Начать сначала

Два месяца спустя

      Лу с ногами сидит на диване в кабинете Марка, прислушиваясь к его разговору по телефону. Вздыхает, когда понимает, что им предстоит выход в свет.       С того момента, как Марк занял должность Приора, они ещё ни разу не выезжали ни на один приём. Жонсьер мастерски увиливал от подобных мероприятий, пока была возможность. Он также, как и Лу, терпеть не может все эти пафосные тусовки. Однако в этот раз проигнорировать не получится. Из разговора Лу понимает, что намечается день рождения кого-то из Совета.       Она тихо чертыхается, но Марк слышит. Бросает на неё быстрый взгляд и улыбается уголком губ, качая головой.       Лу смотрит на него и в который раз за последнее время удивляется тому, как изменились их отношения.       За эти два с небольшим месяца они стали практически неразлучны. День казни и ночной разговор после неё всё изменил, заставив открыться, довериться. Понять, что только они способны вытащить друг друга из того кошмара, который им приходится переживать.       С тех пор они постоянно говорят. Без страха и стеснения делятся эмоциями. Сами удивляются таким переменам, однако чётко осознают, как много даёт им это общение.       Почти каждый вечер после работы они проводят вместе. Часто вспоминают Иво. Лу любит слушать рассказы Марка об их знакомстве, о годах учёбы и о совместной работе. Кажется, она уже знает об Иво всё, но каждый раз Марк рассказывает что-то новое. Временами от этих воспоминаний она срывается, плачет навзрыд, проклиная эту несправедливую жизнь. А Марк просто сидит рядом и ждёт, когда она успокоится. Иногда же эти рассказы вызывают лишь чувство какой-то светлой грусти.       Бывает, Лу и Марк просто молчат или подолгу курят на балконе, устремив взгляды за горизонт. Это безмолвие не напрягает. Им комфортно не только общаться, но и делить тишину.       Лу часто остаётся в квартире Марка в гостевой, всё реже и реже уходя в свою комнату. Оба чувствуют себя намного комфортнее, когда рядом кто-то есть. И пусть Лу почти каждую ночь всё так же снятся кошмары, засыпать ей намного проще, когда она знает, что в соседней комнате спит Марк.       Всё это удивляет не только их, но и окружающих. Баретти, кажется, не одобряет такого резкого сокращения дистанции, но, естественно, ничего не говорит. Впрочем, его взгляды иногда намного красноречивее слов. Даниэль каждый раз изумляется, когда Лу с Марком проявляют единодушие в том или ином вопросе, а когда они каждый день покидают Инквизицию, чтобы пообедать в ближайшем ресторане, провожает их такими выразительными взглядами, что им остаётся лишь гадать, какие мысли бродят в её голове. Кей же просто улыбается и молчит, очевидно, делая какие-то свои выводы.       В целом им всё равно, кто и что думает. Лу комфортно с Марком так же, как и ему с ней. Она бы никогда не подумала, что однажды назовёт Жонсьера другом. Однако сейчас смело может сказать, что да, они действительно подружились. Именно желание поддержать друг друга в трудный период так их сблизило. Необходимость заботиться быстро вошла в привычку, и если поначалу они делали это осознанно, то сейчас всё получается само собой.       Часто эта забота проявляется в мелочах, оставаясь незаметной для окружающих, иногда, наоборот, выглядит слишком явной, заставляя других недоумевать.       Погрузившись в свои мысли, Лу медленно перебирает страницы книги, лежащей у неё на коленях. Чтение стало её отдушиной, отличным способом хоть ненадолго сбежать от реальности. За два месяца апартаменты Жонсьера и его кабинет превратились в небольшой филиал библиотеки. И там, и там появилось по внушительному книжному стеллажу, которые стремительно заполняются разнообразной литературой.       Почти целыми днями Лу проводит за чтением, лишь изредка покидая Инквизицию, и то по необходимости. Пусть не часто, но Марку всё же приходится выезжать, если где-то требуется его присутствие.       За два месяца Лу так и не попросила ни одного выходного. Внезапно в них просто отпала необходимость. Она живёт в Инквизиции, пустив в свой блок Тину, которая устала бесконечно ругаться с родителями. Лу не нужно убирать, готовить или покупать продукты, а выспаться она может в любой день, в который на утро не назначено никаких дел. Время от времени она просто уходит пораньше, чтобы встретиться с друзьями или навестить мать.       Друзей она видит не так часто, как раньше. Да, они постоянно на связи, но вот походы в клубы или совместные посиделки стали намного реже. Внезапно у всех образовалась масса дел. Йонас постоянно пропадает на работе, а свободное время посвящает учёбе. Доган тоже работает почти без продыху, а Тина предпочитает побольше времени проводить со своим парнем.       Все до сих пор не могут привыкнуть к тому, что Ирмы и Тома больше нет с ними.       Марк сохранил им жизни, уберёг от казни, однако увидят эти двое друзей, собственно, как и друг друга, ещё очень и очень не скоро.       Один раз Лу с Йонасом ездили навестить их, однако удовольствия эта поездка никому не принесла.       Мать теперь тоже живёт в Нью-Пари. Лу помогает ей снимать небольшую квартиру в центре. Энн открыла магазин одежды, которую вяжет сама, и уже потихоньку обрастает постоянными покупателями. Лу очень гордится её успехами.       Время от времени она с удовольствием ненадолго сбегает из Инквизиции, чтобы переключиться. Иногда проводит пару часов в полном одиночестве, просто катаясь на любимом байке.       Марк даёт ей ещё больше свободы, чем давал Иво. Всегда старается чем-нибудь порадовать, и Лу даже не нужно ни о чём просить.       За эти месяцы она настолько привыкла к Марку, что времена, когда они готовы были вцепиться друг другу в волосы, кажутся нереальными. Словно всё это происходило в другой жизни. Хотя отчасти именно так и есть.       Она выныривает из своих мыслей, когда слышит стук в дверь. В кабинет заглядывает Даниэль. Марк как раз завершает разговор по телефону.       — Месье Жонсьер, я хотела кое-что уточнить, — начинает она.       — Да?       — Через неделю ваш день рождения, пора позаботиться об организации мероприятия.       Марк прикрывает глаза и еле слышно ругается. Едва открывает рот, чтобы возразить, как Даниэль тут же его перебивает:       — Нам придётся организовать приём, месье Жонсьер. Отвертеться не получится, — она виновато улыбается.       — Я понял, — вздыхает он. — Я же могу положиться в этом вопросе на вас?       — Конечно, — кивает она. — Я всё устрою. Выберу подходящее место, договорюсь о меню и персонале, разошлю приглашения. Вам нужно будет лишь утвердить список гостей.       Жонсьер улыбается и благодарит Даниэль. Как только она выходит из кабинета, он поворачивается к Лу.       — Обедать идём?       — Да, но давай сначала покурим.       Он согласно кивает.       На балконе Лу привычно устраивается в любимом кресле, а Марк стоит, облокотившись о перила.       — Вот и кончилась спокойная жизнь, — недовольно ворчит он. — Два приёма за неделю. Ужас.       — Угу, — поддерживает Лу. — У меня вдруг резко появилось желание уволиться.       — Бросишь меня одного на растерзание высшему обществу? — притворно изумляется он. — Не ожидал.       — Хотелось бы, да совесть не позволит, — отзывается она. — Когда ближайшее мероприятие?       — Завтра.       — Придётся сегодня достать туфли, — закатывает глаза она. — Мне кажется, я уже разучилась ходить на каблуках.       — Если ты упадёшь и сломаешь ногу, то у нас появится отличный повод сбежать пораньше, — усмехается Марк.       Лу корчит гримасу и тушит сигарету в пепельнице.       — Очень смешно, — закатывает глаза она. — Ты просто сама доброта.       — Да ладно, я же пошутил.       — Ага, конечно.       Они направляются к выходу из кабинета. В приёмной Марк просит Даниэль заказать для Лу платья и пригласить мастера, который сделает макияж и причёску. А ещё позаботиться о подарке.       В ресторане они устраиваются за любимым столом и делают заказ. Однажды Лу, желая отвлечь Жонсьера, пребывавшего в особо мрачном настроении, предложила пообедать вне кабинета. Просто сказала, что уже не может сидеть в этих стенах. Марк, конечно же, согласился. С тех пор это вошло в привычку.       За обедом они разговаривают на отвлечённые темы, не касаясь рабочих вопросов. Это ещё одно негласное правило, позволяющее хоть ненадолго переключиться и выдохнуть.       Марк привык, а точнее, просто смирился с новой должностью и ответственностью, которая легла на его плечи. Лу, как может, старается его поддерживать.       Постепенно жизнь налаживается, всё возвращается на круги своя. Хаос, ненадолго воцарившийся в городе после взятия под стражу и казни Викария и его подручных, давно остался в прошлом. Во главе церкви стал кардинал Юнал. Лу нравится этот человек. Нравится он и Марку.       Очень быстро стало понятно, что новый Викарий не разделяет взглядов своего предшественника. Напротив, он считает, что псиоников давно пора уравнять в правах с чистыми. У них с Марком выработана стратегия, придерживаясь которой, они планируют полностью изменить устои общества за год-полтора. Действовать решили постепенно, небольшими шагами, чтобы перемены прошли максимально легко и не спровоцировали беспорядки.       Так, буквально пару недель назад был отменён недавно принятый закон об обязательных бесплатных работах псиоников на благо чистых.       Недовольных было много, но тех, кто поддержал такие перемены, всё же больше. В тот вечер Лу с Марком сидели на балконе и распивали виски прямо из бутылки. Он молчал. Она плакала. Оба думали об Иво, который не увидит, как они сделали первый шаг к переменам. Как то, за что он боролся и ради чего отдал жизнь, постепенно начинает воплощаться в реальность.       После обеда Лу и Марк возвращаются в Инквизицию. Оставшаяся половина дня проходит спокойно. Вечер тоже ничем не отличается от предыдущих: ужин, разговоры, воспоминания.       Уже забравшись в кровать, Лу думает о предстоящем приёме и пытается подавить чувство беспокойства. Она всё ещё нервничает каждый раз, когда приходится охранять Марка среди большого скопления людей. За пару месяцев таких выходов было всего несколько, и каждый повергал её в ужас. Она знает, что со временем это пройдёт, но пока ничего не может поделать с чувством тревоги, накрывающим с головой.       Среди ночи её будит очередной кошмар. Единственное, что осталось неизменным за эти месяцы — сны о гибели Иво. Лу почти приняла тот факт, что его больше нет. Смирилась и пытается жить дальше, однако винить себя не перестаёт. Постоянно думает об этом, тем самым провоцируя эти жуткие грёзы. Иногда она видит лишь образы, а иногда – до ужаса реалистичные картины. Они настолько осязаемы, что Лу буквально чувствует металлический запах крови и ощущает, как медленно она остывает на её пальцах. От таких снов она пробуждается с криком и ещё долго трясётся, как в лихорадке.       Она трёт глаза, в оцепенении уставившись на забавный ночник. Марк быстро понял, что она боится засыпать в темноте, и в один из вечеров Лу обнаружила в комнате этот необычный подарок.       Тяжело вздохнув, она закрывает глаза, изо всех сил стараясь отогнать мрачные мысли. Сама не замечает, как вновь проваливается в сон. К счастью, кошмар не возвращается, и она безмятежно спит до самого утра.

~

      Первая половина дня проходит спокойно. Марк занят документами и разговорами по телефону. Лу сидит на диване, погрузившись в чтение, и старается не переживать из-за предстоящего выхода в свет.       Ей почти удаётся взять себя в руки и не нервничать, однако всё идёт прахом в тот момент, когда она достаёт из чехлов подготовленные на вечер наряды.       Лу тупо смотрит на яркие платья и понимает, что на неё накатывает чувство паники.       После смерти Иво она извела из своего гардероба все цветные вещи. Вот уже больше двух месяцев она носит исключительно чёрную одежду. Для других это выглядит странно. Собственно, она сама толком не может объяснить, почему стала испытывать неприязнь к ярким тряпкам. Сначала это казалось естественным и не вызывало вопросов. Позже стало не просто привычкой, а образом жизни. Лу испытывает настоящее отвращение даже к приглушённым тонам, яркие же и вовсе заставляют её чувствовать себя почти физически плохо. За эти месяцы чёрный цвет буквально въелся под кожу, стал своеобразной бронёй. Он даёт ей ощущение уверенности, позволяет чувствовать себя защищённой.       Платья, лежащие перед ней, словно насмехаются. Особенно одно, насыщенно-красное. Перед глазами вспыхивают картины растекающейся по грязному асфальту крови Иво. Лу сглатывает, стараясь подавить подкатившую тошноту.       Стук в дверь едва не заставляет её вскрикнуть. Лу прикладывает руку к груди и делает глубокий вдох, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Стук повторяется, а она всё не может оторвать взгляд от алой ткани.       — Лу, ты там? — слышится обеспокоенный голос Даниэль. — Лу!       — Да, — удаётся выдавить ей из себя.       Дверь распахивается, и в комнату заглядывает Дани. Увидев лицо Лу, хмурится и тихо спрашивает:       — Что-то случилось? Ты выглядишь напуганной.       — Всё хорошо. Я просто задумалась, — врёт она.       — Месье Жонсьер тебя ждёт. Машина будет подана через пять минут.       Лу кивает, не в силах ответить.       — Ты точно в порядке?       Снова кивок.       Как только Даниэль закрывает за собой дверь, Лу со злостью пинает стул.       — Сука!       Взгляд падает на платье глубокого синего оттенка. Это единственный вариант. К серебристому, украшенному каким-то блёстками, и тем более к кроваво-красному она точно не притронется.       Лу закрывает глаза и несколько раз глубоко вдыхает в попытке успокоиться. Думает о Марке и тут же цепляется за эту мысль. Она просто не имеет права его подвести, не после всего, что он сделал для неё за эти месяцы.       Её воротит уже от одной мысли о том, чтобы натянуть на себя это платье. Сжав зубы, она делает решительных шаг и вздрагивает от тихого стука в дверь.

***

      Марк сидит, откинувшись в кресле и прикрыв глаза. Предстоящий банкет повергает его в уныние. Он всегда терпеть не мог эти сборища. Но если раньше у него была возможность тихонько сбежать, то сейчас, увы, провернуть такое уже не удастся.       В кабинет заглядывает Даниэль и сообщает, что машина будет через пять минут. Марк кивает, просит позвать Лу и с тяжёлым вздохом поднимается из-за стола.       Он выходит в приёмную и видит озадаченную чем-то Вейсс.       — Мадемуазель Рид ещё не готова?       — Эм-м… Будет с минуты на минуту, — говорит как-то неуверенно.       — Что-то не так? — Марк настораживается.       Она пожимает плечами, но ничего не говорит.       — Мадемуазель Вейсс, вы можете сказать, в чём дело? Или мне нужно вытягивать из вас каждое слово?       Он говорит это резче, чем планировал. Отчего-то ему становится неспокойно.       — Мне показалось, что Лу выглядит немного взволнованной или напуганной… — тихо произносит она.       Марк поджимает губы и направляется в комнату Лу. Тихо стучит в дверь и, не получив ответа, стучит снова.       — Лу, ты там? Я могу войти?       За дверью слышится какой-то шорох, а после раздаётся тихое «да».       Марк открывает дверь и с порога понимает, что произошло.       Лу, всё ещё в рабочей одежде, стоит посреди комнаты и прижимает к груди ярко-синее платье. На кровати валяются ещё два. Марк мысленно ругает себя последними словами за то, что не подумал об этом, хотя должен был. Он, в отличие от Даниэль, прекрасно знает об отвращении, которое испытывает Лу к цветным тряпкам.       Взгляд у неё немного потерянный, но по тому, как она вцепилась в синее платье, он понимает, что Лу готова была надеть его.       — Дай мне пять минут, я сейчас, — она виновато опускает глаза.       — Не нужно, идём.       Он забирает у неё платье и, швырнув то на кровать, подталкивает Лу к выходу из комнаты.       Она пытается что-то сказать, но Марк отмахивается. Достав телефон, он набирает Даниэль.       — Мадемуазель Вейсс, позвоните в магазин и попросите подобрать для нас несколько вечерних платьев чёрного цвета. Никаких ярких вставок или цветных отделок, исключительно чёрные. Мы уже едем к ним. — Выслушав слегка удивлённый ответ, добавляет: — Платья, что прислали сегодня, отправьте обратно. Они нам не подошли.       Марк даёт отбой, и они заходят в лифт. Лу смотрит на него, закусив губу, и, кажется, сейчас заплачет.       — У тебя глаза накрашены, так что не вздумай, — нарочито серьёзно говорит он.       — Прости, я…       Марк прерывает её на полуслове:       — Лу, тебе не за что просить прощения. Мне стоило проконтролировать этот момент или предупредить Даниэль.       — Нет, Марк. Это мои личные загоны. Никто не обязан под меня подстраиваться.       Он касается её руки в ободряющем жесте и заглядывает в серо-голубые глаза.       — Всё хорошо, не переживай.       Она кивает и тихо вздыхает.       Возле машины уже стоят Стоун и Баретти. Последний хмурится при виде Лу и уже намеревается что-то сказать, но Марк быстро его перебивает:       — Гектор, по пути нам нужно заехать за платьем для мадемуазель Рид. У нас случился небольшой форс-мажор.       Когда они усаживаются в машину, и Марк поднимает перегородку, Лу поворачивается к нему. Лоб нахмурен, губы сжаты в тонкую линию. Она нервно переплетает пальцы и тихо говорит:       — Мы едем на день рождения. Прийти в трауре будет неуместно…       — Почему сразу траур? Чёрный — это классика, — ухмыляется он.       Лу вздыхает и, будто решившись, начинает рассказывать:       — Меня повергло в ступор то красное платье. Я смотрела на него и не могла отделаться от чувства, что оно окрашено кровью…       «Твою мать!»       Марк мысленно ругает себя последними словами. Сжав пальцы Лу, тихо спрашивает:       — Ты в порядке?       — Да, всё хорошо, — кивает она.       В магазине их уже ждут. Пока Лу выбирает подходящий наряд, Марк погружается в свои мысли. Он чертовски устал за эти месяцы и надеется лишь на то, что со временем ему станет полегче. Если бы не Лу, которая всячески старается его поддержать, Марк даже не знает, как справлялся бы со всем, что на него навалилось. Общение с ней очень много ему даёт, и за всё это время он неоднократно благодарил Иво за его проницательность. Если бы не оставленные им письма с просьбой позаботиться друг о друге, вряд ли бы они настолько сблизились.       Ещё недавно мысль о том, что придётся с ней возиться, вызывала у Марка лишь чувство досады. Теперь же он не представляет свои дни без неё. После разговора в день казни он подумал о том, что она может стать для него другом. В итоге всё так и вышло.       Из раздумий его вырывает движение, которое он замечает краем глаза.       Лу выходит из примерочной, и на секунду Марк забывает, как дышать.       Очень медленно она поворачивается спиной, позволяя рассмотреть наряд.       На ней абсолютно прозрачное чёрное платье, расшитое замысловатым узором, который становится плотнее на груди и бёдрах, надёжно скрывая самые интимные места. Бельё под такие платья не надевают, и Марк мысленно ругается, запрещая себе даже думать об этом.       Полностью глухое спереди, сзади оно открывает спину едва ли не до самых ягодиц. Высокий боковой разрез обеспечивает отличный вид на стройную ногу. Из-за головокружительного каблука она кажется почти бесконечной. Продемонстрировав наряд со всех сторон, Лу замирает, вопросительно глядя на Марка.       Он смотрит на неё в ответ, пытаясь отогнать странные неправильные мысли, стихийно возникшие в голове.       — Что скажешь? Не слишком провокационно?       Марк прочищает горло и отвечает чуть севшим голосом:       — Ты выглядишь изумительно. — Ещё раз окинув её взглядом, добавляет: — Боюсь, это мне придётся охранять тебя, а не наоборот, — он усмехается. — Смело, провокационно и очень красиво. Мы его берём.       — Уверен? — сомневается она. — Платье чудесное, но всё же мрачное для тусовки, где все будут разодеты как павлины.       — Лу, во-первых, мне важно, чтобы ты чувствовала себя комфортно и могла сосредоточиться на своих прямых обязанностях, — вкрадчиво говорит он. — А во-вторых, я тоже в чёрном, так что всё хорошо.       — Ты Приор, тебе можно.       — Ты охрана Приора, тебе тоже можно.       — Кто сказал?       — Я.       Лу закусывает губу и смотрит на него таким пронзительным взглядом, что у Марка мурашки бегут по загривку. Он отмахивается от странного чувства, думая, что, кажется, сегодня слегка не в себе.       — Спасибо, Марк.       Она отвечает тихо, а потом робко улыбается. Едва уловимо, мимолётно, заставив сердце сильнее забиться в груди.       Он не видел её улыбку больше двух месяцев.       Да, она перестала плакать каждый день и выпадать из реальности на несколько часов. Стала больше говорить, особенно с ним, и даже шутить, пусть и с каменным выражением лица, но вот снова улыбаться не начала. И сейчас этот намёк на улыбку похож на робко пробившийся сквозь грозовые облака солнечный луч.       Губы Марка непроизвольно растягиваются в ответной улыбке от осознания того, что причиной этого явления стал именно он.       Вновь отогнав от себя навязчивые мысли, он подзывает маячившего поблизости консультанта и просит прислать счёт, а также упаковать оставшиеся в примерочной вещи Лу и отправить их в Инквизицию.       Спустя пять минут они уже сидят в машине, направляясь на ненавистный обоим приём.