Чем может обернуться чаепитие

      ***

      Капля, преодолевая километры холодного неба, упала на смолистый вытянутый листок. Расплющилась и вновь собралась в чёрную жемчужину, отражаясь в темноте листа. Потекла по его изгибу, повторяя его выпуклые изломы. Остановилась на кончике, переливаясь за край, но не решаясь упасть. Однако, повинуясь порывам ветра, упала на мягкую землю, впиталась.       Рядом на асфальте уже скопилась бурая лужа, её поверхность рябила, рассыпая отражение света тусклого белого фонаря. Он акцентировал дождь, и если бы кто-то сейчас посмотрел наверх, в ночное небо, то каждая капля была бы похожа на сияющий алмаз.       Но на небо никто не смотрел. Все спали. В шумный равномерный ливень многих клонит в сон.

***

      Что-то разноцветное вспыхнуло перед полузакрытыми веками. Открыла — ничего, темно и тихо.

***

      Поверхность лужи стала похожа на мутное зеркало, лёгкие брызги чуть серебрили её. Воздух, скопив влагу, растёкся туманом. Окружил пустынную окраину, напугал дальнюю улицу. Влага холодила нос дремлящей собаке, липла к шерсти. Ветер стих.

***

      Она одна, кажется ей. Посмотреть? Нет, рядом Краска, она знает. Не открывать бы глаза, но она сама того не желая видит радужные всполохи, размытые пятна, полосы.       Вокруг голоса. За ней следят. Невидимые в темноте глаза пристально смотрят.       Встаёт — никого кроме Краски.       Как личинки кишат мысли, выдернуть, вырезать бы их. Собственная ценность уже не кажется такой значимой. Выбраться бы из гула чужих звуков! Чьи они? Грозят ли они ей опасностью, умрёт ли этой ночью или всё лишь бесконтрольное воображение? Не так легко понять…       Закрывает глаза. Кажется, бродят тени, сама темнота приближается к ней, окружает жертву. Где-то надрывно кричит белая пушистая овца, странно, на ней шаль, которая молниеносно слетает и покрывает, на удивление, всё непроглядной тьмой.       Отрубленная щучья голова рассекает темноту, и вновь остались страшные тени. Они смотрят в её глазницы.       В город, хлопая тяжёлыми короткими крыльями, летит утка. Вдалеке горят огни зданий, шумно едут машины. В немом дворе-колодце цвететёт вишня. Бутоны ягоды пугают теней, они убегают, просачиваются в сырые подвалы, путаются под колёсами.       Пошёл град. Он сбивает лепестки, сереет молодое дерево.       Липкая, противная. Стереть. Убить. Умиреть. Сгнить.       Аромат чая возвращает её. Крышка чайника приподнимается. Из-под неё выглядывают свежие белые бутончики, вырастают длинные тёмные ветви, шелестят листья, раскрываются лепестки. Из чайника начинает расти бузина, тянется гибким стволом к самой постели, выбивает стёкла окна. Полетели, зазвенели осколки. Ураган царапается о рваные края рамы.       Но она одна в пустом доме. Тонет в чане деревянный кораблик.       Растение также стремительно осыпается. Всё зарастает плесенью, потом разлетается пылью. Вдали стремительно убегает голубое море. Пыль становится горячим песком. Приходят синие сумерки. Жарко, поднимается чёрная раскалённая буря.       В комнате с ней только Краска.

***

      Под стоком крыши опять мощно стала падать вода. Гул стал громче. Собака, поворчав, поджала под себя лапы. По дороге потекли грязные ручейки.

***

      Тёмного песка слишком много, он бьёт резкой волной по телу, уводит в темноту и воображаемый вкус крови заполняет рот.

***

      Милорд сидела сгорбившись на кровати хрипела и кашляла.

***

      Удивительные существа — отцы. Можно утверждать, что я основываюсь лишь на стериотипах, но, удивительно, многие из них ни разу не опровергались. Какие из них не любят применять стёб? Или проворачивать редкие кулинарные творения из содержимого всего холодильника? А многие мгновенно засыпают только коснувшись головой подушки и уходят в беспробудный сон на всю ночь. Впрочем, есть часы, когда разбудить человека гораздо проще, но и эта установка на них почти не действует.

***

      Милорд опять захрипела, бездумно уставилась на стену. Внезапно очнулась, но повернув голову встретилась с недовольным малоосознающим взглядом. Спустя мгновение Краска окончательно проснулась, схватила Милорда за руку и, подгоняя возгласом «Бегом в ванную!», потащила её вниз по лестнице.       «Надо было сходить за тазиком, не было бы такого красочного пробуждения!». Но что сделано или что вовремя не совершено, того уже не исправишь. Сейчас же стоило позаботиться о Милорде.       Она тяжело навалилась на раковину, открыла кран и влажной рукой прикоснулась к лицу. С ужасом почувствовала потной кожей ледяные пальцы, намного холоднее воды.       Легче не стало. Сердце отдавало в голову, подавляя звуки и мешая дышать. Казалось, будто кто-то незримый пытался её утопить. Мутило.       Милорд повернулась, ища помощи. Краска уже заметила взгляд её глаз. В них было тихое смирение, хотя Милорда трясло как в лихорадке и временами она клонила голову, как будто собиралась резко уснуть.       Голос подруги вывел из оцепенения. Но далеко не сразу она среагировала. Краска придерживала её и что-то говорила, Милорд не разбирала слов. Она белая как приведение, застыла в покорности. Однако прекратила хватать воздух, и Краска усадила её у стены, встала рядом.       Она сидела на чувствуя холодную плитку. Сильная усталость накрыла её. Кольцом окутало бесслышное «ничего». Медленно стекла на пол. Ударяли даже неслышные вздохи.       Конечно, она всё, что было сейчас могла предсказать. Все варианты могли быть предугаданы, да и она уже об этом думала. И всё же новая волна тревоги проступила.       Что-то сказала, словно глотая лаву. Дрогнули липкие слёзы по окоченевшим щекам. Она глядела на беспокойную Краску. Стеклянелыми глазами видела безразличный остальной мир.       Она не помнила, как её отвели наверх, какие дали указания, но очнулась уже в кровати и медленно тяжко глубоко уснула.       Вроде бы ей легче. Она уже спокойна, хоть и очень истощена состоянием. Краска расслабленно выдыхает.       Она помогла ей дойти до спальни, указала, что ей делать, если опять станет хуже.       Вряд ли Милорд её слышит.       Краска поставила принесённый тазик рядом с кроватью. Отодвинула холодную занавеску, вытерла взятой тряпкой мокрый подоконник.       Ткань затрепетала сильнее. Частицы воды грубо ударялись о крышу и разбивались фейерверками. В лужах на секунду можно было заметить, но она быстро исчезала в общем волнении воды. Над домом раскинулось бескрайнее небо, затянутое торопливыми облаками. Чуть открылась нежная растущая луна, осветила их рваную ужасающую кромку, и тут же была съедена серой пеленой прожорливых туч. Поток ледяного воздуха принёс запах млелой зелени, земли и лёгкого холода.       Краска сидела у открытого окна, но смотрела на Милорда. Разглядывала её. Неожиданно для себя осознала, что и ей намного лучше теперь, когда она видит её спокойно спящей.       Она закрала окно, плотнее задёрнула занавески и легла рядом.

***

      Почему всё же ей не дадут поспать?

***      

      Уже начало светать.