Живи для меня, Уоккер

      Эта ночь была сладкой и горячей, словно эликсир, который открыл им второе дыхание. Ария, обняв Эрвина за шею, привстала на цыпочки, ощущая, как капли воды с его волос щекочут её кожу. Он отбросил полотенце, открыв влажный и блестящий торс в приглушённом свете ванной, и крепко обнял её за талию.       — Я влюбляюсь в тебя… Уже в который раз, боюсь, что сосчитаю, — шутливо прошептал Эрвин, обжигая дыханием щёку Уоккер. Ария закатила глаза, нежно улыбаясь на его «лестные» признания.       — Как же легко вскружить тебе голову, — хмыкнула она, играя с мокрыми прядями его волос. — Всего лишь встать на колени и…       Он прервал её поцелуем, мягким и бережным, словно боялся причинить ей дискомфорт или спугнуть, показавшись чересчур напористым и грубым. Ария почувствовала, как сладость наполнила её рот, а ноги слегка подкосились. Под пальцами, скользившими по его коже, ощущалась дрожь, одновременно от холода и возбуждения.       — Вовсе нет, это лишь усилило мою любовь, — прошептал он между поцелуями. — Помнится, на первом свидании ты назвала меня «тёмной лошадкой». Но сейчас мне кажется, что этот титул больше подходит тебе. Ты умеешь удивлять, Ария.       — Правда? Не припомню, — усмехнулась она лукаво.       — Не притворяйся, — улыбнулся он, притягивая её ближе. — Понимаешь, к чему я клоню?       — Да ладно, хватит, — смущённо отвела взгляд Ария, чувствуя, как румянец заливает её щеки. — Кстати, а где вода? — Она огляделась в поисках графина. Эрвин вышел следом, перекинув полотенце через плечо и оставляя на полу влажные следы.       — Графин в кабинете. Ложись, я пока принесу тебе воды, — хрипло и страстно прошептал Эрвин, наклонившись к уху любимой. Он прижал Арию к себе, жадно целуя её, ощущая каждый изгиб её тела подушечками пальцев. Поцелуй был долгим и глубоким, обжигающим, как летнее солнце, оставляющим на губах привкус сладости и желания. Наконец он отстранился, его глаза горели, а руки ещё не хотели отпускать её. — Сейчас вернусь.       Выйдя из спальни, Эрвин направился в кабинет. Достав из шкафа старую поцарапанную чашку, доставшуюся ему в подарок от Майка, он потянулся к графину. Но, взяв его в руки, понял, что тот пустой. Обычно Эрвин был внимателен к подобным мелочам. Эта оплошность, казалось, выбила его из колеи.       — Какая ирония, — пробормотал он себе под нос, слегка нахмурившись. — В графине пусто, — крикнул он Ари, — придется спуститься вниз.       Эрвин вернулся в спальню, чтобы натянуть брюки, испытывая лёгкое раздражение из-за собственной оплошности. Ария тем временем быстро переоделась в его рубашку, запах которой сводил её с ума, и лёгкое нижнее бельё. Она легла на кровать, прикрыв глаза, и стала ждать его возвращения. В горле пересохло, как в пустыне, жажда становилась невыносимой.       Наконец тишину спальни нарушил скрип двери кабинета. Ария вздрогнула.       — Ты так быстро! — воскликнула она, вскакивая с кровати.       Переступив порог спальни, Ария замерла. В полумраке кабинета у письменного стола лицом к ней стояла Ханджи Зоэ. В слабом свете ночника Уоккер увидела, как майор с лукавой улыбкой рассматривает её одежду.       — Ханджи, чёрт возьми! — воскликнула Ария, чувствуя, как кровь приливает к щекам. — Что ты здесь делаешь?       — Ой, прости, не хотела тебя напугать, — Ханджи обернулась, вскинув руки в примирительном жесте, но хитрая улыбка не сходила с её лица. — Рубашка Эрвина тебе очень идет… особенно в сочетании с таким… кхм… минималистичным бельем, — Ханджи подмигнула и вальяжно плюхнулась на диван, закинув руки за голову. — Не буду спрашивать, чем вы тут занимались в такое время суток. Боюсь, это и так понятно.       — А вот я спрошу, — скрестив руки на груди, отрезала Ария, стараясь скрыть смущение за маской недовольства. — Почему ты шатаешься по штабу в такой час? И, кстати, сколько сейчас времени?       — Полпятого утра, — Ханджи расхохоталась, запрокинув голову. Она указала пальцем на часы, висевшие на стене за спиной Арии. — Сменилась с ночного дежурства. Инвентаризация, техосмотр УПМ — занятие не для слабонервных.       — С каких это пор командиры дежурят по ночам и занимаются инвентаризацией? — Ария приподняла бровь, пытаясь понять, что стоит за этим неожиданным визитом.       — Ну, скажем так, мои ребята слегли с какой-то жуткой простудой, а просить солдат у Леви — всё равно что уговаривать кошку пойти к ветеринару, — Ханджи устало пожала плечами, не сводя с лицо этой улыбки. — Пришлось самой заступить, чтобы хоть кто-то контролировал процесс. Во всяком случае, у них будет шанс нормально отдохнуть. Да и до пятьдесят седьмой экспедиции времени в обрез, а там нам понадобятся все, как новенькие. Буду надеяться, что они успеют поправиться.       — Понятно, — тихо ответила Ария, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Она и забыла, что до серьёзной миссии остались считанные недели.       — А вообще-то, я просто проходила мимо, увидела распахнутую дверь и решила проверить, почему это нашему командиру вздумалось не спать в такое время. Без обид, просто любопытство.       — И не думала обижаться, — Ария смущённо отвела взгляд. Она прекрасно знала, как тесно общались Ханджи и Эрвин, почти как брат и сестра, прошедшие огонь и воду. Но лёгкая, беспочвенная ревность всё равно закралась в глубине души.       — Присядешь? — Ханджи дружелюбно похлопала по дивану рядом с собой. — А то стоишь, как как провинившаяся перед Заклаем.       — Я, наверное, сегодня постою… — пробормотала Ария, чувствуя, как краска стыда заливает её щёки. Она неловко теребила край рубашки Эрвина, словно она в чём-то провинилась и её отчитывает строгая старшая сестра.       — Понимаю, — Ханджи прикрыла глаза, откинувшись на спинку дивана и блаженно улыбаясь. — Наконец-то это случилось? — Она резко распахнула глаза и с безумным блеском в них посмотрела на Арию, хлопая в ладоши. — И как оно? Рассказывай, не томи!       — Отстань, Ханджи, — отмахнулась от неё Ария, старательно скрывая смущение. Не дожидаясь новых вопросов, она быстро направилась в спальню.

***

      Тем временем Эрвин зашёл на кухню. Взяв графин, он открыл кран и начал наполнять его ледяной водой. В такое время суток он и представить себе не мог, что здесь может оказаться кто-то, кроме заспанных дежурных, охраняющих покой штаба. Тишину нарушал лишь приглушённый гул, звук воды и редкое позвякивание посуды.       — Не спится? — раздался тихий, слегка хрипловатый голос, донёсшийся из полумрака столовой.       — Да, немного, — спокойно, невозмутимо ответил Эрвин. Сердце бешено заклокотало, не от испуга, а скорее от странной неловкости. — И тебе, я вижу, тоже не спится, Леви.       — Как обычно, — буркнул капитан. Он поднёс к губам чашку, отпив обжигающий глоток успокаивающего чая с мятой и ройбушем, травянистый аромат которого, казалось, уже въелся в кожу капитана. Лицо Леви, обычно непроницаемое, в полумраке казалось ещё более угрюмым.       Звук лёгкого прикосновения фарфоровой чашки к блюдцу эхом отразился в тишине, словно обозначая затянутое напряжение. Эрвин вдруг почувствовал себя ужасно неловко, словно совершил что-то предосудительное. Он и сам не мог объяснить, почему присутствие Леви так сильно на него действует. Они же друзья, братья по оружию, но сейчас эта дружба казалась хрупкой, как тонкий лёд. Его взгляд невольно скользнул по фигуре Леви, по его прямой осанке, по тёмным глазам, в которых всегда читались боль и усталость, но и какая-то скрытая эмоция.       Эрвин вдруг остро ощутил ту невидимую связь, которая объединяла Леви и Арию. Он знал, что их ночные кошмары, их общие травмы и переживания — неотъемлемая часть их сущности, то, что делает их ближе, чем кто-либо другой. Даже он, Эрвин, любивший Арию всем сердцем, не мог до конца понять ту бездну, которая скрывалась в ее душе, ту бездну, которую Леви, казалось, видел насквозь. Эта мысль жгла его изнутри и сдавливала горло.       Он видел, как Леви смотрит на Арию, словно она — сокровище, которое нужно оберегать от всего мира, видел заботу и боль в его глазах. И в этот момент Эрвин понял, что ревнует, ревнует отчаянно и безжалостно.       Смит осознал, что их дружба с Леви подверглась жестокому испытанию, а именно этого и боялись эти двое. Ария стояла в самом эпицентре этого конфликта, даже не осознавая того.       Леви довелось пройти через ад. От грязных, кишащих крысами закоулков Подземного города, где каждое утро он просыпался с одной мыслью — как выжить и поставить на ноги Арию, до кровавой мясорубки за стенами, где титаны разрывали на части его друзей. Ночные кошмары не обрушились на него внезапно — они подкрадывались постепенно, начиная со смерти его самых близких друзей — Фарлана и Изабель. С тех пор каждая неделя приносила новые потери — напарников, товарищей, а потом и его собственных солдат, чьи жизни он не смог уберечь.       Капитан не держал зла на Арию Он просто боялся. Боялся, что самый важный человек в его жизни повторит судьбу тех, кого он потерял. Леви прятал боль глубоко внутри, за маской суровости и безразличия. Если захотеть, то можно было понять его тонкую натуру, и, увы, Ария не была в числе тех, кто видел его истинное лицо. В её глазах он оставался лишь суровым капитаном и давно забытым прошлым, тенью из детства. И это причиняло ему невыносимую боль.       — А ты обычно в это время спишь как убитый, — негромко продолжил Леви, нарушая затянувшееся молчание. Он сделал ещё один глоток чая. — Ария виновата в твоей внезапной бессоннице?       Голос Леви звучал спокойно, но Эрвин почувствовал в нём скрытую угрозу, словно лёд под ногами треснул и в любой момент он мог провалиться в холодную воду.       — Леви, я бы не хотел обсуждать это сейчас… — резко ответил Эрвин. Он сжал кулаки, стараясь сдержать гнев.       — Со мной? Или вообще? — Напряжение в столовое всё сильнее сгущалось между ними, и это был плохой знак для обоих.       — Слушай, — вздохнул Смит, поставив графин с водой на столешницу. — Я знаю, что тебе больно видеть её рядом со мной. Но она сделала свой выбор, — взяв сосуд, он направился в сторону выхода.       — Так вот какого ты обо мне мнения, — усмехнулся капитан. — А я то думал, нашу дружбу никакими девчонками не сломать.       — Леви, я разве что-то подобное говорил? Я по-прежнему считаю тебя своим другом, — командующий посмотрел на него с тревогой, ожидая грубый разговор с близким ему человеком. — С чего ты взял…       — С чего? Ты знал, как я отношусь к Ари. Ты только что признался, что знал. Но это тебе не помешало начать крутить с ней роман прямо перед моим носом, — несмотря на всю ярость, его голос был абсолютно спокоен. — Уоккер — глупая девчонка, но я её не виню за то, что не увидела моих искренних намерений. Но что насчет тебя?       — Леви, я…       — Не надо, Эрвин. Я берег её от всего этого, пускай и самым жестоким для неё способом. Я берег её для себя. Я учел все риски и поступил как считаю правильным. Но мало того, что ты привёл её в Разведкорпус, так ещë и таскаешь везде за собой. Зная твою «любовь к жизни», я бы задумался на твоем месте, стоит ли держать её возле себя.       Леви не спеша поднялся из-за стола и направился к выходу, с чашкой в руках. Холодность ощущалась даже в каждом его шаге, не говоря уже о взгляде, который источал боль и обиду на своего друга, что накопилась за этот короткий период.       — Я не хочу конфликта, Леви, — строго произнёс Эрвин, глядя на спину капитана.       — Если решил быть с Уоккер, будь добр, сохрани её жизнь. Помни об этом каждую минуту, когда будешь готов рискнуть кем-то из солдат. Знай, что её жизнь хоть кому-то дорога.       Леви вышел из столовой, оставив Эрвина наедине со своими мыслями. Он знал, что поступает несправедливо по отношению к Арии, ставя свои амбиции выше её, но командующий ничего не мог с собой поделать.