Основатель (праведного) пути

      Этот день был особенным. Наверное, Вэй Ин даже ждал его. Потому что сегодня Лань Сичэнь будет официально представлен главой Гусу Лань. Ох, как же это волнительно. Усянь даже не мог уснуть половину ночи и крутился в кровати. Хорошо, что вчера он предусмотрительно оставил Ванцзи, пожелав доброй ночи. Наверняка Лань Чжаню не до чужих волнений. Если Вэй Ин обожает заботливого и понимающего старшего братика, который не раз говорил о том, что готов к той ответственности, что его ждет, то что говорить о Ванцзи, который любит своего брата в разы сильнее.       Мальчик вскочил с кровати еще до времени пробуждения. Почему-то очень сильно хотелось побыть с Хуанем.       Церемония пройдет не в Облачных Глубинах, а в городе, который находится практически на границе Гусу Лань. О том месте ходят легенды. Сказания говорят о том, что когда-то один из предыдущих глав Великого ордена вступил в неравное сражение. Тогда шла война между орденами. И бывший глава Гусу Лань был вынужден отстаивать границы своих владений. Его силы были малы, однако он все равно победил и прославил себя и свой орден. Город Цзенсэ прославился как поле жестокой битвы.       Вэй Ин наспех завязал ленту, оставляя волосы распущенными, не хочется сейчас еще и с той проклятой заколкой возиться. Лучше провести чуть больше времени со старшим братиком. Посторонних не будут допускать на такую важную церемонию. Там будут присутствовать Старейшины, главы округов Великого ордена и также - главы других орденов, включая как Великие, так и все остальные. Ну а еще очевидно, что Хуаню придется присутствовать в Цзенсэ не один день и, в лучшем случае, старший вернется обратно только завтра.       Усянь едва ли не выбежал из комнаты. Но бегать нельзя, поэтому уже под звон колокола он быстрым шагом направляется к комнате Хуаня. Возможно, даже получится помочь Сичэню со сборами. Ну уж очень хотелось немного поучаствовать и в очередной раз напомнить, что Вэй Ин тоже очень переживает и правда считает себя частью этой семьи.       Однако помогать Хуаню не нужно было.       Едва Вэй Ин распахнул двери чужой комнаты, то сразу же замер на пороге.       Сейчас Сичэнь выглядел просто невероятно... Красиво. "Он прекрасен", - невольно подумал Усянь, глядя на Хуаня в официальных одеждах Гусу Лань.       От обычных одежд ордена эти отличались. Нет, это были все те же траурные одеяния. Но расшитые серебром. Пояс, утонченный рисунок на тканях, даже символы ордена на лобной ленте - все это было прошито серебристой нитью и придавало образу еще больше чистоты и благородства. На поясе юноши был меч, а волосы были собраны серебристой заколкой, с края шпильки которой свисали серебристые нити. И в добавок ко всему - белоснежная накидка с тонким мехом и такими же утонченными узорами из чистого серебра.       - А-Ин, почему ты не собран?       Усянь наконец-то смог оторваться от прекрасного образа перед собой и опустил взгляд на свои одежды. Вроде бы за два года он научился правильно надевать несколько слоев этих белых одежд. Или вся проблема в прическе?       Сичэнь подошел ближе. И теперь Усянь смог рассмотреть серебристые нити еще и в мехе. Красиво, очень красиво и утонченно. От Хуаня сейчас взаправду невозможно оторвать взгляда.       - А-Ин, мне приятно, что ты навестил меня. Но стоило подумать и о себе.       - Я? - Усянь отвел взгляд. - Старший братик очень красивый. Правда.       - Спасибо. Но я напоминаю, что тебе остается все меньше и меньше времени, чтобы собраться самому. Совсем скоро нужно будет отправляться.       Вэй Ин снова перевел взгляд на старшего:       - Я тоже отправлюсь с вами?       Ну а что? Нормальный вопрос. Никто не говорил, что Вэй Ин тоже будет присутствовать на таком важном мероприятии.       - А-Ин, ну что за вопросы? Конечно же, ты отправишься с нами. Давай поспешим. Тебе стоит переодеться.       Переодеться? Получается, что Усяню тоже можно будет надеть что-то столь красивое? А это правильно? Они же... Не родные. Да и в прошлой жизни... Скорее говорилось бы о том, что Усянь будет орден позорить. А в этой... Его присутствие на таком важном мероприятии воспринимают как само собой разумеющееся.       - Мне можно одеться так же?       Во взгляде Хуаня промелькнуло удивление. Но он сразу же опустился на одно колено перед младшим и с полной уверенностью заявил:       - А-Ин, это - официальные одеяния нашего ордена. Их принято носить на важные мероприятия, связанные с очень важными советами или встречами. Ты читал об этом, когда изучал правила и манеры. Просто никогда не видел.       Приятное объяснение. Ну и что Усянь за дурак? Пора бы уже привыкнуть, что в Гусу ни к чему не обязывают и не говорят "должен". "Принято", "правильно" или "важно".       Дверь комнаты снова открывается. И в этот раз на пороге стоит Ванцзи. И не с пустыми руками.       - Вэй Ин, - Лань Чжань подходит ближе, - ты очень рано ушел. Я так и понял, что ты здесь. Вот. Тебе стоит их надеть.       Ванцзи протянул Усяню стопку одежд. Тех самых - прекрасных и утонченных.       "Стоит". Усянь опустил взгляд на одежду в своих руках. Мягкие. Аккуратные. И просто прекрасные.       Лань Чжань в официальных одеждах выглядел настолько прекрасно, что Вэй Ин влюбился в него несколько раз подряд. Наверное, после каждого слова этого замечательного мальчика.       - Я... Я думал, что останусь. Ну, - Усянь вздыхает, - я же просто...       И замолкает. Потому что сказать об отсутствии их кровного родства вслух мальчик просто не может решиться.       - А-Ин, и речи быть не может о том, что ты останешься. Давай, я помогу тебе одеться. А-Чжань, помоги с гуанью. Вам еще нужно будет вернуться за мечами и инструментами.       "Та партия", - осознает Усянь. А ведь только вчера они втроем играли какую-то мелодию. И у каждого мальчика были ноты, что сложились в прекрасную мелодию. Получается, что Вэй Ин не просто будет присутствовать на такой важной церемонии. Он будет подобающе выглядеть - как самый настоящий заклинатель Великого ордена, с мечом, флейтой и в этих прекрасных одеждах. Так вот значит каково это - быть частью не просто ордена Гусу Лань, а самой настоящей семьи, которая состоит из представителей главенствующей ветви клана. Ну и как Усянь мог подумать о каких-то глупостях? "Для каждого из них это было само собой разумеющееся", - доходит до мальчика. Если братья Лань и Цижэнь считали, что Вэй Ин отправляется с ними, то наверняка были уверены, что у Вэй Ина также не возникнет никаких предубеждений. Тем более, что произошло уже достаточно, чтобы этот мальчик не думал о глупостях. И Усяню пора бы окончательно забыть все те предубеждения, что преследуют его из прошлой жизни.       Хуань поправлял красивый пояс, пока Ванцзи заканчивал с утонченной гуанью.       - А-Чжань, поможешь а-Ину с духовным оружием? Мне следует увидеться с дядей.       - Мгм.       Ванцзи взял друга за руку.       А Усянь не спешил уходить. Он замер, глядя на их отражение в зеркале. Лань Чжань в этих одеждах выглядел просто невероятно прелестно. А Вэй Ин, глядя на себя... Окончательно осознал, к какому ордену он принадлежит на самом деле. За эти годы его ни единого раза не выделили. Не отнеслись как-то иначе. С того самого дня, когда Вэй Ин только выразил свое желание остаться, к нему относились так же, как... Как к Ванцзи. Они в самом деле были равны. Одинаково окутаны заботой строгого Цижэня и любовью очаровательного Хуаня. И сейчас, стоя в абсолютно одинаковых одеждах и имея совершенно точно равное положение, Вэй Ин осознает то, что упускал. Начиная с прошлой жизни.       - Вэй Ин, - Ванцзи касается чужой руки и несильно сжимает. - Нам нужно взять оружие.       Единственное, что их будет отличать - это наличие у одного мальчика флейты, а у второго - гуциня.       - Лань Чжань, - Усянь обнимает мальчика. - Спасибо. Ты не против, если я полечу с дядей?       Тот покачал головой и потянул за руку:       - Пойдем. Нельзя опаздывать.       - Ага. Лань Чжань, ты очень красивый. Я даже не знаю, кто из вас красивее, ты или старший братик.       - Вэй Ин, - отвечает тот.       - А?       Но Ванцзи больше ничего не говорит и вытаскивает Усяня за порог комнаты.

***

      Зал для проведения собрания и объявления нового главы был шикарен. Высокие потолки, внушительные колонны, обрамленные серебряными рисунками, изображающими часть истории ордена, белоснежное окружение, включая мебель и даже посуду. Казалось, что если на тебе есть хоть соринка, то ты сразу же испортишь великолепие этого зала.       Но пылинок не было. Ни на ком.       Цижэнь помог Усяню спуститься с меча и сразу же взял за руку. Сичэнь сделал то же самое и направил Ванцзи за собой.       Вэй Ин отметил, что даже площадка, на которой они приземлились, была выполнена из белого камня. Все в этом здании говорило о величии и чистоте.       - Мы встречаем гостей.       Цижэнь произнес это как напоминание конкретно для Усяня. Конечно, было трудно не заметить, насколько растерянно мальчик смотрел на кланяющихся им адептов.       Ни в одной из жизней Вэй Ин и подумать не мог, что в Гусу Лань может быть подобное. А именно - конкретное место для того, чтобы заявить о своем величии и еще чем-то важном. Усянь всегда думал, что этот аскетичный орден не склонен к проявлению подобного. Однако отчасти он ошибся. Гусу взаправду не склонен к проявлению подобного величия и власти. Однако у этого ордена было отдельное место, чтобы напомнить всем остальным о своем величии.       А еще слова Цижэня напоминали Усяню о том, что он так же будет сидеть во главе собрания. Перед всеми. Как самый настоящий... Хозяин или в данном случае - часть семьи хозяина этого мероприятия.       - А-Ин, когда все соберутся, мы должны будем произнести официальное приветствие. По старшинству.       Усянь едва с подушки своей не свалился. Ну вот только-только уселся же. Хуань, вот зачем ты напомнил?! Мало того, что Усяню нужно будет говорить что-то на правах принимающего столь важное собрание, так еще и высказаться он должен будет перед Лань Чжанем.       Однако Ванцзи, что сидел рядом с Усянем, лишь подтверди своим тихим "мгм".       И никто не против - поражался Усянь. На самом деле, никто не имел никаких возражений, разве что кроме самого Вэй Ина.       В последнее время жизнь протекала тихо и мирно. После тех соревнований Вэй Ин только и делал, что ластился к Лань Чжаню, напоминал о том, что обожает еще и Хуаня, а также - упрашивал Цижэня поучить его еще. Мальчик просто осознавал себя частью семьи и был счастлив. Но сейчас ситуация напомнила Усяню о том, что быть частью конкретно этой семьи значит куда большее.       - Вэй Ин, скажешь о том, что ты рад приветствовать глав и Великих глав. Последних стоит выделить. Под конец - отдай уважение Старейшинам, - голос Цижэня всегда звучал крайне спокойно, несмотря на то, насколько неожиданные наставления давал мужчина. - Перед Старейшинами тебе стоит высказаться более ёмко. Произнеси фразу о том, что ты являешься не просто частью ордена, но и семьи главы.       - Я... Не уверен... Просто... Может, лучше сказать что-то, что вы представляете?       Усянь попытался выпросить у Цижэня текст своего приветствия. Однако мужчина остался непреклонен.       - Нет, - Цижэнь повернулся к воспитаннику. - Ты - младший брат главы ордена. Думай об этом.       - А если я выскажусь неверно?       Мальчик смотрел с отчаянием. Это совершенно точно не тот момент, когда можно ошибиться. Цижэнь, ну дай ты свой совет!       - Вэй Ин, твое воспитание достойно. И твои таланты заслуживают уважения. Не сомневайся.       Да не помогло! Теперь, помимо волнения, мальчик еще испытывает и смущение.       - Вэй Ин скажет хорошо.       Лань Чжань, ты ведь добавляешь неловкости!       Говорить на правах части семьи главы Великого ордена?.. Да никогда и не было такого. Да ему же всегда рот затыкали! Но в прошлой жизни и в Пристани Лотоса. А когда он и высказывал свое мнение за самого себя, то его же уже и Старейшиной Илина прозвали.       - Я боюсь, - честно признается мальчик.       - Думай о том, как желаешь себя показать.       А показать себя Вэй Ин хотел с наилучшей стороны. Потому что от этого зависело становление Хуаня. Никто не воспримет главу, или будет насмехаться над ним за глаза, если кто-то из членов семьи окажется недалеким. Однако стоило отдать должное каждому из присутствующих за центральными столами. Никто не сомневался в Усяне. Мальчик понимал это. Но просто не мог поверить. В такой важный день старший братик готов довериться. В этот важный день Цижэнь уверен в нём. И сидя совсем рядом, Лань Чжань говорит столь важные слова поддержки.       "Я люблю их", - думает Вэй Ин и смотрит на первых гостей, что входят в зал.       Неожиданно, но первыми прибыла чета ордена Цзян. Но лишь вдвоем. По взгляду Юй Цзыюань все было понятно - "отребье". Будто она могла смотреть иначе. Но вот Фэнмянь... Бросил весьма красноречивый взгляд на Усяня. "Почему он там?" - так и читался вопрос.       Вэй Ину стало неприятно. Нет, он разочаровался в этом человеке уже давно. Но когда подобное повторялось...       - Вэй Ин, мы рядом.       Ох, хорошо, что это так. И что Лань Чжань настолько внимательный. Усянь осознает то, насколько он уже влюблен в этого мальчика, но все равно не может не влюбляться еще больше.       Цинхэ Не прибыли следующими. Широнг вел рядом с собой двух сыновей.       Хуайсан осматривал помещение сияющими от восхищения глазами. А вот взгляд Минцзюэ, хоть и так же полный восхищения, однако был направлен лишь на одного человека. То, насколько Хуань прекрасен, юноша просто не мог игнорировать. Идеальный. Великолепный. Непревзойденный. Минцзюэ терялся в эпитетах, лишь взглянув на предмет своего воздыхания сейчас.       Ланьлин Цзинь. Гуаншань явно не был рад делить это мероприятие с супругой, однако - пришлось. Мужчина всем видом показывал свою отстраненность, а женщина мило улыбалась. Наследника при них так же не было.       Похоже, что соглашение с Юньмэн Цзян распространялось еще и на решения посещения мероприятий.       Вэнь Жохань входил словно император. Он шел, гордо подняв голову и заложив руки за спину. Мужчина проследовал к своему месту, не отводя взгляда от Цижэня. "Хорош, до опизденения хорош", - думает глава Вэнь, опускаясь на свое место.       Вэнь Сюй присел рядом с родителем и посмотрел на Хуаня. "Блять, какой же он красивый", - думал юноша, искренне завидуя Минцзюэ. Потому что знал будущее.       Вэнь Чао плюхнулся подле брата. Он посмотрел на своих одногодок с презрением. Подумать только - дети во главе стола. Такого даже отец не позволял.       Старейшины прибыли следующими. Причем каждый по очереди занял свое место. Итого - сорок два человека.       Сичэнь смотрел на этих людей и размышлял над тем, сколько еще сможет продержаться, дабы эти люди не привлекли его к ответу за переиначивание собственных слов. Хотелось верить, что как можно дольше. Потому что обещание дяди о том, что встреч с отцом более не будет, наверняка будет исполнено.       Главы Лэуху Сэ, Мэйшань Юй, Чунцин Фань, Даого Бэйдан и Хэ Цзян прибыли после.       Причем каждый из них выглядел так, будто не глава посредственного ордена, а как минимум - покоритель всей Поднебесной. И откуда столько гонора? Если учесть то, как глава Вэнь посмотрел на главу Хэ...       Даже Усяня пробрало от этого взгляда. "Я тебя на куски порву, мразь" - буквально орал взгляд Жоханя. А этого человека точно стоит побаиваться. Особенно когда дело касается расправы.       - Приветствую уважаемых гостей, - Хуань поднялся и сложил руки в уважительном жесте. - Искренне благодарю за ваше желание посетить Цзенсэ. Данный день и данное собрание являются для меня несколько волнительными, ведь с этого дня я вступаю на должность главы Великого ордена. - Юноша поклонился. - Рассчитываю на вашу поддержку.       Цижэнь поднялся и встал рядом с племянником:       - Рад приветствовать уважаемых глав и Старейшин в этот день. Орден Гусу Лань умеет нести ответственность и следовать правилам. С этого дня наш орден готов официально объявить нового главу. Лань Сичэнь является наследником правящей не первое поколение ветви Великого ордена. Юноша достойно перенял учения ордена и с самого своего рождения принимал важность всей ответственности, что возлагается на него.       Усянь замер. Он. Сейчас должен говорить он. Нельзя подвести! Нельзя! Нельзя!       Ванцзи накрыл дрожащие пальцы мальчика своими. И просто кивнул. Но это значило слишком многое. Для Вэй Ина. Эта молчаливая поддержка заставила тепло в душе разливаться с неведомой силой.       - Приветствую уважаемых Великих глав. Для меня честь принимать вас на столь важном собрании. Достопочтенные главы так же почтили нас своим присутствием. И мудрейшие Старейшины Великого ордена Гусу Лань всегда направляют и наблюдают за неотъемлемыми событиями в жизни Великого ордена. Я искренне рад принимать столь важных гостей.       Усянь поклонился, после чего встал ровнее. Ох, лишь бы все прошло хорошо...       - Особенный день собрал особенных людей. Этот поклон - ваш.       Похоже, что краткость Ванцзи поразила всех. Усянь посмотрел на своего друга с искренним восхищением. Потрясающий Лань Чжань может впечатлять своей краткостью и осмысленностью. Всегда. И чем больше Вэй Ин думал об этом, тем больше понимал - так было всегда. И в прошлой жизни.       И за простыми словами "вернись со мной в Гусу" было скрыто намного больше смысла, чем простое наказание. Тревога, переживание и...       - Достойное приветствие, глава, - произнес один из Старейшин. - Позвольте объявить ваше имя с должным уважением. Начиная с этого дня вы - глава Великого ордена Гусу Лань, Лань Сичэнь, уважаемый Цзэу-цзюнь.       Старейшины говорили кратко и по делу. Каждый выразил свое уважение Хуаню и покинул зал. Похоже, что краткость является отличительной чертой для Гусу Лань. И, видимо, что было заведено именно так - чтобы каждый Старейшина высказал почтение и покинул собрание. Однако Сичэнь понимал, что все основное его ждет уже за закрытыми дверьми главного зала ордена. Юноша заметил на себе изучающий взгляд одного из старейшин, который являлся его дедушкой. Этот же взгляд упал и на Цижэня, который являлся младшим сыном этого Старейшины.       "Он говорил с ними, но не с нами", - подумал Сичэнь, но даже не стал развивать эту мысль. Раз уж отец желает решать проблемы их взаимоотношений подобным образом, Хуань готов это принять. И готов высказаться прямо и открыто, но в пределах норм и правил. Дорогой дядя хорошо его обучил, поэтому Сичэнь был готов к подобному развитию событий.       Но к высказыванию прочих орденов невозможно было подготовиться заранее. Хуань привык присутствовать на советах Великих орденов, но ни разу не сталкивался с теми же Хэ или Юй.       Однако сейчас говорил глава Сэ:       - Приветствую нового главу Великого ордена. Имею дерзость заметить, что ваш возраст слегка не соответствует. Однако лелею надежду, что время покажет ваши таланты.       - Традиции, что передаются из поколения в поколение, склонны игнорировать подходящее время. Смею заметить, что время является растяжимым понятием, что уступает реальности. А данная реальность уступает в значимости даже самому времени.       "Хуань потрясающий". Наверное, и Усянь, и Минцзюэ подумали об этом одновременно. Сичэнь дал краткий и понятный ответ, напомнив о том, что не стоит ссылаться на юный возраст.       Следующим пожелал высказаться один из старейшин Мэйшань Юй:       - Насколько бы не было осязаемым величие ордена, столь юный представитель главенствующей ветви не может возлагать на себя ответственность в полной мере.       - Дело опыта. Как глава Великого ордена, я присутствую на советах Великих глав, - Хуань улыбнулся. - Черпать опыт, опираясь на слова и размышления лучших - является важным учением для становления главой Великого ордена.       Юй Цзыюань нахмурилась. Да как этот ребенок смеет?! Так завуалированно напомнить о том, что Мэйшань Юй не является Великим орденом и не смеет порицать решения, принятые кем-то выше? Да еще и так мило улыбаться!       Однако Вэнь Жохань оценил высказывание:       - Я уже желаю поздравить нового главу Гусу Лань. Давайте выразим свое почтение, что несмотря на столь юный возраст, этот юноша достойно ведет себя и готов к новой ответственности.       - Г-глава Вэнь, - мужчина, что представлял главенствующую ветвь Фань, нерешительно поднялся. - Разве вас не волнует, что во главе Великого ордена встал столь юный представитель?       - Нет.       Сичэнь слегка удивленно глянул на Жоханя, но дал ответ и главе Фань:       - Ваши волнения слишком сильны. Уверяю, я могу отвечать за свои слова и поступки. Так же, как умею принимать верные решения. В случае неуверенности в своих суждениях, я всегда буду готов обратиться за помощью к своему дорогому наставнику.       - Исполняюему обязанности главы?       "Ну ты и мразь. Вот бы ты сдох поскорее", - думает Усянь, глядя на главу Хэ Цзян, который упомянул об официальном положении Цижэня.       Однако у Хуаня имелся ответ:       - Смею напомнить, что уважаемый Лань Цижэнь является моим наставником, а также - кровным дядей. Я не считаю, что мое желание просить совета или помощи зазорно. Как и говорил глава Фань, - Хуань на мгновение скосил слегка презрительный взгляд на упомянутого мужчину, - мой юный возраст обязывает к тому, чтобы я обращался с вопросами к старшим.       - Я подобного не говорил! - Фань с раздражением уставился на Сичэня. - Разве правила вашего ордена не пресекают ложь?       - Вы сказали о моем юном возрасте, - с легкой улыбкой на губах напоминает Хуань. - Я говорил лишь об этом. Вы испытываете волнение из-за моего возраста. Но я уверяю, - улыбка стала шире. - Я не подведу и не предам возложенных на меня надежд.       Представитель Мэйшань Юй не унимался:       - Вы только встали на пост, а уже желаете поставить уважаемых людей в безвыходное положение?       - Именно, - поддержала Цзыюань. - Я не потерплю нападок в сторону своего ордена.       Хуань был краток:       - В нападении и обороне есть несомненная разница. Текущие дела Мэйшань Юй вынуждают вас к подобным изречениям. Смею заметить, что я готов проникнуться пониманием к неустойчивому положению дел других и оказать свою помощь.       Жохань едва не рассмеялся. Широнг довольно улыбнулся.       - Неустойчивое положение дел касается лишь Гусу Лань, - заявила Юй.       Однако Фэнмянь сразу же осадил ее:       - Которое Великий орден решил, заявив о новом главе. Лань Сичэнь, я поздравляю вас с данным положением. Смею откланяться.       И несмотря на негодование своей супруги, глава Цзян покинул зал, давая понять и представителям Мэйшань Юй, что слова здесь лишние. Если Хуань подбирает слова и умеет находить подход, то говорить что-то ему - это же просто позорить свой орден. Нападать на тринадцатилетнего ребенка, который с улыбкой отвечает тебе в почтительной форме - просто позорище. А Фэнмянь уже знает, с кем связывается. Удивительно, что Цзыюань это не поняла.       По итогу в зале остались лишь чета Цзинь, Широнг с сыновьями и Жохань со своими наследниками.       - Удивительно, что вы приняли решение привести сюда приемного ребенка, - Госпожа Цзинь открыла веер и прикрыла им свою улыбку. - Рискованный шаг.       - Вэй Усянь - часть моей семьи. Я уверен в нем так же, как и в любом другом человеке, который имеет отношение к главенствующей ветви нашего клана, - последовал незамедлительный ответ Хуаня.       Гуаншань просто обмахнулся веером:       - Мы поняли, что нынешний глава любит приемного брата больше, чем родного.       - Кровное родство не имеет для меня значения. - Сичэнь продолжал улыбаться, но смотрел уж совсем холодно. - Я одинаково люблю и почитаю обоих моих младших братьев. Став главой, я лишь с большим усердием буду оберегать их. Как и свой орден. Как и свои интересы. Как и нашу честь.       А вот это было уже более глубоко. И Гуаншань понял намек, покрепче сжав свой веер. Вот же мелкая гнида! Ну точно воспитанник сраного Цижэня! Это же нужно уметь - намекнуть на блядство, не затронув при этом человека лично.       Широнг усмехнулся:       - Мне хоть и хотелось дождаться момента, чтобы выразить свое уважение лично, но, - он даже хохотнул, - ничего не поделаешь, - он поднялся, а за ним последовали и его сыновья.       Каждый из представителей ордена Не склонился в уважительном поклоне:       - Приветствуем нового главу Великого ордена Гусу Лань - Лань Сичэня.       Хуань улыбнулся более тепло. А в его взгляде не было того холода и решительности, что при разговоре с другими главами.       - Благодарю, - юноша отвесил такой же уважительный поклон. - Для меня важна ваша поддержка. Как добрых людей и как важных союзников.       Жохань так же встал. Сюй последовал за ним. Старший пихнул младшего брата ногой.       - Приветствуем нового главу Великого ордена Гусу Лань - Лань Сичэня.       Вэни просто повторили фразу семьи Не. Но сейчас подобное изречение было более уместным, нежели что-то другое.       Однако Жохань добавил:       - Великолепное воспитание Лань Цижэня - лучшего наставника, которого только можно себе представить.       "Это мои слова!", - возмутился внутренний Усянь. Но сейчас не до этого.       Уважаемые представители ордена Ланьлин Цзинь удалились первыми. Не последовали за ними, однако их адепты провели в подготовленные комнаты. Жохань кивнул сыновьям уходить. А сам он остался.       - Глава Вэнь, - Хуань несильно кивнул. - Благодарю за теплые слова.       - Цзэу-цзюнь, у тебя прекрасный наставник, у тебя потрясающие младшие братья. Ты станешь тем главой, которого скорее всего приравняют к гениям. Однако у меня лишь одно замечание - ты слишком мягок.       Сичэнь и не дернулся - был готов. Он продолжил смотреть на главу Вэнь непроницаемым взглядом:       - Благодарю за наставление. Однако мое уважение к членам моей семьи не перекроется никаким титулом.       - Идеально, - хмыкает мужчина и разворачивается к выходу. - Идеальный ответ. Продолжай, а-Чэнь.       "Какой, нахер, "а-Чэнь"?! Вали отсюда", - негодует внутренний Усянь.       Однако после ухода Жоханя следует похвала Цижэня. Для каждого мальчика.       И тут уже любые мысли являются лишними.

***

      После пережитого Хуаню хотелось побыть одному. Это было очевидным для каждого близкого человека. Потому что отвечая на нападки присутствующих... Он был измотан. Все же морально тяжело отстаивать себя и свое мнение, когда на тебя смотрят, как на неопытного юнца, что напялил на себя красивые официальные одежды и пристроил к ним духовное оружие.       Сичэнь понимал, что так и будет. Но все же... "Ты слишком мягок" - эти слова Вэнь Жоханя засели в голове. Конечно же, Хуань нашел ответ на это изречение. Однако юноша признавал - глава Вэнь прав. Сичэнь все еще слишком мягок, в силу своего возраста и недостатка опыта. Однако Жохань оценил ответ и признал нового главу. Вроде бы.       "Мягок, да?", - Хуань посмотрел на чашу с чаем, что стояла на столе перед ним. Он сжал кулаки и опустил взгляд на колени. Мягок...       С этого момента он не допустит подобной оплошности. Никогда.       - Лань Чжань, старший братик самый лучший. Он так хорошо отвечал и держался. Я обожаю вас.       Усянь вцепился в руку своего друга, пока они шли к отведенной для них комнаты.       - Мгм. Вэй Ин, нужно подготовиться перед выступлением.       Точно. Они должны отыграть мелодию в честь памяти великой битвы и предка. Это трудно назвать выступлением, но Цижэнь будет играть с ними.       Усянь был в восторге каждый раз, когда дядя Цижэнь касался своими руками струн гуциня. Вспоминалось то мастерство Ванцзи из прошлой жизни. Идеальная мелодия, идеальное исполнение и прекрасный человек. Это Цижэнь смог донести до Вэй Ина истину; это Цижэнь смог подобрать слова и направить; это Цижэнь привел его в Облачные Глубины; это Цижэнь защитил его и ни разу - ни единого раза! - не проигнорировал вред в сторону Усяня.       - Лань Чжань, наш дядя, - мальчик улыбается, - самый лучший. Мне очень повезло встретить именно его тогда.       Внезапная фраза заставляет Ванцзи удивиться:       - Вэй Ин? Тебя снова тяготят мысли?       "Лань Чжань, ну тебе всего лишь восемь, - внутренний Усянь смеется. - Как ты можешь говорить подобное?".       - Не тяготят, - отвечает Вэй Ин. - Я просто подумал о том, что... Несправедливо.       - Что?       Усянь вздыхает:       - Несправедливо такое отношение к дяде. Он же все для нас делает.       Ни разу не чувствовал себя другим. Ни разу не выделили. Ни разу не упрекнули. Ни разу не унизили. И ни единого раза не сказали, что он... Слуга.       - Вэй Ин, - Лань Чжань встал напротив друга и сжал обе чужие ладони своими. - Дядя нас любит. И я знаю, что он любит меня больше, чем, - он опустил взгляд, - отец.       Усянь едва открывает рот, чтобы что-то сказать. Однако Ванцзи оказывается быстрее:       - Брат считает так же. Мы говорили с ним. Брат не сказал, но я понимаю, что мы не нужны нашему отцу. Вэй Ин, - мальчик вздохнул. - Возможно, мне не стоит говорить подобное тебе. Но я хочу, потому что... Вэй Ин.       Ну разве можно быть настолько приятным?! Лань Чжань буквально заявил - я тебе полностью доверяю и готов поделиться сокровенным. И Усянь не в первый раз находится в подобной ситуации. Когда-то Хуань говорил об их родителях. Но сейчас все иначе. Молчаливый Ванцзи решился открыться и сказать столь значимые вещи.       - Лань Чжань, я всегда буду рад выслушать тебя. Правда.       Усянь улыбается. И сжимает чужие руки в ответ. Они близки, они - почти родные. Ну а еще - Вэй Ин очень сильно любит этого человека. Больше всего на свете.       - Мне кажется, что каждый раз, когда мы приходили к отцу, мы были всего лишь напоминанием о матери. Но каждый раз, когда мы приходили к дяде - получали наставление. Дядя всегда принимал нас.       "Он принял и меня", - мелькает мысль.       Однако сказать стоит другое:       - Лань Чжань, мы же семья.       - Мгм.       Лучше так. Нежели мысли о человеке, который... Даже Вэй Ин понимает, что... Кое-кто жил для самого себя и своей возлюбленной. А Цижэнь... Дядя. И этим все сказано.       - Лань Чжань, ты не против, если я немного прогуляюсь?       Они уже сидели в своей комнате. От одной только мысли о том, что Цижэнь не задумываясь поселил их в одной комнате, было очень радостно. Потому что а-Ин и а-Чжань всегда вместе.       - Мгм. Вэй Ину важно.       - Лань Чжань, спасибо тебе за то, что ты такой понимающий. - Усянь обнимает друга. - Я очень хочу подумать о своей игре, но очень красивый Лань Чжань меня отвлекает.       Ванцзи смутился и посмотрел слегка укоризненно:       - Вэй Ин...       - Ну что? Я определился, - заявляет тот. - Лань Чжань красивее. Самый красивый.       И пока мальчик теряется в своих эмоциях, Усянь выскальзывает из их комнаты.

***

      - Он - всего лишь пацан. Ему всего тринадцать. О чем эти Гусу Лань думают?       - Ага. Его же под себя прогнуть - это как два пальца обоссать.       - Ссы на него, а не на свои пальцы.       Усянь остановился. Услышанный разговор заставил сжать кулаки и искренне ненавидеть этих людей. Главам орденов было позволено остаться. И, видимо, эти двое остались лишь для того, чтобы обсудить нового главу Великого ордена.       Отвратительно. Мерзко и низко. Усянь сразу подумал о правиле, которое запрещает обсуждать других. Ох уж этот Гусу Лань со своими запретами. Однако они имеют место быть. Особенно - сейчас, когда речь идет о замечательном Лань Сичэне.       Который теперь глава. Который ни разу не кичился этим. Который ни единого раза не высказался о своем положении. Который ни разу не отказал в просьбе. Который не заикнулся о своей занятости или усталости. Который всегда отвечал согласием. Который любил и искренне обожал своих братьев. Который с самого первого дня пребывания Усяня в Облачных Глубинах проявлял поддержку и понимание. И который даже сегодня утром помогал маленькому восьмилетнему Вэй Ину собираться, на пару с Ванцзи, вместо того, чтобы заботиться о совершенно другом.       "Ну я вам покажу как на свои пальцы ссать", - Усянь проводит кончиками пальцев по флейте.       Мальчик притаился за одной из колон и продолжил слушать.       - Этот мелкий выродок слишком большого о себе мнения, - посмеивается глава Мэйшань Юй. - С нашей госпожой он уж точно не сравнится.       - Верно, - поддакивает глава Чунцин Фань. - Полагаю, что нам стоит объединиться против этого недоростка.       "Я вам сейчас объединюсь", - думает Вэй Ин и вытаскивает из-за пояса флейту. Мальчик мысленно просит прощения за то, что сейчас произойдет. Но тихая мелодия - идеальный вариант, против этих подлых глав кланов, что граничат друг с другом. Они оба высказывались против прекрасного старшего братика на собрании. И они оба обсуждают Хуаня сейчас. Непозволительно.       Усянь отыгрывает всего пару нот и опускает инструмент. Теперь достаточно лишь наблюдать.       - И вообще - этот мелкий ничего не стоит. Согласись, не будь рядом его родственников, он бы так не высказывался.       Вэй Ин усмехнулся. О, похоже, что ранее тут и правда было место кровавой бойни. Иначе трупы так скоро не отозвались бы.       Костлявая рука всего на мгновение выглянула из-под земли и дотронулась до ноги главы Юй.       - Что это было?!       Мужчина принялся осматриваться по сторонам.       Его собеседник лишь удивился, осматриваясь в полутьме:       - Что? Здесь никого нет.       - Не пугай меня так?       - Я не пугаю. Это... Ай!       Шлепок по ягодице достался главе Фань от другого мертвеца. Усянь прикусил губу - вот придурки!       - Да что ты себе позволяешь?!       - Я?! А ты сам?..       Двое мужчин были готовы накинуться друг на друга. В своем жарком споре они наверняка не заметят еще пары сыгранных на флейте нот. И Усянь этим пользуется.       Костлявая рука снова на мгновение выглядывает из-под земли и хватает нынешнего главу Юй за ногу. Тот уже не сдерживается и бросается на своего собеседника.       - Ты совсем с ума сошел?! Идиот!       Остается лишь добить. И когда уже двое мужичин катаются по земле в попытках выяснить правду, еще один мертвец восстает. "Прости меня, кем бы ты ни был", - думает Вэй Ин, пряча флейту за пояс.       Касание к своей ягодице глава Фань не игнорирует. Он кричит на своего товарища по несчастью:       - Ты с ума сошел?! Не трогай меня!       Отойдя чуть подальше, Усянь рассмеялся. Ну просто уморительно. Вот же придурки. Даже не заподозрили ничего. Начали спихивать вину друг на друга.

А ранее спихивали все на тебя.

      Заткнись, не до тебя сейчас.

Как скажешь. Но ты понял смысл.

      Конечно же. Пусть хоть глотки друг другу перегрызут или хуи пооткусывают, но ни слова о старшем братике!

Конечно же Лань Хуань заслуживает наилучшего. Он всегда отстаивал тебя и твое мнение.

      Поэтому сейчас эти двое и катаются по земле, словно несостоявшиеся любовники. Точно - добавлю.       Усянь тихонько свистит. Не настолько действенно, как флейта. Но все равно - работает! Учитывая вскрик главы Юй.       Вэй Ин прикусывает губу и намеревается удалиться. Но крик мужчины заставляет мальчика остановиться и закрыть рот рукой.       - Ты что себе позволяешь?! Я никогда не лягу под мужчину!       Идеально. Вот это - просто прекрасно.       Вэй Ину пришлось отойти на достаточное расстояние, чтобы позволить себе рассмеяться. Блять, это же просто уморительно. Пиздели же на ребенка, а по итогу получили так, что пришлось оправдываться обоим - друг перед другом.       Мальчик успокаивается. Это лучше любой прогулки.       Стоит подлить масла в огонь.       Усянь снова играет пару нот. Теперь точно все пройдет идеально.       - Не смей касаться меня!.. Там!       - Это ты, изврат, касаешься меня... Там!       "Развлекайтесь", - с усмешкой думает Вэй Ин, направляясь обратно в комнату. Ведь пока эти двое спорят, мертвецы будут трогать их интимные места. Мертвым плевать, а вот живым... Придется бежать отсюда куда подальше. Как и любому другому, кто решится говорить против Хуаня.       Жаль, что чета Цзян не осталась.       Но Усянь ловит себя на этой мысли уже перед дверью в комнату. Думать о подобном уже не имеет смысла.

***

      - Вэй Ин, почему ты смеешься?       Ох, нельзя было так вести себя перед Ванцзи. Но Усянь готов объясниться.       - Я просто вспомнил, как было весело со старшим братиком Не.       - Почему ты вспомнил об этом сейчас? - Во взгляде Ванцзи мелькнуло беспокойство.       Однако Усянь старается это игнорировать:       - Мне очень понравился тот день. И, - он немного смутился, - для меня очень важны твои слова. Лань Чжань, я благодарен тебе за то, что ты рядом со мной. Знаешь, - мальчик искренне улыбается, - рядом с тобой мне совершенно нечего бояться.       Ванцзи удивлен. Однако он ограничивается кратким ответом.       - Мгм.       Они втроем исполняли сложную мелодию перед Старейшинами. Это была часть дани уважения предков. Усянь старался. Как и остальные. И по итогу все прошло идеально.       Цижэнь поклонился воспитанникам первым. Для каждого мальчика этого было достаточно - неважно, сколько еще поклонов они увидят.       Но следовало подготовиться к главному.       - Исполняющий обязанности главы, по какой причине вы решили, что присутствие постороннего важно?       Усянь на мгновение опешил - впервые к Цижэню обращались так. Внутреннее осознание несправедливости захлестнуло мальчика с головой.       - Вэй Усянь является частью семьи главы ордена, - Цижэнь был прямолинеен. - Этот воспитанник обязан отдать дань уважения.       - Вы не являетесь главой, дабы решить подобное.       Усянь отметил, что это говорит человек, который... Имеет смежные черты с самим Цижэнем. "Что? И это... Отец Цижэня?! Ты вообще нормальный?! Твой второй сын принял эти обязанности и вырастил твоих внуков! Ты просто... Мразь", - останавливается на этой мысли мальчик и косится на Цижэня.       Однако тот остается полностью непоколебимым.       - Оспаривание решения главы - против правил.       И как рты заткнул. Старейшины не могут высказаться ни против возраста Хуаня, ни против целесообразности его решений. Если скажут что-то против - это будет равно порицанию собственного решения.       - Неужели приведенный исполняющим ребенок достоин столь знатного титула?       Этот вопрос был явно к Хуаню. И тот ни секунды не теряется:       - Вэй Ин - мой младший брат. Я отвечаю за него и за его поступки.       И точка. Более объемного ответа невозможно и представить.       "Никогда за меня так не... Вступались", - думает Усянь. Это не просто какие-то слова. Это ответ перед самими Старейшинами ордена.       - Чтить приемное дитя больше, чем отца - неуважительно.       - Мой младший брат посещал со мной соревнования и являлся поддержкой, - Хуань смотрит крайне уверенно. - У него нет недостатков. Могу выделить его достоинства.       - Этот ребенок не является частью Великого ордена Гусу Лань.       - Он - мой младший брат, - сухо отвечает Сичэнь. - Более я ничего не утверждаю.       "Я признаю его и мне плевать на ваше мнение" - осознает Вэй Ин.       Когда в прошлой жизни он стал частью Великого ордена - его выделяли и отделяли. В этой жизни - его честь отстаивают перед самими Старейшинами и не терпят предрассудков. Две совершенно разные жизни. Которые совершенно точно не имеют ничего общего.       - Имея возможность принять...       Они говорят много, слишком много. Совсем не подобает Гусу Лань.       Но Хуань всегда отвечает:       - Уважаемый дядя всегда...       Он держит лицо. Он отвечает не только за себя, но и за Цижэня. И за каждого из них.       Окунуть в дерьмо тех глав - лишь малость. Проблема изнутри.       Когда Усянь говорил, что Цижэня недооценивают, он и понятия не имел, что это делает его собственный отец! Неверно! Несправедливо! Не так! Так не должно быть!       Усянь негодует. Но не имеет права этого показывать. Он думает лишь об одном - то же самое было и в прошлой жизни. И Цижэню приходилось терпеть не только излишне праведных Старейшин, но и одного непоседливого адепта из Юньмэна. Дурак! Самый настоящий Дурак!       В этой жизни он всегда будет помогать Цижэню - решает сам для себя мальчик. Потому что... Сам Цижэнь уже принял на себя удар от Старейшин.       - Мой воспитанник держал себя и свою речь. Он - идеальный адепт ордена.       "Идеальный". Это слово по отношению к себе Усянь слышит уже не в первый раз. Однако его никак не покидает мысль - несмотря на все его старания и заслуги, он никогда не слышал подобного в своей прошлой жизни. Но имело ли этому место быть? Очевидно - нет. Тень не может быть идеальной. А вот воспитанник - вполне...

***

      "Ненавижу их", - думает Усянь. Совершенно невозможно смириться с такой несправедливостью. Но Цижэнь это сделал, а Сичэнь - нашел подход.       - А-Чжань, а-Ин, уже достаточно поздно, - Хуань отпускает руки младших и смотрит в сторону комнат. - Отдохните. Вы сегодня очень хорошо постарались.       - Мгм. - Ванцзи поднимает взгляд на старшего брата. - Спасибо тебе. Вэй Ин - наша семья.       - Конечно, - улыбается Сичэнь.       А Усянь даже не знает, стоит ли что-то говорить. Правильность его нахождения здесь отстояли перед самими Старейшинами ордена. А еще Вэй Ин играл ту мелодию вместе со всеми. А еще... Ни единого слова на ветер. Быть младшим братом Хуаня - не просто красивые слова, что заставляют улыбаться. Похоже, что у этого более глубокий смысл.       - Доброй ночи, - Усянь смотрит на Цижэня. - Для меня большая честь - быть вашим воспитанником. И твоим братиком, - он улыбается Сичэню.       - Не позволю.       Это первое, что произносит Хуань, когда они с дядей остаются наедине. Конечно, Цижэню есть, что сказать. Но это может подождать. Сегодня Сичэнь выступил просто великолепно. Он не просто поставил себя перед другими главами, но и выразил свою независимость перед Старейшинами.       - Хуань, не бери на себя многого.       - Похоже, что затворничество отрезало этого человека лишь от нас, но не от Старейшин. Я не позволю влиять на мнение Старейшин о вас или ваших действиях.       Цижэнь вздыхает. Неудивительно, что Сичэнь сразу увидел корень проблемы. "Он не смирится и не проигнорирует"- понимает мужчина. Хуань слишком долго держал в себе то, что по итогу вылилось слезами в тот вечер. Но слезы пролиты, а решимости лишь добавилось.       - Глава обязан следовать правилам. И насколько бы несправедливым тебе ни казалось происходящее, - Цижэнь пристально смотрит на племянника, - как глава ты не можешь нарушать устои ордена.       - Я не стал бы. Теперь на мне куда больше ответственности. Но в то же время, у меня теперь достаточно полномочий. Раз они воспринимают вас, как исполняющего обязанности главы, а отца, как главу, который хоть не притрагивался к делам ордена, но являлся старшим сыном, то я напомню о том, что воспитание имеет значение. Я желаю сделать это не только ради себя или вас. В первую очередь я хочу этого для благополучия а-Чжаня. И я буду следовать правилам, ведь именно в этом случае ко мне прислушаются.       - Считаешь, что свое становление, как главы, уместно начать с этого? Хуань, нельзя смешивать роль главы с личными интересами.       - Именно потому, что я их разделяю, я и желаю начать с этого, - отвечает Сичэнь. - Только что мне довелось отвечать перед Старейшинами из-за влияния со стороны. Лишь доказав свои непреклонность и значимость я добьюсь уважения.       "Какой же он взрослый". Совсем не тот очаровательный ребенок, что всегда засыпал лишь на руках.       - В таком случае - я вверяю остальное тебе. - Цижэнь поднимается, давая понять, что разговор окончен. - Но ты всегда можешь обратиться ко мне за советом.       - Я могу остаться здесь? - Незамедлительно задает вопрос Сичэнь.       Поразительно. Только что произошел не самый приятный разговор. А Хуань задает столь невинный вопрос. Который имеет очевидный ответ.       - Конечно. Я подготовлю еще чаю.       - Лань Чжань, это же нечестно.       Усянь сидит за столом в их комнате и смотрит на пустую столешницу. Ванцзи устроился напротив.       - Правила.       "Ну конечно. Никуда без этих правил", - раздосадовано думает Усянь.       - Старшему братику сегодня было нелегко.       - Мгм. Брат с дядей.       "И то верно. Сейчас Хуаню наверняка лучше побыть с ним", - мысленно соглашается Усянь.       - Просто, - продолжает Вэй Ин. - Разве не было бы проще, если бы я просто остался в Облачных Глубинах?       Ванцзи качает головой:       - Вэй Ин - семья. Нельзя. Это было бы неправильно.       Усянь улыбается. Боги, как же ему хорошо сейчас. Сичэнь и Цижэнь были готовы столкнуться с этим осуждением, чтобы доказать всем остальным значимость одного мальчика.       - Знаешь, Лань Чжань, теперь мне кажется, что я должен стараться еще больше. Ну и, - мальчик тихо рассмеялся, - мы можем поговорить еще немного. Лань Чжань очень красивый сегодня. Хочу посмотреть на тебя еще. Ну вот правда, очень-очень красивый Лань Чжань. Хочу побыть в этих одеждах еще.       Ванцзи понимает, что его друг решил сменить тяжелую тему. Но он не против. Мальчик полностью согласен с веселым улыбчивым Усянем.       - Мгм.       - Посидим на кровати?       Вэй Ин поднимается следом и тянет друга к кровати.       Ванцзи хоть и смущается, но позволяет. Но проблема не в близости.       Лань Чжань чуть крепче сжимает чужую руку своей и тихо произносит, глядя прямо в серые глаза Усяня.       - Вэй Ин - прелестный.       "А? А?! - Внутренний Усянь сразу же паникует. - Лань Чжань, да что ты такое говоришь?! Я же так точно... Совсем с ума сойду".       Ситуация становится еще более неловкой, когда смущенный до покрасневших кончиков ушей Ванцзи, берет Вэй Ина за обе руки и усаживает на кровать.       А Усянь уже не уверен, что к тому моменту, когда они достаточно повзрослеют... Он не сойдет с ума.

***

      - Эх, только хотел передернуть.       Широнг едва с крыши не навернулся. С каждым разом фразы Вэнь Жоханя становятся все более бесстыдными.       - Думал, что снова будешь Цижэня преследовать. А ты здесь.       Вэнь хохотнул:       - Две подружки взяли своих жен и отправились по норкам. Ну а наш дорогой а-Жэнь наверняка занят.       - А твой сын? - Широнг присаживается рядом и устраивает между ними бутыль вина.       - Нельзя подавать ему плохой пример, - Жохань поднимает указательный палец вверх. - Нельзя нарушать комендантский час, нельзя лазить по деревьям и нельзя бездельничать.       - И когда ты лазил по деревьям?       Вэнь уже открыто смеется:       - Ты все пропустил.       - Или пришел рано? - Широнг изгибает бровь.       - А они все говорили, что я более безнравственный.       - Я не дрочу на крышах.       Ну что за бред? Им будто снова по шестнадцать. Может, сейчас не так уж и плохо отвлечься.       Вэнь косится на новую порцию вина. И протягивает Широнгу пустую чашу.       "Ждал, зараза", - понимает Не. Но проницательность бесстыдного Жоханя сейчас только на руку.       - Глава Хэ Цзян не скрывает своих намерений. Он открыто высказался в сторону Цижэня. Ну а главы Юй и Фань излишне проявляют свои дружественные связи.       Вэнь наполнил их чаши:       - Верно. Но разве мы сделали не то же самое? - Жохань запрокинул голову назад и вздохнул. - Высказав поддержку Лань Сичэню, мы напомнили о некоторых привилегиях.       - Делай, что хочешь.       - Мне не нужно твое разрешение.       Широнг фыркает:       - Ты меня понял. Я не скажу о Луанцзан ни слова. Но не смей трогать моих адептов.       - Иначе? - Жохань смотрит с ожиданием.       - Иначе нашему союзу придет конец.       Кое-кого пора поставить на место. А методы главы Цишань Вэнь... Внушают уважение.       Жохань посмеивается. До выбора Верховного заклинателя остается чуть больше года. И к тому времени... Он будет готов.

***

      Минцзюэ был рад, что остался на ночь. Но отсутствие Сичэня рядом... Красивого Хуаня, который так достойно показал себя сегодня, который так прекрасно держался, который просто прелестно смотрелся в столь прекрасных одеждах. Ладно, хорошо, что Сичэнь сейчас не рядом. Ну а Хуайсан уже спит.       Юноша вздохнул и прикрыл глаза. Возбуждение накатило с новой силой. Достаточно было лишь вспомнить образ великолепного Хуаня, как...       - Нет. Не начинай. Умоляю.       Минцзюэ чуть с кровати не свалился. Он резко сел и посмотрел в сторону окна. А этот придурок что тут забыл?       - Проваливай, - рычит Минцзюэ и поправляет одежды.       Сюй спрыгивает с подоконника и осматривается:       - Нет. Нужно поговорить.       Минцзюэ смотрит с осуждением:       - Другого времени найти не мог?       - Отец ушел. Думаю, что сейчас он общается с твоим. И, - Сюй останавливает взгляд на юноше, - согласен с тем, что Хуань сегодня был очаровательным. Я тоже не смог сдержаться.       - Тебе руку отрубить или хер? - Минцзюэ встает и складывает руки на груди. Взгляд юноши становится еще более укоризненным. - Зачем ты приходишь бесить меня?       - Потому что могу. И потому что я не хочу говорить с тобой, пока у тебя стоит.       - Не стоит.       - Значит, я добился успеха.       Минцзюэ закатывает глаза:       - Все, гадалка, давай по делу.       - Отец поддержал Хуаня не просто так. И не только из-за этого их союза. - Сюй отводит взгляд в сторону окна. - Я как-то говорил, что твоя судьба непреклонна. И это касается всего. Попробуй... Не принимать подарок. И твой отец этого делать не должен.       - Что?       - Когда придет время - ты поймешь.       Минцзюэ даже бровь изогнул. Иногда эта гадалка... Ох, хрен с ним.       - Давай ты мне лучше опять о взаимной любви расскажешь.       На что Сюй лишь фыркнул:       - Дурак. Я тебе серьезные вещи говорю.       - Я - тоже. Давай, когда мы с Хуанем поженимся?       На мгновение Сюй смотрит на собеседника с удивлением. После чего - сжимает кулаки и направляется к окну.       - Никогда, - и покидает комнату.       Минцзюэ лишь смеется. Вы посмотрите, какая обидчивая гадалка.

***

      На завтраке присутствовали главы еще двух Великих орденов со своими наследниками.       Поскольку официальный день был окончен, представители Гусу Лань более не были в своих расшитых серебром одеждах. Минцзюэ мысленно вздохнул с облегчением. Хуань и без всего этого прекрасен.       - Рад, что здесь собрались лишь приятные люди.       - Глава Вэнь, - Цижэнь понимал, что лучше заткнуть этого человека с самого начала. - Давайте перейдем к делу.       Жохань как ни в чем не бывало заговорил уже более серьезным тоном. Мол, совсем не Цижэнь напомнил ему о субординации, а он сам вспомнил.       - Ваши воспитанники замечательно себя показали. Орден Цишань Вэнь одобряет нового главу Гусу Лань невзирая на всеобщее мнение. И раз уж с недавних пор мы - союзники, то и мой орден хотел бы надеяться на поддержку с вашей стороны, глава, - Жохань скосил взгляд на Сичэня.       Тот не растерялся. Кивнул и с должным почтением ответил:       - Ваши слова немало значили для меня, глава Вэнь. Я благодарю вас и уверяю - для Гусу Лань дружественные отношения между орденами имеют немалое значение.       "Хуань, не спеши. Это же Вэнь Жохань, - возмущался внутренний Усянь. - Этот везде выгоду для себя найдет". И оказался прав.       - В таком случае - надеюсь на сотрудничество. Которое принесет свои плоды. Я могу отстоять честь нового главы, а новый глава, - Жохань расплылся в улыбке, - может посодействовать мне в некоторых моих решениях, касаемо неприятных личностей. Напомню, что орден Мэйшань Юй не является Великим. Удачный брак не превозносит слабый клан. Так же, как и умение главы Хэ Цзян сталкивать людей друг с другом. Далее, как вы могли заметить, уважаемый Цижэнь, - Вэнь переводит взгляд на мужчину, - Ланьлин Цзинь по какой-то причине решили игнорировать вековые устои вашего ордена. Надменность граничит с необразованностью. А понимание человеческих взаимоотношений - тоже наука. Поэтому здесь присутствуют и эти дети. Вэй Усянь, как считаешь, - Жохань прищурился, - что тебе нужно сделать, чтобы окружение перестало порицать твое происхождение?       Мальчик замер. Почему он? Почему этот странный и несомненно опасный человек решил спросить именно у него? Но следует ответить. Иначе может еще хуже стать.       - С-старательно обучаться?       - Нет, - отрезал Вэнь. - Подумай еще.       Усянь опустил взгляд. Ну вот и что ответить?       - Глава Вэнь, прошу, не давите на моего брата.       "Хуань, спасибо, - мысленно благодарит Вэй Ин. - Но этот же не отстанет". И снова он оказывается прав.       - Новый глава дает подсказку.       И сам Жохань - тоже. Это помогает найти Вэй Ину очевидный ответ.       - Всегда и во всем быть на стороне своей семьи, - Усянь поднимает взгляд на Вэня. - Прежде всего я должен доказать и показать, что для меня самого мое происхождение не имеет значения.       - Именно, - одобрительно улыбается Жохань. - Этим самым ты не только избавишь себя от взглядов главы Цзян и его жены, но и докажешь верность решений нового главы и своего наставника.       "Это был... Урок?", - Усянь не уверен, как ему стоит относиться к этим словам. Но стало как-то приятно даже. Как и в тот день, когда Жохань научил его создавать тех огненных кроликов.       Сюй глянул на Вэй Ина и слегка нахмурился. Странный малый. Он перевел взгляд на Лань Ванцзи. Серьезно? Сюй отогнал от себя ненужные мысли. Не сейчас. Но заглянуть в судьбу этих мальчиков было бы интересно. Особенно - в судьбу Усяня. Уж слишком неоднозначная аура у этого ребенка. Радужка глаза может помочь в предсказании. А глаза этого ребенка... Глубокие. Многогранный, неоднозначный, словно... То самое, что Сюй никак не мог объяснить, впервые заглянув в судьбу Лань Хуаня. Судьбоносное прошлое, что изменило будущее - это этот мальчик? Нет, бред какой-то. Но серые глаза Вэй Усяня говорили об обратном.