Живи для меня, Уоккер

Слёзы — это язык,

который понимает сердце…

      Ария стояла на крыше соседнего здания, пристально наблюдая за тем, как Леви задирает рукав рубашки Эрвина. Слёзы градом катились по её щекам, но она верила, что через мгновение сможет обнять дорогого человека и вновь заглянуть в его живые глаза. Опасение, что Аккерман может передумать и оставить Смита умирать вслед за своими товарищами, постепенно рассеивалось. Однако что-то жгло Арию изнутри — непонятное чувство, которое она не могла объяснить. И в следующий момент Уоккер поняла, почему.       Эрвин отбил руку Леви, и все обратили на это внимание. Было не слышно, что командующий бормотал капитану, и Арии захотелось приблизиться. Но крепкая хватка Ханджи вмиг остановила её. Уоккер обернулась и встретилась с умоляющим взглядом подруги, в глазах которой собрались небольшие лужицы слёз. Зоэ все поняла. Недаром она знала этих двоих лучше, чем сама Ария. Учесть Смита предрешена.       Сердце с грохотом опустилось, а по телу Уоккер пробежался горячий поток. Она повернулась в сторону Эрвина и Леви, застав самую страшную картину, которую она могла себе представить. Почему Леви убрал шприц от его руки?       — Леви! — крикнула Уоккер. — Ты что творишь?       Арии было всё равно, как эгоистично она выглядела со стороны. Она хотела было вырваться и отнять вакцину, но Ханджи предугадала даже это. Зоэ вцепилась в неё ещё крепче, силой удерживая, пока та хлестала её второй рукой.       — Ты же не бросишь умирать командира? — вновь послышался голос Уоккер за спиной Леви. — Ты ведь не сделаешь этого, правда?       Леви стиснул зубы и закрыл глаза. Конечно, ему не хотелось, но это была его воля. Последние слова Эрвина повлияли на его дальнейшее решение и обратно поворачивать он уже не собирался. Под плачь ребятни и истеричные крики Арии он присел на корточки к тому, кто, по его мнению, заслужил жить больше, чем Смит. Больше, чем его дорогой друг. Больше, чем человек, которого так сильно любила его Ария.       — Прошу тебя, — взмолилась Уоккер. Леви понимал, что если он будет медлить, Ария победит. Он вновь изменит своё решение, бросит мальчишку и вернётся к Эрвину. Но как это будет смотреться со стороны? И есть риск, что из-за этой нерешительности погибнут и Армин и Эрвин. Тогда, уже спасать будет некого. — Не надо, Леви! Я тебя умоляю! Вернись! Вернись к Эрвину.       Тишина. Звуки плача разрывали сердце капитана. Бывшие кадеты заливались слезами счастья и надежды на то, что Леви обратит в титана Армина, а вторая половина — от неминуемой скорби о важном для всего Разведкорпуса человеке.       — Флок, помоги мне забрать тело Эрвина, — крикнул Аккерман. — Остальным, спрячьтесь на склоне крыши, чтобы Армин не пошёл в вашу сторону.       Форстер послушал Леви и, используя УПМ, перебрался к нему на крышу. Ария стояла как вкопанная, пока элитный отряд прятался как можно дальше.       — Ария, ты слышала приказ капитана? — спросила Ханджи, резко дёрнув её за рукав. — Спустись немедленно, иначе план может провалиться из-за тебя. Ты меня слышишь?       Уоккер, молча развернувшись, скрылась за склоном.       Яркая вспышка озарила утреннее небо, а затем раздался взрыв и треск. Ари было уже всё равно, что происходит, ведь она знала, что Эрвина это не спасет.       Звук приземляющихся на крышу мужчин эхом раздался в ушах Уоккер. Они бережно положили Смита на красную черепицу рядом с Ари. Она обреченно посмотрела на спокойное лицо Эрвина, а затем услышала крики Бертольда.       — Прости… — произнёс Леви, глядя на неё сверху, а затем повернулся в сторону, где происходило жестокое наказание бывшего солдата разведки.       Быть съеденным титаном — это не редкость, но когда тебя пожирает не просто титан, а твой бывший товарищ и однокурсник — это совсем другое дело.       Хруст костей, чавканье и звук перетирающейся плоти на зубах Армина — всё это казалось Арии даже приятным. Ей хотелось самой кого-нибудь убить, переломать кости и съесть. Этот момент станет точкой невозврата и прежней Уоккер уже не будет никогда.       С утратой Эрвина она словно потеряла часть себя — ту, что была наполнена наивностью, радостью и счастьем. На смену этим чувствам пришли невыносимая боль, пустота и острое желание отомстить.       Единственный вопрос, который не давал ей покоя: «Примет ли меня такой Леви?» Однако в тот момент она была настолько зла на Аккермана, что предпочитала избегать с ним общения, чтобы не наговорить лишнего в порыве гнева.       Эрвин был ещё тёплым, но Ария понимала, что это ненадолго. Рана была смертельной, и даже если бы здесь была целая толпа докторов, они бы ничего не смогли сделать. Вот какой конец был уготован для Смита. Вряд ли он мог представить такой исход, собираясь на эту миссию. Возможно, он предполагал, что в неизвестности их может поджидать враг, но вряд ли был готов покинуть этот мир и оставить разведчиков.       Ария прижала командира ещё сильнее к себе и прислонилась щекой к его лицу. Если бы она только могла как-то помочь, если бы могла поменяться с ним местами…       — Н…чь…       Уоккер вздрогнула. Эрвин что-то прохрипел ей на ухо, но она не могла понять, что именно. То ли это был предсмертный хрип, то ли несвязная речь, которую он произносил в бреду. Она наклонилась ближе к губам командующего, чтобы расслышать его слова.       — Не… — попытался он снова произнести, — … плачь…       Глаза Арии распахнулись. Он был всё ещё в сознании, а значит, у неё была возможность попрощаться. Захлёбываясь в своих же слезах, она поцеловала щёку командующего, пока остальные наблюдали за превращением Армина.       — Прости меня, Эрвин, — прошептала Уоккер ему на ухо. — Прости, что я ничего не могу поделать. Не могу тебе помочь. Прости, что столько времени корчила из себя гордую и вообще вела себя как идиотка напыщенная. Я люблю тебя! Прости… прости… прости меня!       Мягкая ладонь Смита легла на её правую руку. Хватка была такой слабой, что это казалось совсем непривычным. Он расходовал последние силы только для того, чтобы прикоснуться ещё хоть раз к своей любимой. А что, если он копил в себе последний вздох, только для того, чтобы напоследок почувствовать её присутствие? Уйти на покой со спокойной душой и с ощущением её рук на своём лице?       — Не… плачь, — вновь повторил Эрвин. — Я… я… то… же… лю… блю…       Ария всхлипнула так громко, что привлекла внимание Ханджи и Флока, только вот Леви уже давно наблюдал за ними и слушал то, о чём Уоккер пыталась сказать в последний раз Смиту.       — Я не буду умолять тебя остаться с нами, я не дура. С этим уже ничего не поделаешь… — продолжила она. — Но, если бы я только могла… Я буду скучать по тебе…       Аккерман был бы эгоистом, если б даже в такой момент почувствовал ревность. Они с Арией были похожи: оба стали свидетелями смерти своей первой любви. Для Леви Петра навсегда осталась печальным воспоминанием, которое постоянно вызывает слёзы. То же самое можно сказать и об Эрвине.       Капитан был рад, что Уоккер смогла хотя бы попрощаться со своим мужчиной, в отличие от него самого. Петра умерла в страхе и одиночестве. На мгновение в голову Аккермана закралась мысль о том, что будет, если он тоже погибнет… Будет ли Ария так же плакать и обнимать его? Но он быстро отогнал эти глупые мысли.       Прощание затянулось. Каждый хотел выразить свои мысли и чувства, Леви позволил им это сделать. Они говорили коротко, приложив ладонь к его запястью. Все, кроме Флока. Тот просто наблюдал за происходящим. Если бы он сказал что-то вроде «Из-за вас погибли все наши солдаты, кроме меня», то сам бы последовал за своими друзьями в ту же секунду. От руки Аккермана. Поэтому новичок предпочёл промолчать.       Последним, кто хотел что-то сказать, был сам капитан. Однако он уже высказал всё, что хотел, ещё при жизни, поэтому его речь тоже была краткой. Он хотел, чтобы Ария ещё немного поговорила, ведь Леви прекрасно понимал своего друга и знал, что для него нет ничего важнее, чем она.       — Леви, он умер, — произнесла Ханджи, приоткрыв глаза Эрвина.       Даже самые сильные не смогли сдержать слёз, услышав слова Зоэ. Леви отвернулся от всех, чтобы никто не заметил его увлажнившихся глаз. Ария упала на колени и положила голову на грудь Смита, а Ханджи села рядом и прикрыла лицо рукой. Это была точка невозврата… Прощай, Эрвин… Прощай, любимый…

***

      Тёплый ветер развевал волосы Арии, неприятно касаясь обожжённых мест. Только сейчас она почувствовала, как резко и невыносимо болят её конечности, что были обожжены во время взрыва. Нужно было отправляться на поиски пропавших солдат, но Уоккер боялась, что среди них может оказаться Джастин. Он был в группе вместе с Жаном, но после взрыва она его не видел никто. Если он оказался близко к колоссальному титану, то остался ли от него хоть что-то, или он сгорел дотла?       Думать об этом было нелегко, но ещё тяжелее осознавать, как Иви отреагирует, если выживет и узнает, что её мужчина погиб. Ханджи вернулась без Моблита, и, если сложить два и два, становится ясно, что живым его уже не встретят.       Взгляд офицера, устремлённый на поле, где погиб Эрвин, отчаянно искал хоть малейший признак жизни. Но всё было тщетно. Ни единой души, ни единого тихого голоса. Она сидела на стене, свесив ноги вниз. Забравшись подальше от остальных, она молилась, чтобы никто не подошёл к ней и не начал расспрашивать о том, как она себя чувствует. Это было бы глупо. Мысль об обработке ран была, но не было сил дойти и попросить помощи. Уоккер молча прощалась с погибшими товарищами и радовалась, что в живых всё же кто-то остался. Неужели Разведкорпус будет распущен? Пали сотни солдат, какие идиоты сунутся в новую команду?       — Ария, — раздался знакомый голос. Она повернула голову и увидела Эрена, который виновато смотрел на неё сверху. — Можно я…       — Уйди, Эрен, — грубо ответила она, сразу же почувствовав за это вину. — Оставьте меня в покое!       — Мне жаль, — продолжил он, несмотря на запрет. — Ты ведь можешь меня понять…       Конечно, она его понимала, ведь они были похожи в одном — в стремлении сохранить жизни дорогих им людей. Ария ощущала себя проигравшей и ненавидела себя за это. Она считала, что не смогла сохранить жизнь Смиту из-за своей слабости, хотя и обладала определёнными привилегиями и даром убеждения. Она сдалась, и это привело к потере командира.       Но если бы они спасли Эрвина, то на её месте оказался бы Йегер. Он бы испытывал к ней такое же презрение и просил оставить его в покое.       — Эрен, не нужно об этом сейчас…       К счастью для Арии, в этот момент очнулся Армин, и парнишка поспешил к нему. Крики и слёзы радости вызывали у неё раздражение, ведь её душа плакала и скорбела. Она прекрасно понимала ребят из нового элитного отряда, ведь если бы на месте Артерта был Эрвин, она бы тоже радовалась и лила слёзы от счастья. Но, увы…       Звук осторожных шагов заставил Арию насторожиться. Если бы это была не Ханджи, её ярость могла бы вспыхнуть с новой силой. Зоэ подошла к ней с небольшой аптечкой и присела рядом.       — Как Иви? — спросила Ария, продолжая смотреть вдаль. — Она пришла в сознание?       — Нет, но дышит, — ответила майор. — Мы уходим с Леви, Эреном и Микасой к подвалу, поэтому ты остаёшься за старшую.       — Не рассчитывайте на меня, — ответила офицер. — Возложите эту обязанность на Жана или кого-то ещё. Не на меня.       Ханджи с грустью посмотрела на разведчицу, прекрасно понимая её состояние. Ей и самой будет тяжело идти к этому чёртовому подвалу, зная, что на её месте мог бы быть Эрвин. Он сильнее всех горел желанием посетить это место и разгадать загадки столетия.       — Мне нужно обработать твои ожоги и перебинтовать их, пока не пошло заражение крови, — сказала Ханджи и достала из аптечки склянку с перекисью. Направив её к руке Арии, она серьёзно посмотрела на неё и произнесла: — Будет больно, потерпи!       Как только прохладная жидкость коснулась руки Уоккер, то сразу зашипела, очищая её раны от грязи и прочей заразы, что успела попасть. Офицер даже не поморщилась, хотя испытывала непередаваемую боль. Просто продолжила смотреть на поле, не издавая ни единого звука. Хорошая пощёчина или пинок под зад, и ей стало бы проще, но вызвался ли кто-то добровольцем, чтоб проделать подобный трюк?       В Разведкорпусе Арию знали лишь как добрую, отзывчивую и ранимую. Но обратную сторону медали знали немногие — лишь Капитан, Ханджи и все те, кто был приближен к званию выше, чем рядовой.       Зоэ обработала руки и ноги, а затем перевязала их стерильными бинтами. После, не сказав ни слова, майор поднялась на ноги и похлопала Арию по плечу. Она как никто другой понимала её горечь, поэтому, пустую болтовню отложила на потом. Так же тихо, как и пришла, Ханджи вернулась к остальным разведчикам.       — Как она? — поинтересовался Леви у Зоэ.       — Нормально, но, я бы не советовала интересоваться у неё лично, — ответила та. — Не лучший момент для разговора по душам. Ей нужно время, как и всем нам…

***

      За главного оставили Жана, так как он был единственным, кто мог трезво оценить ситуацию и обладал достаточной силой, чтобы держать всё под контролем. Некоторые из выживших отправились на поиски товарищей, которые, возможно, ещё были живы. Доктора оказывали помощь тем, кто получил серьёзные ранения в битве, а остальные в основном остались на крыше.       Командующего положили на кровать в ближайшем здании, и Ария, взяв инструменты, ушла за стену, чтобы выкопать ему могилу. Звук лопаты, врезающейся в землю, эхом разносился по округе. Те немногие, кто остался на стене, с сочувствием наблюдали за офицером, не решаясь спуститься и помочь ей.       Вытерев лицо чистыми бинтами, которые Зоэ намотала ей на руки, Ария тяжело вздохнула и продолжила копать. Она старалась успеть закончить яму до наступления темноты или хотя бы до возвращения Ханджи и её отряда. Если они увидят, чем занимается офицер, то, вероятно, сделают всё возможное, чтобы успокоить её. Возможно, Леви отберёт у неё лопату и попросит вернуться к остальным.       Было даже непонятно, сколько времени прошло с тех пор, как разведчики ушли в подвал. Но вскоре Ари услышала глухой звук приближающихся солдат на УПМ со стороны города. Уже вернулись? Как быстро…       — Где Уоккер? — спросил Леви, поднявшись на стену. Он огляделся в поисках разведчицы, но нигде её не увидел.       Конни и Жан кивнули в сторону Арии, которая уже почти закончила работу. Аккерман с грустью и пониманием в глазах посмотрел на неё и, нахмурив брови, спустился к Уоккер на УПМ.       — Ты могла бы подождать нашего возвращения, — сказал капитан, но Ария даже не повернулась в его сторону. Она остановилась, воткнув лопату в землю. — У тебя серьёзные раны.       — Я не могу просто сидеть и ждать, — ответила она и пошла в сторону леса. — Можете пока что принести тело Эрвина и выкопать ещё несколько ям рядом. Всё же, не стоит забывать, что церемониального прощания заслуживает не только он один!       — Куда ты пошла? — чуть громче сказал он ей вслед.       — В лес. Мне нужны палки, чтобы обозначить могилы.       Аккерман был несколько обеспокоен поведением Ари. Он осознавал свою вину, но не решался заговорить с ней об этом. Кто знает, помогут ли его вопросы или только усугубят ситуацию? В любом случае, он последовал совету Зоэ и решил оставить её в покое.       Пока одни солдаты собирали тела и несли их к месту захоронения, другие копали ямы для упокоения в сырой земле, пропитанной слезами и кровью на многие метры. В это время Ария, насобирав сухих веток, направилась обратно. Её взгляд остановился на полянке с белыми цветами. Какое совпадение…       Уоккер сорвала цветы и поспешила к остальным. Когда она вернулась, то ужаснулась количеству мёртвых тел, лежащих рядом с будущими могилами. Её руки задрожали, но она крепче сжала цветы и палки и двинулась к ним. Окинув взглядом трупы, она поняла, что Джастина среди них нет. Ханджи заметила красные глаза Арии, но не сказала ни слова. Это было даже ожидаемо.       — Офицер! — воскликнул Конни, выбегая ей навстречу. — Мы нашли Джастина! Доктора просили вас предупредить. А ещё, всех тяжело раненых отправили первым же рейсом в столицу вместе с докторами. Они передадут Главнокомандующему наше положение и запросят транспорт.       Это была единственная хорошая новость, ведь все лошади, за исключением пяти, были убиты врагом. Однако было неизвестно, когда прибудет помощь и придётся ли им ночевать в Сигансине. Скорее всего, на помощь отправится Гарнизон, но ждать его скорого прибытия не стоит. Сейчас самым безопасным местом был этот город.       Когда все погибшие были погребены, принесли последнего товарища— тело Командира. Ария крепко сжала челюсти и подошла к могиле. Чувствуя, что вот-вот расплачется, она обняла себя и больно ущипнула за руки в местах ожогов. Это помогло, хотя и ненадолго.       В её глазах плясали блики света, отражая внутреннюю бурю. Уоккер сжала губы в тонкую линию и печально нахмурила брови. Дыхание стало прерывистым, когда она почувствовала тёплую руку подруги на своём плече. Зоэ ободряюще сжала её, громко всхлипнув и прикрыв рот рукой. Ария посмотрела на подругу и увидела в ней не слабость. Ханджи не выглядела слабой, как и никто другой, проливая слёзы над могилами товарищей. Так почему же Уоккер так усердно сдерживала себя, не желая выставлять эмоции напоказ?       Ария приблизилась к Флоку и Леви, которые держали тело Эрвина. Мужчины обменялись взглядами, и капитан кивнул, давая ей немного времени, чтобы проститься. Но Ария понимала, что чем дольше она медлит, тем хуже будет для неё. Она нежно провела ладонью по холодной щеке Эрвина, а затем наклонилась и прижалась лбом к его лбу. Это прикосновение длилось всего лишь мгновение, после чего Уоккер резко выпрямилась и отошла в сторону.       Леви чувствовал боль не меньшую, чем она. Он мог бы расплакаться и закричать о своих страданиях, но, в отличие от Арии, капитан осознавал, почему скрывает свои эмоции. Он не только служит примером для своих солдат, но и пытается поддержать боевой дух команды, даже когда сам находится на грани срыва. Береги её, Леви. Будь рядом с ней и передай ей кое-что…       «Чёртов стратег! Он заранее знал, куда отправляется! Заранее знал, где встретит свою смерть!» — выругался про себя Леви.       Тело Командира опустили в яму. Если до этого Ария находилась в состоянии полного отрицания происходящего, то теперь, когда первые комья земли упали на тело Эрвина, она словно осознала суровую реальность. Её глаза широко распахнулись, и горячие слёзы хлынули из них, застилая пеленой картину, представшую перед ней.       Вскоре Командира навсегда поглотила земля, забрав с собой частичку каждого, кто знал его близко. Леви, Ханджи и Жан связали палки и установили кресты, а Ария распределила белые цветы на три могилы.       — Прощайте, — произнесла Ханджи, обращаясь к погибшим солдатам. — Спасибо, что сражались достойно и отдали свои сердца за человечество. Покойтесь с миром. — Разведчики один за другим складывали руки в жесте почтения. Прощайте друзья. Прощайте, дорогие товарищи…

***

      Холодная вода постепенно возвращала Арию к жизни, словно освежающий дождь после долгой засухи. Каждая капля, стекающая по её коже, напоминала о том, что она всё ещё жива, несмотря на все перенесённые страдания.       Она не решилась снять бинты с рук и ног, чтобы освежиться и не закричать от невыносимой боли, которая пронизывала каждую клеточку её тела. В таких условиях душ становился скорее мукой, чем облегчением, и даже короткий контакт с водой вызывал у неё мучительную боль.       Теперь в штабе было меньше конкурентов на место в душе, но привычка оставалась прежней: быстро помыться и впустить следующего. К тому же, рядом находились ещё двое соседей — Ханджи и Кристин, поэтому, особо не поплачешь.       Кристин не участвовала в битве в Сигансине из-за болезни, и, похоже, ей повезло. Первая миссия в Разведкорпусе, и кто знает, как бы закончилась она для новоиспечённой разведчицы.       Конечно, было бы гораздо безопаснее работать в военной полиции, чем находиться в штабе разведчиков и видеть, как каждый раз во время вылазок гибнут твои товарищи.       Вывести Уоккер из мрачных мыслей смогла Ханджи. Она подошла к ней сзади и, словно заботливая сестра, собрала её волосы в пучок. Другой рукой Ханджи взяла кусок мыла и с нежностью начала мыть её волосы.       — Ханджи, я и сама справлюсь, — устало произнесла офицер. — Лучше позаботься о себе. Ты тоже не в лучшем состоянии.       — Мне это не сложно, — с улыбкой ответила Зоэ. — К тому же, тебе нужна помощь из-за твоих ран. Как только ты вымоешься, я сниму с тебя повязку и промою раны.       Ария молчала, принимая заботу подруги, и продолжала смотреть в пустоту. Её мысли метались, словно птицы в клетке. «Неужели я настолько жалкая, что Командир Разведкорпуса моет меня?» — думала она, испытывая смешанные чувства: гордость за Ханджи и стыд за свою слабость.       — Кстати, — вдруг вспомнила Уоккер, — почему ты не моешься у себя в кабинете? Ты же теперь Командующая, и у тебя есть право на личное пространство.       Подруга на мгновение замерла и тяжело вздохнула, а Ария осознала свою ошибку. Ведь кабинет Эрвина теперь принадлежал Ханджи, и ей пришлось бы идти мыться туда.       — Я не могу, — тихо ответила Зоэ, голосом полным печали и неуверенности. — Не могу даже переступить порог, не говоря уже о том, чтобы пройти достаточно большое расстояние до ванной комнаты. Каждый шаг туда будет напоминать мне о том, что его больше нет.       — Могу я посетить его кабинет? — спросила разведчица.       — Я думала, ты не спросишь, — усмехнулась она. — Леви тоже хотел прийти, пока до туда не добрался Главнокомандующий Заклай. Тот хочет увидеть всё, над чем работал Эрвин. Так что после лазарета я буду ждать тебя там.       Ария с благодарностью улыбнулась и позволила Ханджи продолжить мыть её.

***

      Собравшись с силами, Уоккер глубоко вздохнула и потянулась к ручке двери кабинета Эрвина. Внезапно чья-то тяжёлая рука легла ей на плечо, и Ария, поморщившись, раздражённо произнесла:       — Леви, не подкрадывайся… — обернувшись назад, она с удивлением обнаружила, что стоит в одиночестве. От этого неожиданного прикосновения по её телу пробежал холодок. Видимо, нервы ни к чёрту. Покажется же такое…       Удивительно, но это лишь укрепило уверенность разведчицы. Она широко распахнула двери и встретилась с двумя парами глаз. Внутри уже ожидали Леви и Ханджи. Значит и правда, почудилось…       — А вот и Ария, — произнесла Зоэ, поправляя свежую повязку на месте утраченного глаза. — Предлагаю заняться уборкой за Эрвином, чтобы…       — Он уже сделал это перед вылазкой, — спокойно перебил её Леви. Ария и Ханджи с удивлением взглянули на капитана. — Ты хочешь сказать, что он подготовился заранее?       Однако Аккерман не стал отвечать, а лишь с серьёзным выражением лица посмотрел на Арию, словно подбирая слова.       — Он знал, что это его последняя миссия. Знал, что там закончится его жизнь, — продолжил капитан, доставая из кармана брюк маленький серебряный ключик. — И он не мог уйти, не попрощавшись.       — К чему ты клонишь? — спросила Уоккер, чувствуя, как паника подступает к горлу.       — Он оставил кое-что для тебя, Ария, — ответил Аккерман.       Леви открыл верхний ящик стола, и единственное, что в нём хранилось, — это маленькая красная книжка. Когда капитан достал её и положил на стол, Уоккер сразу узнала: корешок цвета крови и красивая светловолосая девушка на обложке…       — Это ведь, — голос Арии дрогнул, — кровавый корешок Амелии Вельх…       Взглянув на капитана, можно было понять, что ему есть что сказать, но то ли он не знал, с чего начать, то ли сдерживал ком в горле. Понимая, как тяжело им сейчас, Ханджи решила, что будет правильно оставить их наедине. Поэтому, выйдя из кабинета, она села под дверями.       Взяв в руки старую книгу, Уоккер осторожно открыла её, и оттуда выпала маленькая записка. Ария бережно подняла её, но не могла заставить себя развернуть и прочитать.       Леви медленно подошёл к разведчице, наклонился и тихо прошептал ей на ухо:       Эти слова пронзили сердце Арии, словно острый нож. Она закрыла глаза и сжала челюсти, стараясь дослушать его речь до конца. Сдерживаемые слёзы хлынули из глаз, и Уоккер было уже всё равно, как она может выглядеть со стороны. Это были последние слова Эрвина, а в её руках — последние строки его послания.       — Ты можешь ругать и ненавидеть меня, но, пожалуйста, прочитай письмо, которое я вложил в книгу, — произнес Леви, и его взгляд наполнился серьезностью, надеждой и сожалением.       Аккерман выполнил последнее обещание Командира и уже собирался покинуть кабинет, когда Уоккер схватила его за рукав и, умоляюще глядя на него, произнесла: «Пожалуйста, не уходи».       Леви было очень грустно оставлять Арию в одиночестве, но что-то внутри подсказывало ему, что это правильное решение. Просьба Уоккер обрадовала и воодушевила капитана. Аккерману казалось, что она будет ненавидеть его за решение о вакцине, но он ошибался.       Он с облегчением выдохнул и взял её за руку, крепко сжимая, чтобы подбодрить. Ария благодарно улыбнулась ему, принимая поддержку, и сразу же открыла письмо.

Здравствуй, моя дорогая Ария!

Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет рядом с тобой.

Прости, что не смог сказать тебе об этом лично.

Я не хотел омрачать твою радость от встречи с мамой.

Надеюсь, в битве ты не пострадала.

Если мои опасения окажутся правдой, и я действительно погибну,

то знай, что я буду беречь все свои силы, чтобы ещё раз услышать твой голос,

а если повезёт, то и увидеть твои глаза.

Хотя на последнее я не очень надеюсь.

Я верю… Я искренне верю, что Леви о тебе позаботится.

Поэтому не будь такой упрямой, Ария, прими его заботу.

Как видишь, я бы не смог дать тебе этого, ведь даже о себе я

не могу позаботиться.

Храните друг друга и не бойтесь своих чувств.

Будь смелой, но не лезь в бой на рожон.

Я верю, что ты проживёшь долгую и счастливую жизнь рядом с Леви.

Война рано или поздно закончится, и я надеюсь, что вы сможете однажды

найти тихий уголок в этом жестоком мире, обрести счастье и, возможно,

продолжить род.

Мне бы хотелось быть рядом с вами и увидеть ваши улыбки,

когда это случится. Но увы… Я пройду этот нелёгкий путь рядом с вами, Ария.

Я всегда буду рядом, просто чувствуй это.

Ты никогда не останешься без поддержки. Я всегда буду рядом.

Когда тебе будет тяжело, просто посмотри в небо

и вспомни о своих товарищах.

Мы всегда будем рядом, чтобы указать тебе верный путь.

Я мог бы писать это письмо бесконечно, но не буду тратить твоё время.

Просто хочу сказать: будь счастлива и не плачь из-за нашей гибели.

И ни в коем случае не вини себя.

Живи ради Леви.

Живи для Леви.

Прости и прощай, Ария.

Твой Эрвин.

      Ария без сил упала на пол, прижимая ладони к глазам, и громко зарыдала. Аккерман опустился рядом с ней и нежно обнял, прижимая её голову к своей груди. Он не знал, что было написано в письме, но по реакции Уоккер мог понять, что оно было для неё очень важным.       Сидя в таком положении, оплакивая своего друга, товарища и просто близкого человека, они даже не обратили внимания на стук в дверь. Ханджи, увидев состояние Уоккер и мокрые глаза капитана, поспешила присоединиться к ним и обняла обоих. Для Зоэ эта душераздирающая картина была невыносима.       Вслед за Ханджи в кабинет вошёл Главнокомандующий Дариус Заклай в сопровождении солдат из Военной Полиции. При виде его Леви встал с пола и помог подняться Уоккер. Ария вытерла слёзы и отдала честь.       — Мои соболезнования, — сказал Дариус. — Это ужасная утрата. Хороший был человек, сколько бы о нём плохого не говорили.       — Прошу прощения, Главнокомандующий, — извинилась Зоэ. — Мы сейчас освободим кабинет.       — Да, но для начала… Офицер Уоккер, — произнёс он громче. Ария с удивлением посмотрела на Дариуса и опустила руки по швам.       — Что такое? — растерянно спросила она.       — Не хотели бы вы взять командование над отрядом? Раз уж Ханджи теперь Командир Разведкорпуса, значит, нужен достойный солдат, чтобы занять её бывшую должность. Эрвин Смит указал ваше имя в письме перед тем, как отбыть в Сигансину.       Это было неожиданно для всех, кроме Зоэ. Ведь он и ранее предлагал Ари взять командование над отрядом, но она отказалась, предложив кандидатуру Джастина. Однако Майлз не пробыл на этой должности и недели. Всё же, ответственность была слишком велика.       Уоккер взглянула на Леви, и тот одобрительно кивнул.       — Да, Главнокомандующий, — ответила Ари. — Я приму ваше предложение…