Основатель (праведного) пути

      Несмотря на то, что Облачные Глубины казались свободнее отчего дома, обучение все равно было трудным. И дело вовсе не в тысячах правил, которые каждый приглашенный адепт все равно должен был знать. Проблема была в том объеме информации, которую давал Лань Цижэнь. Да, это та теория, которую относительно не трудно освоить, однако никто из юношей, прибывших сюда, ранее не сталкивался со стольким и сразу.       Ни один из конспектов нельзя было назвать хотя бы удовлетворительным. Каллиграфии нет места там, где нужно писать быстро и даже сокращая. И по итогу ты получаешь то, что даже сам разобрать не можешь. Поэтому приходится обращаться к книгам и делать - это Не Хуайсан. Он не пытался делать акцент на прилежности, он просто понимал, что все равно придется писать по новой, чтобы Лань Цижэнь не отправил на переписывание конспектов. Хуайсан это проходил. Могут заставить переписать несколько раз.       Цзысюань не капризничал. На самом деле, ему было наплевать на то, сколько раз он перепишет. Раз, два, да хоть сотню. В Облачных Глубинах от него не требовали ничего, помимо соблюдения правил. Всех трех тысяч. Однако ругаться, распивать алкоголь или сбегать за барьер юноша не планировал. Главное - он смог сбежать из Ланьлина. И этого было уже достаточно.       Но такой настрой будущего главы Цзинь не могли не заметить. В первую очередь это сделал Цзян Чэн, который уже не первый год знал Цзысюаня и успел проникнуться к нему искренне дружескими чувствами. И не ясно, в чем была причина этого проникновения. Просто... Сложно. Что для Цзысюаня Цзян Чэн стал первым настоящим другом, что для Ваньиня наследник Цзинь являлся тем, кто может разделить все его переживания. Пусть они никогда и не говорили друг с другом об этой связи, но все равно поддерживали ее.       И первым приходил всегда Цзян Чэн. Он буквально вламывался в чужую комнату со своими заметками и садился рядом. Они могли перекинуться парой фраз, а могли просто писать не обмолвившись ни словом. Не важно. Присутствие знакомого человека всегда успокаивало.       Но не сегодня.       Цзян Чэн явился на порог комнаты Цзысюаня не с пустыми руками. Помимо книг и своих конспектов, он держал в руках письмо от отца. И именно последнее волновало юношу больше всего.       Стоило заметить, что Цзысюань тоже не в наилучшем расположении духа. Значит - весточку от семьи получил и он.       Ваньинь небрежно кинул все, что принес с собой, на стол и плюхнулся прямо на пол.       - Они требуют ответа. И от тебя. Да?       Цзысюань вздохнул:       - Да. Отец написал, что я должен буду направиться с тобой в Юньмэн сразу после окончания обучения. А еще он пишет о том, что мы должны поговорить с главой Лань по поводу нашего присутствия на следующем совете глав. Он ссылается на Не Минцзюэ.       - Мы не ровня Не Минцзюэ, - сразу же отвечает Ваньинь. - Так же, как мы не ровня Лань Сичэню. Их готовили возглавить орден. И мы, - он сжал кулаки, сминая ткань своих одеяний. - Разве не очевидно, что мы просто не можем действовать так же, как они?!       После повышенного тона Цзян Чэна, Цзысюань не решился высказывать что-то еще. Да и его друг все сказал верно - от них взаправду требуют невозможного. Очевидно же, что Лань Сичэнь, который принял на себя обязанности главы Великого ордена в свои тринадцать...       - Мы просто скажем ему все как есть, - Ваньинь резко встал и посмотрел на Цзиня. - Не о том, что мы должны разведать секреты. О том, что мы должны присутствовать на совете. Уверен, он поймет все.       Цзысюань лишь вздохнул. Снова.       - Это проверка нашего... Рвения. Знаешь, дело не в том, хотим мы или нет. Дело в том, насколько мы готовы принять наши обязанности.       - К чему ты это говоришь? - Чэн нахмурился. - Мы обязаны это принять.       - Нет, - сразу же отрезал Цзысюань. - Мы не обязаны. Наши родители просто хотят сравняться с Не и Лань. Это главы Не и Лань были обязаны принять свои полномочия и встать во главе Великих орденов. Потому что у них не было выбора. И я, - он помедлил. - Я полагаю, что лишение выбора подталкивает к более решительным действиям.       Цзян Чэн присел. Он посмотрел на свои книги и заметки, что принес, и хмыкнул:       - Пиздец.       Цзысюань лишь улыбнулся:       - Не совсем. Мы еще можем выкрутиться.       Ваньинь поморщился:       - Мне все еще как-то... Неприятно.       - Что?       Цзян Чэн принялся укладывать все свои книги так, чтобы они лежали аккуратной стопкой на столе. Ему нужно было занять себя хоть чем-то.       - Мне неловко общаться с Вэй Усянем, - признался Ваньинь, укладывая ровную стопку учебных пособий, - после того, что моя мать сделала, я чувствую вину.       - Но в этом нет твоей вины, - возразил Цзысюань.       Цзян Чэн прекратил свое занятие и снова принялся мять одеяния:       - Знаю. Он сам говорил мне, что не злится. Они с Лань Ванцзи как-то сказали мне, что дети не должны нести ответственность за деяния родителей. Но я все равно чувствую, что должен хоть как-то… - он резко повернулся к Цзысюаню. - Я влюблен в их брата.       Тот опешил:       - Что?       Цзян Чэн печально усмехнулся:       - Ну, - он хохотнул. - Тебе же Вэнь Сюй нравится, да? Ну а я, - он пожал плечами, - влюбился в Первого Нефрита клана Лань. Еще, - он прикрыл глаза, - наверное, когда сам этого не осознавал.       На самом деле, Ваньинь был готов к насмешкам или осуждению. Но внезапно получил поддержку и понимание. Цзян Чэн не решался никому говорить о своих чувствах или размышлениях. Даже шицзэ. Она бы наверняка не поняла, как юноша может быть влюблен в... юношу.       А вот Цысюань накрывает чужую ладонь своей и уверенно произносит:       - Тебе стоит признаться. В любом случае, - он убрал свою руку. - Даже если ты получишь отказ.       - Отказ?       Цзинь прикрыл рот рукой и тихо рассмеялся:       - Отказ, - повторил он. - Ты сказал, что мне нравится Сюй. И я признался ему. И, знаешь, - он смутился. - Он обещал дождаться меня. И я ему верю.       - А те слухи?       Цзян Чэн выглядел обеспокоенно. Некоторые слухи о том, что Вэнь Сюй обесчестил Цзинь Цзысюаня, дошли и до него. И на самом деле, было крайне мерзко выслушивать подобное. Потому что Цзян Чэн видел тот взгляд, которым Цзысюань смотрел на Сюя. И это.... Нет, никакие слухи не могли пошатнуть уверенность Ваньиня в том, что у этих двоих все серьезно.       - Сюй предвидел это, - честно ответил Цзинь и даже плечами пожал. - Я не знаю как, но он... Он ранее пришел ко мне и сказал, что такое возможно. Знаешь, а-Чэн, я верю ему. Он попросил меня не верить рассказам. Но на деле, - он печально улыбнулся. - Для меня не важно это все. Просто... Сюй - это тот человек, который и правда умеет нести ответственность.       Ваньинь не знал как правильно отреагировать:       - Тебе виднее.       Цзысюань слегка удивился:       - То есть... А-Чэн, я с твоей сестрой помолвлен.       Ваньинь сжал чужие пальцы своими:       - Ты даже не представляешь, как мерзко я себя сейчас чувствую.       Цзясюань замер. Но лишь на мгновение. Он обнял своего друга и уверенно произнес:       - Клянусь, я не унижу ее честь, - а потом добавил. - Спасибо.       И Цзян Чэн поверил. Потому что Цзысюаню можно верить. Всегда.       Хуайсан отложил законченный веер и посмотрел на свои записи. Все более или менее соответствует стандартам учителя. Но все же... Были свои "но".       Выбирая между саблей и этой писаниной, следовало все же выбрать второе. Тренировки брата и в самом деле сложны и невыносимы. Нет, Хуайсан был благодарен за то, что его старший брат не заставялет его присутствовать на советах. И за много другое. Однако сталкиваться с саблей, которая...       Отец умер от этого проклятья. Искажение ци.       Для Хуайсана это было... Нет, это стало неким преткновением. Он искренне любил своего брата, он почитал свой орден. Он был готов на все ради них. Но...       Юноша посмотрел на расписанный веер. Брат всегда поддерживал его. Брат всегда был рядом. И несмотря ни на что... Именно брат утешал его и клялся в том, что защитит. Но и Хуайсан был бы не против защитить брата. Правда, не саблей. С этим оружием Хуайсан был не в ладах.       Юноша поудобнее перехватил распахнутый веер. Старший братик Лань обожает старшего брата. И он прибыл для того, чтобы помочь. Родной и названный братики близки и хотят защищать. Они оба... Сильны. И старшему братику Лань вовсе не нужно махать оружием. А раз так...       Хуайсан метнул веер вперед и резко перехватил его рукой, когда тот вернулся обратно. Пламя на трех свечах потухло, потому что все три фитиля были срезаны.       Младший Не посмотрел на веер. А ведь он даже не из металла. Если обычную бумагу усилить своей духовной энергией, то может получиться что-то стоящее.       Нет, он ни в коем случае не разочарует брата. Он будет делать все ради него. Дорогой а-Цзюэ встал во главе ордена, закрыл самого Хуайсана собой. Не позволил всем тем косым взглядам и насмешкам достичь его. Пусть Хуайсан и выглядит слабым. Но он не позволит хоть как-то порицать своего брата.       Хуайсан развалился на кровати раскинул руки в стороны. Веер упал на пол, когда юноша расслабил пальцы. Советы, главы, грядущая бойня... Хуайсан прикрыл глаза. Не нужно быть провидцем, чтобы понимать - вскоре грядет кровавая война. Старший брат тоже это понимает, поэтому и готовится, располагая наблюдательные пункты на границах ордена. Минцзюэ обучен куда лучше. Отец успел передать ему куда больше знаний.       Хуайсан поднял руку и посмотрел на свою собственную пятерню. Пять великих орденов. Он соприкоснулся каждым из пальцев с большим. Если представить, что большой палец - это Цишань Вэнь, то он довольно легко соприкасается со всеми остальными. Можешь коснуться - можешь уничтожить. Да и в целом.... Хуайсан понимал, что смерть отца - это дело рук Вэнь Жоханя. И как бы брат не пытался отводить мысли младшего подальше от этой сути, Хуайсан не был дураком.       Он распахнул веер и уставился на выведенные на нем иероглифы. "Наивысшее мастерство".

      Наивысшее мастерство – сломить сопротивление врага без боя.

      Но судя по развитию событий, вряд ли это получится.       Да и само сопротивление...       "Брат не допустит вторжение на территорию ордена", - Хуайсан прикрыл глаза, сложил веер и опустил его, уложив рядом с подушкой.       В последнее время происходило что-то странное. Старший брат не говорил ничего лишнего, расставлял вышки на границах ордена, следил за каждым советом, даже не Великих орденов, погрязал в стратогемах и трактатах.       Грядет война.       Только вот насколько жестокой она будет - одному лишь главе Вэнь известно. Так ведь?

***

             - Лань Чжань, а прогуляешься со мной в горы сегодня вечером? У меня кончились некоторые травы для укрепляющего отвара, - Усянь заулыбался и устроил голову на плече любимого. - Я знаю, что могу взять из запасов. Но мне бы хотелось свои отвары делать самому.       - Мгм.       - Лань Чжань, ты самый лучший на свете, - Усянь прижался сильнее. - Спасибо.       - Тебе не нужно благодарить.       - Но я хочу, - возразил Вэй Ин. - Поблагодарить, или сказать Лань Чжаню о том, насколько он хорош. Правда.       Ванцзи отложил кисть и обнял Усяня:       - Мое время рядом с Вэй Ином не стоит его благодарности.             На мгновение Усянь замер. Эти слова... О... Боги...       - Лань Чжань, не говори мне такого средь бела дня, - Вэй Ин поцеловал возлюбленного в щеку. - Я тебя обожаю. Ты - самый лучший. Я не могу не любить тебя всем сердцем. И каждый раз, когда ты говоришь мне подобное, я просто с ума схожу.       - Вэй Ин, я так же всем сердцем люблю тебя. Что угодно для Вэй Ина.       "Убил. Ты меня просто убил, Лань Чжань. Собой. Своей любовью. Своим очарованием" - внутренний Усянь и правда не может более противиться эмоциям. Он впивается в губы возлюбленного и плюет на все эти занятия каллиграфией. Целовать драгоценного Лань Чжаня в разы интереснее.       И уже перед сном Усянь все же задает еще один волнующий вопрос.       - Л-лань Чжань, знаешь, - он медлит, глядя на свои ноги, которые укрыты легким одеялом. - Я слегка волнуюсь по поводу того, что я... Ну... Такой.       - Вэй Ин прекрасен, - следует незамедлительный ответ. - Тебе не стоит переживать.       - Но я все же не смог найти ничего, что исцелит меня. Дядя Цижэнь снова и снова говорит о том, что в этом нет ничего страшного и то, что я смог делать свое самочувствие несколько лучше - это уже хорошо. Но меня все еще волнует эта неполноценность.       - Не говори так о себе, - Ванцзи накрыл чужую руку своей.       Усянь неловко улыбнулся и опустил взгляд:       - Я точно не задерживаю тебя в самосовершенствовании?       Ванцзи покачал головой. Он переплел их пальцы, а второй рукой обнял Усяня за плечи.       - Вэй Ину не стоит недооценивать себя. Меня это ранит.       Тот сразу же встрепенулся:       - Лань Чжань, я не хочу расстраивать тебя или старшего братика. Или дядю, - он снова опускает взгляд. - Я благодарен вам за понимание и признание. Но я просто...       Ванцзи ждал продолжения фразы. Но поскольку его не было, он все же задал вопрос:       - Тебя беспокоит прошлое из-за появления наследника рода Цзян?       И хотелось бы возразить. Но Усянь не мог врать своему дорогому Лань Чжаню.       - Вспоминая тот день... Мне страшно представить, что было бы, не появись дядя Цижэнь. Когда он не дал снова ударить меня и наложил заклинание молчания, я... Я очень благодарен ему. И я, - он обнял Ванцзи и прикрыл глаза, поудобнее устроившись в чужих объятиях. - Я просто передать не могу на сколько я благодарен дяде. И тебе со старшим братиком. Вы были рядом и успокоили меня. А дядя - защитил. И я не злюсь на Цзян Чэна. Просто почему-то мне вспоминается тот момент и мне тяжело.       Хотя бы из-за того, что именно тот самый момент рушил все представление о прошлой жизни. Из-за того, что осознание собственной значимости для кого-то рушило представление даже о своей собственной...       - Дядя не оставил бы все просто так, - замечает Ванцзи и обнимает сильнее. - Дядя любит нас и, - он помедлил и уже практически прошептал, - он всегда нас защитит. Я знаю.       - Да, - сразу же согласился Усянь. - Я знаю. Поэтому я и хочу быть достойным учеником для него. Я хочу, чтобы дядя Цижэнь гордился мною. И чтобы никто не смотрел на нас с ним косо. И чтоб каждый, кто ранее мог позволить смотреть на дядю свысока, разочаровался в самом себе.       - Вэй Ин, ты учишься ради себя, - вновь произносит нечто важное Ванцзи.       Усянь лишь улыбается и прижимается к любимому сильнее:       - Я знаю. Просто... Лань Чжань, будучи лучшим учеником, я... Мне так проще выразить свои любовь и признание.       - Вэй Ин, тебе не обязательно быть лучшим, чтобы дядя признал тебя.       - Это я тоже знаю, Лань Чжань. Но когда остальные смотрят на меня с недоверием из-за моих успехов, я понимаю, что таким образом они признают заслуги дяди, как целителя.       Ну, и потому что именно так на него смотрели в прошлой жизни, когда Усянь делал что-то, что заслуживало признания. Однако.... В этот раз у него есть поддержка и защита. И как бы на Вэй Ина не посмотрели, есть те, кто отстоят его и его интересы.

***

      Это был солнечный день. Цзысюань хотел бы посвятить его написанию письма Сюю, однако его планы слегка потревожили.       Хуайсан. Пусть он и стал неотъемлемой частью их компании, но все равно вызывал легкое смятение. По крайне мере - у Цзысюаня. Ведь та литература, которой бахвалился младший Не, вызывала у будущего главы Цзинь не наилучшие ассоциации.       Картинки весеннего дворца были крайне... Занимательными. И каждый из приглашенных адептов буквально выпучивал глаза на увиденное. Цзыюсаню оставалось лишь закатывать глаза. По крайней мере, пусть и не по своей воле, но некоторые из изображений он видел вживую. И ему отчаянно хотелось бы это забыть.       А вот Цзян Чэн был иного мнения. И когда Хуайсан предоставил крайне редкий сборник, Ваньинь даже выразил интерес к увиденному.       Однако этому рассматриванию похабных изображений не суждено было продлиться долго. Глядя на то, как грациозные штрихи чернил вливаются в распутные картинки, юноши не заметили, что не они одни являются теми, кто рассматривает эти изображения.       - Ого. Ничего себе.       Хуайсан сразу же отпрянул в сторону, а Ваньинь едва ли не вырвал из его рук сборник, дабы не выбросить его куда подальше. Оба приглашенных адепта уставились на Вэй Усяня, который слегка снисходительно смотрел на юношей.       - Вэй-сюн, - протянул Хуайсан. - Д-давай сделаем вид, что ты ничего не видел.       Усянь улыбнулся, едва сдерживая смешок. Ну просто в голове не укладывалось. Когда-то он сам мог страдать от наказаний, а сейчас...       - Да? То есть, я промолчу, - задумчиво начал Вэй Ин. - А что мне будет за это взамен?       Хуайсан сразу же взбодрился и затараторил:       - Взамен? Я мог бы предложить тебе что-то интересное. Ты знал, что вино "Улыбка императора" славится на всю Поднебесную? А еще я знаю, что у тебя не было возможности попробовать нечто настолько бесподобное.       - О, - протянул Усянь, глядя на закрытый сборник в руках Хуайсана. - То самое невероятно вкусное вино?       Цзян Чэн отвел взгляд. А вот младший Не продолжил:       - Ну конечно. Сколько тебе угодно. Вкусное и крайне ароматное.       Усянь даже задумался:       - Правда? И сколько кувшинов ты хочешь мне предложить?       - Сколько пожелаешь, Вэй-сюн.       Ваньинь невольно улыбнулся. Если таким образом получится избежать наказания, то он не против разделить затраты Хуайсана. Даже стало как-то легче от того, что Вэй Усянь не против и сам пренебречь...       - Алкоголь запрещен в Облачных Глубинах. Это пятнадцатое правило Гусу Лань, - цитировал Вэй Ин, прикрыв глаза и подняв указательный палец правой руки вверх. - Также, как и запрещено употреблять алкоголь тем, кто следует праведному пути, - уже приукрасил он. - Неужели ты думал, что сможешь таким образом подкупить меня?       - А?!       Хуайсан даже не понял, когда его сборник оказался в руках Усяня.       Вэй Ин вздохнул:       - Ну ты же уже не первый год здесь.       - Ну Вэй-сюн, - заныл младший Не.       - Запрещен алкоголь, нельзя препятствовать заслуженному наказанию и нельзя избегать заслуженного наказания. Будущий глава Цзян, - Усянь заметил, что Ваньинь вздрогнул под пристальным взглядом адепта Гусу Лань, - неужели подобное, - Вэй Ин махнул закрытым сборником, - следует рассматривать средь бела дня?       Цзян Чэн залился краской и отвел взгляд:       - Это все Хуайсан...       - О, буквально заставлял вас всматриваться в рисунки? - Усянь изогнул бровь.       Ваньинь залился краской еще сильнее. Естественно было стыдно от... Подобного. Ваньинь склонился и произнес:       - Прошу прощения. Подобного более не повторится.       Вэй Ин улыбнулся и попытался не рассмеяться. Все-таки видеть Цзян Чэна в подобной ситуации... В новинку. Обычно все наказания и косые взгляды получал именно Усянь. А теперь Вэй Ин отчитывает этих двоих за похабщину и нарушение правил.       - Пожалуй, - снова задумчиво тянет Усянь, - вам стоит переписать пятнадцатое, двадцать первое, тридцатое, сто пятое и пятьсот восемнадцатое правила по, - он протянул последнее слово и снова заулыбался, - по сто раз. И только при этом условии я ничего не скажу учителю Цижэню.       - Но это же...       Однако любые возражения Цзян Чэна были перебиты Хуайсаном, который толкнул того в бок:       - Лучше принять такое наказание от Вэй-сюна, чем переписывать все правила ордена.       Усянь хохотнул:       - В следующий раз так просто не отделаетесь. Но сначала, - он стал серьезнее, - назовите мне те правила, которые будете переписывать.       Хуайсан проследил за тем, как один из его драгоценных сборников прячется в рукаве адепта Гусу Лань и тяжело вздохнул. Пришлось перечислить те правила, которые запрещали алкоголь, уход от правил и всякую похабщину.       И пока Ваньинь и Хуайсан практически в унисон проговаривали правила, Цзысюань смотрел на них с некоторым сочувствием. Очевидно, что молодым людям хотелось бы узнать больше о близости между влюбленными. Жаль только, что они выбрали столь неудачные место и время.       А вот Усянь заметил слегка отстраненного Цзысюаня, который устроился прямо на земле недалеко от двух бесстыдников. И когда Вэй Ин кивает, подтверждая, что все правила перечислены правильно, он отправляет представителей кланов Не и Цзян в сторону учебных комнат. Там самое подходящее место, чтобы переписать названные правила.       - Будущий глава Цзинь, - Вэй Ин кивнул Цзысюаню. - Занятно, что вы не пожелали присоединиться.       Тот как-то странно глянул в сторону, а после - перевел взгляд на Вэй Ина:       - Разве?       Усянь покачал головой, будто извиняясь за неудачное начало разговора:       - Прошу прощения, мне показалось, что, - он помедлил. - Что тебя что-то беспокоит.       Цзысюань не стал говорить ничего конкретного. Он посмотрел на свои руки и практически прошептал:       - Ничего подобного.       Однако Усянь все равно подошел ближе и присел рядом:       - Может, мое поведение и бестактно, но я заметил, что ты будто в стороне. И я, - Вэй Ин не решился смотрел на Цзиня в этот момент, - понимаю, относительно понимаю, почему тебя не интересует ничего из того, что предлагает посмотреть Не Хуайсан.       - Не беспокойся, - будущий глава Цзинь даже рукой махнул. - Если хочешь знать, то, - он печально усмехнулся, - Хуайсан не покажет мне ничего нового.       Ох... Усянь на мгновение даже опешил. Нет, в прошлой жизни он воспринимал Цзысюаня как чертового павлина, который просто не достоин шицзе. Но Вэй Ин ни разу не задумывался о том, что самому Цзысюаню пришлось переживать с таким-то папашей, как Гуаншань.       - Извини. Я не хотел обидеть.       - Ты не обидел, - возразил Цзысюань. - Все хорошо. Спасибо за беспокойство.       Усянь поджал губы и отвел взгляд. Они ведь... Друзья. Цзысюань сам первым сказал об этом. Но почему-то все равно было как-то неловко. Не то, чтобы прошлая жизнь не отпускала, просто... Цзысюань же наверняка знает больше во всем этом взрослом... И вообще...       - Если тебе будет важно поговорить, то я не против выслушать, - произносит Усянь. - Прости, но я наблюдал за вами всю эту неделю вашего обучения здесь. Ты кажешься одиноким.       Цзинь опустил взгляд и сжал кулаки. Несмотря на то, что он рядом с лучшим другом и вдалеке от дома, было нечто, что давило на него все это время. И Вэй Ин абсолютно прав в том, что Цзысюань одинок. Он всегда чувствует себя именно так.       - Есть вещи, - тихо начинает Цзинь, - которые и правда... Сложные. Иногда лучше промолчать.       - Я понимаю, - со знанием произносит Усянь. - Но иногда так же трудно держать все в себе.       Цзысюань неловко улыбается:       - Это не то, чем я мог бы поделиться.       Вэй Ин косится на юношу. Почему-то стало не по себе. И когда это у Цзысюаня был такой печальный взгляд? Или он был всегда? Просто Цзысюань приловчился прятать его за маской надменности? Нет, это другая жизнь. И в ней все изначально пошло как-то иначе. И сейчас - то же самое. Нельзя ссылаться на того Цзысюаня из прошлой жизни. Тем более Вэй Ин уже заметил, что Цзян Чэн ладит с Цзинем. Причем - очень даже хорошо. Они всегда учились вместе, гуляли и даже на занятиях садились рядом. Неужели в этой жизни добрым другом для Цзян Чэна стал именно Цзысюань, который.... Являлся не самой приятной личностью для Ваньиня на памяти Усяня из прошлой жизни?       И этот Цзысюань, который открылся с новых сторон, просто вынуждал открыться в ответ.       - Цзысюань, - Усянь накрыл чужую руку своей и уверенно произнес. - Расскажешь ты или нет, но все, что ты скажешь, останется между нами. Обещаю, - он сжал чужую ладонь чуть сильнее. - Поверь, я понимаю, как трудно открыться или сказать, что у тебя на душе. Но также я понимаю, насколько тяжело всегда все держать в себе. Знаешь, - он улыбнулся и отпустил чужую руку, подняв взгляд к ясному небу, - когда я был совсем маленьким, моя жизнь была сложной и даже, - он невольно хохотнул, - ужасной. Мне приходилось работать за еду и постоянно терпеть побои. И я очень сильно боялся, что если мои братья узнают о том, как я жил ранее, то они будут излишне жалеть меня или вовсе отвернутся. Но вместо этого, когда я рассказал частичку своего прошлого, - Вэй Ин снова заулыбался. Тепло и нежно, - меня поблагодарили. И поддержали. И с тех пор, - он снова посмотрел на Цзысюаня. - Я не боюсь сказать все как есть тем, кому доверяю.       Цзинь на мгновение удивился. Но после - порывисто обнял друга:       - Спасибо. Правда. Я, - он отстранился. - Я...       - Цзысюань, - Усянь убрал чужие руки с себя и несильно сжал ладони товарища, - если захочешь поговорить - я тебя непременно выслушаю. Обещаю.       - Я рад, что мы подружились. В-вэй Ин, - Цзинь взглянул с некой верой. - Я знаю, что ты не осудишь меня. Но... Эм... Позже. Хорошо?       Усянь кивнул:       - Да, конечно. Но, - он отпустил чужие руки и поднялся, - нет ничего непреодолимого, когда ты не один. И я вижу, что вы близки с Цзян Ваньинем.       - М... Мы лучшие друзья. Но а-Чэн никогда этого не признает, - покачал головой Цзысюань.       Усянь тихо рассмеялся:       - Охотно верю. И не грусти.       Цзысюань провел адепта Гусу Лань взглядом. Ох... Как же ему повезло с друзьями. От этого стало так тепло на душе...

***

      Усянь заглянул в комнату Ванцзи уже перед отбоем. Не хотелось признавать, но обязанности надзирателя за приглашенными адептами и правда отнимали много времени. Однако не сказать, что Вэй Ин был против. Его это в самом деле забавляло. Самый наказуемый приглашенный адепт в прошлой жизни теперь раздает наказания и уверенно цитирует все правила. Даже смешно становилось. Но ровно до того момента, когда Вэй Ин вспоминал другие моменты своей прошлой жизни.       Но сейчас не об этом.       Отношения с Ванцзи и старшим братиком были на первом месте. Поговорить с Цзян Чэном, пошутить с Хуайсаном или открыться Цзысюаню - это все отходит на второй, а то и третий план, когда дело касается близости с Лань Чжанем.       Вэй Ин присаживается рядом с возлюбленным и заглядывает в бумаги, на которых так старательно выводит иероглифы его Ванцзи. И Усянь не может сдержаться, дабы не обнять своего спутника на тропе парного самосовершенствования.       - Лань Чжань, не пора бы уже отдохнуть.       - Мгм. Почти закончил.       - Старший братик снова так занят?       Сичэнь в последнее время практически не выходил из кабинета. А если и выходил - то только для того, чтобы заняться внешними делами ордена или проверить границы. Очевидно, что старший братик совершенно погряз в делах ордена. Даже на занятиях с Цижэнем, Усянь отмечал некоторое беспокойство о старшем племяннике со стороны дяди.       - Брат... Обеспокоен.       Усянь прикрыл глаза и прижался сильнее:       - Давай сходим к нему утром. Я мог бы сыграть мелодию, что восполняет силы.       - Мгм.       Вэй Ин отстранился и улыбнулся:       - Лань Чжань, а еще я мог бы взять на себя все обязанности касаемо наказаний. Жаль, что я не могу помочь старшему братику, - отвел взгляд он.       - Вэй Ин мягок.       Ванцзи отложил кисть и посмотрел на Усяня.       Тот слегка смутился:       - Ты уже знаешь, да?       - Мгм. Правило следовало переписывать по две сотни раз.       Вэй Ин прикрывает рот рукой и тихо смеется:       - Это первый раз. В следующий раз накажу по всем правилам.       Ванцзи лишь покачал головой:       - Я буду рядом.       - Тогда им так просто точно не отделаться.       Их взгляды встретились.       Вэй Ин не выдержал первым. Он поднялся и подошел к кровати. Когда он присел на мягкую поверхность, Ванцзи последовал за ним и опустился рядом.       На самом деле, у Вэй Ина было то, чем он хотел бы поделиться с Ванцзи. Просто было крайне неловко. Однако юношеское любопытство, которое не было удовлетворено и в прошлой жизни, никак не давало покоя.       И поэтому Усянь достает тот самый сборник, который конфисковал у Хуайсана. Он устраивает книжечку на коленях и не решается взглянуть на возлюбленного.       - Л-лань Чжань, я знаю, что подобное является нарушением правил. Однако некоторые вещи, - он неловко теребит уголки страничек сборника, - я хотел бы попробовать с тобой. Н-ну... Мы обменялись лентами и я бы хотел... Все, что угодно для Лань Чжаня, - на выдохе произносит он и прикрывает глаза. - Мне хочется познавать что угодно с тобой.       Ванцзи взглянул на сборник. Он обнял Усяня одно рукой, а второй - накрыл подрагивающие пальцы любимого:       - Мгм. После отбоя.       Вэй Ин сразу же заулыбался и облегченно вздохнул:       - Люблю тебя.       - Мгм.       - И я, - Усянь залился румянцем, - правда хотел бы попробовать с тобой все, что угодно.       Но вместо ответа Ванцзи лишь целует. И это превыше любых слов.

***

      Наблюдательные пункты и то количество шпионов, которых посылал орден Цишань Вэнь не могли не волновать. Хуань заметил, что в основном сосредоточенность внимания главы Вэнь была на тех местах, которые так или иначе были связаны со Старейшиной. Неужели он считает, что угроза не миновала? Однако, по какой причине он не говорит об этом прямо? Ведь секрет о Старейшине Илина связал ордены Вэнь, Не и Лань. Нет, здесь было что-то еще.       Хуань поднялся и подошел к карте. С момента прибытия Минцзюэ, на ней появилось еще две красные точки - новые пункты. И теперь можно было сказать, что орден Цишань Вэнь защищен полностью.              Война? Разве такое возможно? Но не верить Минцзюэ...       Сичэнь провел кончиками пальцев по неровной полоске, которая разделяла Гусу Лань и Даого Бэйтан. Глава нахмурился.       Самые протяженные границы были с орденом, который предпочитал скрытность. Это волновало. Однако куда больше волновало то, что дядя упоминал о том, что глава Вэнь желает контролировать все ордена. И Даого Бэйтан не являются исключением.       Когда Вэнь Жохань получил доступ к границам Гусу Лань, он не зря направился именно в западном направлении. Ему нужно было найти способ вынудить представителей Бэйтан подчиниться. И Хуань почему-то был уверен, что глава Вэнь его нашел.       И для этого ему не пришлось выстраивать очередной сложный план.       Сичэнь обратил взгляд в сторону окна. Интересно, а предвидел ли Сюй подобное развитие событий? Но помня его дар предвиденья, в этом не следовало сомневаться. Сюй явно знал. Только вот.... Как давно?