Основатель (праведного) пути

***

      - Минцзюэ, ты уверен в своем решении?       Широнг отложил все свои дела, чтобы провести этот вечер с сыном. Уже завтра утром Минцзюэ отправится на обучение в Облачные Глубины и проведет там три месяца. На самом деле, мужчина впервые видел такое рвение отправиться в Гусу и провести столько времени в аскетичной обстановке и следуя строгим правилам этого ордена. На самом деле, Широнг был уверен, что сын передумает. Но Минцзюэ не собирался отступать, и когда наступило время, когда адепты выбирали себе орден для выездного обучения, только Минцзюэ выбрал Гусу Лань.       - Уверен.       Парень затянул сумку с вещами и посмотрел на родителя горящими страстью глазами. Широнг знал этот взгляд - Минцзюэ уже готов познавать новое и отправляться навстречу неизведанному. Сам Широнг обучался в Гусу, потому что его заставили, поэтому еще тогда принял решение, что никогда не отправит своих наследников в столь скучное место, да еще и на целых три месяца. В пятнадцать лет, когда ни один юноша на месте усидеть не может, провести в скучных Глубинах столько времени равносильно тому, чтобы сойти с ума. Но Минцзюэ в свои пятнадцать выбирает именно этот орден, что не может не заставить Широнга беспокоиться.       - Ты так и не назвал причины. Почти все остальные адепты отправились в Цишань.       - Отец, выбирая между всеми Великими орденами, я бы предпочел свой. Но если мне нужно выбрать какой-то для подготовки извне, то я склонен обучаться именно в Гусу Лань. Молва о том, что Лань Цижэнь - невероятный наставник, истинная правда. Разве если бы не право выбора, ты бы не хотел, чтобы остальные адепты так же прошли обучение в Гусу?       Что верно, то верно. Но отменять свое собственное решение как главы, Широнг не собирался. Когда-то он сам дал своим подопечным свободу выбора, теперь было бы весьма нерационально отбирать ее. Вэнь Жохань готовил воинов - а этого Не Широнгу было вполне достаточно.       - Я оповестил главу Лань о твоем приезде. Похоже, что несколько юношей из Юньмэн Цзян и Ланьлин Цзинь составят тебе компанию.       - Полагаю, что мне стоит спросить у уважаемого Цижэня разрешение, чтобы я мог поделиться полученными знаниями с другими ребятами из нашего ордена.       Широнг вздохнул. Ладно, Минцзюэ уже пятнадцать, и раз уж он едет в Гусу, то у него будет время подумать над своими поступками и своим будущим.       Мужчина обнимает сына:       - Минцзюэ, ты уже взрослый мальчик. И ты понимаешь, что в последнее время отношения с Цишань Вэнь накаляются. Возможно, твое решение учиться в Гусу избавит меня от лишних переживаний. Но также я ни разу не был разочарован в Вэнь Жохане как в наставнике. Пусть для него преподавание является и развлечением, но это лишь доказывает его силу. Также я знаю, что вскоре Вэнь Сюй должен будет вступить в брак. Наследник - важное дело для любого ордена. Полагаю, что вскоре тебе тоже стоит задуматься о подобном. Возможно, ты встретишь ту, которая покорит твое сердце и которой ты пожелаешь подарить свой кинжал.       А вот тут Минцзюэ осталось лишь губу прикусить. Кинжал-то свой он уже подарил. И вовсе не девушке, а одиннадцатилетнему мальчику. Но Хуаню уже двенадцать, а о кинжале Широнг пока узнать ни в коем случае не должен.       - Я не уверен, что готов к такому ответственному шагу, отец.       Широнг вздыхает:       - Минцзюэ, ты можешь любить кого угодно, но как глава ты должен обеспечить продолжение рода.       - Я понимаю.       Повисло минутное молчание. Широнг оценивающе посмотрел на сына и все же произнес:       - Слова Вэнь Сюя в отношении Лань Сичэня задели тебя не из чувства справедливости.       Минцзюэ замирает. О нет, нет, это не должно было быть сказано! Только не Широнгом!       - Отец...       - Помолчи. Я сказал тебе свою точку зрения. Либо прими ее, либо откажись от звания будущего главы. Сейчас мне очень нужна твоя поддержка, а не разногласия с Лань Цижэнем.       - Я...       - Ты меня понял, Минцзюэ. Ты - мой сын. А я не слеп и не глуп. Надеюсь, что ты не совершишь оплошность.       Уже совершил. Но Минцзюэ ни за что на свете не назовет это оплошностью. Он не считает, что сделал неверный выбор. Он считает, что лгать отцу неправильно, но он все равно это делает.       - Отец, мне приятно общение с Лань Сичэнем, я не думаю, что могу рассматривать его как спутника жизни.       Широнг печально усмехается:       - Твое право. Не забывай, что в Облачных Глубинах запрещена ложь.       Юноша растерян. Он опускает взгляд:       - Когда ты понял?       - Когда ты набросился на Вэнь Сюя словно дикий зверь. Я удивлен, что никто более этого не понял и расценили произошедшее как проявление твоего пылкого нрава. Но я как никто другой знаю, что самоконтроль является твоей сильной стороной. Ты бы не позволил себе такой вспышки гнева во время совета.       Минцзюэ виновато опустил взгляд. Даже не верилось, что отец молчал столько времени.       - Я не собираюсь ничего говорить. И мой выбор ордена для подготовки зависел не только от этого.       - Я знаю. Ты был впечатлен умениями юного Лань Сичэня на соревнованиях. Вполне логично, что ты решил обучаться у его наставника.       - Наверное, я должен был... Как-то... Я понимаю неправильность происходящего, - честно говорит Минцзюэ. - Я понимаю, что должен быть опорой для тебя и ордена.       Широнг гладит сына по голове:       - Минцзюэ, тебе всего пятнадцать. Ты еще юн. Не торопись и хорошо учись. Тебе сейчас стоит думать о своем будущем, а не пытаться связать с ним еще и чужое. Гусу Лань - место строгих правил и нравов. За мягкостью Лань Сичэня скрывается строгое воспитание Лань Цижэня. Помни об этом. Я не препятствую вашей дружбе, прошу тебя думать наперед.       Юноша кивает. Он понимает. Он понимал это и без слов отца. Но он просто не может противиться своим чувствам.       Широнг смотрит на сына и в его взгляде проскальзывает осознание. Злиться? Принять? Наставить? Глава Не всегда считал себя хорошим родителем. Но как могло произойти подобное? Широнг начал разговор издалека, подвел все к тому, чтобы высказаться об этом всем более мягко. Но, похоже, что пора быть более прямолинейным. Поэтому он задает вопрос.       - Кинжал у него?       Минцзюэ каменеет. Он не может ни кивнуть, ни моргнуть даже. Страшно. Для отца это будет самым настоящим разочарованием.       - Я не... Говорил, - выдавливает из себя юноша.       - В таком случае, тебе стоит верить в то, что и он не скажет.       - Он пообещал не говорить.       Поразительно. Какое упущение. Как для родителя, как для главы.       - Не дай повода для слухов. Я провожу тебя утром.       Широнг покидает комнату сына.       Ну а Минцзюэ остается стоять и смотреть на дверь. Далеко ему еще до проницательности главы Великого ордена. Широнг вроде бы как и не принял выбор своего сына, а вроде бы и против ничего не сказал. И юноша очень надеется, что его нахождение в Облачных Глубинах поможет понять слова родителя и принять верное решение. На счет своего будущего. И не только своего.

***

      Юноша опустил оружие и осмотрел выжженную землю. Ничего не напоминало о том, что ранее здесь был целый город. Остались лишь пыль да пепел. Его рука чуть сильнее сжалась на рукояти алебарды. Сколько еще селений ждет подобная участь? Когда эта игра закончится?       - Господин будущий глава Вэнь, - адепт ордена поклонился юноше и продолжил. - Прибыло послание от Великого главы.       Сюй даже не взглянул на адепта:       - И чего же желает Великий глава?       - Я не...       - Говори!       Юноша резко обернулся. На его лице были черные разводы от пепла, что летел с огненных печатей, а еще - кровавые разводы от уже мертвых жертв. Сюй понимал, что послание уже прочитано. Как минимум - тремя людьми, включая этого адепта. Помимо них - сам гонец и Чжулю, который истреблял этот городок с восточной его части, когда сам Сюй был занят западной. Ни у кого из жителей не было и шанса - город взяли в кольцо.       Вэнь Сюй выглядел достаточно внушительно сейчас, поэтому адепт запинаясь заговорил правдивыми словами:       - В-великий глава желает видеть будущего главу в Безночном Городе.       - Когда?       - З-завтра, м-молодой господин.       - Свободен. - Сюй отвернулся и прикрикнул. - Проваливай!       Месяц. Впервые за месяц он окажется дома. Но не сказать, что он рад вернуться. Сюй предпочел бы напиться, потрахаться и забыться. Но уже ни алкоголь, ни курительные травы не помогали. Жестокость происходящего не отпускала здравый рассудок в туман дурмана. Вэнь Сюй всегда был собран, всегда готов к бою, всегда был готов исполнить приказ. Он не чувствовал себя сыном, он осознавал что он - воин. Юноша не хотел выполнять эти жестокие желания отца, не желал воплощать его бесчеловечные стратегические решения. Он не желал возвращаться домой и выслушивать очередной план по запугиванию Хэ Цзян.       Уже в который раз Сюй оставлял за спиной испепеленную землю. Не оставлял ни следа от живого.       - Господин Сюй?       Чжулю. Сжигающий ядра. Юноша понимал, что отец отправляет этого человека не для помощи, а в качестве напоминания о том, что любого сильного заклинателя может ждать бесславный конец. Без золотого ядра.       - Отправляемся обратно в Цишань, - спокойно произносит парень и шагает вперед. - Пусть отряд зачистки начнет с центральной части, кажется, что там достаточно заметные остатки магии печатей.       Однако Чжулю не спешит следовать за юношей.       - Господин Сюй, вы очень сильны для вашего возраста. Это целиком и полностью заслуга вашего отца, главы Великого ордена. Вы не желаете приобщить вашего младшего брата к вашим занятиям?       - Я бы умер со смеха, окажись этот недалекий Чао на поле боя. Он бы обмочился от страха и затушил все печати.       - Не стоит говорить столь громкие слова.       Сюй вздыхает и поворачивается к Чжулю:       - Я не собираюсь разделять твои обязанности няньки для этого мелкого ублюдка. Давай мы больше никогда об этом не заговорим, а я буду тебе искренне благодарен, - юноша печально улыбается. - Чао - не моя забота.       Чжулю смотрит вслед юноше и думает о том, что с этим человеком стоит быть осторожнее. Потому что когда Сюй повернулся, то перехватил алебарду для удара снизу. И Чжулю не уверен, что успел бы увернуться.

***

      О своем скором прибытии Минцзюэ оповестил заранее. Сичэнь несколько раз перечитывал письмо своего друга, не скрывая улыбки. Было очень приятно от того, что Минцзюэ в нетерпении от предстоящей поездки. Их общение длится почти год, и ни разу Хуань не испытывал ощущения, что ему неловко и скучно читать эти письма.       В день совета в Пристани Лотоса Минцзюэ без колебаний встал на его защиту, а ранее - буквально спас слишком смущающим способом. И они часто переписывались и взаправду стали хорошими друзьями, делились происходящим на тренировках или с младшими братьями.       Сичэнь был уверен в Минцзюэ как в друге и как в союзнике. Но слова Вэнь Сюя время от времени всплывали в памяти. Нет, не о той жестокой и пошлой шутке, а о другом. Молодой господин Вэнь выглядел слегка подавлено. Складывалось ощущение, что Сюй, учинив тот беспредел и спровоцировав Минцзюэ, просто хотел покинуть Пристань Лотоса как можно раньше. Но почему? Хуань не был уверен, стоит ли обсудить с Минцзюэ подобное. Да и не то, чтобы он сам слишком переживал о Сюе. Но в поведении этого юноши было что-то странное. Он чем-то напоминал а-Ина. На Сюя будто тоже что-то давит, но он не может позволить себе заговорить об этом.       Однако Хуань отгоняет от себя ненужные мысли. Завтра прибудет его добрый друг. А Минцзюэ тоже достаточно проницательный человек, поэтому тоже наверняка заметил странности в поведении Вэнь Сюя.       В дверь тихо постучали. Таких поздних гостей Цижэнь не ждал. Возможно, у Хуаня возникли вопросы перед встречей адептов, которые прибудут завтра.       Но на пороге стоял Вэй Ин. С книгой.       - Д-добрый вечер. Эм... У меня есть вопрос. Можно?       Усянь разбирал книги, которые принес с собой из библиотеки. Ванцзи не раз напомнил о том, что правильно будет вернуть все завтра. Вэй Ин и сам это понимал, поэтому уже был готов просидеть пару часов после отбоя за чтением книг о ритуалах. Это было для него куда интереснее, чем по новой учить печати, знаки на них и их свойства.       И в руки мальчика попала одна очень интересная книга. "Траурные обряды ордена Гусу Лань".       - Лань Чжань, смотри. - Он показал книгу Ванцзи. - Выглядит очень старой.       Второй мальчик с интересом посмотрел на сборник. С той самой ночи, когда они пообещали хранить секреты друг друга, не было ничего, чем бы не делились.       Усянь открыл на первой странице и сразу же чихнул из-за пыли.       - Очень-очень старая, - заметил Усянь и потер нос. - Почитаем?       - Мгм.       Вэй Ин подсел поближе и начал читать вслух. Время от времени Ванцзи хмурился и что-то добавлял. В целом, было очень интересно. Причем - обоим. Лань Чжань узнал, как раньше проводили в последний путь в его ордене, а Усянь это узнал. Оказывается, что находясь на смертном одре, человек проводит время один, а в последний путь его может проводить лишь Старейшина ордена. Никто не видит смерти - они узнают это постфактум. Очень интересно, то есть нельзя видеть смерть близкого или знакомого, но можно истреблять нечисть и видеть расчлененные тела других людей, не принадлежащих к ордену.       Значит, с матерью братьев Лань было так же. Усяню стало печально. Он перевернул страницу. Они уже дошли до конца книги. Вэй Ин пробежал глазами по написанному и нахмурился. Сначала в его взгляде промелькнуло осознание, а уже после - испуг. Ритуал продления жизни.       - Не понимаю, - Ванцзи так же смотрел в книгу.       Усянь колебался. Он бы с радостью захлопнул этот сборник, чтобы Лань Чжань не прочел ни слова. Но это было бы странно. А позволять читать подобное семилетнему Ванцзи...       - Кажется, это что-то не очень хорошее.       "Спасибо тебе, Лань Чжань", - внутренний Усянь был благодарен своему другу за повод убрать это пособие куда подальше. Вэй Ин захлопнул книгу и поднялся. Будет плохо, если подобная книга попадет в плохие руки или случайному адепту.       - Я думаю, что лучше отнести это дяде.       - Мгм.       - Я быстренько схожу и вернусь. - Усянь улыбается и старается не смотреть на беспорядок из остальных книг. - И мы вместе разложим все остальное.       Ванцзи смотрит на книги и кивает. Но Вэй Ин все равно уверен, что Лань Чжань начнет убирать все сам.       Выйдя из комнаты было уже не до беспечных мыслей. Усянь отошел подальше от комнаты, открыл книгу и перечитал условия ритуала снова. Это же равносильно тому, чтобы насильно привязать душу. Только прописано настолько криво, что наверняка не сработает. Вэй Ин нахмурился - странно. Неужели написавший эту книгу задумывался о подобном? Значит, был в Гусу кто-то, кого посещали мысли об использовании темной ци. Ну нет - этого точно никто не должен узнать. Хотя, как для Старейшины Илина, идея была довольно интересной. Не призывать душу, а привязать ее.       Но эта книга определенно должна остаться тайной. Кому как не человеку, познавшему все тяжести темного пути, стараться предотвратить повторение своей участи другими?       Именно таким образом Вэй Ин и оказался на пороге комнаты Лань Цижэня в столь позднее время.       - Проходи.       Усянь сразу же вошел и прикрыл за собой дверь. Он сжимал в руках книгу, а перед глазами стояло воспоминание о том, как Цижэнь вычитывает его перед остальными учениками за одно только бесстыдное предположение, как можно использовать темную ци. Стало не по себе.       - Я тут... Нашел в библиотеке. Кажется, она просто затерялась между книг с ритуалами.       - Интересовался ритуалами? - Цижэнь принял протянутую книгу. - Зачем?       - Да. Ну... Я подумал, что это интересно и поможет в целительстве.       Мужчина окинул подавленного ребенка проницательным взглядом и указал на кровать:       - Присядь.       Усянь послушно присаживается на край кровати и смотрит в пол. Он не знает, как начать разговор.       - Вэй Ин, почему ты решил принести мне эту книгу?       Мальчик медлит, но потом тихонько отвечает:       - Там на последней странице написано что-то плохое. Мы читали вместе с Лань Чжанем.       Прозвучало по-детски. Что в последнее время для Усяня было даже более, чем приемлемо.       Цижэнь взглянул на книгу и слегка нахмурился. Он открыл последнюю страницу и прочел описанное. Судя по взгляду - он совсем не рад увиденному. Но мужчина ничего не сказал. Он присел рядом с ребенком и отложил книгу подальше.       - Почему ты решил принести ее мне?       Ответ на этот вопрос у Усяня был изначально:       - Потому что я подумал, что лучше всего сделать так. Чтобы никто больше ее не нашел.       - Вэй Ин, ты принял абсолютно верное решение. Все, что связано с насильственным удержанием души в теле - это очень плохо.       Мальчик сглотнул. Была не была:       - А если... Кто воспользуется подобным? Ну, не для плохого, а для чего-то хорошего.       "Блять, лучше бы я этого не говорил". Но все равно очень желает услышать от Цижэня этот ответ.       Мужчина не ругается и не кричит. Он устраивает руку на плече мальчика и спокойно отвечает:       - Вэй Ин, запомни, любое использование темной энергии ведет к темному будущему. Подобное порицается всеми заклинателями и не только ими. Следуя темному пути, человек ведет себя лишь к одиночеству и смерти. Рано или поздно, не смотря на благие или великие дела, человек, ступивший на темный путь, будет уничтожен. Даже самый добрый человек будет внушать страх, если он покорит саму смерть.       Усянь вздохнул. Да как он это делает?! Снова вывернул всю душу наизнанку.       - Даже если этот добрый человек будет спасать людей?       - Даже если он спасет весь мир, Вэй Ин.       Мальчик прижался чуть ближе:       - А если у него нет другого выбора, кроме как ступить на темный путь?       - Выбор есть всегда, Вэй Ин. Помнится, мы с тобой как-то говорили о выборе и помощи с ним.       И Усянь очень хорошо помнит этот разговор. Семья - это те, кто рядом и всегда на твоей стороне, всегда помогают и поддерживают. Не смотря ни на что. Семья поможет с правильностью выбора. И Вэй Ину, как никогда и никому другому, хочется в это верить.       - Я помню, - кивает мальчик, чувствуя, как его гладят по голове. - Я просто не думаю, что человек, который написал это, плохой.       - Нельзя высказывать свои суждения, не зная всего, не убедившись, что ты видишь полноценную картину событий.       - Но человека, вставшего на темный путь, все равно все будут ненавидеть.       Цижэнь прекращает гладить ребенка. Он убирает с плеч Усяня теплый мех и, совершенно неожиданно для мальчика, пересаживает его к себе на колени.       - Вэй Ин, понимание всегда имеет место быть. Но оно не может противиться мнению большинства. Порицание многих подавляет добро одного человека. Но тебе следует понимать, - Цижэнь поправил челку мальчика, - что если ты научишься разделять хорошее и плохое, это не сделает тебя праведным. Инь и ян всегда едины. В любой тьме можно рассмотреть свет, так же, как и в ослепительном свете найдется тень. Следовать верному пути важно, но не менее важно - быть верным самому себе. Ты - хороший и светлый ребенок, Вэй Ин. И тебе не нужно думать о плохом.       И сразу так тепло становится. Хорошо, что Цижэнь снял мех, иначе Усянь точно бы запарился. Подумать только, он сидит на коленях у самого Лань Цижэня и они говорят о темном пути. Это перерождение того стоило, Старейшина Илин!       - Знаете, мне снились плохие сны. Какое-то время назад они прекратились. Они перестали мучить меня после того, как вы защитили меня в Пристани Лотоса. - Ну а что? Раз говорить правду - то всю как есть, целиком и полностью. Ну, почти. - И с того времени я.. Мне приснилась моя смерть. Я очень испугался и Лань Чжань будил меня.       - Твои сны - жестокая игра твоего разума.       - Но я не думал ни о чем плохом, - возражает ребенок.       - Не обязательно думать о чем-то плохом. Печаль прошлого гложет тебя.       Вэй Ин согласился. Но...       - Я стараюсь. Просто не совсем понимаю, что еще я могу сделать, чтобы прекратить вспоминать.       - Просто живи, Вэй Ин, - Цижэнь спускает ребенка со своих колен и кутает его в меха. Разговор окончен. - Кажется, Ванцзи ожидает тебя.       Усянь улыбается и кивает:       - Да. Я хотел еще позаниматься с ним. Спасибо вам.       - Доброй ночи, Вэй Ин. Помни, что отбой в девять.       Ох, ну почему снова? Усянь поправляет накидку. После такого теплого разговора и учиться как-то не хочется. Скорее закутаться в одеяло, закутать Ванцзи и поспать.       - Доброй ночи. - Мальчик направляется к выходу. Но останавливается едва открыв дверь. Усянь оборачивается. - Обещаю, я никогда не встану на темный путь и не стану темным заклинателем.       Глядя на этого ребенка, Цижэнь в который раз понимает, что не зря это все происходит.       А вот Вэй Ин выпадает из реальности. Потому что Лань Цижэнь улыбнулся ему после услышанного обещания. Улыбнулся же! Совсем немного, едва заметно, но он точно улыбнулся!       - Я верю тебе, Вэй Ин.       Усянь благодарит все неведомые силы за свое перерождение и спешит уйти. Это что такое происходит?! С ума сойти!       После ухода мальчика, Цижэнь вновь присаживается на кровать и берет в руки книгу.       "Хорошо, что Хуаня с ними не было, - думает мужчина и устало вздыхает. - Этого еще не хватало".       А еще лучше, что Вэй Ин решил принести книгу Цижэню. Это уже говорило о доверии со стороны этого мальчика.

***

      Вэнь Сюй вошел в комнату отца, сразу же, как вернулся. Юноша не сменил ни потрепанные одеяния, ни потрудился хотя бы убрать кровавую грязь из-под ногтей. Раз отец желает видеть воина, он его увидит.       Мужчина оторвал взгляд от бумаг и обратил его к сыну. Жохань усмехнулся и поднялся.       - С возвращением, сын мой.       Сюй подавил желание вздохнуть и закатить глаза. Он отвесил уважительный поклон родителю:       - Доброго вечера, отец.       - Как продвигаются наши дела в Хэ?       - Отчеты должны были уже доставить в Безночный Город.       Их взгляды столкнулись. Жохань смотрел спокойно и даже с неким весельем. Сюй - напряженно и с опаской. Юноша осведомлен о том, насколько отец не любит, когда уходят от ответа.       Глава Вэнь отвернулся к окну с видом на улицы ярких фонарей города и произнес:       - Меня интересует твое мнение. Ты достаточно продвинулся. Мой план как всегда идеален. Но в нем есть всего одна погрешность, - он искоса посмотрел на приемника. - Надеюсь, что я смогу на тебя положиться.       Юноша кивнул:       - Я не подведу вас.       - В таком случае, Чжулю окажет тебе содействие. Но это крайняя мера. Все нужно сделать тихо и незаметно.       Сюй снова кивает:       - Конечно.

***

      Ступив на территорию Облачных Глубин, Минцзюэ сразу же столкнулся с Лань Сичэнем и Цижэнем. По идее все адепты должны были прибыть в одно и то же время, но, похоже, Минцзюэ слишком торопился. Но не зря.       - Добро пожаловать в Облачные Глубины, будущий глава Великого ордена, Не Минцзюэ.       Юноша даже растерялся. Он поклонился Цижэню, но не мог оторвать взгляда от Хуаня. Они не виделись почти полгода. Сичэнь казался повзрослевшим, но все таким же очаровательным. Влюбленное сердце пропустило удар, когда Хуань улыбнулся гостю:       - Добро пожаловать в орден Гусу Лань.       Да Минцзюэ бы все отдал, чтобы остаться здесь навсегда и каждый день видеть улыбку этого мальчика.       - Благодарю за приветствие. Буду рад стараться показать себя достойным адептом своего ордена и научиться у лучших мастеров Гусу Лань.       Приемлемое приветствие - решил Цижэнь.       - Сичэнь, проводи своего друга. Я поприветствую остальных. Распорядись, чтобы трое любых адептов прибыло сюда.       - Да, дядя.       Ну а для Минцзюэ, сейчас Цижэнь казался самым "лучшим мужиком", поскольку позволил остаться со своим племянником наедине.       - Рад встрече. На последних трех советах тебя не было.       Минцзюэ начал разговор первым. Снова и снова, находясь наедине с Хуанем, хотелось показать себя с наилучшей стороны. Ну, и завлечь этого мальчика разговором - тоже.       Сичэнь поддержал тему:       - Я тоже рад твоему приезду. В последнее время я углубился в изучение внутренних дел ордена и заменял дядю во время его отъездов. Считаю, что лучше разобраться в том, что ближе. Все же иногда советы ставят меня в тупик.       Они направлялись в сторону зданий. Минцзюэ и в прошлый раз оценил безмятежность и красоту этого места. А сейчас, гуляя с Хуанем, был просто вне себя от счастья. Минцзюэ буквально сходил с ума от мысли, что сможет прогуливаться с очаровательным Сичэнем каждый день, а возможно, да помогут ему все Небожители, даже взять Хуаня за руку. Юноша обратил внимание на разницу в росте. Лань едва был ему по плечо. Но это казалось настолько милым, что Минцзюэ предпочел смущенно отвести взгляд.       - Тебе не стоит переживать об этих глупостях, - юноша продолжил, рассматривая постройки впереди. - Я терпеть не могу людей, которые кичатся своей властью или богатством. Но совет - это по большей части собрание именно таких. Могу назвать лишь два исключения.       Сичэнь мягко улыбнулся и посмотрел на друга:       - Поэтому ты здесь, да?       Ну что за прелесная улыбка?! Еще немного, и у Минцзюэ кровь носом пойдет.       Юноша слегка смутился:       - Ну, в целом, я здесь потому, что у меня есть очень хороший друг.       Хуань тихо рассмеялся:       - Так ты приехал ко мне в гости или на обучение? Будь уверен, дядя непременно отправит тебя обратно, если ты не будешь старательно учиться.       - Я буду очень стараться. - Минцзюэ остановился. - Спасибо за совет. Поможешь выучить все три тысячи правил?       Сичэнь так же останавливается и встает напротив друга:       - А ты хочешь узнать только правила?       "Я хочу узнать тебя!", - кричит подсознание юноши. Но нельзя. Слишком рано.       - Для начала, - отвечает Минцзюэ. - Не хочу, чтобы меня отправили обратно.       - Ну тогда договорились. Пойдем, я покажу тебе твою комнату. И я сказал младшим, что ты приедешь. А-Ин очень хотел встретиться. Кажется, ты ему понравился.       - Да, Хуайсан говорил, что они поладили. Ты же знаешь, что твои братья спасли прогулку малышни в Пристани Лотоса от нападок одного вэньского ребенка?       Сичэнь сразу же погрустнел:       - Н-нет. - Он даже запнулся. - Тот день не очень хорошо закончился. Мы его не вспоминаем.       Минцзюэ захотелось извиниться. Но он решился спросить:       - Случилось что-то плохое?       - Это... Очень личная история. Я не хотел бы ее рассказывать, если ты не против.       - Без проблем, - юноша даже рукой махнул. - Только не грусти. Я не хочу тебя расстраивать. У меня не так уж и много друзей.       Почему Вэй Ин хотел встретиться с Минцзюэ? Ответ прост - не часто можно побеседовать с кем-то знакомым, кто не напоминает о прошлой жизни, а еще - очень хорошо к тебе относится и является хорошим собеседником. Даже Лань Чжань не был против этого порыва Усяня встретить будущего главу Не.       - Добро пожаловать в Облачные Глубины, - произнесли младшие в унисон и поклонились.       Минцзюэ ответил таким же уважительным поклоном. У очаровательного старшего брата просто невероятно милые младшие.       - Спасибо за приветствие. Мне приятно, что вы решили встретить меня.       Усянь заговорил первым:       - Ты же друг старшего братика. Значит - мы просто обязаны подружиться. Хуайсан кое-что рассказывал о тебе.       - Не верь ни единому его слову, - с улыбкой возражает Не, уже предполагая, что мог наговорить его младший брат.       Вэй Ин слегка удивляется:       - Почему? Он говорил о том, что обожает своего старшего брата.       - Хуайсан - это маленькая ходячая катастрофа.       Сичэнь тихо рассмеялся, прикрыв рот рукой. Минцзюэ очень часто называл своего младшего брата именно так, особенно, когда Хуайсан проливал чернила или рвал очередной веер кистью, или спотыкался на ровном месте. Но в каждом подобном высказывании юноши крылась невероятная любовь.       - Мгм. Неусидчивый.       Минцзюэ посмотрел на кровного младшего брата Сичэня. Ну просто полная противоположность старшему. Но ничего - замкнутость вовсе не является проблемой.       - А ты быстро его раскусил. Когда я заставлю Хуайсана приехать сюда учиться, то вы двое должны будете воспитывать его со всей строгостью.       Ванцзи глянул на старшего брата, после чего ответил Не:       - Не усидит.       Усянь рассмеялся и взял Ванцзи за руку:       - Лань Чжань, когда ты вырастишь, то станешь очень строгим наставником.       - Вэй Ин...       - Ну что? Тебя точно все будут слушаться.       Глядя на двух этих мальчиков Минцзюэ не сдержал громкого смеха:       - А вы и правда словно инь и ян. Идеальный дуэт.       Усянь перевел взгляд на юношу. Ну совсем не то, что можно помнить из прошлой жизни. Он слышал о главе Не как о сильнейшем воине, самом настоящем звере на поле боя. А он, оказывается, не только сверх меры заботливый братик на подобии Сичэня, так еще и настоящая душа компании.       - То есть, если Лань Чжаня все будут слушаться, то меня - нет?       Вэй Ин смотрел с интересом. Но ему не удалось поставить своего собеседника в неловкое положение. Минцзюэ снова смеется:       - Не так. От Лань Чжаня все будут ожидать наказания, а от тебя - нет. Вэй Ин, ты похож на мальчика, который будет с улыбкой говорить о правилах и назначать какое-то скучное наказание.       Ого. А впервые кто-то сказал, что Усянь сможет назначать наказания. Вэй Ин и сам как-то об этом особо и не думал.       Сичэнь поддержал друга:       - Вы обязательно подрастете и станете примером для остальных.       - Мгм. Вэй Ин, пойдем, - Ванцзи коснулся руки второго мальчика.       Усянь не был против. Знакомых увидели, добрыми словами обменялись, можно и книжки почитать. А еще лучше - поиграть на гуцине. Они уже неделю разбирали один сложный сборник.       - Хорошо, - Вэй Ин посильнее сжал чужую руку. - Хорошего дня, будущий глава Не, старший братик.       - Я в восторге от них, - честно говорит Минцзюэ, осматривая свою комнату. - Они такие разные, но оба абсолютно точно замечательные.       - Да. - Хуань стоит на пороге и не собирается входить. - Спасибо за ранний приезд.       Фраза казалась незаконченной. Но Сичэнь не стал продолжать. Он откланялся и попросил не опаздывать в учебный класс.       Вот так сразу. Вещи разложить не успел, а уже за учебу. Но, собственно, этого Минцзюэ и ожидал, когда выбирал Гусу Лань для подготовки.       Как только Хуань ушел, закрыв за собой дверь, юноша развалился на кровати и улыбнулся. Эти три месяца обещали быть по истине божественными. Видеть прекрасную улыбку очаровательного Сичэня каждый день... Ох, как бы сдержаться. Потому что от одной только мысли, что он три месяца проведет так близко к объекту воздыхания, хочется... Совершить одно непотребство. Но Минцзюэ дождется времени отбоя.

***

      Приветствие с приглашенными адептами прошло удовлетворительно. Цижэнь сразу же заговорил о правилах и всучил каждому по сборнику. Конечно же эти юноши будут нарушать правила ордена, так было всегда. И каждый раз ученики других орденов вызывали головную боль. Но почему-то казалось, что на Не Минцзюэ еще можно рассчитывать. Он же сам пожелал приехать сюда. Да и Сичэню такой друг и союзник будет только на пользу.       Во время ужина Вэй Ин расстроился из-за прерванных занятий по целительству. Но этот мальчик сам попросил побольше книг, чтобы обучиться новому. Ванцзи порадовал идеальным исполнением сложной мелодии, а Хуань поделился своими впечатлениями от приглашенных учеников. И все же Сичэню стоит быть строже.       Но сейчас, после всех забот, связанных с приезжими адептами, оставалась еще одна. Не самая приятная, ее можно было бы избежать. Но Цижэнь не желает этого делать.       Эту книгу Вэй Усянь принес ему неделю назад. Мальчик выглядел слегка обеспокоенно, но принял верное решение, а напоследок сказал крайне важные слова. Но куда важнее то, что Усянь поделился одним из своих кошмаров. Ребенок адаптировался и постепенно открывается. Тоже неплохо. Приятная компания для Ванцзи, с таким младший племянник точно не заскучает и не уйдет в себя. Вэй Ин хоть является непоседливым ребенком с уймой моральных травм, но любую энергию можно направить в нужное русло, а душу - излечить. Этот ребенок сам желает излечиться.       Но есть и те, кто этого излечения не желает.       Едва взяв в руки книгу, которую мальчик принес с собой, Цижэнь узнал этот сборник. Сколько лет прошло? Пятнадцать? Больше? Эти записи не нужны, писавшему. Этот сборник был забыт на полках среди остальных книг. Но записи на последней странице были новыми. Уж точно не такой давности, как остальные.       Покинув свою комнату с этой книгой в руке, Цижэнь снова порадовался, что Хуань не видел всего этого.       Цижэнь сразу узнал почерк своего брата, а Сичэнь признал бы иероглифы, выведенные его отцом. Хуань и так сделал достаточно выводов, стоит избавить его хотя бы от этого безумия.       Привязать душу к телу? Да какой уважающий себя заклинатель пойдет на такое? Нужно обезуметь от тоски, чтобы попытаться пойти на такое.       Конечно же никто не узнает. Но Цижэнь знает, и этого уже достаточно. Пора поставить точку.       Мужчина останавливается у извечно закрытой двери и без стука открывает ее.       - Похоже, что ты все-таки решился нарушить свое уединение, брат.       Цижэнь входит в комнату и прикрывает за собой дверь.       - Позволь спросить, неужели ни орден, ни его устои, ни твои собственные дети для тебя ничего не значат?       Цинхэн-Цзюнь смотрит с недоумением. Пока Цижэнь не показывает принесенную с собой книгу.       - Это тебя не касается. Оставь меня.       Но, похоже, кто-то забыл, кто сейчас глава ордена. Цижэнь не просто не уходит. Он подходит ближе кладет книгу на стол и присаживается перед своим старшим братом.       - Касается. И я не покину эту комнату, пока ты не расскажешь мне, по какой причине ты пришел к выводу, что имеешь право использовать ритуал связанный с темной ци, который может исказить твою духовную энергию.       - Ты знаешь ответ.       - Желаю услышать его от тебя.       Отец всегда делил их. Один сын - будущий глава и самая большая гордость. Отзывчивый, понимающий, благородный, истинно праведный юноша высоких нравов. Второй - закрытый, холодный, молчаливый и всегда следующий правилам. Нет, Цижэнь не чувствовал себя нелюбимым ребенком, он понимал, что у них с братом разные пути, но в одном месте - в ордене.       Старший учил младшего быть мягче, наставлял терпимее относиться к людям.       Отец выделял заслуги старшего сына, был уверен, что именно он станет непревзойденным главой и воспитает таких же наследников.       Но как же так получилось, что теперь все кардинально поменялось? Цинхэн-цзюнь не скажет ни единого наставления. Он сейчас вообще не может ничего говорить. Потому что именно те правила, которым он учил своего младшего брата - мягкость, терпимость и доброта, в конечном итоге обернулись против него самого.       - Ты пришел отчитать меня?       Цижэнь устраивает руку на сборнике. После чего резким движением руки сжимает его как какой-то ненужный лист бумаги, а направив поток энергии в кисть руки, выжигает рукопись дотла всего за мгновение.       - Я пришел убедиться в том, что мои племянники не наткнутся на подобное нигде более. Либо ты дашь мне ответ, либо я лично переверну все архивы Гусу Лань, чтобы убедиться в их безопасности для этих детей.       Цинхэн-цзюнь молчит. Он смотрит на горстку пепла на столе, после чего произносит:       - Они давно не приходили.       - А ты давно не открывал, Хуоджин.       Тот вздыхает и отворачивается:       - Когда найдешь время для переворота в архивах - загляни в секцию наказаний.       Цижэнь вздыхает. Бесполезно.       - Разве ты уже не достаточно наказал своих сыновей?       - Ты не понимаешь. И никогда не поймешь. Ты просто не умеешь любить.       Довольно. Более без острой необходимости, сюда ни ногой.       - Любить бездумно является душевной болезнью. - Цижэнь поднимается. - И я пришел сюда лишь потому, что люблю своих племянников, которых растил с самого их рождения. И которым рассказывал о тягости твоего бремени. Они все понимают.       - В таком случае не вижу смысла продолжать этот разговор. Книг больше нет, - добавляет Хуоджин.       - Верю твоим словам, брат. Не желаешь что-то у меня спросить?       Но Цинхэн-цзюнь не желал.