Охотник на вампиров

      24 октября 193Х г.       Ло размышлял о том, что Луффи слишком уж обрадовался внезапно открывшейся правде перед Зоро. Он-то прекрасно знал, что никакой тайны не существовало с самого начала, и лишь скука Луффи вынуждала их всех играть в придуманную им одним игру. Поначалу Ло думал, что в ней ему досталась роль стороннего наблюдателя, вот только чем больше он твердил себе, что ждёт не дождётся, когда гости перестанут злоупотреблять их гостеприимством, тем сильнее оказывался втянут в разворачивающиеся события.       Всё же ему в высшей степени не нравилась легкомысленность Луффи. За столько лет было совсем глупо с ней не смириться, однако с этим Ло уж точно ничего не мог поделать. Кто-то из них должен был бешено нестись вперёд, пока второй изо всех сил натягивал поводок — только так им удалось не кануть в забытье на полпути своего существования.       И был Росинант. Росинант, о котором думать не хотелось вовсе, большей частью потому, что он и так занимал неприлично много пространства в голове Ло. Говоря откровенно, почти всё. Росинант оказался чуть смекалистее остальных (поскольку конкуренция в доме была невелика), а потому и разузнал об их силах немногим раньше. Точнее, о части их сил… И Ло совсем не радовала перспектива однажды использовать их на нём. Наивно было бы надеяться, что такой момент никогда не настанет.       Ло поймал себя на мысли, что в отношении гостей вместо «сегодня», «завтра», «к концу недели» начал думать категориями «когда-нибудь» и «в ближайшем будущем», имея весьма извращённые, по человеческим меркам, понятия времени.       Время приближалось к полуночи. Шла напряжённая игра в бридж, четверо сидели за круглым столом в игровой комнате на втором этаже. Мягкий свет зажжённых свечей падал лишь на большой стол и ещё один небольшой столик с закусками — в конце концов, они не смели забывать и о правилах гостеприимства. В этой раздаче Ло был в паре с Луффи, и тот успевал не только записывать очки, но ещё и пинать своего напарника под столом, то и дело вынуждая выныривать из пучины собственных размышлений.       Росинант время от времени поднимался из-за стола, чтобы выпить: воды, лимонада, даже чашка кофе стояла неподалёку. Никогда прежде в их доме не бывало столько человеческой еды, а уж тем более напитков. Однако Ло с усердием убеждал самого себя, что жажда его, напротив, совсем не мучает. Росинант то и дело с усмешкой спрашивал, не налить ли ему чего-нибудь, может, даже покрепче; на каждый такой выпад Луффи неизменно смеялся, словно… это и в самом деле было смешно.       После окончания очередной партии Ло прикрыл глаза и неутешительно заметил:       — То ли раньше игры были интереснее, то ли везло мне в них больше.       — И в какие же игры вы играли раньше? — со слабым интересом в голосе осведомился Зоро.       — Иногда в плаваниях мы играли в перудо, но Луффи называл её «верю-не-верю», помнишь?       Прежде чем улыбнуться тому уголками губ, Ло заметил на лице Зоро немой вопрос, звучавший дословно: «В каких ещё плаваниях? Я не имел в виду настолько давно».       — Ты помнишь о ней только потому, что постоянно выигрывал!       — Разве я виноват в том, что ты никогда не умел лгать?       Луффи чуть обиженно надул губы и показательно отвернулся. Сдавать новую партию Зоро не спешил, вместо этого осведомившись:       — Куда же вы плавали?       — То туда, то сюда, по-разному, — в несвойственной ему уклончивой манере отозвался Ло.       — Мы были пиратами! — с куда большим воодушевлением воскликнул Луффи, взмахивая руками и тут же забывая все былые обиды.       Ло прикрыл глаза рукой и нахмурился. Золотой век пиратства давно прошёл, нечего было о нём говорить, пусть они и провели в море, быть может, половину всего своего существования. Иногда вспоминать о тех временах бывало приятно: шум ветра в парусах, захлёстывающие палубу волны, матросы-новички, которых швыряло по кораблю из стороны в сторону при первом же шторме, и которых они брали на борт, зная, что те уже не сойдут на твёрдую землю. Пленники с потопленных кораблей, случалось, заканчивали свои жизни в капитанских каютах.       — Вы были в одной команде?       — Нет, мы всегда были капитанами разных команд, — Луффи гордо выкатил грудь колесом.       — Но плавали почти что бок о бок. Иногда, заполучив чужую верность, не так-то просто от неё избавиться, — Ло выразительно взглянул на Луффи, однако оказался полностью проигнорирован.       Росинант откинулся на спинку стула, закурил сигарету и, слабо улыбнувшись, спросил:       — А ваши команды знали, что вы вампиры?       — Обо мне знали все! — Луффи негромко захихикал.       — Может, экипажей двадцать-двадцать пять и были в курсе. Специально про Луффи я, в любом случае, ничего им не говорил.       — Сколько экипажей? Сколько же вы провели в плаваниях? — переспросил Зоро.       — Слишком долго, — недовольно отозвался Ло и скосил взгляд на Росинанта, чья зажатая в пальцах сигарета была в опасной близости к брюкам. — Люди смертны, только и всего. Двадцать пять команд — меньше половины из всех, что у меня были. Жизнь пирата не сахар. Иногда ты просто позволяешь поймать себя и повесить, чтобы на год-другой все и правда поверили, будто ты мёртв.       Повисло напряжённое молчание, однако Ло вскоре продолжил:       — Колумб не открыл в те годы пиратство. Но это правда, что в семнадцатом веке конкуренция изрядно усилилась. Должно быть, мы плавали до начала девятнадцатого века, прежде чем награбленных сокровищ стало хватать на второе такое же существование.       Его собеседники принялись, словно по команде, вертеть головами по сторонам. Ло с ноткой угрозы в голосе сообщил:       — Здесь вы их не найдёте.       Справиться с чужим любопытством это помогло лишь на несколько минут. И в самом деле, они плавали так давно, что Ло почти позабыл тот день, когда впервые вышел в море; тот день, когда впервые среди бескрайних вод мировых океанов встретил Луффи — на суше, — совсем ещё юного мальчишку, не выглядящего и на каплю растерянным; тот день, когда они впервые сбежали в море вместе, даже не представляя, на сколько веков растянется их первое и последнее, почти бесконечное, плавание. Он ещё немного помнил и тот день, когда они решили бросить якорь и окончательно сойти на берег, поселиться в каком-нибудь уединённом месте и продолжать делать вид, будто вампиров, конечно же, не существовало. А все экспедиции, в которые Ло отправлялся после, уже не считались. Луффи и вовсе не любил пронизывающий до костей холод, с которым даже вампиру не суждено было совладать.       В вечной мерзлоте, в пугающем мертвецов холоде Ло повстречал… его.       В этот раз Бепо открыл дверь в игровую комнату без стука.       — Господин Ло, я закончил разбирать вечернюю доставку, — негромко сообщил тот, тем не менее, собирая на себе всеобщие взгляды.       — Отлично, — по привычке отозвался Ло, не раздумывая. — …Погоди, что за доставка?       Бепо излишне вежливо откашлялся и почти шёпотом ответил:       — Элементы декора.       Взгляд Ло принялся бесцельно блуждать по стенам комнаты в поисках часов, словно те и в самом деле смогли бы дать ответ на его вопрос.       — Бепо, какое сегодня число?       — Почти двадцать пятое октября, господин. Если помните, то месяц назад вы поручили всю подготовку мне.       — Да, да… Конечно, помню.       И Бепо, не произнося больше ни звука, откланялся.       Луффи, сидящий напротив, глядел на него с плохо скрываемой неловкостью, поскольку посмотреть на Зоро или Росинанта, ровно как и у Ло, словно не хватало смелости. Десяток незаданных вопросов повис в воздухе.       И в самом деле, как он посмел забыть, как умудрился потерять счёт дням..? Он был почти уверен, что Бепо не раз и не два напоминал ему, будто гостям пора бы возвращаться домой.       — Вам нужно уехать, — твёрдым голосом заявил Ло, наконец, приходя в чувство.       — Но, Торао! — тут же воскликнул Луффи.       — Ло! — вторил ему Росинант.       И тон обоих безошибочно добавлял: «Мы так не договаривались!» Как он умудрился загнать самого себя в эту ловушку снова? Признаться, ему и одного только Луффи всегда хватало с головой; но теперь к нему присоединился ещё один голос. Ло взглянул на Луффи и спросил:       — То есть ты хочешь, чтобы они остались?       — Конечно! Ничего страшного не случится, если мы за них поручимся. Это будет весело, вот увидишь!       Их спор ещё не начался, а Ло уже чувствовал, что он закончится так же, как и тысячи споров до этого — очевидно, не в его пользу. Луффи не знал страха смерти, не мог предвидеть опасности, казалось, даже горечь утраты была ему нипочём — иначе с чего бы вдруг он так безрассудно бросался отстаивать свои эгоистичные желания? Ло знал, что дела обстояли совсем по-другому, и для самого Луффи, быть может, и вовсе было бы проще всего этого не помнить и не знать.       — Смею напомнить, что мы до сих пор здесь. И ввести нас в курс дела было бы неплохо, — нахмурившись, подал голос Зоро.       На несколько секунд их взгляды пересеклись, и в этом мальчишке, как и всегда, напряжение лилось через край. Такие как он всегда чувствовали неладное. Ло и сам был таким. Быть может, они по-прежнему могли бы поладить, вот только обстоятельства никак не складывались.       Прикрыв веки, Ло произнёс:       — Через неделю, тридцать первого октября, в нашем поместье пройдёт… вампирский бал, назовём его так, — он забарабанил пальцами по столу и продолжил: — Приедет много гостей. Если среди них и окажутся люди, то только в качестве спутников, фамильяров… или закусок, хотя мы предупредили, что это не приветствуется. Каждый год бал проводится в разных домах, и в этот раз наш черёд.       — Будет много танцев? — как ни в чём не бывало осведомился Росинант.       — Для вас танцев не будет, — отрезал Ло.       — А если мы захотим уехать раньше? — спросил Зоро.       Они вместе с Зоро одновременно перевели взгляд на Луффи. Тот выглядел ещё более беззаботным, чем неторопливо курящий Росинант, и создавалось впечатление, что в его картине мира не существовало такого понятия как «неприятность».       — Зоро, Роси, оставайтесь! — заявил он самым дружелюбным, к тому же, чрезвычайно убедительным тоном. — Обещаю, вас и пальцем не тронут. Бал, он ведь всего на одну ночь, и когда утром все разъедутся…       — Я буду рад обнаружить голову на плечах?       Ло невольно фыркнул, однако так и не был удостоен взгляда.       — Помнишь, что я обещал тебе?       Зоро с видимым усилием закусил губу, в то время как Ло пришлось делать вид, что он совсем-совсем не слышал их вчерашнего разговора в столовой. Слово Луффи, конечно, имело свой вес; вопрос был лишь в том, насколько и в самом деле Зоро был готов ему поверить.       Вдруг Зоро обернулся к Росинанту:       — А ты почему молчишь?       Ло вдруг почувствовал на себе осторожный, и в то же время прожигающий насквозь взгляд. Он тоже успел дать слово. И к его сожалению, Росинант в это слово с лëгкостью поверил, а Ло не любил нарушать обещания.       — У меня ещё остались неотложные дела. Если справлюсь за неделю, то сможем уехать, когда пожелаешь.       — Никакого от тебя толку, — вздохнул Зоро. — То есть вы, вы двое, говорите, что через неделю двери этого поместья откроются для толпы вампиров, которые ни разу не болеют тем же гуманизмом по отношению к людям, что и вы? — выдержав паузу, но так и не получив ответ, он продолжал: — Вы будете пить и веселиться, и при этом обещаете, что с нами уж точно ничего не произойдёт?       — Я этого не обещаю, — поправил его Ло.       Казалось, решение Зоро было очевидным, Ло ясно читал это в чужих мыслях. В его голове было множество и прочих, менее приятных размышлений, копаться в которых Ло не доставляло никакого удовольствия. И всë же отчего-то он всë не спешил его озвучивать. С одной стороны, Ло прекрасно понимал, почему: даже без дара убеждения, Луффи было практически невозможно отказать, стоило проникнуться к нему хоть малейшей симпатией. Воистину, это была величайшая сила на земле, и Ло так и не смог разгадать еë тайны. С другой стороны, у Зоро тоже оставались кое-какие дела. Ло был вынужден вести себя так, словно не знал о них ровным счëтом ничего.       Вдруг Росинант спросил:       — Неужели меня одного по-прежнему беспокоит то незначительное обстоятельство, что подготовку столь важного события доверили… медведю?