Убить нельзя помиловать.

      — Эй, здесь есть кто-то? — раздаётся в темноте громкий и резвый голос.       — Мне не хотелось это говорить, но я. И да, Мексика, в следующий раз, когда окажешься в незнакомом тёмном месте, не следует разглашать всем то, что ты пришла в сознание, — отвечающая явно усмехается, однако по расслабленному тону слышно, что эта ситуация ослабила тревожное чувство.       — Спасибо за совет, Греция, — по тону голоса Мексики можно смело предполагать, что глаза её закатываются в раздражении и недовольстве.        — Раз уж мы все себя раскрываем, то, может, и свет включат, — ехидно подмечает ещё один голос. Это Соединённые Штаты Америки, который уже как полчаса в непроглядной тьме пытается понять, что произошло, и какого Вашингтона он оказался не на мягком кресле в своём кабинете, а… собственно, где он оказался - непонятно.        Словно слушая чужие разговоры, неизвестный запускает нужные механизмы, от чего в комнате загорается пара электронных свечей, создавая тусклые блики на мощных каменных стенах. Вмиг проявляются красочные узоры, нарисованные опытной рукой художника, заплатившему Дьяволу за свой талант, воображение и явное умение по-настоящему вжиться в образ на своеобразном холсте. На группу из перепуганных и вопрошающих участников начинают смотреть огромные цветастые демоны и ангелы, сошедшие со страниц Старого Завета.        — Теперь я знаю, кого буду подозревать первым, — усмехается Россия, стоящий напротив американского «предсказателя». РФ слабо прикрывает глаза и старается привыкнуть к свету, пусть тот и не слепит глаза.       — Думаю, нам всем стоит немного успокоиться. Как я понимаю, никто не знает, где мы проснулись, — Китай, последняя страна, которая находится в комнате, тоже начинает весьма стандартный диалог, присущий любому фильму ужасов, созданному по базовой схеме.       — Это было так мудро, но, знаешь.. — язвительно произносит Америка, прежде чем его прерывает Мексика.       — Здесь люди.       Оглядываясь, воплощения действительно обнаруживают несколько человек, лежащих рядом. Правая нога каждого закована в тяжёлую цепь с увесистым замком. Ни на одной стране таких сковывающих ограничений нет, от чего сразу становится понятно, кто именно будет выполнять основные требования, которые, без сомнения, последуют от загадочной личности, притащившей их сюда.        — Они ещё не очнулись. Ясное дело, что мы тут должны будем работать в команде, как бы хуёво это не звучало, — Мексика осторожно обходит комнату, стараясь не задеть никаких важных механизмов, и остерегаться возможных ловушек, — Кошмарно нас, конечно, потрепало, — вслух она такого не произносит.        — Так, ну, в целом всё не так плохо. Меня лишь одна деталь смущает - как мою идеально обученную охрану смог надурить какой-то идиот, возомнивший себя гением, — говорит США, попутно осматривая искусные стены, — А вы, друзья мои, слишком спокойные, будто всю жизнь вас в какие-то подвалы затаскивают. Не верю я что-то этому цирку, — Америка, чего греха таить, смысла банально не видит в беспокойстве. Компания не располагает. Два прямых конкурента, страна с потоком мигрантов и Греция, что среди всех смотрелась более выгодно.       — Значит, не такой уж и идеальной она была, — РФ вторит действиям Америки и поднимает голову вверх, натыкаясь на очередное крылатое существо на стене, — Что это вообще за место?       — А вы ещё не поняли? — встревает новый голос только что поднявшегося на ноги человека, — Это убийца! — в панике говорит мужчина, начиная помогать подниматься всем остальным.       — Ага, Джон Крамер собственной персоной, не иначе, — Греция зевает, демонстрируя этим своё неприкрытое безразличие к происходящему. Её вовсе не заботит осуждающий взгляд Китая, смешки России и Америки, а также испуганные людские всхлипы.        — Прекрати, не видишь, они напуганы, — грубо произносит Китай, приобнимая ещё совсем юную девушку в попытке успокоить начинающуюся истерику.        — Ещё ничего не известно, а вам лишь бы испугаться, — хмурится Мексика, — У людей реакция явно не наиграна, либо они очень хорошие актёры. С моей видовой группой сложнее, выглядят подозрительно, один Китай со своим недовольным лицом чего стоит.       Некоторым людям подниматься ещё сложнее из-за тяжёлых цепей, что, по всей видимости, оставили травмы на ногах. Держась за сомнительного вида и строения невысокие столбы, не особо выносливые-таки поднимаются, включаясь в осмотр комнаты.       — Я что-то нашла, — женщина средних лет выставляет руку с вещью, очень похожую на обыкновенный телефон, — Он пищит.        — О, а вот теперь становится гораздо интереснее, — США живо выхватывает гаджет, стараясь понять, как его можно использовать и можно ли в целом. Крутит и тыкает по чёрному экрану, пока Россия не забирает телефон уже себе, — Можешь пытаться, не получится.       Однако в противовес словам Америки неопознанный объект включается, демонстрируя всей десятке зрителей белый яркий свет с «субтитрами» на нескольких языках, в то время как из динамика доносится хриплый голос.       — Dear countries, welcome to my first game, which was developed by me specifically for you. I understand that there will be questions, but not everyone will be able to deserve an answer, only those who will go a little further, because this is only the first test. I won't delay, the rules are simple. Direction: sacrifice. Difficulty: easy. Number of participants: ten. Conditions: above the door hangs a map on which my code is displayed, solve it and sacrifice blood. Conventions: mortals in the plot are needed only for a common goal, if the rules are followed - they will not die. Don't try to open the door, otherwise you'll be punished. If you ignore the rules of the game, you will have a painful exception. Good luck.       /— Дорогие страны, приветствую на своей первой игре, которая разрабатывалась мной специально для вас. Понимаю, возникнут вопросы, но заслужить ответ смогут не все, лишь те, кто пройдёт немного дальше, ведь это лишь первое испытание. Не стану затягивать, правила просты.  Направление: жертвоприношение. Сложность: лёгкое. Количество участников: десять. Условия: над дверью висит карта, на которой выведен мой шифр, разгадайте его и принесите жертву крови. Условности: смертные в сюжете нужны лишь для общей цели, если правила будут соблюдены - они не умрут. Не пытайтесь открыть дверь, иначе будете наказаны. При игнорировании правил игры вас ждёт болезненное исключение.  Желаю удачи/.       Когда голос стихает, на противоположной от двери стене загорается ещё один экран с ярко выраженными красными цифрами таймера. Игра началась, и у них тридцать минут.       — Что это такое, Господи, он совсем головой тронулся, — мужчина вновь начинает панику и хватается за сердце в попытке остановить нервозность.        — Меня больше интересует слово «сюжет», — Америка в задумчивости и лёгком недоверии выгибает бровь.       — Тихо! Он же сказал, все выживут, если следовать правилам, — Китай осматривает дверь и находит вышеупомянутую карту, — Есть, чем сорвать её? Там верёвка, нельзя ничего повредить.         — Тут нож, — шепчет одна из оставшихся людей, что нашла предмет игры около своих испачканных ботинок.       Не дожидаясь Китая, холодное оружие выхватывает Мексика и словно профессиональная убийца одним броском перерезает верёвку, давая карте и ножу почувствовать вкус свободного падения. Важнейщая в этот момент бумага падает в руки РФ, и он без промедления начинает изучать изысканный пергамент на наличие явных подсказок, не скрытых нудными головоломками.        — Да что вы делаете вообще?! Нам нужно бежать отсюда. Я не собираюсь поддаваться на эти провокации, — мужчина дёргает себя за галстук и вновь подходит к двери, хватая ту за ручку.       — Не советую, её нельзя открывать, — улыбается Греция, заранее предупреждая непутёвого человека. Она с деловитым видом облокачивается на стену, складывая руки на груди.        — Вы действительно ему, чёрт возьми, верите?!       Мужчина резко дёргает за ручку, как бы желая выбить дверь, но выбивают лишь его, при чём весьма громким выстрелом прямиком в живот. Тело с характерным звуком замертво падает, сопровождаемое криками присутствующих игроков. Второй мужчина отворачивается от не особо приятного зрелища и приседает на пол, сгинаясь пополам от подступившей рвоты. Юная девушка повторяет за ним, а другая женщина только задумчиво хмыкает себе под нос.        — На одного идиота меньше, — по всему помещению проносится тихий смех Греции, что уже была готова валяться по полу от такого зрелища, не страшась получить множество упрёков от Китая или Мексики.        — Ты знала? — дёрганно начинает Китай, грубо и не церемонясь встряхивая Грецию за плечо.        — Ты, дурень, — та лишь смеётся, нелестно обращаясь к товарищу по несчастью, — Сказано блять было: «Не пытаться открыть дверь», — вмиг сменяя смех на недовольство, высказывает Греция, — Сама перепугана пиздец, а ему ещё затираешь, остановись уже, — от своих же мыслей её противит, но показывать страх нельзя. Первое правило любого воплощения - докажи всем, что не боишься.        — Не могла его за цепь дёрнуть? Он бы выжил, нам не нужны жертвы!       — Я не нанималась спасательницей для особо одарённых.        — Ладно, успокойтесь, сам виноват, — внезапно вырывается у России, из-за чего в следующую секунду он произносит тихое — Извините. Мы все здесь на нервах, не стоит ссориться, это всегда успеем.       — Конечно, у меня как раз по плану начать с тобой бессмысленный скандал на почве санкций для моего частного джета, — ухмыляется США, продолжая изучать карту, которую смог успешно забрать у оппонента.        На пергаменте искусно выгравирована кроваво красная пятиконечная звезда, явно намекающая на библейский подтекст. Около каждого кончика изображены сосуды, наполненные кровью, а на сами сосуды нанесены непонятные символы.        — Здесь тоже есть звезда, — тихо, проглатывая последние звуки, говорит Мексика, указывая на пол, где на выступе в виде деревянного круга покоится маленькая фигурка звезды с полной пустотой внутри.        — Вокруг нас столбы с сосудами. Давайте-ка подумаем логически, — видя, что Греция начала рассуждения, карту передают ей, вставая в полукруг, дабы в случае чего тоже подать здравую мысль, — На карте пятиконечная звезда с библейскими символами Старого Завета, обозначающими страдания Иисуса: терновый венок на голове и гвозди в руках и ногах. У нас есть прототип такой звезды, но в виде некой «колбы» для жидкости, а ещё мы имеем пять сосудов с трубками. Мне кажется, или у нас слишком простое испытание. У убийцы либо нет денег, либо фантазии на что-то более интересное, чем «кровный ритуал», — оканчивает мысль Греция, скучающе отпуская карту парить в воздухе, пока кто-нибудь не подхватит.        Подхватывает Америка, раздражённо цыкая, но не возражает, потому что звучит всё вполне логично: немного крови от каждого, и испытание пройдено.        — Люди прикованы каждый у определённого столба, это тоже должно что-то значить, — раздаётся голос ранее не участвовавшей в спорах последней участницы.       — Кровь всё равно смешается, так какая разница, — отошедший от недавних происшествий, мужчина в дальнем углу дёргает на себя цепь, но не происходит, как и ожидалось, ничего.       — Как минимум, мы провалим игру, как максимум - умрём. Ну, если точнее, то: вы умрёте, а я перерожусь, — Греция подмигивает вздрогнувшему человеку и тихо усмехается. Она касается рукой «главной» стены. Этот эпитет был ей приписан за самый масштабный и изысканный рисунок какого-то дьявола. Греция раньше интересовалась подобным, но из-за различных проблем в государстве пришлось бросить, поэтому теперь она весьма смутно понимала, кто здесь был изображён, — Камень твёрдый, настоящий, стены высокие, выше стандарта, здесь вряд ли располагались обычные люди, — задумывается Греция про себя, но высказаться всем не решается.        — Я думал, что с США мне будет сложно, — под характерное «эй» от Америки Китай продолжает, — Но ты, Греция, просто невыносима. Это всего лишь невиновные люди, которые хотят жить. Как ты можешь просто смеяться над ними.        — Когда я говорила о том, что не стоит, меня хоть кто-то послушал, а? Я не нянькой им нанялась, дабы следить за каждым шагом, это взрослые люди, которые должны нести ответственность за свои поступки, так что имей совесть, Китай, и следи за своими действиями. Я пока что принесла пользу, а вот что для команды сделал ты, м? — резкий злой шёпот заставляет остальных членов команды начать осматривать стены и потолок, стараясь не проявлять интереса к чужим разборкам, — Я знаю, что не должна так говорить, но лучше уж без соратников, чем с такими. Глупо сейчас им доверять, в таких командах по завету любого ужастика есть предатель. Нужно быть осторожной,—  думает Греция, попутно хмурясь всё больше.        — Ты страна, а не смертное существо, исполняй же свой долг и вспомни, скольким помог я. Или нужно напоминание, если забыла?       — Нужно, и я напоминаю: время идёт, если ты забыл, — интонацией Греция даёт понять, что бессмысленный диалог окончен, а его продолжение будет считаться монологом.        — Спасибо за шоу, однако нужно действовать, у нас меньше двадцати минут, — Америка показательно хлопает в ладоши и улыбается, от души наслаждаясь происходящим. Он считает, что если бы сейчас в комнате оказались лишь страны, то всё было бы сродни отпуска от политики с лёгким добавлением смертельных интерактивов в жизнь.       — Около сосудов нарисованы символы стран. Нужно встать, как хочет этот человек, порезать руку, наполнить сосуды. Кровь, конечно, смешается, но кажется, что нашему загадочному незнакомцу присущ символизм, — стеснительно говорит юная леди в костюме рабочей популярного в Нейтральном Городе ресторана. На бейдже надпись: «Alisha», — Моя мама работала в историческом музее раньше, не думаю, что ошибаюсь.        — Звучит неплохо. Есть разница или нет, всё равно нужно что-то делать. Кровь тоже не мгновенно вытечет, поторопимся.       В «ногах» звезды располагаются Китай и Мексика, знакомясь с людьми «своей касты». Оставшийся мужчина, Ни Лань, оказывается весьма спокойным и доброжелательным, явно расположенным к дальнейшему сотрудничеству, в то время как юная Алиша разговаривается с Мексикой. «Руками звезды» становятся РФ и США, которые весьма холодно воспринимают сотрудничество с людьми, опасаясь больше за их жизни. «Железная Леди» называется Бриттани Купер, а другая девушка Вьюновой Викторией.       — Знала, что буду «во главе стола», но не думала, что прийдётся марать руки, — недовольно кривится Греция, косясь на простреленного человека, что ещё десять минут назад полный жизни и надежд мельтешил перед глазами. Она приподнимает его за голову, осторожно снимает сосуд со столба, стараясь не повредить трубки, и подносит к чужому животу, из которого обильно вытекает кровь, — С другой стороны я могу остаться нетронутой. Об этом ведь ничего не сказано, — однако вопреки своим словам она всё же делает маленький, можно сказать незаметный, надрез, начинающий саднить, — Раз я в игре символиста лучше не рушить его задумку до конца. Не останусь со шрамом на полруки - и слава мне.       Поочерёдно сделав аккуратные порезы на ладонях товарищей по несчастью, Греция забирает нож на будущее, деликатно наблюдая за нелицеприятной картиной перед собой. Оставшиеся люди уже не паникуют, в принципе сидят, если можно так выразиться, тише воды, ниже травы, ведь повторить судьбу уже покинувшего их игрока не хочется никому, а саднящую боль в руке можно и потерпеть. Проблема антисанитарии, видимо, тоже уже не проблема.       Кровь медленно стекает сначала по пястью, маленькими струйками пробираясь на пальцы, овивает их и вновь продолжает движение, пока в конце концов по капелькам не падает в колбу, скатывается по её чистой пластиковой стенке и начинает новый путь с помощью трубок. Греции кажется, что всё это просто глупое, ничего не стоящее зрелище, нужное лишь для того, чтобы кто-то потешил своё жадное воображение, коему сама Греция не завидует абсолютно. Суть испытания до сих пор остаётся неясной, ибо смысл даже не начал проклёвываться. Кровь, сосуды, демоны. Слишком непонятно.        — Словно сон после просмотра ужастика.. или «Беременна в 16». Они на одном уровне пиздеца, — Россия усмехается своим мыслям, прослеживая путь собственной крови по прозрачным трубкам, ведущим прямо к звезде. Выход скорее всего близко.       Когда пластиковая пробирка наполняется красной жидкостью на полную, доступ к ней остаётся недоступен, а дверь, казавшаяся порталом на самое дно ада, внезапно распахивается, словно швейцар, приглашающий новых гостей на званый ужин.        На неизведанной ранее части двери находится весьма большой отстреливающий механизм, работающий от ручки, которая, как оказывается, была абсолютно бесполезна. Там же, чуть поодаль лежит обычная картонная коробка, в которой обнаруживается массивный ключ.        — Это, наверное, для ваших цепей, — кивает в сторону людей Америка.       — Ну вот, а вы истерику развели, говорю же, у этого загадочного убийцы нет ни фантазии, ни уверенности, ни совести. Он даже банальнейшее испытание не сделал хоть сколько-нибудь интересным, — первой в неизвестное, конечно, шагает Греция, которую происходящие напрягало менее остальных. Её настроение немного опустилось, но лишь из-за того, что в отряде находился настолько несносный и глупый человек, что додумался попытаться открыть дверь при чётком указании не делать этого.        — Скажи спасибо, что я вообще включил ту штуку, — РФ тоже не особо грустит, держась бодрячком в отличии от подрагивающей Виктории, идущей рядом с ним. России пока что особо не верится в происходящее, однако он рад, что всё прошло относительно хорошо, — Как вы?       — Спасибо за интерес, я впервые задумалась о суициде, — нервно улыбается Алиша, которая похожа сейчас на выжатую до конца тряпку, — Это ведь страны, чего им переживать, наверняка в таких ситуациях не первый раз. Ха, они вообще бояться умеют? — вслух Алиша этого, конечно же, не произносит.       — Куда мы вообще идём? — задаётся логичным вопросом Китай.       — Сейчас узнаем, — усмехается Мексика, заглядывая за очередной поворот в коридоре. 

***

      — Вставай, кусок бесполезности! — эхом раздаётся грубый, буквально приказной крик, отточенный и огранённый, словно алмаз, ужасным военным прошлым.        — Да пошла ты, Пруссия, нам некуда идти, слепая карга, — в ответ огрызается Германская Империя, начинающий безо всякого стеснения размахивать руками во все стороны, лишь бы оградить от себя других участников.       — Может, успокоитесь? Нужно выяснить где мы, а уже потом пытаться выбраться. Это может привести к весьма неприятным последствиям, — встревает Рейх, говоря уже чуть тише, нежели его предшественники, — Не нужно на всех кричать, здесь не военный лагерь, если научитесь разговаривать друг с другом, то и голос при себе оставите, и остальным поможете.        — Говорит страна, что сбежала на чужие территории в разгар войны, которую даже не хотела начинать. Не смей затыкать меня, Рейх, я не планировала никому помогать, а уж тем более тем, кто называет меня «слепой каргой», — Пруссия резким движением хватает ГИ за волосы оттягивая так, чтобы он буквально выгнулся из-за нарастающей боли, — А ты, расфуфыренный пудель, даже не думай, что останешься в стороне и используешь меня. Может, я и выбрала себе немолодую оболочку, но всё ещё могу вскрыть твоё брюхо, став.. да хоть ребёнком!       — Она вообще о чём? — хмыкает Турция, стоящая поодаль всех. Её идеальная укладка, которую недавно ей сделали в лучшем отеле Антальи, явно распалась, от чего сама Турция стала выглядеть комично и до ужаса нелепо, поэтому решила до конца прикрывать лицо грязными кудряшками.       — Этот подонок буквально сказал, что в случае чего подставит меня. Хватит стоять в стороне, лучше вникни уже в суть дела, — на эти слова Пруссии Турция лишь отворачивается, вновь спуская волосы на глаза. В целом, ей глубоко плевать на отнюдь не первые разборки этих двоих.        — Эй, Турция, чего ты стоишь как одинокая цапля на болоте. Мы не кусаемся, — усмехается СССР, внимательно наблюдающий за поведением каждого из присутствующих.        — Предпочту компанию кого попроще, — с этими словами она отходит к последнему участнику группы. Германия сидит на грязном, такое чувство, немытом веками полу, рассматривая помещение на наличие неочевидных выходов и тайников.        Комната в целом маленькая, вся от и до белая, уложенная маленькими кирпичами. ФРГ это напоминает камеру в обыкновенной психушке, от которой с ума сходишь ещё больше. На потолке самая дешёвая с виду лампочка, а пол представляет собой рассадник всех инфекций мира. В принципе, стандарт любого здания, где держат заложников.        — От курса не отбиваешься ни на шаг, молодец, Германия, всё как всегда, — про себя отмечает ФРГ, — На потолке маленький отсек, наверное, нас через него скинули, на стенах тоже какие-то странные места есть, но нельзя точно утверждать, для чего они были созданы.       — Мы вообще как сюда попали? — ГИ наконец решается задать интересующий всех вопрос.       — Может, это рай? — от скуки выдаёт Турция и сразу же получает пять округлённых пар глаз, а после - настоящий хохот. Она сразу же кривится, но делает вид, что удачно пошутила, хотя на деле ей не до шуток абсолютно. Неизвестность пугает до дрожи по всему телу, но самое главное, что хочется узнать - какого хрена. Какого хрена её охрана позволила этому случиться.        — Если это рай, то мне интересно, кто же сейчас в аду, — Союз тихо усмехается.        — Почему мы вообще здесь находимся? — продолжает допрос неизвестного Германская Империя, уже войдя в раж.       — Здесь что-то есть, — произносит Рейх фразу, ставшую родной для фильмов ужасов, давая возможность осмотреть найденный предмет. Точно такой же выключенный гаджет, ничем не отличающийся от того, что был у первой группы.        — Поступим как идиоты и включим? Или будем до конца оттягивать? — видимо, должность главного вопрошающего сегодня была отдана ГИ. Он, ничуть не уставая и капая всем на мозги, пытается выяснить хоть что-то, что является заведомо провальной идеей.        — Ты рот свой закрыть можешь? — к нему мигом оборачивается Пруссия, уже надеясь заткнуть нерадивого бывшего ученика.        Затыкает Германскую Империю, однако, вовсе не Пруссия, а внезапно заработавший телефон, пусть и не так, как хотелось бы, пожалуй, подавляющему большинству.        — Dear countries, welcome to my first game, which was developed by me specifically for you. I understand that there will be questions, but not everyone will be able to deserve an answer, only those who will go a little further, because this is only the first test. I won't delay, the rules are simple. Direction: physical. Difficulty: easy. Number of participants: six. Conditions: two minutes after the end of the message, water will start pouring into the room, and twenty minutes later it will fill the entire space. There is a special compartment with a lock on the ceiling, a ladder will be attached to it. Your task is to find the right key to the lock. There are no external signs, everything will depend only on your luck. However, if you do not have time to pick up the right key, the people who are waiting for you from above will die from the suffocating gas. Conventions: mortals in the plot are needed only for a common goal, if the rules are followed - they will not die. I wish you good luck.       /— Дорогие страны, приветствую на своей первой игре, которая разрабатывалась мной специально для вас. Понимаю, возникнут вопросы, но заслужить ответ смогут не все, лишь те, кто пройдёт немного дальше, ведь это лишь первое испытание. Не стану затягивать, правила просты.  Направление: физическое. Сложность: лёгкое. Количество участников: шесть. Условия: через две минуты после окончания сообщения в комнату начнёт заливаться вода, а через двадцать минут она заполнит собой всё пространство. На потолке есть специальный отсек с замком, к нему будет приставлена лестница. Ваша задача - подобрать нужный ключ к замку. Никаких внешних признаков нет, всё будет зависеть лишь от вашей удачи. Однако если вы не успеете подобрать нужный ключ, люди, которые ждут вас сверху, погибнут от удушающего газа.  Условности: смертные в сюжете нужны лишь для общей цели, если правила будут соблюдены - они не умрут. Желаю удачи/.       Сразу после окончания сообщения из стены автоматически выдвигается маленький закрытый ящик, через прозрачные стенки которого можно увидеть штук пятьдесят различных ключей. Как только Пруссия берёт его, стена сразу же принимает прежний вид, словно и не было ничего такого удивительного.        — Что это за хуйня такая? Он нас запугать пытается? Вот наивный, — Германская Империя выхватывает пластиковый ящик и резко открывает его, начиная крутить в руках различного вида и размера ключи.        — Успокойся, как только польётся вода, выдвинут лестницу, нужно будет начинать. Как мы оказались в такой ситуации, обсудим позже, сейчас предпочту поверить на слово, там люди сидят. Надо успеть перебрать все варианты, думаю, это вполне возможно, иначе нам бы не сказали, что выжить могут все, даже если везение окажется не на нашей стороне, — Германия размышляет тихо, но весьма верно, ведь ГИ наконец-то замолкает и продолжает рассматривать предметы игры.        — Кто заберётся на лестницу? — Союз тоже не отстаёт, уже присматривает себе некоторые варианты ключей.       — Я самый выносливый, значит и полезу, — хмыкает Германская Империя, но не успевает он взять хоть один ключ, ему прилетает по затылку от явно недовольной Пруссии.       — Самый выносливый? От такого заявления Бисмарк в гробу перевернётся. Ты там и десяти минут не протянешь, я пойду.       — Хватит, смените друг друга в случае чего, уверен, времени хватит, по статистике нужный ключ не первый и не последний, можно уже убрать лишние секунды. Лучше будем пробовать брать ключи из середины кучи, — встревает Рейх, уже наученный опытом в прекращении споров своей исторической семьи, пусть отношения у них и не заладились.        — Отсек достаточно высоко, тут метров пять, не меньше, спускаться туда-обратно будет не очень удобно. Не проще ли подкидывать ключи? — вклинивается Турция, наконец-то убирая растрёпанные грязные волосы назад, за плечи.       — Решим по ходу.       После этих слов Союза в помещении раздаётся громкий, не очень приятный сигнал, оповещающий всех присутствующих о начале игры. Пруссия резко, не церемонясь, хватается за выдвинутую лестницу, с виду выглядящую весьма непрочно, однако страну это нисколько не пугает, наоборот - заставляет действовать быстрее, держа при этом несколько ключей в зубах. Она, словно зная, как именно нужно вставлять предмет в замочную скважину, перебирает доступные ей варианты и скидывает их на уже успевший стать мокрым от воды пол. Трубы противно гудят, выплёскивая из себя коричневую, нечистую жидкость, которую никто и не собирался очищать лишь для санитарных норм, коих игра не гарантировала. Остальные участники понимают, что стоять на месте и ждать, пока вода заполнит всё пространство, нельзя, поэтому тоже начинают помогать - Германская Империя, смерившийся со своей сущностью «помощника», подаёт Пруссии ключи, лазая на несколько метров вверх по лестнице, а Рейх и Союз, несмотря на чёткое заявление об отсутствии логики в игре, всё равно стараются выбирать «идеальные», по их нескромному мнению, ключи. Германия и Турция же не особо хотят мешать своими явно ненужными ролями, поэтому просто ждут и продолжают осматривать помещение.        — Ты не очень доволен компанией, да? - усмехается Турция, кося свой недобрый взгляд на заинтересованных Рейха, Союза, ГИ и Пруссию, которые успели уже разобрать немалую часть ящика.        — Должен разве? И ты вообще-то единственная, кто почти ни с кем не общается, — Германия тоже рассматривает свою потенциальную родню, пусть страны и не могут иметь настоящих родственников. Душевной составляющей у их «семьи» не было.       — Они тебе ближе. Или в отношениях всё сложно? — скучающе тянет Турция и чешет место около сердца через пропитанную грязью одежду, — Да почему тут так болит, словно выжгли что-то.       — Ха, это ты преуменьшаешь. Не пойми неправильно, но я… отличаюсь от них, что ли, — ФРГ на несколько секунд делает запинку, внимательно и сосредоточенно обдумывая вариант дальнейшего диалога, но решается продолжить, — Пруссия гордая, непоколебимая, любит строить всех под себя. Это, конечно, связано с её непростым прошлым, даже когда она ещё имела человеческую оболочку и ничего не знала про «судьбу страны». Германская Империя был её учеником, а это, как ты понимаешь, выдержать морально сложно, ведь Пруссия требовала идеала. Ему это не нравилось, ГИ хотел справедливости и свободы, поэтому они в не очень здоровых отношениях. Рейх с ними меньше контактировал, но они его недолюбливают за отступление от типичной военной дорожки. Он ведь был категорично против войны, пошёл на крайнюю меру и просто сбежал. Пруссия и Герман хоть где-то пришли к единому мнению - он трус. Они считали, что Рейх не достоин зваться страной, раз не готов вести за собой войска. Не сказать, что поддерживали его власть, но само увиливание от ответственности сыграло роль. Я же вообще предпочитаю не лезть в дебри их взаимоотношений, мне и не нужно. Ни Пруссия, ни ГИ, ни Рейх со мной особо не контактируют, — ФРГ пожимает плечами, оканчивая этим свой краткий рассказ о принципах каждого из его предшественников, а также их отношениях, что Турции кажутся не очень-то и крепкими.       — Почему же Пруссия и Германская Империя считают Рейха отступником их идей, если сами не поддерживали его власть? Мне кажется, сравнивать его с собой - хуёвый аргумент, — усмехается Турция и, понимая, что воды слишком много, чтобы просто сидеть, поднимается на ноги, сразу ощущая, как те затекли, — Ещё и это ёбаное плечо.       — Спроси у них, я не знаю, но могу предположить, что это из-за банальной несправедливости. Из разряда: нам не досталось, значит и тебе не достанется, — ФРГ тоже времени не теряет и поднимается следом, дабы не мочить ещё больше и так потрёпанный костюм.       — Вы долго языками молоть будете? — как по указке свыше вмешивается Пруссия, по голосу которой легко считывается недовольство явным бездельничеством некоторых игроков.        Однако, как только Германия и Турция поднимаются в порыве помочь, замок щёлкает и открывается, после чего падает в хорошо уже наполненную водой комнату.        — И это всё? — победно говорит Рейх, но быстро замечает, что Пруссия удивлённо смотрит на открывшийся вниз отсек.       — Тут ещё один замок.       — Разве не было сказано, что нас ждёт выход? — задумчиво протягивает Союз, который был настроен сбежать отсюда как можно скорее, пока их всех не поглотила собой вода.       — Видимо, слишком просто, начинаем заново, — с раздражениям, но не без горящих глаз, произносит Пруссия, мигом, словно с удвоенной скоростью, продолжая перебирать варианты, — Мне это кажется подозрительным, почему все такие спокойные? Притворяются? Или действительно ещё ничего не поняли?       Ключ от предыдущего замка оказывается в руках Рейха, что решает припрятать его в карман.        — Не лишено смысла. Пусть этот человек и сказал, что всё зависит от удачи, но всегда стоит ожидать подвох, — думает Третий, однако сразу предложить вариант с использованным ключом не решается, — Оставим идею на финал.          — Мне почему-то кажется, что мы зря теряем время, а маньяк над нами смеётся. Не удивлюсь, если за этим выходом нас будет ожидать ещё один. И вообще, с чего мы взяли, что где-то наверху есть люди, просто поверили неизвестному? — ГИ тоже решает включится в беседу, внося новый поток информации на обработку, приправляя всё своими любимыми вопросами, на которые никто не сможет дать ответы.       — У нас не так уж и много времени, мы почти полностью утонули, так что закрой свой рот, — не отстаёт Пруссия и вновь начинает действовать по излюбленной стратегии «холодной войны», которая совсем скоро может перерасти не просто в горячую, а в пылающую ненавистью драку, остужаемую лишь водой.       Спустя десять минут нескончаемых, но уже таких родных пререканий, все понимают, что ключи были в ускоренном режиме перебраны один за другим, опускаясь всё глубже под воду, что доставала почти до самого верха, из-за чего игрокам пришлось в какое-то время схватиться за лестницу, тревожа этим Пруссию. Надеясь на клишированность загадочного незнакомца, Рейх-таки предлагает использовать ключ от предыдущего замка, но он, неожиданно, не подходит и не пролазит в скважину, как и все остальные его предшественники. Атмосфера не то чтобы раскаляется - вода приводит в чувство быстро, а особенно такая грязная, однако Германская Империя начинает нервничать пуще прежнего, ибо никто так и не понял - а игра ли это на самом деле. Да и если у них не получится подобрать ключ, умрут ли люди, или весь этот спектакль не имеет в реальности никакого смысла.        — Все ключи слишком большие, они не идут, ищите другие, поменьше, — откидывая ещё один провальный вариант, кричит Пруссия, пока вода всё гуще заглушает все её слова.        — У нас половина на дне, другая в ящике, который скоро тоже затопит, что ты предлагаешь, — срывается Германия и решает всё же послать в пешее эротическое все свои принципы, одним резким движением ныряя в серую непроглядную воду, что смущала всех остальных.       — Ты что творишь вообще?! — бросив лестницу и второй отсек, Пруссия кидается в глубину следом, — Этот конченный задумывается хоть, что мы тут все пиздец волнуемся?       — Вода уже почти заполнила комнату, а мы всё ещё не выбрались. Теперь я сомневаюсь, что нас наебали, выглядит как реальное испытание на жизнь. Я точно не стану нырять за ключами, это само по себе бесполезно, но нужно что-то придумать, — Турция тем временем, глубоко вдыхая и так спёртый воздух, истерично думает, что вообще можно сделать в поистине безвыходной ситуации, где всё, что остаётся, это на грани панической атаки стараться угадать нужный ключ, половина из которых ушла на дно.       — Три последних ключа у меня, — теперь на лестницу взбирается уже Рейх. Он оставляет своих потенциальных родственников на волю воды, пока Союз и Турция, уже ни на что не надеясь, плавают рядом. Нарушая все законы жанра, никакой ключ не подходит к замку, поэтому Третий выбрасывает и их тоже за ненадобностью, с грустью глядя на металлические предметы, уходящие под воду и, возможно, забирающие с собой шанс на спасение.       — Почему ничего не подошло? Мы ведь всё перепробовали, — Германская Империя, отталкивая от себя Пруссию, подплывает к лестнице вслед за Германией, а в его глазах уже сменяют друг друга самые острые и кровожадные сюжеты, — Слышал, что умереть, захлебнувшись - это ужасная смерть.       — Годы идут, а ты не меняешься, лишь становишься наивнее, — не стесняясь, Пруссия тянет ГИ за волосы. Миг - и он уже на полметра дальше от лестницы и на полметра глубже остальных.        — Конченная мразота, — сплёвывает Империя железный грязный привкус воды, сразу же ощущая рвотный позыв, который словно идёт из самого желудка, поднимаясь всё выше по глотке.       — Я ещё не забыла тот выстрел в тысяча восемьсот семьдесят первом.       — Может, ещё через пару веков припомнишь?!       — Захочу и припомню.        — Как дети малые, а не могущественные государства девятнадцатого века. Когда же вы успокоитесь? — раздражённо вздыхает Рейх, но проползает вверх (хотя куда дальше) по лестнице, дабы дать больше пространства остальным.       — Это конец? — обречённо шепчет Турция, осознавая, что даже болезненно перерождаться она будет в не самой приятной компании, — Почему дышать сложнее? Я никогда такого не ощущала, даже на фронте. Словно меня расплющит сейчас.        — Да заебали вы уже со своим концом. Нет. Нет, блять, не конец, мы, чёрт возьми, не в каком-нибудь клишированном ужастике, слышишь? Так что хватит! — Германии сдерживать эмоции становится всё сложнее, ибо быть единственным, кто хоть что-то в подобной ситуации пытается сделать - вещь не из простых.        В противовес явно уставшему или, проще говоря, заёбанному Германии предстаёт абсолютно спокойный и непоколебимый Рейх, у которого пожизненный лозунг: «Не сижу контуженный в окопе - и на том спасибо». Он, естественно, тоже чувствует себя не очень хорошо, всё же грязевые ванны обычно представляют нечто иное, более «чистое» и не угрожающее жизни. Третий касается замка, на котором каллиграфическими буквами выведено скромное, для ненамётанного глаза вовсе не заметное «Vivĕre militate est».       — Он издевается? — Рейх усмехается от столь громких, но одновременно бесполезных слов. Этот человек специально решил потешить себя видом обезумевших бывших держав? Или действительно подбадривает?       — Осталось сантиметров пять, не больше, — хватая руку Третьего под водой, тихо шепчет Союз, чтобы услышать могли лишь они. Остальные, в принципе, и так слишком заняты, — У нас без шансов.       Без шансов. Казалось, не так уж и близко их финал в этой игре, ведь ещё минут пятнадцать назад они, полные энергии, спорили и подбирали ключи, довольствуясь первой победой. Кто же знал, что она будет последней.        Рейх смутно слышит, как Турция и ГИ учащённо дышат, стараются заглотить в лёгкие как можно больше живительного воздуха и, желательно, пробраться как можно выше, отпихивая от себя Пруссию, в то время как Германия пытается сохранить долю самообладания и не потерять сознание. Третий понимает, что с подобным подходом к жизни никто из них не выживет и не поможет людям, если они вообще есть, поэтому в качестве последнего действия в своей нынешней оболочке дёргает замок. Да, банально, глупо и несуразно, однако что делать, если выхода и так нет. И пусть он не… поддаётся? Настолько просто?       — Почему Пруссия не заметила этого? Неужели даже не попыталась проверить состояние? — одним резким движением Рейх распахивает второй отсек и, к счастью, третьего не наблюдает, а потому выбирается на твёрдую (и он очень надеется, что чистую) поверхность. Подаёт руку сначала СССР, который с лёгкой улыбкой и долей гордости во взгляде её принимает.       — Спасибо. Не знаю, как ты до этого додумался, но спасибо, — Союз, пока остальные лишь начинают доходить до ситуации и хвататься за лестницу, слепо мажет губами по чужой, но уже такой родной щеке.        — Он просто был открыт?! Я же говорил, что ты карга слепая, как вообще можно было так подставить нас, я чуть не задохнулся, мразь, — ГИ сплёвывает воду, в очередной раз прочищая желудок. Впрочем, он не уверен, что кишечник стерпит такое оскорбление.        — В следующий раз сам будешь всё делать, если такой умный, мог бы и предложить идею, видимо, весь твой потенциал закончился после создания новой конституции, — Пруссия в долгу не остаётся и, выжав свои волосы, откидывает их, попадая в лицо бедному ГИ, что тут же тянет за них.        — Что за детский сад, мы только что такое пережили, а вам лишь бы начать по новой, — единственным, кто решает лечь и просто начать дышать, является Германия, которого потрепало знатно, что видно по его лицу. И пусть из-за раскраски флага невозможно сказать, что оно как-либо изменилось, но сам ФРГ уверен, что то побледнело бы с вероятностью в сто процентов.        — Там дверь, — последнее, что произносит Турция, перед тем как Пруссия рывком поднимается, дабы скорее побежать на выход, а Германская Империя догоняет следом. 

***

      — И когда они уже встанут? Сижу здесь минут пятнадцать, а эти дурни всё ещё под препаратом, — словно дятел, нелестные мысли в голове ЕС стучат и не дают покоя, не желая уходить и оставить её-таки одну дожидаться подъёма полудохлых коллег и незнакомых людей.       Осматриваться Европейский Союз уже не находит смысла, ибо и так успела отметить про себя всё, что было нужно. Комната из красного кирпича, много ненастоящих свечей, которые не создают и доли эффекта реальных. ЕС понимает, что истинный огонь таинственный незнакомец бы не доверил тем, кого силой запихал в это «подземелье», однако, раз тут есть такая весьма масштабная сеть электронных приборов, то он явно постарался, чтобы создать атмосферу загадочности.        — Кто это вообще, как он до меня добрался и, что самое главное - почему я нахожусь в комнате с… Боже, я уже в своей голове не могу назвать их ебанутыми.       ЕС в жизни не пришло бы в голову высказаться подобным образом на саммите, тем более в присутствии прослушки и многих высокопоставленных лиц, умелых и усидчивых, готовых в случае чего переврать её слова. В принципе, перевирать было нечего. Для неё идиот - и в Африке, и на Северном полюсе идиот. Особенно, когда рядом лежат такие высшие представители «интеллигенции» как Палестина, Фашисткая Италия и Японская Империя, а из хоть чего-то утешительного - Южная Корея и Испания, с которыми ЕС не общается от слова совсем. Она, кратко говоря, вообще почти ни с кем не общается, лишь с НАТО и ООН, когда у них есть время выпить пару чашек горячего капучино в перерывах между работой и собственными отношениями.        — Такие тяжёлые моменты переживают, а всё вместе… любят, — про себя улыбается Европейский Союз. И почему даже в таких странных ситуациях она всегда вспоминает об этих воплощениях, которых было сложно назвать приятелями, не то что друзьями?        Не о ком ей больше вспоминать, вот и весь ответ. Людям чужая она, «не нравится», видите ли, статным бизнесменам и бизнесвумен её разговор, одежда, затраты и так далее по списку. Воплощениям тоже до неё дела нет - так, подойдут, если нужно будет бюджет расширить, — Как ворона среди павлинов, — усмехается. Тихо, что этого никто бы и не услышал.       Лежат сейчас себе спокойно на полу, пыль собирают да одежду пачкают. ЕС порой думает, что если бы она не была воплощением самой Европы, то обязательно попробовала бы также валяться, раскинувшись по немытому несколько дней паркету. И ей бы действительно весьма прельстило быть как все страны. Но она ведь организация. А организациям так нельзя. Им можно только весь день проводить в кабинете, решать проблемы своего состава и, куда без этого, стоически улыбаться на публику, выступая с громкими заявлениями. Да так, чтобы верили. Чтобы проникались. Вот только сама Евросоюз не проникается. Ни капельки. Интервью, саммит, одно за другим, а лицо её не выражает ничего кроме стального холода и нескончаемой усталости. «Железная» - скажут коллеги. «Безжалостная» - ответят противники. ЕС к себе всегда подбирает кроткое, но так правильно звучащее «никакая».        — Блять, какого хуя моя голова разваливается, — шепчет только что очнувшийся Палестина, сразу же хватаясь за затылок, на коем виднелся красноречивый синяк.       — Что происходит? — за ним начинают подниматься уже люди, явно не готовые к резкому пробуждению. Они один за другим оглядываются по сторонам, с опаской смотрят на расположившихся рядом воплощений и, как бы понимая суть непростой ситуации, прижимают ладони ко рту. Кто-то кусает, дабы заглушить дикий крик, кто-то ограничивается драматичным вздохом, а кто-то лишь хмурится. Непонимание их убивает, не позволяет мыслить в правильном направлении, не возводить ситуацию в абсолют, оставляя на щеках мокрые от слёз дорожки.       — Нас притащили сюда, напичкав снотворным. Это по предварительным догадкам, — хмыкает КИ, помогающий Японской Империи встать, пока последний, в свою очередь, цепляется за него, как за спасательный круг. Словно впервые напившиеся, ей Богу.       — Вы же страны, как такое вообще могло произойти? — буквально в ногах у Южной Кореи валяется от бессилия мужчина, удивлённо озирающийся и удивляющийся.       — Вот и доверяй потом правительству, — выдаёт весьма громкий тезис не менее громкая Испания, — Никто не пострадал? Может, кто-то ещё не встал?       — Спокойней будь. Всё хорошо, за исключением того, что мы заперты в непонятном месте. Советую изучить получше комнату. Может, найдёте чего ещё помимо этого, — словно самая заядлая кутила и картёжница, Евросоюз вынимает из правого кармана брюк свой туз - выключенный чёрный телефон, который был найден ей ещё при беглом осмотре помещения.        — Ты чего молчала? — Палестина рывком становится рядом, от чего ЕС корчится, но скорее показательно, дабы он понял, что быть рядом лучше не стоит.       — Слишком спокойны, задаются прямыми вопросами. Не нужно сразу завязывать диалог, я не знаю, что у всех сейчас на уме. Держаться подальше - лучшая стратегия. Сначала стоит подождать, посмотреть на них в действии, — Европейский Союз слабо и незаметно выдыхает, когда Палестина быстро считывает перемену настроения и отходит, не желая открыто конфликтовать. Не в его нынешнем мировом положении и уж точно не с ней.       — Что это? — невысокий мужчина в, судя по всему, пижаме тоже не подходит близко, но старается держаться рядом с основной группой. То бишь теми, кто хоть как-то работает.       — Не знаю. Я нашла его, когда вы спали, — ЕС пожимает плечами и вновь стучит по экрану, пусть данное действие она уже проделывала.        Гаджет, сонный и потревоженный, а также явно недовольный, сначала включается, но сразу же погасает, мечтая доспать заветные пять минут. Экран больше не горит, однако звук с идеально отточенной английской речью идёт неплохо.        — Dear countries, welcome to my first game, which was developed by me specifically for you. I understand that there will be questions, but not everyone will be able to deserve an answer, only those who will go a little further, because this is only the first test. I won't delay, the rules are simple. Direction: intellectual. Difficulty: easy. Number of participants: ten. Conditions: there is a door in the room, it is allowed to try to open it, but it will not work. Your task is to choose the right password and type it on the electronic lock, then the door will open. It is forbidden to try to open the lock and disrupt the work of the wires, followed by punishment. The main rule you can't do without is teamwork. And remember - the answer to any question can always be found in your head. Fifteen minutes are allotted for the test. Conventions: mortals in the plot are needed only for a common goal, if the rules are followed - they will not die. I wish you good luck.       /— Дорогие страны, приветствую на своей первой игре, которая разрабатывалась мной специально для вас. Понимаю, возникнут вопросы, но заслужить ответ смогут не все, лишь те, кто пройдёт немного дальше, ведь это лишь первое испытание. Не стану затягивать, правила просты.  Направление: интеллектуальное. Сложность: лёгкое. Количество участников: десять.  Условия: в комнате есть дверь, разрешено пытаться открыть её, но это не сработает. Ваша задача - подобрать правильный пароль и набрать его на электронном замке, тогда дверь откроется. Пытаться раскрыть замок и нарушить работу проводов запрещено, за этим последует наказание. Главное правило, без которого вы не справитесь - командная работа. И помните - ответ на любой вопрос всегда можно найти в голове. На испытание отведено пятнадцать минут. Условности: смертные в сюжете нужны лишь для общей цели, если правила будут соблюдены - они не умрут. Желаю удачи/.       — М-мы в заложниках? — следующим на очередь человеческого голоса идёт парень лет двадцати пяти, держащий за руку свою, по все видимости, сестру, ибо похожи они как две капли воды.       — Не говори этого, Марк, не видишь, тут и так все ничего не понимают, — сестра вышеупомянутого Марка тоже осмеливается заговорить, пусть и на грани заикания.       — Мы в опасности, Триша, как ты этого не понимаешь?       — Что за драма на пустом месте, дорогие. Мы ещё ничего не выяснили, не стоит пугаться. Правда ведь, Италия? — Японская Империя действительно старается успокоить смертных, прекрасно зная, что панику они разводить умеют очень хорошо, однако сам его образ лишь вызывает вопросы.        — Да, конечно, через пятнадцать минут мы уж точно не подлетим на воздух, — Корея усмехается, оставляя остальных самим додумывать смысл её слов.        — В непростой ситуации тоже нужно сохранять спокойствие. Даже если мы в заложниках, было сказано, что ничего не случится, если выполнить его условия. Нужно искать код. Есть предположения? — говорит Испания, явно рассчитывая на отклик от «аудитории», что хоть и была не в восторге, однако притихла, позволяя себе задуматься.        — Раз ответ искать в голове, не значит ли это, что нужно осмотреть голову в прямом смысле? Я, если интересно, Браин, биолог из Исследовательского Центра в Австралии, — тот самый низкий мужчина деловито и мило улыбается, демонстрируя этим своё дружелюбие и открытость.        — Весьма очевидно, но стоит, да, — соглашается Триша.        Начать осмотр чужих голов решила Испания, ловко отодвигая ненужные пряди волос своими длинными пальцами.        — Он какой-то слишком предсказуемый, — с лёгким подозрением тянет Испания, действительно отыскивая на чужих головах будущий ключ, — Вот только загвоздка - здесь по две цифры на каждую голову. Да и в каком порядке нам их вводить? — в конец нахмурившись, она отодвигает от себя Марка и подходит к самому последнему участнику группы - молодому с виду парню, чёрные волосы которого напоминали скорее нефтяной разлив. Потрепало так потрепало, — Могу я глянуть?        — Да, — ответ звучит холодно, абсолютно неестественно и безо всякого волнения. Испании кажется, что молодой человек на разговор особо не настроен, поэтому она глядит на цифры и отходит в другую сторону, подальше от потенциального недоброжелателя.       — Есть предположения? — Королевство с громким характерным звуком буквально «плюхается» на пол, обращая этим действием внимание всех остальных.        — Подвинься, — ЯИ отпихивает от себя надоедливо смеющегося КИ, который старается склонить свою голову ему на плечо, дабы отойти от сильной боли в затылке, которая, видимо, осталась у всех, как очень вежливое напоминание о том, что пора менять охрану.        — Я бы подбирала наугад, — хмыкает Корея, после чего сразу же устремляется к блоку с «клавиатурой».       — Нет, нам не сказали, сколько попыток в наличии, не стоит гадать, лучше поразмыслить, — Браин вежливо улыбается, однако Корея и не сердится, аргумент здравый. Она весьма быстро переобувается и отказывается от своей идеи, будто бы и не было её вовсе.       Южная Корея никогда не славилась своей сильной принципиальностью, никогда не отстаивала даже самую идиотскую позицию, не любила собирать тысячи аргументов. Нет так нет. Вот и весь её лозунг.       — Думала, что буду вести себя иначе, оказавшись в подобном месте. Странно, что я ещё так спокойно на всё реагирую, — Корея не без удовольствия облокачивается на тёплую стену, — Тут есть отопление?       — Нас ведь десять, верно? Тот человек, у которого есть это число будет нам примером. Испания? — Евросоюз обходит всех присутствующих и оборачивается на Испанию, стоящую в гордом одиночестве со своими отнюдь не сладкими мыслями.       — Это всё так странно. Я пила вино в своём кабинете, а потом словно память стёрли, ничего не понимаю. Если я так прокололась, то что ещё меня может ждать? — она неосознанно сжимает кулак, загоняя острые ногти прямо в нежную кожу ладони, сразу же ощущая неприятную боль. След останется, — Плечо болит, голова кругом, а вчерашний день как в тумане…       — Испания, ты меня слышишь? — не прекращает настойчивая ЕС, подходит всё ближе и щёлкает пальцами прямо у Испании около уха.       — Да, извини. Ты что-то про число говорила? Десять у меня, по идее, у других не видела, — осматривая затылок Испании, Евросоюз действительно отыскивает там нужную десятку, начиная понимать суть испытания.        — Справа находится порядковый номер кода, слева - цифра, которую нужно ввести. Кто был первым?        Всё ещё витая в своих мыслях, Испания обходит всех заново, однако чётко запоминает порядок и сами цифры, которые поочерёдно вводит на клавиатуре. Ни один человек не сопротивляется, а как раз наоборот - подбадривающе улыбается, и лишь тот самый хмурый парень через силу заставляет себя развернуться спиной к стране.       — На таймере ещё три минуты, а вы такие молодцы, — на лице Триши расцветает радостная улыбка, из-за того что сегодня она останется в живых.       — Меня это слишком напрягает. Всё настолько просто? Даже не придрётся ни к чему? Они действительно верят убийце или шутят надо мной? Какой вообще сегодня день? — Палестина, насупившись, ковыряет ногтями стену да щурит глаза от противного кислотно-зелёного цвета с надписью «The test passed».       — Нам, наверное, нужно выйти, — галантно придерживая дверь для остальных, Марк приглашающе выставляет правую руку вперёд, зазывая с собой.        — Благодарю, — Японская Империя не сдерживает смешка под косой взгляд КИ. Эти двое, в принципе, не особо интересовались людской проблемой и размышлениями ЕС насчёт всего происходящего, предпочтя оставить всё как есть. Безусловно, они были рады этой маленькой победе, но скорее как родители радуются за детей, которые впервые в жизни принесли домой золотую медаль с надписью «победитель» или грамоту о призёрстве в школьной олимпиаде.        — Оставь надежду всяк сюда входящий, — усмехается Корея, когда из-за поворота замечает арку, ведущую в огромный зал, усеянный обилием грациозного белого и его оттенков.  Игра началась.