A ray of sunlight through a storm

────────────────────

    Вэнь Жохань встретил Цзинь Гуаншаня на Совете Кланов.     Вэнь Жохань был на них с тех пор, как началось обучение, и стало очевидно, что он был гением, поэтому был вынужден всегда находиться в тени своего отца, чтобы научиться быть тираном.     Цзинь Гуаншань, с другой стороны, был избалованным и высокомерным щенком, почти ничего не знающим о порядочности. Они никогда не ладили и никогда не будут..!     Окей, ладно. Он должен это признать. У него было тёмное прошлое, и это тёмное прошлое заключалось исключительно в том факте, что когда-то давно он регулярно разговаривал с этой жёлтой сукой. С его стороны они не были друзьями, а больше походили на обычных знакомых, потому что на собраниях весьма скучно, если не с кем было поговорить; у них никогда не было ничего общего.     К счастью, Цзинь Гуаншань оказывал на него очень дурное влияние, и в конце концов отец заставил его перестать с ним разговаривать. Поблагодарите старика за единственную благотворительную акцию, которую он совершил в своей жизни.     — О, раз ты общался с ним, возможно, он был не так уж плох...     Вэнь Жохань уставился на Лань Пэйчжи.     — Он всегда был плох. К тому времени, когда нам исполнилось по четырнадцать, я знал очень немногих учеников мужского пола, которые не спали с ним.     — Я думала, он клеился только к женщинам, — задушено от удивления проговорила она.     — Я был так же удивлён. Не помню, чтобы он тогда клеился к какой-нибудь девушке. Полагаю, он и сейчас ухлёстывает за учениками, поскольку ему труднее навязываться кому-то, обладающему примерно равной силой.     — Бедный глава Ордена Цзинь, у него нет столько членов в распоряжении, сколько ему отчаянно хочется...     Выражение отвращения на его лице заставило её начать хихикать, поэтому он отобрал чашку из рук женщины, ставя её обратно на стол.     — Тебе уже хватит, я не хочу представлять это.     — Эй, может ему стоит посвятить себя проституции. У меня такое чувство, что он будет в этом хорош.     — Что заставило тебя думать, что он не проститут?     Она падает на спину от смеха; хотя, возможно, истинная причина крылась в том, что она была пьяной и не могла сидеть прямо.     В таком виде их и застал Лань Цижэнь: Лань Пэйчжи, растянувшаяся на полу, и Вэнь Жохань, смакующий очередную чашку Улыбки Императора. Покачав головой, он убрал вино со стола и заменил его водой, чтобы помочь им протрезветь.     — Это снова из-за Главы клана Яо? — незаинтересованно спрашивает Лань Цижэнь, уже привыкший к их выходкам.     — Мы обсуждаем сексуальные похождения главы Ордена Цзинь, — невнятно говорит Лань Пэйчжи, прикрыв глаза.     Лань Цижэнь чуть не споткнулся об её ханьфу. Он позеленел, заметив любопытный взгляд Вэнь Жоханя.     — Однажды я наткнулся на него, пока он… эм… оказывал услугу старшему ученику из клана Оуян.     — Агх, меня сейчас стошнит. — Вэнь Жохань наполнил свою чашку водой и тут же осушил её залпом.     Лань Пэйчжи вслепую дотянулась до стола, а когда не нашла свою чашку, то сдалась и решила, что оно того не стоит.     — Цзинь Гуаншань и Лань Широн случаем не знали друг друга?     Вэнь Жохань задумался.     — Они?     Лань Цижэнь не мог припомнить, чтобы его старший брат хоть раз разговаривал с наследником Цзинь, не считая приветствий и обычных любезностей.     — Не то чтобы мне известно... Цзинь Гуаншань не был на обучении, и мой брат не горел желанием участвовать в Собраниях Кланов без крайней необходимости.     — Тогда приятно осознавать, что у него нет с нами никаких близких отношений.     Вэнь Жохань замолкает и пьёт воду.     Он обещал ничего не говорить... «Будь ты проклят, Жолань,» — подумал он.     Лань Цижэнь прищурился, зная его достаточно хорошо.     — Я ударю тебя, если это то, о чём я думаю.     Вэнь Жохань обиженно опустил чашку.     — Я бы заслужил удара, если бы переспал с ним, но у меня есть чувство собственного достоинства, как ты смеешь? — Он останавился на секунду и решил, что ему нужно выдать своего брата: — Но у моего брата его нет.     Лань Пэйчжи достаточно протрезвела для того, чтобы сесть.     — Да ну, правда? Я думала, у тебя нормальная семья.     — Вэнь Жун вполне нормальная. Жолань – сопляк.     — Я передумал. — Лань Цижэнь потянулся к алкоголю. — Мне это нужно.     Вэнь Жохань никогда в своей жизни не видел, чтобы Лань Цижэнь пил, но зато он достаточно выпивал с Лань Широном, чтобы знать, что у Ланей нулевая толерантность к алкоголю. Вэнь Жохань потянулся над столом, но не успел. Сначала Лань Цижэнь выглядел просто сонным, а затем потерял равновесие и упал на спину без сознания.     Лань Пэйчжи ткнула его пальцем.     — Мы убили его..?     — Нет. — Вэнь Жохань, вздохнув, обошёл стол и поднял его. — Лани вообще не могут пить… Я не уверен, проснётся ли он.     Она хмыкнула и тщательно осмотрела своего деверя.     — Сколько ему лет? Эта бородка вообще не помогает.     — Я ему так же говорил, но, должен признать, у него и без того лицо выглядит юным. Насчёт возраста не знаю… Мне тридцать два, значит ему около… двадцати восьми?     Она допила остатки из чашки Лань Цижэня.     — Может, сбрить её?

────────────────────

    — Лань-шушу, а можно вопрос?     Лань Цижэнь был в плохом настроении, но Вэнь Ин не был в этом виноват. Девятилетка мог быть энергичным, но в целом он хороший мальчик (и очень умный).     — Да, можно.     Вэнь Ин сел за стол.     — Я знаю, что это перечит правилам… но почему заклинатели не могут использовать тёмную энергию так же, как духовную? Папа сказал, я могу подумать об этом, когда стану старше, но я должен знать.     Вэнь Ин пусть и начал своё обучение не так давно, но уже изобретал талисманы и преуспевал во всех своих занятиях. Как и следовало ожидать, он был гениальным сыном гения.     — Тёмная энергия опасна, — ответил он на автомате, — она вредит золотому ядру. И даже если ты найдёшь способ контролировать её, она всё равно навредит тебе, поскольку нет баланса между тёмной и духовной энергией.     — Что если бы её можно было очистить?     Лань Цижэнь вздохнул.     — Это то, о чём ты сможешь спросить, когда будешь лучше в этом разбираться. Тебе всего девять. Продолжай усердно учиться, прежде чем будешь задумываться об этом.     Вэнь Ин надулся, но кивнул.     — Да, Лань-шушу... Можно пойти поиграть с Чжань-Чжанем?     — Конечно.     Он снова вздохнул, когда мальчик почти бегом покинул комнату. Если бы это был кто-то другой, Цижэнь бы забеспокоился, но у этого ребенка было доброе сердце, мальчику просто любопытно.     Он всё равно расскажет Вэнь Жоханю, на всякий случай.

────────────────────

    Это был он. Этот момент. На самом деле Лань Цижэнь не хотел вступать в конфронтацию со старейшинами, но это было сделано ради справедливости. Кроме того, Вэнь Жохань приложил немало усилий и потянул за разные ниточки, чтобы помочь ему в этом вопросе. Это было бы полезно для его племянников.     — Ты из ума выжил? Мне напомнить тебе, что она убийца?     — У Лань Пэйчжи никогда не было справедливого суда. Мы просто поверили на слово моему брату, и, напоминаю, мой брат — это последний человек, которому мы должны верить в этом случае. Если бы она была такой сумасшедшей, какой вы хотите её выставить, она бы так не боялась.     — Человек, которого она убила, был и твоим учителем, Цижэнь. Достаточно того, что ты всё ещё позволяешь ей видеться с твоими племянниками!     — Они имеют право быть с матерью, особенно когда их отец вообще не удосужился хоть раз встретиться с ними! — Он делает глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и продолжает: — Я лишь предлагаю, чтобы и её часть истории была услышана хоть раз.     — Или?     Верно. Ему нужно словесно дать по щам кому-нибудь.     — Я освобожу её.     Один из старейшин усмехнулся:     — Ну, конечно.     Лань Цижэнь уверенно поднял голову.     — Вы забыли, кто тут действующий глава ордена? Мне нужно было только попросить одобрения у брата, и он уже сказал "да".     Не сказал. Лань Широн ни с кем не разговаривал уже двенадцать лет, даже с собственным братом. Но Лань Цижэнь спросил, просто воспринял молчание как знак согласия. Мелочи.     Старейшина ударил кулаком по столу.     — Женщина не может покинуть её заключение.     — Может. И покинет. Она по-прежнему будет под присмотром, но она, помимо прочего, ещё жена главы ордена и мать моих племянников.     Теперь дело за малым – доказать, что Лань Пэйчжи полностью вменяема.

────────────────────

    — А-Чжань?     Лань Хуань улыбнулся младшему брату и погладил его по голове. Лань Чжань тискал кроликов и выглядел очень мило.     — Сюнчжан.     — Дядя сказал, что мы можем пойти к маме.     Лань Чжань растерянно моргнул.     — Прошло ещё мало времени.     — Он сказал, что это особый случай.     Лань Хуань тоже не понимал, но это была возможность увидеть их любимую матушку, так что остальное не имело значения. Он взял ладонь брата, и они пошли обратно вокруг горы к дому с горечавками.     Дядя ждал их у двери.     — Дядя, — оба мальчика поклонились.     — А-Хуань, А-Чжань, пойдёмте внутрь.     Обычно он никогда не оставался с ними во время их визитов, позволяя провести время наедине с матерью, так что это, несомненно, было чем-то важным.     Их мать сидела за столом, как раз заканчивая трапезу, и тоже была удивлена, увидев их, но с радостью раскрыла руки, когда Лань Чжань обнял её.     — Мои малыши. — Она поцеловала обоих в щёчки. — Неужели уже прошло так много времени?     — Я хотел поговорить с вами, — произнёс Лань Цижэнь, садясь.     — Я ничего не делал, — инстинктивно выпалил Лань Хуань, прекрасно понимая, что из них двоих у него больше всего возможностей сделать что-то не так.     — Я не об этом, — заверил он его, и его губы начали подрагивать от улыбки. — Это по поводу вашей матери.     — Я ничего не делала.     — Знаю. Это то, что я пытаюсь втолковать старейшинам.     Мальчики обменялись растерянными взглядами. Никто не любил их мать – это единственное, что они знали, и ещё что кроме них, Вэнь Жоханя и их дяди, её никто больше не навещал.     — Они никогда не примут правду, — раздражённо фыркнула она, сосредоточившись на расчёсывании волос Лань Хуаня.     — Им и не обязательно. — Он снова поднялся, стряхивая невидимую пыль со своего ханьфу. — Это подождёт, уже почти время ужина.     Мальчишки неохотно встали, но их дядя остановился в проёме и обернулся.     — Ну? Неужели невестка не хочет пойти поесть?     Она раскрыла рот, затем снова закрыла. А потом скептично посмотрела на открытую дверь.     — Нет. — Она отказывалась верить в это.     — Ты не может покидать Облачные Глубины, но можешь быть на территории.     Глаза Лань Пэйчжи округлились, словно два блюдца, и после пары секунд молчания она потеряла сознание.

────────────────────

    Было уже поздно, но нет ничего необычного в том, что дворец оставался активным до глубокой ночи. Слуги расступались и кланялись, перешептываясь и опасаясь реакции главы ордена, хотя за последние несколько лет он стал гораздо спокойнее.     Когда двери в кабинет Вэнь Жоханя с грохотом распахнулись, он поднял голову, а затем закатил глаза и снова уткнулся в свои бумаги.     — Я больше не дам тебе денег.     — Вот так ты приветствуешь своего брата?     — Я не в настроении, Жолань.     Он усмехнулся и плюхнулся перед его рабочим столом, положив руки на бёдра.     — Я думал, семья должна помогать друг другу, — сказал он притворно сладким голосом.     — Ты был тем, кто сказал, что больше никогда не вернётся, — резко ответил Вэнь Жохань, смотря на другого.     — Не сработало, — пробормотал он.     — Это никогда не срабатывало.     — По крайней мере я пытался, в отличие от тебя, которому подавали все с самого рождения...     — Я сказал, я не в настроении, — отрезает он, хлопнув кисть на стол и наконец смотря ему прямо в глаза. — И мы больше не будем это обсуждать. Если ты облажаешься, это, блять, не моё дело. Ты уже не ребёнок.     Вечно проблемный ребёнок. Поскольку у их отца уже был идеальный наследник, когда Жолань родился, он никогда не был важен, и поэтому его игнорировали. В то время как Вэнь Жун заботилась только о себе, Вэнь Жохань в основном делал всё возможное, чтобы сделать, что мог, для их брата, и в чём-то преуспеть. Они неплохо ладили, но Вэнь Жолань был чертовски упрям ​​и никогда не слушал голос разума.     — Как бы то ни было... Я уйду, как только у меня будет немного золота.     — Нет.     — На этот раз я не вернусь!     Вэнь Жохань поднялся и обошёл стол, становясь с ним лицом к лицу. Он возвышался почти на голову и был намного сильнее. Если бы это действительно было нужно, он мог бы заставить его остаться.     — Ты исчез на десять лет, Жолань. Мне не наплевать на твои похождения или чем ты там занимаешься, и мне было бы не всё равно, если бы занимался этим здесь. Либо ты остаешься в Безночном Городе и продолжаешь то, что делаешь, либо уходишь навсегда без моей помощи.     Он сжал кулаки, готовый начать кричать о том, как это всё было несправедливо, когда дверь открылась. Он резко обернулся, зная, что даже их сестра не вошла бы без стука, и обнаружил, что там был ребёнок.     — Я просто хотел узнать, закончил ли ты работать, — застенчиво сказал он, частично спрятавшись за дверью.     — Всё в порядке. Иди сюда.     Вэнь Жолань наблюдал, как мальчишка подбежал к его брату и обнял поперёк талии. Вэнь Жохань мягко погладил его по голове.     — Я уже закончил тренировку, но Сюй-гэ был занят, а Чао-гэ опять грубит.     Как давно у брата появился ещё один ребёнок? Насколько он помнил, его жена была тяжело больна и прикована к кровати вот уже несколько лет. К тому же в нём не было его черт.     — Завтра я поговорю с Чао-эром. Почему ты ещё не в кровати?     — Ты не поцеловал меня на ночь, пап, — запротестовал он.     Вэнь Жохань заправил мальчишеские волосы за уши и поцеловал его в лоб, пока за ним всё это время наблюдал его брат, потерявший дар речи. Его брат не должен быть... мягким!     — Я уложу тебя спать. — Он в последний раз одарил брата взглядом и произнёс: — Мы продолжим этот разговор завтра. Пойдём, солнышко.     Что. С этим миром. Творится.

────────────────────

    Ребёнка звали Вэнь Ин, и всё, что он знал, это то, что его брат буквально притащил его из ниоткуда десять лет назад, после его ухода. Мальчик был любимчиком его брата; он был гением, как и Жохань. Уже все ожидали, что мальчишка станет следующим главой ордена.     Немаловажно то, что Вэнь Жохань потерпел радикальные изменения. Его изменчивый темперамент стал приятнее с тех пор, как он усыновил мальчика, он стал намного дружелюбнее и разумнее, если того хотел. У него даже появились друзья, если верить тому, что ему удалось подсмотреть.     Просто... какого хера?     Он словно смотрел на чужака. Его брат позволял мальчику перебивать его в любое время, уделяя ему столько внимания, сколько тот хотел, и никогда не сердился на него.     Вэнь Жолань не знал, что и думать по этому поводу.     Когда они росли, Вэнь Жун была занята защитой себя, у них было мало времени, чтобы что-то предпринять в связи с жестоким обращением их отца. На самом деле, он вообще с ней не общался.     Брат был другим. Несмотря на тот факт, что он был под ужасными давлением и ожиданиями, он пытался что-то сделать для ребёнка, который был полностью брошен. Что касается Вэнь Жоланя, то он был его единственной настоящей семьей. Даже тогда... это было несправедливо. Почему он был единственным, к кому не было настоящей привязанности? У Вэнь Жун и Вэнь Жоханя была их мать, сейчас у каждого была своя счастливая семья, а он остался ни с чем. Как он должен был это принять?     " Если выйдешь за эту дверь, не смей больше возвращаться, " — вот, что сказал ему отец, когда он впервые уходил из дома, и что по сути подразумевал сейчас его брат.     Вэнь Жолань горько оглянулся на дворец, тихо уходя с восходом солнца.

────────────────────

    — Клянусь, в следующий раз, когда я его увижу, запру здесь!     Вэнь Жун согласно кивнула и сконцентрировалась на приготовлении лекарства отдельными порциями.     — Ты слишком о нём печёшься, — наконец сказала она, выслушав почти час его разглагольствований, — ты не его мать.     Вэнь Жохань на мгновение злобно уставился на неё.     — Однажды он попадёт в беду, и я не смогу его вытащить. Десять лет. Раньше это было несколько месяцев, но никогда так долго.     — Он взрослый. И может делать, что хочет.     — Ему было пятнадцать, когда он ушёл!     По мнению их отца, Жолань не нуждался в обучении, поскольку у него был очень низкий уровень совершенствования. Поэтому его оставили на попечение слуг, которые не могли сдерживать его вспышки гнева. С тех пор, как он стал достаточно взрослым, чтобы летать на мече или проскальзывать мимо стражи, он стал убегать из дворца. Жохань гонялся за ним, когда только мог, но в конце концов он снова уходил.     — Я думала, вы двое были близки.     Вэнь Жун призналась, что много лет назад она могла бы стараться больше. Но после смерти матери она не могла заставить себя даже взглянуть на Жоланя. Она разговаривала с ним только тогда, когда это было абсолютно необходимо, и всё.     — Ты никогда не пыталась.     Вэнь Жун подняла взгляд на брата, который интенсивно смотрел на неё.     — Для этого уже слишком поздно.     — Слишком поздно? Для этого было слишком поздно, когда он родился? Потому что ты сдалась уже тогда.     Вэнь Жун нахмурилась и отложила свои вещи в сторону.     — Тогда мне не нужен был второй брат, не нужен и сейчас. Для меня он незнакомец.     Он засмеялся, но это был наполовину истеричный звук. Зарывшись пальцами в волосы, он повернулся к ней спиной и посмотрел в окно.     — Все мы так ошибались... отец, Жолань и ты... ты всё время тянула меня в разные стороны и отказывалась слушать, когда я пытался что-то исправить. Я пытаюсь сказать тебе, что наш брат мог погибнуть и... Знаешь, что? Забудь.     Она опустила взгляд на стол, сосредоточившись на одном из сучков темного дерева.     — Нет, ты прав. Мы все были эгоистичны, и несмотря на тот факт, что ты часто притворяешься не тем, кто есть на самом деле, ты похож на маму. Тебе не все равно, и именно поэтому ты настойчиво интересовался моей медициной и раз за разом обращался к Жоланю. Возможно, именно по этой причине ты был так подавлен в течение многих лет, вплоть до усыновления Вэнь Ина, хотя и никогда не говорил об этом. Прости меня.     Вэнь Жун, конечно, знала, что её брат никогда не подойдёт рассказать ей, что произошло, что ранило его до такой степени, что он выглядел так, словно хотел умереть.     — Жолань будет в порядке, — попыталась она его успокоить, — он может быть импульсивным, но он умный и знает, как позаботиться о себе. Ты должен беспокоиться о своих сыновьях.     Вэнь Жохань медленно кивнул.     — Не буду мешать тебе работать. — Он зашагал к двери, но возле неё остановился на несколько секунд. — До встречи, глава, Жун-цзе.

────────────────────

    Лань Широн не произнёс ни слова с того дня, как женился, после свадебных клятв. Ни когда его жену отвели в её новое заточение, ни когда пришёл Лань Цижэнь, чтобы сообщить о рождении Лань Хуаня, ни когда они зачали Лань Чжаня. После этого все перестали пытаться.     Он был обязан объясниться со многими людьми, но, возможно, больше всего этого заслуживал тот, кто пришёл к нему во время его первой брачной ночи.     И, возможно, если бы в комнате не было жены, у него бы хватило смелости открыть дверь и встретиться лицом к лицу с разбитым сердцем. Но он этого не сделал.     Это было самым большим сожалением в его жизни.     Он не пытался притвориться, что не сделал ничего плохого, потому что знал, что это не так. Он совершил непростительные поступки по отношению к людям, которых, как он утверждал, любил, и теперь расплачивался за последствия.     Тогда он никак не пытался защититься. Конечно, он чувствовал себя ужасно из-за того, что влюбился в свою жену, несмотря на то, что уже не был холост, но его рационального "я" было недостаточно, чтобы сдержать свою импульсивность, и результатом стало... это.     Он всё ещё не понимал, почему сделал это. Вэнь Жохань был центром его вселенной, тем, за кого он отдал бы всё, единственным человеком, который когда-либо прикасался к его лобной ленте. Он был уверен, что это его родственная душа. Даже во время свадьбы и тех двух раз, когда он спал со своей женой, его мысли возвращались к нему.     Но он был слишком жадным, возжелав двух разных людей одновременно, и за это поплатился сполна.

────────────────────

    Вэнь Ин стыдливо опустил бы глаза, опасаясь наказания, если бы не достаточно хорошо знал своего отца и не был уверен, что ему это сойдет с рук.     Вэнь Жохань скрестил руки на груди, к этому моменту уже привыкший к дерзкому поведению одиннадцатилеток, поскольку прошел через то же самое с Вэнь Сюем и Вэнь Чао.     — Ты ударил Цзян Ваньиня в лицо.     Вэнь Ин не отреагировал на заявление.     — Да, папа.     — Почему?     — Он был груб с А-Сюанем, — правдиво ответил он, — и если бы этого не сделал я, вмешался бы Чжань-Чжань, так что, возможно, я спас ему жизнь.     Вэнь Жохань вздохнул. Это правда, Лань Ванцзи был чертовски опасен. Парень вёл себя нормально, будучи золотым ребёнком Лань Цижэня, но когда кто-то из его лучших друзей расстраивался, в нём проявлялась натура его матери. Всё стало только хуже, когда он получил разрешение носить меч, и к этому моменту Пэйчжи уже с гордостью учила его, куда правильно наносить удары.     Никто бы не захотел, чтобы этот колючий ребёнок злился.     — Ты сломал Цзян Ваньиню нос.     — А-Сан бросил мне вызов, сказав, что я не смогу сделать это одним ударом... — пробормотал он.     Он не был уверен, гордиться ли ему тем, что у его сына такие друзья, или беспокоиться. Не Хуайсан выглядел слабым, но это было далеко не так. Если бы кто-нибудь спросил его, Вэнь Жохань мог бы с уверенностью сказать, что он оказывал худшее влияние на группу.     Единственным, кто был в здравом уме из этой четверки, был Цзинь Цзысюань.     — А-Ин, ты не можешь бить людей.     — Конечно, могу. — Он поднял голову и слегка нахмурился. — Пап, он всегда издевается над А-Сюанем.     Вэнь Жохань наклонился, чтобы быть с ним на одном уровне.     — Вэнь Ин, ты не будешь бить людей, что ниже тебя. Ты намного лучше него, так что не позволяй ему думать, что он тебе ровня.     Чёрт с ним, не похоже, что мальчик послушал бы в любом случае... и он действительно сломал Цзян Ваньиню нос с одного удара, мужчина был горд.     — Я понял, папа!     Вэнь Ин был хорошим ребёнком, он не стал бы злоупотреблять властью, которую только что получил в свои руки. Скорее всего, он использовал бы её, чтобы причинять вред словесно и не давать своим особо буйным друзьям совершать убийства, по крайней мере, до тех пор, пока им не исполнится пятнадцать. Вэнь Жохань пригладил его волосы, чтобы привести их в некое подобие порядка.     — Хорошо. Возвращайся с моими племянниками.     Боже, этот ребёнок взрослеет слишком быстро.

────────────────────

    Лето подошло к концу и в свои права вступил осенний ветерок; началась подготовка к церемонии наречения Вэнь Ина.     Он был самым младшим из своих друзей, следовательно у Лань Чжаня уже было имя в быту. Но теперь ему исполнилось двенадцать и он вот-вот получит своё!     Сначала он был смущён, потому что несмотря на то, что его братья были старше, у них никогда не было церемонии наречения, но потом отец объяснил ему, почему это так. Это стало традицией.     Цишань Вэнь определял наследников очень странным образом. В отличие от других кланов, старший из детей не получал титул автоматически. Вместо этого выбирался самый сильный из детей, но это тоже зависело от многих факторов. Женщины могли делать в своём Ордене всё, что угодно, кроме руководства, поэтому дочери не могли претендовать на титул наследника, если только у них не было братьев, в этом случае Орден наследовала самая сильная из дочерей. Если у главы Ордена были дочери и один сын, сын сразу же становился наследником. Если было больше одного сына, как в случае с его отцом, наследником становился самый сильный, в его случае это был средний ребёнок. И только наследник мог пройти церемонию наречения.     Вэнь Сюй был на три года старше Вэнь Чао, а тот в свою очередь на два года старше Вэнь Ина, поэтому у них было больше преимуществ получить опыт и знания. И даже так Вэнь Ин сумел превзойти их и стать наследником. Его старшему брату было это безразлично, поскольку его в самом деле мало что волновало. Вэнь Чао же, с другой стороны, был недоволен, но он... не был таким умным или сильным, как Вэнь Ин.     Вэнь Ин даже не был уверен, сможет ли он возглавить Орден, как его отец, но папа был его героем, и он хотел, чтобы тот гордился им. В любом случае, у него были годы, чтобы научиться.     Единственным недостатком было то, что после церемонии его учёба усилится, и из-за этого он не сможет так часто видеться со своими друзьями. А-Сюань тоже должен был стать главой Ордена, поэтому он и сам был очень занят. Кроме того, Лань Чжань стал гораздо больше помогать своим дяде и матери, поэтому у него не было возможности часто видеться с ними. Оставался только Хуайсан, у которого было всё время мира, потому что его очень баловали и отец, и старший брат.     Но он обещал постоянно писать им всем письма, так что всё должно быть хорошо!     В вечер его двенадцатого дня рождения Вэнь Ин был представлен как Вэнь Усянь, и хотя он не принадлежит к своей семье по крови, все присутствующие считают, что он в точности похож на своего отца.     В этот день ему также вручают меч и флейту, украшенную красной кисточкой.