Своими руками

— М-м-м, очень вкусно! Просто изумительно! Что это? — Сорная крыса. На вертеле. — О, неужели?.. Вот вкуснотища! — И рагу из них ничего. Знаешь, неудобно хвастать, но о моём рагу ходят легенды. — Да, завтра меня уже так не накормят… — Ну… Может, как-нибудь заглянешь ко мне вечерком? Уж я угощу на славу: супчик из жаб, рыбьи глаза… Да мало ли! — С радостью… Шрек (мультфильм) Мне нельзя ходить в гости. Слишком часто забываю правила приличия и начинаю говорить правду. Фаина Раневская, «Муля, не нервируй меня!»

Пока боцзугун разливал чай, Шан Хуа торопливо достал свои записи и черкнул карандашом несколько столбцов скорописью про невероятно лестное предложение Бай-эра — нет, правда, уж он-то прекрасно понимал, насколько щедрым оно было с точки зрения будущего Короля Севера — и про идею Большой Морской Охоты. Бай-эр заглянул в свиток через его плечо и вполголоса подсказал пару пропущенных деталей, за что заслужил лёгкий поцелуй в щëку, раз уж в демоническом обществе такие знаки внимания считались пристойными. Чай оказался на удивление вкусно пахнущим. По словам деда Байи, сорт «рассветная бронза» не имел побочных эффектов и был слабо наполнен духовной энергией, а потому подходил даже детям и прочим слабым практикам любого происхождения — что было весьма предусмотрительно и весьма заботливо с его стороны. Но вообще, пожилой алхимик был изрядно растерян и даже смущён их далеко идущими планами по восстановлению его руки и совершенствования — вон как отводил повлажневшие глаза, хоть и демон. Хотя смущался совершенно зря. Их Мобэй уже давно принюхивался к решению этой проблемы, только не знал, с какой стороны начать её раскручивать. Коли уж заполучили в семью такого ценного и заботливого старикана, поспособствовать тому, чтобы он не разваливался, сами Небеса велели! В попытке увести беседу в безопасное русло дед Байи начал торопливо перечислять расставленные по столам закуски, сладости и прочие блюда, сокрушённо признавшись в том, что в безопасности для гостя некоторых из них не уверен. И заранее отставив сомнительную провизию на дальний от Шан Хуа конец стола. Впрочем, туда тут же заинтересованно сунулась Лян-мэй, сосредоточенно обнюхивая содержимое тарелок, вполголоса уточняя у алхимика рецептуру и что-то сверяя с выуженной из своего цянькуня пухлой рукописной книжкой. Вроде как это были записи её ифу по разно-всяким алхимически-кулинарным компонентам — настоящее сокровище для вольной ночной охотницы, аха. Пока алхимик шушукался с молодой лисой, сам Шан Хуа покосился на жениха, сидящего с дивным гордо-удовлетворённым выражением на лице после уточнения, что именно Бай-эр большинство блюд и одобрил. Юный ледяной демон так лучился довольством, что заклинатель не выдержал и потыкал пальцами в распахнутый чуть ли не до пупка вырез его ханьфу: — Хэй, и откуда такие познания? Жуань Цинжуаня затерроризировал или Му-дайфу? А то я вроде в твоём времени начал посещать Пустоши на куда более высоком уровне совершенствования, да и то ради безопасности употреблял в основном собственные запасы. — Пф. Всё проще, А-Хуа, — снисходительно прогудел Бай-эр. — Припомнил, чем из провизии приходилось обеспечивать цветник Цзюньшана. И потом, после слияния миров многие наши продукты были с гарантией признаны съедобными даже для смертных людей… ну, из того, что сохранилось. — …Да? — подозрительно зыркнул Шан Хуа. — Ну и у Жуань-сюна я тоже кое-что спросил и обменял, да, — сдал свои явки и пароли жених, — из того, что в другом времени консорт Севера особенно любил. И придвинул к нему поближе какие-то жареные семена и ещё блестящие карамельной корочкой паучьи тушки со скрюченными лапками, в пару цуней диаметром… Кажется, это были детёныши белого росомахопаука, которого он в своё время придумал, обожравшись на каком-то аниме-фестивале сахарной ваты. Обжаренные в собственном меху, аха… блин, и как к этому подступиться? Он нерешительно сунул в рот отломанную лапку и захрустел, зажмурившись и внушая себе, что щёлкает дынные семечки… И действительно, на вкус оказалось очень даже неплохо! Как раз к этому моменту и Юэлян закончила ревизию. Пара тарелок была признана годной к употреблению, мелкие пучеглазые рыбки обзавелись предупреждением, что на его уровне лучше не объедаться, одно блюдо так и осталось под вопросом. А кувшин с чем-то вроде мятной газировки сяомэй внаглую прихватизировавала, сказав, что у него от «Души архата» будут развесистые глюки, а вот ей сию настоечку можно. И предвкушающе облизнулась. Вот лиса! Запивая очередную порцию вкусняшек крепким, хоть и холодным чаем, Шан Хуа спохватился, что ещё не раздал припасëнные подарки — в том числе и чайный сбор, так заинтересовавший алхимика в прошлый раз. Так что пришлось отставлять очередную тарелку, откашливаться, справляясь с накатившей робостью перед старшими демонами — и торжественно заявлять, что северный чаëк хорош, но, помнится, и его мятный сбор пришелся новым родичам по вкусу. Алхимик врученную ему плитку прессованного чая ожидаемо обнюхал, ковырнул когтем и чуть ли не зажевал всухую. Так же внимательно прочитал приложенный к подарку рецепт и предусмотрительно скопированные в библиотеке описания травок, входящих в состав сбора. Правда, пришлось признаваться, что как раз рецепт выпрошен у целителя в долг — но Шан Хуа тут же намекнул, что составить сбор-аналог из местных компонентов будет для мастера алхимии вполне посильным делом. А новый рецепт и образец будет интересным вариантом оплаты — и куда более привлекательным, чем просто деньги или очередные ингредиенты. Из личных запасов и совсем от себя Шан Хуа выделил целебный лимончик, которым сдабривал чай в тот раз. И с хитрой улыбкой подпихнул под ярко-жёлтый фрукт ещё одну выписку, на этот раз из справочника для травников-садоводов: — Взрослые деревья вполне выдерживают наши горные морозы зимой, так что и у вас на южных границах могут прижиться. А саженцы из семян можно в горшке прорастить. Уж найдете среди вассалов кого-нибудь заинтересованного, ммм? Линьгуан-цзюнь тут же стянул со стола и записи, и сам лимон, одобрительно усмехнувшись и сообщив, что как раз среди его подчинённых есть подходящий древодемон, у которого под руками и сухая палка корни даст. А мякоть и шкурку он после выковыривания семян вернёт Байи-бо на опыты. На что алхимик пофыркал, но вроде остался доволен. Ну да, кому и доверять садоводство, как не специалисту растительного происхождения. Следом за чаем в ход пошла подушка, приобретённая по просьбе Бай-эра. Не эксклюзив, сшитый своими руками — степень близости отношений пока была всё же не та, да и времени на такое не было — но добротное изделие из поставляемых капризным сестрицам Сяньшу и в ивовый павильон Цяньцао, где занимались секс-просветом и лечебным па-па-па. Шан Хуа подобрал симпатичную квадратную сине-белую подушечку с вышивкой сосен на одной стороне и приносящих удачу летучих мышей с другой. От обычных подушек из мира смертных ее отличали спрятанные на изнанке полотна знаки укрепления материала и лёгкой очистки, благодаря которым таким подушкам сносу не было даже в весьма… стрессовых условиях. Байи-боцзугун осторожно помял подарок, погладил нити узора, с довольным вздохом потёрся щекой и выспросил, где такие делают и кому поставляют. После же прижал подушку к груди со словами искренней благодарности. — Спасибо, сяо Хуа. У наших мастеров иглы и ниток такие вот мягкие подушки не в чести, всё больше каменные под голову предлагают совать, или керамические. А сидеть разве что вот на трофейных мехах. Так что я свою коллекцию редко пополняю. А эта ещё и в наших клановых цветах. Шан Хуа смутился и опустил глаза, а сбоку раздалось весёлое фыркание Линьгуан-цзюня: — К прядильщикам Чжи просто подход нужен правильный. У меня-то самого среди подчинённых восьмилапых ткачей не завелось, зато вон служанка Бай-чжи охотно подсобила за пару серебрушек. Так что вот, Байи-бо, возмещаю ущерб от своих переживаний. Линьгуан-цзюнь с немного грустной улыбкой протянул алхимику своё подношение — маленькую серебристую подушку-валик, отделанную длинными шелковыми кистями. И до чего же непривычно было видеть его таким. Даже Шан Хуа, который и встречался-то с Линьгуан-цзюнем несколько раз от силы, что уж о говорить о тех, кто знал могущественного и властного демона куда ближе? — Починили, значит? Ох, порадовал старика, — растрогался мастер Байи, а потом усмехнулся, уложил подушечку рядом с собой и погрозил сухим пальцем, — но эликсиры всё равно будешь ещё два дня пить, хоть они и горькие до безобразия. «Взятка не прокатила», — пробормотал Шан Хуа со смешком себе под нос, но кто бы сомневался, что эти остроухие его услышат. — Не особо-то и хотелось, — гордо выпятил подбородок Линьгуан-цзюнь. — Мне не сложно уважить бобо и его хлопоты о моём здоровье. А вообще, если с подарками закончили, может, перейдём к более серьёзным вопросам? Выгнутая белая бровь намекала на то, что тему лучше бы сменить, но Шан Хуа не стал отводить взгляда от синих глаз: — Почему закончили? Я только боцзугуна успел одарить, а вас тут двое в хозяевах. — Что с того? — демон демонстративно-вальяжно повел плечами, но в голосе все же проскользнула горечь. — Помнится, этот шугун был не в чести у чжицю, и в прошлую встречу удостоился лишь колючих упрёков. Вряд ли с тех пор я успел заслужить какие-то подарки, м? Шан Хуа неловко замялся. Он и впрямь очень резко отбрил Линьгуан-цзюня в прошлый раз, и всё ещё считал, что заслуженно — но в свете текущего состояния дядюшки это смотрелось… короче, после такого впору самому было извиняться. Вот только демоны вполне могли воспринять извинения как слабость. Как же ему теперь высказаться так, чтобы и не обидеть сильнее, и лицо не потерять? Шан Хуа несколько раз глубоко вдохнул, упорядочивая мысли. Выпрямился, расправил плечи, попытался улыбнуться, но спохватился, что под вуалью ничего не видно. Мотнул головой и содрал полупрозрачную тряпочку, тихонько помянув все девять хвостов матушки Тай, как учила сестрёнка. Всё равно раскрываться сегодня, так отчего бы и не показать лицо чуть раньше. Тем более, что и закуски под вуаль таскать тоже было неудобно, а он ещё и половины не попробовал! Запихнув вуаль в цянькунь, Шан Хуа снова посмотрел на Линьгуан-цзюня, смотрящего с интересом. Откашлялся и начал: — Этот младший раньше знал достопочтенного лишь как врага и соперника моего принца на пути к власти. Оттого и счёл необходимым высказать своё мнение и обиду за возлюбленного. Теперь же… — он сделал паузу, подбирая слова, — теперь этот видит, что шугун услышал его слова и становится Бай-эру настоящей семьёй. А в семье нет необходимости заслуживать подарки. Их просто дарят и принимают. — То есть Цветочек уже не злится на этого достопочтенного? — уточнил дядюшка, заинтересованно наклонившись вперёд. — Разве что за то, что шугун заставил беспокоиться всю семью своим небрежением к собственной жизни. Даже до нас докатилось! И за то, что моему принцу пришлось отряхнуть наст с самых тяжких своих воспоминаний, — Шан Хуа нахмурился, вспоминая, как плохо было его Мобэю после кошмаров, но тут же успокоился, почувствовав прохладную ладонь, сжимавшую его руку. — Оно того стоило, — негромко рокотнул Бай-эр над ухом, и Шан Хуа кивнул, переплетая с ним пальцы. — Знаю, потому и не ругаюсь. Но надеюсь, что такого больше не случится. Юный заклинатель упёрся в демона упрямым взглядом. Тот величественно кивнул: — Постараюсь беречь и себя, и сяо Бая. — Вот, и мой подарок как раз в этом поможет. Честно сказать, — привычно-суетливо продолжил Шан Хуа, раздвигая миски и выкладывая на освобождённую часть стола всё необходимое, — я пока плохо знаю вкусы шугуна, да и вообще, не так-то просто подобрать подходящий подарок тому, кто имеет достаточно силы и власти, чтобы желаемое доставать самостоятельно, как достопочтенный Линьгуан-цзюнь. Ну, почти всё желаемое… Но я всё-таки придумал, что может заинтересовать стратега, регулярно вытряхивающего дух из всяких там заговорщиков. Он выудил из лежащей на столе кучки свиток, перевязанный шнуром с малой печатью Аньдина, и торжественно подал на ладонях дядюшке. — Итак, подарок состоит из нескольких частей. Во-первых, полное описание того, как пользоваться барьерными массивами, которые установлены в известном нам тюремном коридорчике. Устанавливать, снимать, изменять мощность, читать показания и так далее. Этот младший немного дополнил текст, помня, что составило для шугуна сложности в прошлый раз. И если будут ещё вопросы, то я готов рассказать и показать на практике. Линьгуан-цзюнь подхватил свиток и немедленно сорвал печать, с любопытством заглядывая внутрь. Даже пробормотал под нос, что подарок и впрямь полезный, тем более что он с того раза в каземате ничего не трогал, а надо бы. Просмотрев мельком содержимое свитка — а Шан Хуа действительно постарался расписать всё подробно и максимально аккуратно — дядюшка удовлетворённо покивал, блестя глазами и, очевидно, предвкушая использование барьеров на всяких там нехороших личностях. И вот тут заклинатель указал на сложенные горкой полотняные мешочки, набитые бамбуковыми плашками-якорями. — Вторая часть — это то, что я выяснил, как модифицировать управляющий якорь, чтобы тот или те, кто запитывает барьерный массив своей ци, могли проходить сквозь него. В любую сторону и вне зависимости от происхождения. Здесь восемь новых комплектов на замену. А в-третьих, если шугун будет передавать мне лично или через Бай-эра устаревшие и вышедшие из строя комплекты, я обещаю их своевременно поправлять, чинить или заменять, чтобы вы могли пользоваться этим казематом постоянно. Линьгуан-цзюнь повозился с подаренными якорями, заглянув в один из мешочков, потом неторопливо убрал их в свой цянькунь, оставив перед собой на столе только свиток с инструкцией. Ткнул когтем в сломанную печать и нахмурился — кажется, что-то ему не нравилось. — Это и впрямь то, что я был бы рад получить и вряд ли смог сделать это самостоятельно… но, Цветочек, насколько велики будут твои неприятности, если пойдёт хотя бы намёк на слухи, что у северного правящего рода всплыли заклинательские инструменты Двенадцати пиков? Не слишком ли ты рискуешь раскрыть себя? О?.. Вот это было неожиданно. Чтобы демона уже сейчас обеспокоила в первую очередь его безопасность… Шан Хуа польщённо улыбнулся и поспешил успокоить дядюшку: — Шугуну не нужно так беспокоиться. Этот барьер не относится к товарам исключительно внутреннего использования, как, например, именные мечи Ваньцзяня. А потому многие практики могут спокойно купить его вместе с руководством по использованию, — юноша указал на свиток. — Печать Аньдин как раз служит торговым знаком и гарантией качества. Ну, что товар создан заклинателем Цанцюна, тщательно проверен и точно не будет сбоить, если использовать правильно. — Но то, что ты передал эти якоря священному демону? И даже не продал, а отдал за так? — Именно этот барьер не предназначен для использования против людей, — ухмыльнулся Шан Хуа. — Кроме одержимых, конечно, так что цзянху не то чтобы встревожит его попадание в руки демонов. И потом, саму методику создания я никому за пределы ордена не отдавал, а секретом Цанцюна считается именно она. Зато сами товары, созданные адептами в свободное время и из собственных материалов, являются собственностью создателя. И их можно продать, использовать самому, подарить… Я даже сбегал старшим показать, чтобы на качество проверили и печать поставили за небольшую денежку. И ещё… Шан Хуа застенчиво стрельнул глазами в сторону: — Ещё в ордене известно, что мой жених имеет кровную связь с демонами, а кому надо, те знают и с кем именно. Только то, что Бай Цзы и есть Мобэй-ван, мы пока держим в секрете даже от наставников. Так что если пойдут слухи, все решат, что вы вполне могли закупить массив через Бай Цзы и меня. Дерзко и даже нагло, но серьёзного осуждения и нездорового интереса не вызовет.

(・ω・)

Лисёнок хорохорился, вскидывая точёный носик, наконец-то показанный из-под снятой вуали, забавно надувая щёчки и всячески убеждая Сюэцю, что подаренные заклинательские штучки — действительно умно подобранные на пользу делам Линьгуан-цзюня — не втравят его в неприятности. Но Байи всё равно хмурился: как-то не вязалась эта дерзкая бесшабашность с тщательно скрываемыми хвостами. Наконец, он не выдержал и воспользовался паузой в торопливой речи мальчишки, прервавшегося на очередной ломтик закусок. — Цветочек, ты можешь убеждать нас в своей безопасности сколько угодно, и мы, может, даже поверим, вот только ответь честно на один вопрос. Что случится, если твои боевые собратья… если праведные заклинатели увидят тебя вот таким, с пушистыми ушами и хвостами, ммм? — алхимик поднял бровь и потянулся рукой, подчеркнув вопрос лёгким щелчком по мгновенно прижавшемуся к голове мягкому ушку. — Что-что… ну, слухи пойдут. Что на Аньдине настолько ответственно относятся к покупке редких ресурсов, что подстраиваются под теневых торговых партнёров алхимическими средствами. Мальчишка состроил совершенно невинную физиономию, выудив из-за пазухи небольшой мешочек плотного полотна, пахнущий травами и сиропом. Из него тут же была выужена пилюля… нет, скорее сладость из плавленого сахара в форме небольшой монетки, в толще которой просматривалось что-то мелкое, вроде молотых пряностей или толчёных сухих трав. Хм… Байи покрутил в пальцах поданную ему конфету — эх, давненько он их не едал — прислушиваясь к тонким чувствам. Ага, сушёные цветы «оборотневых монеток» и чего-то ещё, точно алхимическая штука. — Хм. Один из компонентов помогает перекинуться застрявшим оборотням, или тем, у кого наследие смешанное и оттого проблемы с обретением оборота. А второй? На этот вопрос ответила девица Цзяохуа, лукаво улыбнувшись и похлопав глазами: — Лепестки женских цветков лисохвостого луноцвета задают направленность именно на лисий облик. Для других кланов оборотней, кроме хули-цзин, такая смесь бесполезна. Зато она начинает действовать на тех, у кого нет своего звериного облика, в том числе даже и чистокровных людей. Му-дайфу даже на себе попробовал, чтобы нащупать человеческую методику циркуляции ци, ну, прятать лишние детали по мере необходимости. Так из него такой кудрявый милаха получился, с серебристо-чёрным мехом и о четырёх пушистейших хвостах, умм! Девушка прижмурилась и сладко облизнулась острым язычком, всем лицом демонстрируя степень милоты целителя в полу-лисьем облике. А её брат распахнул глаза и поперхнулся воздухом. — И ещё Вэй-цяньбэй как раз заходил в лазарет. Это кузнец, который делал мой меч. Так он, глядя на своего друга, тоже не удержался и полакомился конфеткой. Ммм, высокий и широкоплечий, короткошёрстный оттенка тёмной дымчатой корицы, и четыре хвоста как хлысты хлещут во все стороны, — лисица мечтательно закатила глаза под невнятные звуки еле сдерживающего смех и прикрывающего рот ладошкой Цин Хуа. Просмеявшись, мальчишка добавил уже и от себя: — Только из заклинателя-человека при этом получается, если судить по оттенку подписи ци, не хули-цзин, а скорее духовный лис-полукровка. Причём временно. А это уже, с точки зрения праведных заклинателей, получается не заигрывание с демоническим совершенствованием, а вполне невинная шуточка. За такую сурово не накажут, даже если кому другому подсунуть. Вот и выходит, что стоит мне продемонстрировать конфетки и намекнуть, что наследник Цяньцао одобрил их использование людьми, и самые неудобные вопросы отпадут. — Зато неудобный вопрос уже возник у меня, — снова нахмурился Сюэцю, — раз один из использованных цветков способствует обороту, а ты носишь эти сладости с собой постоянно… Что случится, если такую конфету случайно съест Бай-чжи? …А, вот оно что. Байи сочувственно покосился на племянника, без сомнения, вспомнившего о гибели отца и брата в драконьем обороте. Неудивительно, что он сейчас встревожился, хоть и зря. Кровь священных демонов, в том числе и их клана, была слишком мощной и устойчивой, чтобы несколько сушёных лепестков низкоуровневой травки для оборотней могло раскачать их на смену облика. Однако, он не успел успокоить Сюэ-чжи сам, потому что внук открыл рот первым, лениво усмехнувшись: — Ничего не случится. «Оборотневые монетки» на нас сами по себе ни беса не действуют, хоть по целому их полю ходи — мне как-то приходилось. Тут разве что сердечную кровь дракона к ним подмешивать пришлось бы, чтобы какая-то реакция была… Хмм, разве что старой сплетнице Фэйвэнь подсунуть. Мо Байи аж хрюкнул, представив троюродную тётку с веером пушистых седых хвостов и чутко подрагивающими в ожидании очередного слуха ушами на макушке. Ей бы пошло! Сцедив смешок в кулак с зажатой в нём «конфеткой», он поспешил успокоить племянника, всё ещё строящего кислую мину: — Сяо Бай прав, что этот состав из всего нашего клана подействует только на тех, у кого в родословной есть хули-цзин в пределах пары поколений. Вот как раз у тётки Фэйвэнь мать была из наших вассальных песцов, так что да, ей устроить такую неожиданность можно. В рамках маленькой мести за подслушивание… — он задумался, подбрасывая сладость на ладони, и Цин Хуа кивнул с проказливой усмешкой, показывая, что не возражает. Сюэцю просветлел лицом за время объяснения, но всё ещё был несколько задумчив: — Хм. Так вот откуда взялось её легендарное любопытство и желание совать свой нос везде и всюду, — деве Цзяохуа и Цветочку досталась от него тонкая улыбка, — но мы несколько отвлеклись. А ведь в потенциальном оправдании наличия хвостов, высказанном чжицю, есть одна маааленькая неувязочка. Щегольски отполированные и наточенные до бритвенной остроты короткие когти племянника почти сомкнулись, наглядно показывая размер неувязки. Внук подозрительно прищурился, защитным жестом сильнее подгребая своего лисёнка под бок под острым взглядом Сюэцю. — И-и что же именно неясного шугун нашёл в словах этого младшего? — нервно спросил Цин Хуа. Племянник, этот интриган, явно наслаждался своей ролью кота, держащего за хвост вкусную мышку. Немного подержал паузу, потом наклонился вперёд, совсем уж выразительно выгнул тонкую бровь и интимно мурлыкнул: — А то, что изображать человека под воздействием алхимического средства мог бы только тот, у кого даже при выпущенных ушках и хвостах, как бы мило и невинно они ни выглядели, нет ни малейшего оттенка демонической ци. Не так ли, чжицю? Только не пытайся убеждать, что и ты, и твой родич и покровитель в ордене, кем бы он ни был, совершили такой очевидный просчёт, ммм? Большинство собеседников под таким пристальным взглядом и шёлковым журчанием речей племянника уже покрылись бы испариной и сжались от испуга и желания утечь подальше. Вон, девчонка Цзяохуа, хоть опасное внимание и не было направлено на неё персонально, и то начала ёрзать на своей подушке и дёргать кончиками хвостов. А вот Цветочек, наоборот, слегка расслабился и наклонил голову, будто бы отдавая должное умению Сюэцю делать выводы… Причём те, к которым и сам Байи должен был прийти — если бы не отвлёкся на алхимическую сторону вопроса. — Пф! Ладно уж я, но он-то точно такого банального промаха не допустил бы, — в голосе Цин Хуа проскользнула гордость за родителя, — не с его богатым опытом махинаций. Однако этому младшему хотелось бы услышать, до чего додумался шугун, раз обратил внимание на эту кажущуюся слабину в нашем плане? От такой наглости Сюэцю даже закашлялся, откинувшись назад и недоверчиво оглядев показательно невинную физиономию Цветочка. Нет, правда, вместо того, чтобы оправдываться самому, предложить это сделать обвинителю? Байи одобрительно прищурился, припомнил, как легко и свободно мальчишка чувствовал себя в человеческом облике — и возможное решение вопроса само скользнуло в сознание. Он не стал дожидаться, пока опешивший племянник придумает достойный ответ, а высказал своё предположение вслух: — Уж не из той ли Цветочек ветви Цзяохуа, к которой принадлежит дальний дядюшка главы гнезда? Ну, тот самый, который практикует праведное совершенствование и более известен под человеческим именем? Полагаю, что если человеческая кровь и наследие в юноше преобладают, то и притворяться перед боевыми собратьями ему особо не приходится. А вот для оборота, даже частичного, вполне могут потребоваться и алхимические средства! — алхимик демонстративно прокрутил в пальцах конфету, мысленно аплодируя молодёжи, действительно умудряющейся водить за нос всех подряд, говоря при этом исключительно правду. На эту его фразу Сюэцю прикусил губу, внук с женихом переглянулись с одинаковыми усмешками, а вот юная лисичка шмыгнула носиком, гордо задрав не только подбородок, но и все три хвоста: — Моего вайбофу и старейшину Шуай Шашена действительно помнят лишь немногие на изнанке цзянху, зато весь Альянс Бессмертных знает и уважает его как бессмертного мастера Ли Аньшаня, лорда пика Аньдин. А Двенадцать пиков гудят от сплетен о его недавнем любимчике среди учеников… — Обо мне, аха, — подхватил её реплику сяо Хуа, расправив плечи и церемонно поклонившись в их с Сюэцю сторону. — Шан Хуа, внутренний младший ученик Аньдина, известный в последнее время также из-за жениха, Бай Цзы, вольного заклинателя выдающихся талантов, хоть и несколько сомнительного по человеческим меркам происхождения. — О, то есть там вы ломаете такую же развесёлую комедию, как и перед нами, только шиворот навыворот? — в голосе Сюэцю смешались одобрение, удивление и толика уязвлённой гордости, что сам не сумел разгадать загадку и повёлся на их игру. — На Цанцюне «Бай Цзы» прячет большую часть наследия Северных Владык, выпячивая взамен свою малую толику человеческой крови, а тут юный «Цин Хуа» изображает полноценного лиса-оборотня, опираясь на дальнее родство с гнездом Цзяохуа? Нет, я прекрасно понимаю, что главе гнезда выгодно признать старейшиной высокопоставленного и могущественного практика, близкого к вознесению. Но чтобы суметь стать лордом одного из Двенадцати пиков, в нём должно было быть совсем немного лисьей крови, а? — Шугун очень близок к правде, — согласился с этой оценкой ситуации Шан Хуа, сделал паузу и продолжил не менее церемонно, чем когда представлялся настоящим именем. — Конечно, нужно уточнить ещё некоторые детали, но… После того, как Бай-эр поделился с вами своими секретами, после полученной и обещанной поддержки этому Шану стало ясно, что от шугуна и боцзугуна хранить тайны, ммм, несколько излишне. Так что… Мальчишка чуть помолчал, собираясь с мыслями, и снова заговорил: — Лян-мэй стала названой сестрицей этого младшего, оплачивая долг и для скрепления связи с Цанцюном, а в целом — ради её возлюбленных гэгэ, наших близнецов-байчжаньцев из клана Вэнь. А вот ифу имеет так мало крови хули-цзин, что его даже не удосужились предупредить о ней. Ли Аньшань и сам до встречи с сяомэй не знал о том, что его собственный двоюродный дед по матери целых семь хвостов отрастил и возглавлял чернобурок Цзяохуа. Зато теперь все родственные связи признаны, и этот младший получил место хранителя гнезда. «Названая сестра? И… ифу? Не родной отец, а приёмный? Вот это накрутила юная хули-цзин, приняв в род практика, у которого, выходит, от лиса имелась разве что хитрость и дерзость!» — Байи покачал головой и от избытка чувств чуть не сунул в рот вместо закуски алхимическую сласть. Сюэцю, словно эхо, озвучил те же мысли, разве что другими словами: — Неужели с гнездом Цзяохуа всё настолько печально, что его глава готова отчаянно хвататься за любую ниточку? Даже принять в гнездо дальнего родича и его приёмного ребёнка-человека, да ещё и дать им столь… высокое положение? — Они того стоят, и вайбофу, и тем более сюнчан! — дерзко вскинула подбородок и горячно возразила лиса. — Кто ещё из людей, или же почти людей, был бы готов рискнуть и пригласить хули-цзин на земли своего ордена? А почти чистокровного священного демона и вовсе в собственную постель и сердце? Кто ещё был бы готов интересоваться нашими традициями и посвящать нас в свои, ища компромисс там, где его отродясь не было? Они наши по праву, вайбофу по крови и оба в полной мере по духу! И эта глава Цзяохуа уже сейчас гордится тем, что сумела раздобыть для своего гнезда настолько надёжную защиту и поддержку! — Да, но… люди как часть демонического рода? — Кажется, бабушка достопочтенного Линьгуан-цзюня тоже не была демоном? — ощерилась юная хули-цзин, хлеща хвостами по воздуху. — Но при этом носила титул Мо-фужэнь с достоинством и по праву! Да и мои гэгэ тоже оба почти люди, но это не помешает мне вписать их в родовую книгу как отцов моих будущих лисят! Мы, хули-цзин, ценим свои семьи, пусть даже и не всегда закреплённые формальными ритуалами брака. И ценим достаточно, чтобы признавать частью рода всех, кто о нём радеет. Невзирая на происхождение! Нда, уела девонька их обоих! …Хотя настоящее происхождение Цветочка — это не только большой сюрприз, но и предвестник некоторых… проблем. Вот и племянник снова свёл брови, собрав хмурую складку над переносицей, а внук посматривает на него с некоторым напряжением и, прикрываясь столом, обхватывает за бок своего дуйсян… своего человека, готовясь не то запихивать себе за спину, не то и вовсе выбрасывать отсюда порталом куда подальше. Шан Хуа же, легонько пихнув сяо Бая плечом, встретил взгляд Сюэцю собственным, вызывающим и дерзким: — Мне напомнить, что достопочтенный обещал своему названому сыну полную поддержку, в том числе и марьяжных планов? Или же правда о моём происхождении оказалась слишком уж неудобоваримой? Племянник дёрнулся и сжал челюсти, задетый за живое. Сглотнул, повёл с усилием плечами, и всё же заговорил: — Этот Линьгуан-цзюнь… этот Мо Сюэцю не отказывается от своих слов, несмотря на ваши дерзость и обман. Этот понимает и что лучшая защита есть нападение, и что сразу я вряд ли сумел бы принять и оценить по достоинству напрашивающегося в род и тем более в семью человека. Пока племянник выталкивал из себя слова, из их гостей и сяо Бая потихоньку вытекало напряжение. Кажется, они действительно были готовы к худшему исходу. И, учитывая обстоятельства и прошлые отношения, Байи молодёжь в этом не винил. — Однако, — хмуро продолжил Сюэцю, — происхождение будущего зятя вносит определённые нюансы, которые могут быть… проблемными. — Этот младший внимает мудрости будущего свёкра и надеется, что окажется в силах развеять его опасения, — уважительно, но и несколько облегчённо поклонился Цветочек.