Последний дракон

В день, когда Лань Ванцзи и Вэй Ин поднялись на вершину горы, где упокоились останки госпожи Лань, небо затянули сизые тучи, а ветер стал особенно пронзительным. Дорога сюда для Вэй Ина оказалась удивительным переживанием, ведь Лань Ванцзи — гордый дракон — поднял его на собственной спине, окутал благоприятной ци, не позволяя замёрзнуть. Если бы Вэй Ин действительно дерзнул отправиться сюда на мече, и половины дороги не одолел бы, пусть Золотое ядро его уже окрепло и стало сильнее прежнего. С высоты Вэй Ин смог оглядеть лежащие внизу земли, пусть временами и скрываемые быстро бегущими облаками. Тучи громоздились чуть выше, мешая увидеть острый пик, но всё ещё не дотягиваясь до площадки, куда опустился Лань Ванцзи. Рассматривая пёструю картину, составленную из скал и предгорий, лоскутов отдалённых полей и проблёскивающих озер, сероватых лент рек и бурых лесов, Вэй Ин осознал, что близятся холода. Он покинул клан Цзян ещё в пору весеннего цветения, а теперь земли скоро покроются снегами, неудивительно, что Цзян Чэн искал его и тревожился. На миг сердце сжалось от тоски и печали. Вэй Ин искренне любил Пристань Лотоса и скучал даже по суровой госпоже Юй, но поддаваться этим чувствам не мог. То, что выросло в нём, было куда сильнее, Вэй Ин прежде и не знал, что может ощущать так остро и полно. Даже когда он размышлял о прошлой жизни, воспоминания разбивались об облик Лань Ванцзи. Он несмело оглянулся. Лань Ванцзи уже принял человеческую форму. Он стоял на коленях перед вырубленным прямо в скале алтарём, очень простым, и всё равно красивым, где установлена была табличка с именем госпожи Лань, выписанным изящными иероглифами, и курились благовония. Ветер тянул дым понизу, но благородный запах сандала всё равно чувствовался очень ярко. Камни эти скрывали великую тайну, и если бы только Вэнь Жохань сумел подняться сюда, наверняка заполучил бы желанное бессмертие. Теперь Вэй Ин на миг задумался, как будет ощущаться чужая сила, когда он сделает то, для чего они пришли, но никакого ответа не нашёл, только разволновался сильнее. Даже если он обретёт могущество, сравнимое с тем, что скопил Вэнь Жохань, сумеют ли они с Лань Ванцзи противостоять? Ведь не только с Вэнь Жоханем придётся сражаться, но и с его сыновьями, со всем войском Цишань Вэнь, где заклинателей, пусть и не слишком умелых, достаточно? Как им вдвоём выйти против стольких воинов и сохранить жизни? «Наверное, — подумал Вэй Ин безрадостно, — мы всё же обречены. Но не попытаться остановить Вэнь Жоханя я не могу, не имею никакого права. Как не могу позволить Лань Ванцзи выйти на смерть безо всякой поддержки, один на один с бесчисленными врагами». Смерть, казалось, подступила так близко, что это её ледяное дыхание касалось лица, а не ветер трепал тучи, собираясь рассыпать повсюду лелеемый ими снег. Вэй Ин запрокинул голову, но ни клочка синего неба не увидел, только серость, бескрайнюю серость вверху. Лань Ванцзи рассказал ему, что нужно сделать, и Вэй Ин волновался без меры, опасаясь ошибиться, однако стоило Лань Ванцзи подняться и отступить от алтаря, как всякие сомнения исчезли. Каким бы безнадёжным ни казался путь, Вэй Ин собирался пройти его до конца. *** Несмотря на то, что Лань Ванцзи как будто бы уступил Вэй Ину, позволил ему взять на себя задачу трудную и мало сопоставимую с тем путём, который для себя выбрали драконы клана Лань, от тревоги спрятаться он не смог. И боялся он не того, что Вэй Ин обманул его, втёрся в доверие, чтобы получить немыслимую для человека силу, а затем и его самого сокрушить, а того, что Золотое ядро Вэй Ина не выдержит. Достаточно ли собственных сил Лань Ванцзи влил ему, чтобы такое опасное действо не повредило?.. Был бы здесь брат, наверняка осудил бы! Осудил бы за всё сразу, испугался бы… Хорошо, что его нет поблизости, хорошо, что ему никак не узнать, что они задумали. Лань Ванцзи смотрел на то, как дым благовоний уходит вниз и тянется над серыми камнями, а мысли его были далеко от диалога с матерью или почтительных воспоминаний о ней. Он стоял на коленях, скорее оттягивая момент, чем действительно из сыновней почтительности. Наконец он решился и поднялся, тут же встретившись взглядом с Вэй Ином. Сердце забилось тревожнее, во рту разлился металлический привкус. А если всё это ошибка?.. Если так он только потеряет Вэй Ина?.. Хватит ли тех сил, что Лань Ванцзи вливал ему, чтобы получилось, оплакав, вернуть его к жизни?! Лань Ванцзи ощутил, что слёзы уже теперь подступают всё ближе. Как и почему это случилось, он не понимал, но Вэй Ин… Вэй Ин стал для него особенным человеком. Можно было прятаться за мнимый долг перед его родителями, можно было сколько угодно отводить взгляд, но здесь, перед табличкой с именем матери, Лань Ванцзи осознал в полной мере — всё это мишура. Он узнал Вэй Ина и теперь… …Лань Ванцзи полагал, что заклинатели — его враги. Будучи по меркам драконов достаточно юным, он всё же хранил в сердце надежду, что не все они таковы, и даже, столкнувшись с Цансэ, нашёл тому подтверждение, но всё равно не мог отказаться от мысли, что доверять заклинателям не следует. Так его учили, об этом думал он, когда решился самостоятельно вершить месть. Однако что-то случилось, когда Вэй Ин вошёл в пещеру. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы Лань Ванцзи ощутил что-то, непередаваемое словами. Нечто, чему названия не знал. Он спросил тогда: «А что ты искал здесь? Зачем поднялся сюда, на перевал?» А ответ был простой и странный: «Тебя». Да, Вэй Ин честно признался, что шёл за головой дракона, но Лань Ванцзи не сумел убить его тогда, хоть и поймал в ловушку. Не сумел отпустить его тогда, хоть должен был. И каждый день после, глядя на него украдкой, он понимал, что не сможет убить его и не готов отпустить. Никогда не сможет, никогда не будет готов. Лань Ванцзи до сих пор стыдился своих ошибок. Он назвал его слугой, потому что не знал, как заставить остаться. Стараясь позаботиться, он смущал Вэй Ина, а может, и пугал его. Сколько раз он был неаккуратен, неосторожен или показывал собственное незнание? Казалось, Вэй Ин ждал от него чего-то страшного, постоянно был настороже. А потом… он разом узнал слишком многое и чуть не впал в безумие искажения ци. «…Или всё это правда, или так ты хочешь извести меня, Лань Ванцзи. Может, только страдающая душа, лишившаяся понимания, что есть истина в этом мире и какой на самом деле свет, способна оказаться достаточно послушной, чтобы ты забрал её и выпил до капли?» — услышал Лань Ванцзи тогда, Вэй Ин усмехнулся, не открывая глаз, кровь обагрила его губы и потекла по подбородку. Он провалился в беспамятство, и пришлось нести его на руках. Невозможно передать, какой ужас тогда охватил душу Лань Ванцзи! Впервые вливая собственные силы в человеческое тело, отдавая часть своей сути заклинателю, Лань Ванцзи не сомневался в том, что делает, хотя преступил несколько правил клана разом. Он лишь боялся, что не успеет помочь. «В деревне сказали, что заклинатели — твои враги. Если ты не желаешь никому зла, откуда же тогда взялась вражда?» — спросил его Вэй Ин, едва придя в себя. «Ты скажи мне откуда, Вэй Ин. Разве я пришёл в твой дом с обнажённым мечом? — переспросил он, и слова тогда рвались горькие, жалили как змеи. — Разве это мне нужно принести твою голову, чтобы меня признали достойным какого-то клана? Так я ли хочу кому-то зла?..» Чем дольше он говорил, тем яснее понимал, что не видит Вэй Ина среди заклинателей, с которыми враждует, вот только никак не мог объяснить, никак не мог передать, что Вэй Ину зла причинить не сможет. Накопленная за годы и годы обида говорила за него, потому он невзначай ранил словами, но извиниться за сказанное не успел. «Верно, я пришёл к тебе со злом в сердце. Пришёл как враг в твой дом…» — согласился тогда, помрачнев, Вэй Ин. Но разве Лань Ванцзи не знал в тот миг, что душа Вэй Ина невинна и чиста? Разве на голову Вэй Ину должен был обрушить застарелую боль?.. В тот вечер Лань Ванцзи ничего не сумел объяснить, да и потом случая не представилось. Вэй Ин ведь и не знает даже, что отмечен теперь, что клан Лань обязан признать его и принять под защиту. Вэй Ин и не знает, что Лань Ванцзи выбрал его! «Просто как же это невыносимо смешно — дракон пленяет заклинателя, чтобы потом вычёсывать, мыть и кормить будто бы собаку! Мог ли я такое представить? Что ж я за жалкое существо, если меня каждое чудище хочет приютить?» — вот что Вэй Ин видел в искренней заботе, и Лань Ванцзи больно было от этого. Но как назвать свою невыносимую тягу, исподволь проросшую в душе преданность, он не понимал. …Как дядя прознал, что в пещерах Облачных глубин появился ещё один жилец, Лань Ванцзи не знал, но разговор с ним и сейчас вспомнил точно. Вспомнил, как говорил: «Потому я и настаиваю, что он должен остаться здесь», как убеждал: «Даже одна чистая душа способна вернуть в этот мир истину», хотя на самом деле просто не представлял, что отпускает Вэй Ина, забирая себе его память о встрече. Вспомнил он и как сказал: «Я защищу его». Но разве защита это — предложить ему принять могущество собственной матери, а потом повести на сражение с Вэнь Жоханем?.. Как можно одновременно каждый миг рядом с Вэй Ином считать драгоценным и постоянно толкать его на риск?.. — Вэй Ин, — выдохнул Лань Ванцзи, готовый прямо сейчас остановиться, отбросить всё — даже мысли о мести. Верно Вэй Ин звал его чудовищем! Но в ответ услышал только: — Да, пора начинать. Прежде чем с губ сорвалось хоть что-то, Вэй Ин шагнул к алтарю, опустил на него ладонь и сосредоточился. Его ци заструилась по пальцам прямо в тёмный камень, пробуждая силу, уснувшую там, запечатавшую себя, силу, которая способна была его смолоть в порошок. И раз движение началось, остановиться уже было нельзя. ...Брат говорил: «Ты так можешь навредить и себе, и ему. Но ещё не поздно. Можно замкнуть ему память, оставить у подножия в том селенье, что ты посещаешь, и…», а он возражал: «Замкнуть память, сюнчжан? Разве не утрата памяти привела к тому, что мы видим сейчас?..» Брат говорил: «Наше время ушло, тебе нужно принять это. Неужели ты слишком молод, чтобы осознать такую простую истину?» А Лань Ванцзи противостоял: «Разве не мы призваны самим небом в этот мир, чтобы вершить справедливость и защищать невинных?» хотя защитить хотел тогда только одного человека. Брат упрекал: «Если ты хочешь ему добра, отчего заставляешь страдать? Чего ты этим добьёшься?» А Лань Ванцзи противостоял: «С ним всё будет в порядке. Я… сумею ему помочь». Брат испугался: «Скажи, что ты не влил ему собственных сил», но по одному только взгляду всё понял. В тот момент лицо его изменилось, в тот миг он был потрясён, а потом закрыл глаза и отступил, признал, что не может уже ничего сделать. А теперь Лань Ванцзи стоял среди серых камней, слушал холодный ветер и умолял небеса о помощи. Не было во всём мире ни одного существа, которым он дорожил бы больше, чем Вэй Ином. *** Вэй Ин ожидал, что драконья сила окажется непокорной, что ему предстоит сражаться с ней, прежде чем она подчинится. Он не раз слышал такие истории — не так просто было покорить артефакты, не так легко было вплести их в защитные печати клана. Однако стоило ему обратиться к сокрытому за алтарём, как он ощутил живой отклик. Закрыв глаза, он осознал, что чувствует, как прекрасна была госпожа Лань в своём истинном облике, как благородна она была — и как любопытна. Она не стала противиться, а словно потянулась к Вэй Ину сама, на миг даже прикосновение стало ощутимым, точно не на камень Вэй Ин ладонь опустил, а на чешую лба прямо между рогами. «Ты пришёл помочь моему сыну?» — безмолвно спросила она. «Да», — откликнулся так же Вэй Ин. «Отчего?» — заинтересовалась госпожа Лань. «Я… не могу оставить его, я… полюбил его, — признался Вэй Ин то ли духу, то ли самому себе в очередной раз. — Даже если мы обречены, буду рядом до конца». И госпожа Лань перестала спрашивать. Её сила полилась неудержимым потоком, послушным и ярким, наполняя Вэй Ина так, как ничто раньше не могло наполнить, так, как ни одна медитация не способна напитать.