Своими руками

Нищие с паперти могли рассказать обо всём, что делалось в городе. Они пытливо всматривались в лица молодых женщин, когда те шли на исповедь или возвращались с неё, и безошибочно угадывали род совершённого греха. Им был известен каждый мелкий скандал и даже парочка крупных преступлений. Джон Стейнбек, «О мышах и людях. Жемчужина» Если в городе грехов знать, куда повернуть, то найти можно… всё, что угодно. Город грехов (фильм)

Сяо Бо собирался заглянуть на рынок и свистнуть у сварливой торговки стряпнёй булочку-другую, когда заметил идущего вдоль пыльной улицы широкоплечего парня в ярком синем ханьфу. Сначала он подумал, что это очередной расфуфыренный аристократ, заявившийся в гости к магистрату и прикупить дорогущего расписного шёлка — но такие обычно приезжали в карете, а то и целым караваном, с многочисленными стражниками, приказчиками, челядью и прочей свитой. Отделившийся от каравана отпрыск богача вряд ли топтал бы пыль сапогами пешим ходом — такие гарцевали на породистых конях с вычурно разукрашенной упряжью, будто соревнуясь, кто кого переплюнет. Тьфу. А потом Бо заметил на спине здоровяка весьма немаленькую саблю-дао… Это многое меняло. Для наёмника или чьего-нибудь стражника парень был одет уж слишком ярко, да и раскачивающаяся на поясе бляшка-жетон из зеленоватого камня… Заклинатель, небедный и, скорее всего, из крупного ордена. А если и бродячий, то имеющий неплохие связи и тугую мошну. И вообще, ходили слухи, что они не стареют, так что это мог быть на деле не молодой парень, а вовсе бессмертный мастер круче гор, с которых спустился, вот и мог себе позволить богато одеться. Даочжан шёл уверенным шагом, но зорко поглядывал по сторонам. В десятке шагов от забора, на котором сидел верхом сяо Бо, заклинатель замедлил шаг и уткнулся в него взглядом. Бррр! От этих синих глазюк аж в животе заурчало, до того острыми они были. Да, у такого кошель с пояса не утянешь — да и нет у него на поясе ничего, кроме того жетона, за который уличному мальчишке и руку потерять недолго. Видимо, держит свои звонкие ляны в каком-нибудь волшебном рукаве, или как там у них заведено… И тут даочжан махнул ему этим самым рукавом, мол, спускайся. — Чего хочет господин даочжан? — сяо Бо спрыгнул с забора, но близко подходить не стал. Мало ли. — Уличная еда, какая тут самая вкусная. Проводить до магистрата, — голос у широкоплечего воина-заклинателя оказался под стать фигуре, низкий и гудящий, как будто валуны, перекатывающиеся в большой гулкой бочке. — Господин ищет работу? — Мн. — …А что мне за это будет? — рискнул спросить сяо Бо, поглядывая, в какую подворотню нырять, если что. Судя по коротким и грубоватым фразам без всяких выкрутасов, заклинатель был не в радужном настроении, и уличному мальчишке вроде него могло вместо оплаты достаться по шее. Но на этот раз ему всё-таки повезло — даочжан даже голоса не повысил и посулил прилично заплатить: — Накормлю. Если подождёшь у магистрата и будешь показывать дорогу в другие места по городу, ещё связку медяков. — Полную связку-то? — Если на весь день задержусь, то полную. Хооо! Даже малая связка уже насчитывала два десятка медных монет, и вместе с едой заработок выходил вполне приличный — даже если бы пришлось бегать по улицам весь день. — Лады. Нам туда, — махнул сяо Бо рукой в сторону боковой улицы, где неподалёку от рынка обычно ставил свою тележку под навесом и диковинную металлическую жаровню усатый продавец мясных закусок. Такому здоровяку поди выпечка была бы на один зубок, да и сам Бо не отказался бы угоститься… да хоть самым маленьким шаокао! И раз уж его обещали покормить… Кстати! Он покосился на даочжана, моментально нагнавшего его и теперь шедшего в шаге сбоку: — А если я ещё новости расскажу, какие есть по вашей части? Ну там, что чудного или страшного происходит по городу? — …А что хочешь? — заклинатель был прям и деловит, такой подход сяо Бо одобрял. — Самому выбрать, что хочу съесть. И еды с собой. — …С собой порцию на одного человека. — На двоих, и я весь день буду отвечать на вопросы даочжана. Если согласится, у него будет возможность сбегать занести провизию матушке, благо что по крышам от магистрата до дома было недалеко. — …Уговорились. Как тебя называть? — Чжан Лянбо, но все называют просто сяо Бо. — Мн. Бай Цзы, — по-простому кивнул ему даочжан и такими же короткими фразами начал расспрашивать про мирские дела. Что подавали там, куда сяо Бо вёл их поесть, что хотел бы сам сяо Бо, есть ли у него во что положить купленную еду и куда он её хочет унести. Даочжан Бай даже согласился подождать у дома магистрата, пока сяо Бо бегает домой. Все бы были такими спокойными и незлобивыми! За разговором и до лавки на колёсах дошли незаметно. Пока он стоял в стороне и глотал слюнки от вкусного запаха жареного мяса, даочжан подошёл к лавочнику По с заказом. Тот было зашевелил раздражённо длинными усами, советуя гнать в три шеи мелкого оборванца, а то ещë пальцы в кошель запустит. Сяо Бо даже обиделся — ну и что, что ему и правда приходилось иногда промышлять кошельками, чтобы живот к спине не прилип с голоду. Сейчас-то у него были намерения честно заработать и еду, и денежки! Но заклинатель только зыркнул на старого По так, что тот аж присел и чуть усы не проглотил. А когда лавочник проморгался, то даочжан Бай невозмутимо начал перечислять заказ и указывать, как и во что завернуть сочные и шкворчащие шашлычки из мяса, птичины и раковых шеек, а ещё пышные лепёшки с рубленым сыром и зеленью. Забрав собранную слегка трясущимся — ха! поделом! — усатым По провизию, даочжан направился к видневшейся невдалеке площади на краю рынка, поманив сяо Бо за собой. На площади даочжан уселся на скамью у фонтана, гордости магистрата, и за трапезой продолжил расспросы, теперь уже про всякое странное. Больше всего его заинтересовали два слуха. Первый про то, что у реки последние дни слышатся стенания и завывания, а вода то поднимается до самого настила пристани, то отходит, обнажая дно на добрых два десятка шагов. Второй же — что в городе уже половину луны пропадают мужчины. Их тут и так было меньше, и местным ткачихам приходилось делить одного мужа на троих, а то и четверых. А тут уже больше десятка молодых мужчин исчезло. И говорят, что из тех, кто пропал первым, одного на днях нашли в подворотне, обессиленным так, что и на ноги встать не мог, и с заплетающимся языком, но байцзю от него не пахло. Кое-кто поговаривал, что в квартале весенних теремов новые лица видел, так что думали на суккуб или на лис-оборотней. Хотя кто их, демонов, знает. А ещë даочжан спрашивал, есть ли в округе гадатели или кто-то вроде. То ли конкурентов искал, то ли знакомых-приятелей, но довольно хмыкнул, когда сяо Бо послушно перечислил промышлявшего мелкими фокусами полуслепого старика-сказителя, продавца оберегов и змеиного масла, да ещё красотку-гадалку, предсказывающую мужчинам любовь по, срамно сказать, поцелую. Да и не всегда одним поцелуем ограничивающуюся, а регулярно заводившую клиентов в свой шатёр. То ли это была шлюшка, взявшаяся за дело с фантазией, то ли просто чесалось у тётки между ног так рьяно, что одного мужа не хватило бы. Бывали и такие, хотя тут их быстренько выживали из города другие пассии их полюбовников. Расспросив его, где и когда можно найти этих мистических личностей, заклинатель удовлетворённо хмыкнул и велел показать дорогу к магистрату. По пути сяо Бо объяснил, что сегодня рыночный день, а потому лучше обращаться не к сидящим по домам магистрату и другим чиновникам, а к начальнику стражи. Всё равно тот торчал в ратуше каждый день, лишь бы сбежать от склок своих жён и наложниц. А в последнее время, с тех пор, как поместье магистрата оказалось обокрадено, он и вовсе домой не возвращался, а изображал дракона — рычал, фигурально плевался огнём и гонял подчинённых по городу. Так что его застать в присутствии было куда легче. А если потребуется сам магистрат, так за ним и стражника послать недалеко, ибо городская тюрьма, ратуша и поместье магистрата стояли бок о бок в одном квартале.

(・ω・)

Пока Бай-даочжан зашёл в ратушу, сяо Бо метнулся по крышам до дома — и вернулся, вооружённый не только привязанным к руке маленьким ножом, но и матушкиным наставлением: «Будь осторожен, смотри в оба, а если заклинатель затеет своё колдунство, то хоронись у него за спиной или держись подальше». Он хотел было возмутиться, что в свои одиннадцать уже не маленький, чтобы не понимать прописных истин, но передумал. Матушка о нём беспокоилась, вот и повторяла всё по многу раз. Не успел сяо Бо устроиться на очередном заборе — ну, любил он наблюдать за происходящим сверху, что уж тут! — как заклинатель уже вышел из ворот и махнул рукой, подзывая. Распорядился вести к Жемчужной реке, да не к пристаням, где загружали корабли купцы, и даже не к старым мосткам на рыбацких выселках, а в самую дельту. Туда, где река расплёскивалась на протоки, петляющие между заросших кустами каменистых холмов. В дельте даочжан Бай порасхаживал туда-сюда с задумчивым видом, а потом сказал ему сидеть на вершине очередного холма, а сам спустился по тропинке чжанов на шесть к воде. И вот тут-то начались чудеса да колдунство, прямо как в сказаниях — сяо Бо только рот распахнул и сидел, не дыша. Сначала даочжан присел у края берега на корточки и поплескал в воде рукой, а потом потянул из ножен за спиной саблю — чудную, как из мутного стекла, и вывернувшуюся из ножен вбок из-под хитрых креплений. Воткнул её в дно на мелководье вертикально и сжал рукоять — а от клинка по воде разошлась толстая корка льда, как в самые суровые зимы. Вот это да! Река, до того гладко нёсшая свои серые воды, тут же взволновалась, плеща мелкими волнами и раскалывая лёд на куски. А после и вовсе в нескольких шагах от заклинателя образовался фонтан выше роста сяо Бо, белёсый от бурлящей пены и наклоняющийся в разные стороны по очереди. Но даочжана поди пройми! Сквозь плеск воды было слышно, как заклинатель произнёс несколько фраз, с паузами, будто вёл неспешный разговор… с духом реки? с каким-то водяным демоном? Сяо Бо не знал, но страсть как хотел узнать, и с кем, и о чём. А слышно с холма толком не было, бу-бу-бу и всё тут. Наконец, даочжан, видимо, договорился со своим странным собеседником, снова присел на берег, только уже на пятки, и обхватил рукоять так и торчащей из реки сабли обеими руками. Под водой что-то заблестело, но из-за волн ни гуя не было понятно. Только холодом повеяло так, что сяо Бо передёрнулся. Фонтан тоже осел, став округлым и низким, как стожок рисовой соломы, и замер, будто бы чего-то ожидая. Так прошло около чашки чая. Ни заклинатель, ни неведомый водяник почти не шевелились, только напряжение становилось всё гуще, а от реки всё сильнее тянуло холодом. И вдруг оба встрепенулись — фонтан вскипел, как убегающая молочная каша, и вытянулся раза в два выше прежнего, а Бай-даочжан буквально зарычал от напряжения и потянул на себя обеими руками саблю, за которой тянулись гладкие белёсые жгуты. Он дёрнул, река плеснула волной, и в клубке жгутов-щупалец на берег вылетел и шмякнулся о галечник какой-то тёмный лохматый мешок. Заклинатель поднялся на ноги и стряхнул с лезвия сабли жгуты, тут же опавшие на край берега осколками льда. А вслед за мешком из воды вылетел клуб дыма и завился над ним, складываясь в размытое подобие разгневанной тётки, вопящей что-то непонятное. Сяо Бо в бессвязных, но очень громких криках сумел разобрать только «отомщу» и «убийца». Вот гуй! Причём буквальный, потому что холодный ветер стал по-кладбищенски промозглым. Бррр! И как Бай-даочжан терпел эти вопли в двух шагах от себя? Оказалось, что заклинатель и не собирался их терпеть, потому что он что-то сказал, размахнулся — и отвесил призраку пощёчину, от которой дымная голова разлетелась в клочья и начала медленно собираться обратно, а вопли мгновенно стихли. Так её, а то уже голова начинала болеть! Даочжан подцепил концом клинка мешок — самый обычный, полотняный, тёмный от воды и вроде как облепленный водорослями — и распорол, а внутри натурально оказался труп. Ага, так эта тётка — утопленница, вот и орала. Утопших сяо Бо видел и раньше, как не видеть, когда у реки всю жизнь прожил, так что присмотрелся, не особо опасаясь блевануть… а зря. Тело тётки, хоть и было синюшным, как и полагалось честному утопленнику, но выглядело не раздутым, а совсем наоборот. Как будто скелет засунули в снятую целиком кожу, а остальное положить забыли. Буэ! Давя рвотный позыв, сяо Бо разглядел, что чёрные волосы утопленницы, наоборот, были гладкими и длиннющими, насквозь проходя сквозь ткань мешка. Это их он раньше принял за водоросли! Волосы шевелились даже на берегу, пытаясь обвиться вокруг сапог даочжана, и тот наступил на змеящиеся пряди у самой головы, заставив призрака взвизгнуть, и ещё раз рявкнул. Нежить съёжилась и снова присмирела. Даочжан уже без гнева бросил несколько фраз, на которые призрачная утопленница мелко закивала и затряслась. А потом достал из ниоткуда кусок плотного полотна и верёвку, да и замотал труп в них. Вот ведь чудеса, значит, и правда, была у него не то волшебная сумка, не то рукав, или ещё какая штуковина. Фонтанирующий у берега водяник побулькал немного, да и утёк себе, а даочжан взвалил свёрток с телом на плечо и направился по тропинке вверх. За ним клубком дыма плыл тёткин призрак, негромко и всё так же неразборчиво бурча. Поднявшись наверх, даочжан предупредил сяо Бо вплотную не подходить, и они пошли обратно в ратушу. Ну да, кому ещё трупы убиенных сдавать, как не начальнику стражи. Поглядывая на обвисший на плече даочжана зловещий свёрток и на тянущийся за ним клочок дыма, в котором мелькали очертания то бормочущего лица, то руки, сяо Бо всё ждал, что нежить снова взбрыкнёт, но она вела себя тихо. Видно, знатно напугал её бравый даочжан! Тогда мальчишка набрался смелости и начал расспрашивать заклинателя. — Это она стенала у пристани? — Мн. Там её утопили, вот и искала убийцу, пока могла отлетать от тела. — А вода отчего поднималась и уходила? — Труп застрял в корягах возле лёжки местного речного духа и мешался. Впитывал фоновую энергию из выхода драконьей вены, да воду травил мёртвой ци. Такими темпами не только утопленница почти успела переродиться в нюй юань чань, но и дух мог стать демоническим. Вот он и пытался раскачать да столкнуть труп в море. А только силы и умения не хватало, потому что он ещё маленький, молодой совсем. — И он даочжану пожаловался? — Мн. Не словами, образами. Показал место и волосню её. — А как даочжан усмирил такую сильную нечисть, вон, что она даже дёрнуться боится? Только бормочет что-то про месть и смерть. Даочжан усмехнулся уголком рта: — Пригрозил сжечь тело и развеять дух без погребения и поминовения. А потом обещал найти убийцу и убедиться, что его накажут. Ох, какой даочжан умный! И сильный! Заклинатель тем временем продолжал терпеливо объяснять: — Пока призрак отдельно, она ещё что-то соображает. Это после полного поглощения тела от неё осталась бы одна обволакивающая женская обида. Пришлось бы упокаивать. — Ага, я слышал рассказы про такую нежить, только не знал, из кого она получается. А она поэтому такая… как скелет в коже, да? — Мн. Других эти волосы потом так же съедали бы. — Бррр! — сяо Бо передёрнулся. — А что с ней теперь будет? — Сдам тело в ратушу да опечатаю гуя, пусть ловят убийцу. Как его казнят, так и её призрак сможет упокоиться. Тогда и её тело сжечь, а прах захоронить и табличку поставить. Несмотря на тяжёлую ношу — а мертвецы всегда были тяжелее живых людей — Бай-даочжан шагал легко и даже не запыхался. Сяо Бо помолчал, а потом спросил: — А почему даочжан не сердится, что я такой надоедливый? — Вопросы дельные, как у моего диди. Уже привык. И потом, из сяо Бо может выйти толк. Приходи к началу осени на Цанцюн, глядишь и сам станешь заклинателем. — Кто, я? Босоногий уличный мальчишка? Да я и грамоту плохо знаю, и мать одного в путь не отпустит, побоится. — Они берут не по сословию, а по таланту. Сяо Бо, кажется, смог расслышать то, что говорит призрак? — Чуть-чуть, — показал он пальцами. — И ты её видишь, вон как глазами стреляешь. Значит, духовные вены уже открыты. А что не отпустят, так Цанцюн шёлк тоже тут закупает. Вызнай, когда они тут будут, да напросись в караван. А там, если что, переждёшь в ближайшем городке. Их заклинатели там часто крутятся, так что безопасно. — Но ведь и само занятие заклинателя рискованно? — Если выберешь воинскую стезю. Может, ты захочешь рисовать талисманы? Или лечить раненых? Или ковать летающие духовные мечи? — А такие штуки, откуда даочжан всё вытаскивает, тоже можно сделать? — Мн. Это дело артефактора. — …Я подумаю. А что ж к себе в ученики не зовёшь, даочжан? — Куда я хожу и с кем бьюсь, почти смертному мальчишке там голову откусят. Или хуже. Так что иди уж учись в орден, целее будешь, — Бай-даочжан усмехнулся ещё раз и кивнул на забор вокруг двора ратуши. — Залезай, посмотришь на представление. Ох и забегают сейчас стражники. Сяо Бо понятливо ухмыльнулся и птицей взлетел на каменный забор, а заклинатель вошёл в ворота. …И впрямь, забегали. Оказалось, что утопленная тётка была воровкой, обчистившей особняк магистрата. А подельник не захотел делиться добычей, придушил её и утопил в мешке. Так что начальник стражи мигом отрядил стражников и арестовать этого подельника по описанию внешности и места лёжки, которые заклинатель выспросил у размахивающего руками призрака и пересказал, и найти нычку, где воры схоронили награбленные ценности. И вызвать казначея да выдать даочжану серебра из городской казны. Закончив допрос воющей тётки, от которого мурашки шли по коже, даочжан вытащил из своей захоронки изрисованную бумажку и пришлёпнул поверх свёртка с телом. А, вот это и есть талисман? Гуй немедленно всосался в свёрток, недовольно бурча, но не особо сопротивляясь. А пока ждали казначея, даочжан отвёл в сторонку командира отряда стражи, заведовавшего поиском пропавших, и вытряс из него все детали — кто, когда, где пропал, в каком состоянии нашли. Выслушал, хмыкнул и припечатал: — Результат не обещаю, но поищу. А вам за перепёлками зелёных теремов смотреть лучше надо, а то не только суккубское гнездо, но и кого посерьёзнее пропустите, — на том со стражником и распрощался. …Второй раз Бай-даочжан вышел за ворота ратуши, подбрасывая на ладони звякающий мешочек, тут же испарившийся, как у фокусников. Подозвал к себе сяо Бо и взялся теперь выспрашивать уже не про сам город, а про окрестные холмы. Где лес, где голые скалы, где охотники зверьё бьют, а куда носу не кажут. Сяо Бо начертил в пыли карту и тыкал пальцем, показывая, где что. — А. Понял. Ну всё, малец, дальше я сам, — рокотнул заклинатель, уронил в его ладони заработанную связку медяшек — длинную, десятка три, а ведь день ещё не угас! — и быстрым шагом направился к ближним городским воротам. Ну, вот и закончилось приключение, да с прибытком! Но сяо Бо надеялся, что он ещё увидит исчезающего за поворотом улицы широкоплечего, сильного и умного даочжана. Особенно если сможет убедить матушку отпустить его учиться этому странному, страшноватому, но такому манящему волшебству… Мальчишка сунул монеты за пазуху, придерживая рукой, и сызнова полез на забор: охота было узнать, что сделают с вором и убийцей, когда поймают. Да и весело было смотреть, как стражники опасливо обходят стороной утопленницу, закладывая по двору круги и петли. А попросить даочжана оттащить её в сторонку так и не догадались, ха-ха!