Своими руками

Хорошо известно, что даосизм не запрещал своим последователям — мирянам — иметь семью и детей. Интимные отношения людей они рассматривали в свете инь-ян, как связанные с механизмом вселенной, с великим ритмом природы, и повторяющими великое единение сил инь и ян, в данном случае — соединение Неба и Земли. Целибат противен естественному закону природы, поскольку всё в природе имеет свойства либо женские, либо мужские, т. е. относится либо к стихии инь, либо к стихии ян. Более того, даосы считали, что «питание жизни с помощью инь и ян», или «соединение инь и ян для питания жизни», является одним из важных средств — наряду с другими — для достижения бессмертия. Э.С. Стулова, Даосская практика достижения бессмертия Ты не знакома с моей семьёй. Ты даже не представляешь, во что ты ввязалась! Секс по дружбе (фильм) Семья — это не обязательно родственники, а и друзья, и все те, кто тебе дорог. Кланнад (аниме)

Юань-ди, оживлённо жестикулируя и временами краснея от смущения, начал пересказывать результаты вчерашней беседы с бессмертным мастером Чжао. Как оказалось, большинство заклинателей, даже праведных, обычно не стремились прямо вот убивать встреченных ими суккуб, хули-цзин и прочих мелких демонов, промышляющих домашним искусством. Устраняли только тех, кто переступал черту и становился действительно опасен для самих человеческих практиков или смертных под их защитой — или на кого держали личную обиду. В противном же случае их просто сгоняли с насиженных мест, а если жалоб от местного населения не было, могли и вовсе проигнорировать, а то даже и переспать. Для Мо Бая такой прагматичный подход оказался неожиданным. Он по большей части сталкивался с более агрессивной реакцией… с другой стороны, стоило признать, что и уровень угрозы от священного демона и от средней суккубы изрядно отличался. Да и заклинателям на высоких ступенях совершенствования, особенно после формирования золотого ядра, близость с бездуховным партнёром вредила куда больше, чем секс даже с самой жадной и голодной суккубой. К тому же, у профессиональных демонических перепёлок ци всегда была менее насыщенной и хаотичной, чем у демонов, более склонных к сражениям — а значит, куда легче перерабатывалась человеческими меридианами. И в цзянху насчитывалось ой как много отравлений, проклятий и прочих неприятностей, которые проще и безопаснее всего было вытрахать, даже без специальных навыков и техник медового целительства. Потому и на проживающих в Человеческом Царстве секс-демонов, не переходящих разумных границ, чаще всего просто закрывали глаза. Конечно, многое зависело от ордена. Малые школы, кланы и тем более бродячие заклинатели, как правило, не ссорились и старались находить общий язык с полезными соседями. Ходили слухи, что некоторые школы даже негласно приглашали к себе на должности целителей одиночек из их числа, имеющих хорошие навыки скрытности — чаще всего хули-цзин. Но и стучали малые школы покровительствующим орденам о местах жительства и передвижениях секс-демонов тоже исправно. Да и сами великие ордена не гнушались обмениваться сплетнями, получая в результате довольно полное представление о ситуации по всему цзянху. Монахи-буддисты Чжаохуа, будучи склонны к аскетизму, гоняли и истребляли суккуб более рьяно, чем все остальные — но они и тратили куда большую часть своего бюджета на обучение многочисленных целителей и выращивание, сбор или закупку алхимических компонентов. Потому на их территориях суккубы и подобные им вели себя тихо, как мыши под веником… кроме тех, кто имел достаточно силы, чтобы поиздеваться над встреченным монахом и сбежать, не получив чётками по хребту. Более вольнодумные даосы Вершины Тяньи, напротив, относились к секс-демонам спустя свои длинные рукава, шугая только самых обнаглевших демонических перепёлок. Скорее всего, это было связано с большим числом свободолюбивых потомков разнообразных духов, охотно идущих под крыло дочери, а теперь внучки Тяньгуна. Впрочем, эти даосы и сами в подавляющем большинстве владели навыками медового целительства, составляя секс-демонам неплохую конкуренцию и тем самым сдерживая их количество на своей территории. Зато те суккубы, кто поселился на их подзащитных землях, безбоязненно флиртовали даже и с самими даосами. Дворец Хуаньхуа официально не желал иметь ничего общего с суккубами, хули-цзин и прочими «нечестивыми любострастниками», игнорируя их до первой жалобы. Также они вполне могли устроить демонстративное разорение гнезда секс-демонов — обычно в присутствии представителей других школ и орденов. Неофициально же лао Гунчжу и его подручные подкупом и шантажом заставили работать на себя как минимум пару гнёзд суккуб и один род хули-цзин, подкладывая подчинившихся им демонических перепёлок по одной в крупные дворцы наслаждений и гаремы мирской знати. Ну и лично пользовались их услугами, не без этого. Цанцюн же в этом отношении находился где-то посредине. Попавшихся на миссиях суккуб, если те докучали местному населению, прогоняли, но без особого рвения. Зато мастер Чжао регулярно обновлял находящуюся на Цяньцао картотеку местонахождения известных Двенадцати пикам личностей и групп, к которым можно было обратиться за медовым исцелением — в том числе и демонов. А при выдаче миссий, на которых был очевидный риск попасть в неприятности определённого рода, руководителю группы или направляющемуся в её составе целителю не только выдавали набор для оказания соответствующей первой помощи, но и намекали свериться с этой картотекой. Поскольку считали, что чем долго лечить покалечившихся или даже хоронить погибших учеников и мастеров, проще уж прочистить их меридианы от остатков яда суккубы. Впрочем, окончательное решение оставалось, как правило, за самими пострадавшими — и вылечиться традиционно или обратиться за помощью к напарнику по миссии считалось более благородным и праведным. Узнав об их интересе к конкретной суккубе, обладающей редким даром, мастер Чжао не только воспользовался возможностью пополнить свою картотеку, но и на всякий случай показал смущённому диди, как ей пользоваться. Исходя из информации, что конкретно эта веточка сливового рода покинула Демоническое Царство только прошлым летом, вместе они легко сумели определить, какое из отмеченных на карте цзянху кочующих гнёзд суккуб может оказаться тем самым. — Лаошифу как раз был неподалёку, когда они появились на том участке Пограничья, а потому сделал крюк, чтобы лично взглянуть на новое гнездо и послушать местные сплетни. Если честно, он остался не очень доволен их манерой массово ловить и выдаивать смертных до полного истощения, но пока оставил в покое. Сказал, что всегда успеет разобраться, если они не смогут приспособиться к негласным правилам сосуществования с людьми и начнут убивать свою добычу — или же всерьёз нападут на заклинателей, присланных по жалобе от местного населения. — Да, я слышал, что подопечные Мадам Мэйчжи и в Ледяном Дворце во время того её визита умудрялись заезживать клиентов до полной нестоячки, — задумчиво подтвердил Мо Бай, заставив слегка разрумяниться и А-Хуа. И только А-Ци спокойно отхлебнул чай с вежливой улыбкой. — И в целом, она вела себя довольно напористо, Мэйинь более осторожна. Скажем, в то время, когда ей приходилось скрываться в цзянху, её гнездо в половине случаев перебиралось на новое место до того, как заклинатели приходили сгонять их со старого. — Да, из написанного о ней в новелле тоже можно было сделать такой вывод. Хм, значит, по ходящим в округе слухам можно будет понять, кто у них является Мадам прямо сейчас, — практично отметил А-Ци, — если Мэйинь ещё не стала матриархом, это будет немного другой расклад. — Действительно, как матриарх она будет учитывать интересы своих мэймэй куда более тщательно. С другой стороны, если она недовольна слишком агрессивным темпераментом Мадам Мэйчжи, то обещание поддержки на пути к власти тоже может стать неплохим аргументом. Впрочем, на месте разберусь. Тем более, что у нас до сих пор никто не знает, из-за чего отец остался ими настолько недоволен, чтобы прогнать. Даже шушу не смог раскопать. — Хм, сама Мэйинь вроде к тебе никаких претензий в твоём времени не имела, даже пыталась флиртовать при знакомстве, — с любопытством наклонил голову Цинхуа. — Ладно, ты её хорошо знаешь, так что сориентируешься, как к ней аккуратно подрулить. Глядишь, в процессе ещё и выяснишь, что там у вас на Севере случилось. — Мн, — согласился он. — Юань-ди, так где я могу поискать их гнездо? — Последний раз на них натыкались на берегу озера Ваньлюй, это на юге, между горами Наньлин и морским побережьем. Мастер, которого отправляли прогнать их из города, сообщил, что демоницы драпанули на юго-запад. Так что скорее всего, их теперь нужно искать в Дунгуане или соседних с ним городах поменьше. — Хм, мы в Дунгуане несколько раз в год закупаем шёлк, — задумался Цинхуа, — город крупный, и там большой весенний квартал — перепёлки на богатых торговых гостей так и слетаются. В их числе суккубам затеряться и поохотиться на цзин проще простого. — А, я там бывал, правда, до слияния миров только один раз, — решил Мо Бай. — Но этого хватит на то, чтобы открыть прямой портал в леске недалеко от боковых ворот. Значит, завтра утром, когда с вами официально попрощаюсь и покину Цанцюн, загляну туда как Бай Цзы. — Тогда нужно уже сегодня обсудить, какие именно услуги мы хотим от неё получить и какие вопросы стоит задать, — согласно кивнул А-Ци. — И ещё кто и в каких рамках будет оплачивать ей эти услуги и информацию, — напомнил А-Хуа, сведя брови.

(・ω・)

Братец Огурчик, подсвечивавший комнату ушами ещё с самого момента их возвращения из спальни, попытался отмазаться от обсуждения услуг Мадам Мэйинь и удрать во двор. Однако же его способности к анализу были слишком ценны, так что А-Ци уломал его остаться. И не зря — их мелкий стратег изрядно помог отшлифовать формулировки вопросов к порно-пророчице. А ещё подсказал, что Бай-эр может предложить Мэйинь именно как Мадам гнезда и будущей союзнице, имея под рукой связи не только на Цанцюне, но и на изнанке цзянху через Лян-сяомэй. Но, в конце концов, когда Шан Хуа предложил перейти к вопросу допустимой степени близости, братишка всё-таки не выдержал и сбежал, демонстративно размахивая вытащенной из рукава флейтой-пайсяо. Только бросил вслед через плечо, чтобы они не забыли принять во внимание, как действие демонической духовной энергии суккубы на её партнёра по совершенствованию зависит от разницы в силе между ними. В итоге им троим пришлось отдельно обговаривать дополнительные ступени ограничений, которые возникнут, если Мэйинь в настоящий момент окажется сильнее, чем кто-то из них — включая и Мо Бая. А-Ци, кстати, тоже очень трогательно попытался самоустраниться, когда Бай-эр спросил, какие границы их общения с суккубой будут приемлемы для него. Порозовел — едва заметно и только в области скул — и тихо, но довольно твёрдо заявил: — Я пока не настолько вам близок, чтобы иметь право требовать каких-то ограничений. — Пф, ну так не ты от нас что-то требуешь, — закатил глаза Шан Хуа, — а мы сами спрашиваем, какое наше поведение может причинить тебе боль. Так ведь, Бай-эр? — Мн, — их демон одарил А-Ци довольно впечатляющим недовольным взглядом, и тот немедленно сдался. — Ладно, ладно. Только мне действительно нечего добавить. То, чем уже решили ограничиться вы двое, меня вполне устраивает. Разве что я хотел бы знать, когда вы оба или один из вас делите с кем-нибудь своё тепло. Просто чтобы меня не застали врасплох, если это станет известно. Ну и, — А-Ци прикрыл глаза и зарумянился чуть сильнее, признаваясь, — мне будет приятно услышать о том, какое удовольствие вы получили. От вас… такая нежная истома исходит, когда вы обращаетесь в мыслях к парному совершенствованию. Это признание поразило Шан Хуа в самое сердце, заставив смутиться. Вот вам и скромник-молчальник! Стоило принять его порывы — кстати, очень приятные в исполнении — и под ними обнаружился весьма интеррресный кинк! Зато Мобэй только слегка приподнял бровь — и ничтоже сумняшеся немедленно согласился: — Хм, кажется, теперь я лучше понимаю выбор жизненного пути Главы Юэ в счастливом мире. Хорошо. Буду припоминать и рассказывать со всеми интересующими А-Ци подробностями. — Бай-эр?! — возмущённо-неверящим тоном воскликнул Шан Хуа. — А-Ци будет приятно, а мне не жалко, — совершенно невозмутимо отозвался демон, подрагивая уголком рта. — Бесстыдник, — укорил его Шан Хуа, потом вздохнул и покосился на слегка смущённого, но и веселящегося, а оттого похорошевшего ещё больше обычного побратима. — Ладно, А-Ци можно. Но только ему! И… это… если мне без вас придётся с кем-то… я тоже скажу. Шан Хуа покосился на просиявшего А-Ци и спрятал горящие щёки на плече Бай-эра, не упустившего момента его приобнять. Но весёлый смешок демона был заглушён шумом распахнувшейся двери: — Хэй, Ци-гэ, тут вестник прилетел, в окно тыкался, вот, — в гостиную влетел Юань-ди, покосился на них с Мо Баем, фыркнул и отдал брату свёрнутый журавликом лист бумаги. — Ну-ка?.. А, мальчики, это вам. От Ли-шишу, — А-Ци протянул ему развёрнутый лист. На записке действительно ровными текучими столбцами курсива плыл почерк шицзуня. — Хм… А, ифу пишет, что условия помолвки сяомэй благополучно согласованы, и предлагает нам с Бай-эром заглянуть в Павильон Гостеприимства и познакомиться с родителями и дедом женихов на правах родственников. — Если ты устал или не хочешь с кем-то общаться, я могу сходить один, — предложил Бай-эр, видимо, вспомнив их разговор в спальне. — Не-не, мне тоже интересно. И потом, у меня столько времени не было ни одного нормального родственника, что я просто не хочу упустить момент познакомиться ещё с несколькими. Пусть и по браку, считая хоть через тебя, хоть через Лян-мэй. — Пф, думаешь, можно назвать нормальными потомков чувака, вернувшегося в прошлое, породнившегося с Мобэй-цзюнем и регулярно мотавшегося в Демоническое Царство ради того, чтобы по-родственному начистить ему морду? — фыркнул Юань-ди. — Хотя, если сравнивать с нами всеми… — Вот-вот, самое оно, — усмехнулся Шан Хуа, поднимаясь на ноги, — как раз потому, что в нашу компанию такие впишутся получше многих. Бай-эр кивнул, соглашаясь, поправил налобную ленту, уцепил его за руку и повёл к выходу, бросив через плечо: — Скоро вернёмся.

(・ω・)

По дороге к Павильону Гостеприимности Цюндина А-Хуа увлечённо рассказывал ему, какие из человеческих ритуалов помолвки были выбраны для Лян-эр и её близнецов. Первый шаг — составление гороскопов будущих наречённых, расчёт их совместимости и благоприятного дня для переговоров о помолвке — традиционно для членов Цанцюна был проведён на Чжицзи. Линь-сюн лично всё рассчитал на основе натальных карт и передал результаты мастерам Ли и Фэну, как представителям невесты и женихов соответственно. Фэн Аньху, будучи главой Байчжаня и учителем братьев Вэнь, на время их нахождения на обучении считался для них ещё одним родителем. Как выразился Цинхуа на своём диалекте, временным опекуном «inlocoparentis», что бы это выражение ни значило. Поскольку ближайшая благоприятная дата выпала как раз на сегодня, за несколько дней были письмами приглашены на Цанцюн родители и глава клана близнецов, и кто-то из них должен был сесть «за стол переговоров» с мастером Ли, как ближайшим старшим родственником Юэлян. В большинстве случаев сами наречённые всё время «сговора» должны были присутствовать, сидя в углу комнаты в скромном молчании — но клан Вэнь чуть меньше, чем полностью, состоял из байчжаньцев, что накладывало отпечаток. Скорее всего, в обсуждении условий брака участвовали только двое из гостей, в то время как третий должен был проверить прочность будущего брака на тренировочной площадке, оценив возможности молодых в совместном сражении, как малой боевой группы. Мо Бай с интересом спросил, что именно входило в обсуждаемые условия. —Да много чего. Выкуп невесты или приданое, или и то и другое, кто в чью семью и в каком статусе войдёт, место проживания после брака и условия совместного времяпровождения до него, возможность позднее взять ещё жену или мужа кому-то из брачующихся и так далее. Хорошо, что ифу согласился признать родство и выступить как старший дядя сяомэй. Иначе это всё пришлось бы обговаривать мне как старшему брату. Представляешь, какой это был бы кошмар, где я и где глава клана Вэнь? — Хм. Да, мастеру Ли проще. Но ты всё равно выяснил те условия, на которых он собирается настоять? — Естественно, мы их, можно сказать, всей семьёй сначала обсудили. Ну, с материальными вопросами — на что ифу договорится, так и ладно будет. Уж он-то ни кровную племянницу не обидит, ни своих Вэнь-шичжи. Так что всё будет и посильно, и соразмерно их достоинствам. Брак равный, поэтому ифу будет настаивать на взаимном введении в семейные регистры. А дети, когда они пойдут, будут принадлежать той стороне, наследие которой возобладает. — А, у нас в межклановых союзах так тоже делают. — Ну вот. Дальше, они все трое уже взрослые практики и партнёры по совершенствованию, так что этот рис уже сварили и запрещать им видеться или иметь близость до брака уже поздно. Ну и, чтобы соблюсти интересы клана Вэнь, Лян-мэй предложила стать официально второй женой близнецов, чтобы они в клане могли сделать своими наследниками детей от какой-нибудь человеческой заклинательницы, взятой первой женой. Из-за этого сам брак будет заключён куда как позже. Что ж, молодая хули-цзин всегда ценила семью и заботилась о тех, к кому привязывалась. И поделиться своими байчжаньскими «медвежатами» с кем-то ещё, чтобы они гарантированно могли продолжить клановую кровную линию, было вполне в её стиле. Хотя Мо Бай нимало не сомневался, что лукавая лисичка примет самое живое участие в выборе первой жены и заберётся в её постель вместе с парнями — если не раньше. За этими разговорами они как раз успели подняться повыше и свернуть к богато украшенному крытому павильону, бумажные стены которого по летнему времени были убраны, оставив только навес из двухъярусной черепичной крыши на колоннах — и открывая вид на Радужный Мост и остальные одиннадцать пиков Цанцюн с зелёной речной долиной между ними. Справа от Павильона Гостеприимства красовалась площадка, мощёная гранитом с узорными мраморными вставками, слева немного поодаль виднелся тренировочный полигон, сейчас накрытый слегка мерцающим прозрачным куполом. Под барьером близнецы со своими гуань-дао прикрывали с обоих флангов Лян-эр, мечущую с кончика меча мелкие водяные снаряды. Второй рукой лисица направляла вполне убедительный водяной хлыст — и то, как плясала эта струя, то и дело норовя захлестнуть ноги противницы, выдавало, насколько девушка продвинулась в освоении своего боевого стиля. Впрочем, стройная мечница с двуручным цзянем вполне уверенно держала их строенный напор — только взмётывался вслед за особо резкими движениями высокий хвост гладких чёрных волос, стянутый золотистой лентой. И даже приёмы выглядели знакомо — тот самый стиль пика сотни битв, уважение к которому после встречи с бессмертным мастером Лю въедалось в самые кости. Чуть более смазанный и не такой мощно-стремительный, как у будущего преемника мастера Фэн Аньху — ну да не всем быть «Богами войны с пика Байчжань». Наблюдавший за поединком нынешний глава Байчжаня благосклонно кивнул в ответ на их приветствия и хлопнул в ладони, останавливая бой. Барьер затрепетал и спустя пару вдохов схлопнулся. Юэлян стряхнула с рук остатки мгновенно испарившейся воды и утёрла пот с висков прямо рукавом. Парни, тяжело дыша, забросили свои Звёздные Ковши за спины — и тут же обняли сражавшуюся против них женщину, видимо, свою мать. Её открытое лицо с немного угловатыми чертами и резкие, точные движения, в отличие от молодёжи не выдавали и капли усталости — чего и стоило ожидать от бессмертного мастера. — Шан-шисюн, Бай-сюн, познакомьтесь… — …с нашей матушкой, Сунь Фуюй, — представили им мечницу близнецы в своей излюбленной манере. — Мама, это Шан Хуа с Аньдина, басюн нашей Юэлян… — …и вольный заклинатель Бай Цзы, его жених и наш дальний родич. — Родственник?.. Нет-нет, пока не рассказывайте, давайте сначала вернёмся к остальным, — остро прищурилась мастерица меча, окинув его взглядом и махнув рукой в сторону павильона. Под навесом за столом с чайным набором сидели трое. Мастер Ли откинулся на резную спинку скамьи с одной стороны стола — шишу обзавидовался бы такому изяществу позы. Напротив него прямо, как палка, сидел несколько более плотно сложенный мужчина с суровым лицом и глубокой складкой на переносице. Его волосы, убранные под гуань, представляли собой пёструю смесь чёрного и белого, и эта седина была единственным, что выдавало солидный возраст. К его боку небрежно привалился второй, более молодой мужчина с перекинутым через плечо растрёпанным хвостом вороных волос, рассеянно почёсывающий холку дремлющего рядом белоснежного пса — слишком крупного для смертного природного зверя. У обоих были такие же гранатовые серьги-гвоздики, как у старшего из близнецов, но у главы ещё и с длинными каплями-подвесками. Чуть поодаль, куда время от времени косился младший из Вэней, примерно на уровне колен парила небольшая корзина-люлька с ворохом пелёнок, в которых сидел и весело агукал полугодовалый младенец. Колыбель лениво подталкивал лапой здоровенный чёрный кот, однозначно демонический. Интересно, был ли это полноценный оборотень Мао или же пока ещё неразумный зверь? Сунь Фуюй прошла в павильон и вынула ребёнка из колыбели, усадив себе на бедро и мимоходом потрепав за уши кота. Тот, освободившись от своей обязанности, тут же растянулся на полу рядом с псом, лениво прижмурившись. Пока женщина устраивалась между мужем и свёкром, мастер Ли жестом предложил самому Мо Баю и А-Хуа сесть рядом с ним и представил им главу клана Вэнь Ханьцзяна, его старшего сына и наследника Вэнь Чжихао — и самого младшего отпрыска клана Вэнь, малыша Юйбао. Прибывшие гости носили верхние одежды в красно-белых, видимо, клановых цветах, а выглядывающие нижние слои отливали серо-стальным у всех, кроме Чжихао, который предпочёл песочные оттенки светло-коричневого. Кроме этого выделялась разве что маска, изображавшая разгневанного призрака, подвешенная к поясу главы клана — не самое обычное украшение для праведного заклинателя. Близнецы тихонечко заняли скамью с третьей стороны стола, спиной к дорожке, разделив её со своим наставником, а Юэлян предпочла присесть на пятки на полу рядом со зверями, с улыбкой зарывшись руками в их густую шерсть под мягкий смешок потрепавшего её по плечу Вэнь Чжихао. Мо Бай прислушался к тонким чувствам — и даже несмотря на прижатую к телу налобной лентой ауру сумел уловить успокаивающий оттенок ци, пушистым облаком окутывающей заклинателя. Более сильное умиротворение, охватившее их лисичку, и наличие двух фамилиаров разных видов и природы, спокойно терпящих присутствие друг друга, внезапно обрело смысл — этот бессмертный мастер явно прошёл обучение на Линъю как укротитель зверей. И, скорее всего, именно поэтому цвет его одежды отличался — как уже говорил ему Цинхуа, Вэнь почти поголовно обучались на пике воинов. И там, где у Байчжаня была серо-белая гамма, заклинатели Линъю предпочитали все оттенки коричневого. Но чтобы сходу, в фоновом режиме пробирало далеко не самую слабую хули-цзин… какие, однако, интересные родичи у него обнаружились. Даже ещё более интересные, чем предполагалось.

(・ω・)

Пару дней назад, направляясь в кабинет отца — записка-вестник упомянула что-то о почте с Цанцюна — Вэнь Чжихао не знал, что и думать. Для писем от проходившей обучение в ордене клановой молодёжи было ещё рано — обычно его старшие сыновья собирали и отправляли всё скопом в конце месяца. Какая-то миссия из перепадавших им, как заклинателям Цанцюна, пусть и не живущим на пиках постоянно, и которую отец счёл подходящей для него или сяо Юй? Скорее всего. Или кто-то из его детей влип в историю. Хах, как же хлопотно! Чжихао не вызывали в орден с тех пор, как их старшая дочь Ляньси взяла с него пример и сбежала на Ваньцзянь, немедленно обзаведясь парными цзянями в подражание своему кумиру и дашисюну Вэй Цинвэю и вдобавок начав выпрашивать саблю-дао. А последнее письмо с жалобами от наставников им приходило… года три назад? Да, когда близнецы, получив свои гуань-дао, скрытно сделали друг другу татуировки по образцу изображённых на клинках созвездий — и провалялись на Цяньцао с истощением добрую седмицу, пока их усиленные связи с духовным оружием не стабилизировались. Когда он зашёл в кабинет, отец что-то ворчал и ходил туда-сюда, то и дело теребя маску призрака на поясе. Ах, не лучший признак. Отец надевал маску и позволял выплеснуться накопившемуся стрессу, только когда кто-нибудь вносил в размеренный уклад жизни кланового поместья слишком много хаоса. И последствия его разборок с разносчиками этого хаоса были феерическими, не хуже легендарных проделок деда. На столе стояла почтовая шкатулка, связывающая их с Фэн-шибо, а рядом с ней — распотрошённый свёрток с пачкой бумаг. Отец кивком пригласил Чжихао сесть и придвинул к нему верхний лист — судя по почерку, письмо от близнецов. Значит, они всё-таки что-то устроили… Оох, встрять в неприятности на ночной охоте и в итоге оказаться помолвленными с хули-цзин? Неудивительно, что отец еле сдерживался. Помнится, он бушевал не меньше, когда шестнадцатилетний Чжихао на миссии, повернувшейся ужасно правильно, нечаянно пробудил свой дар умиротворения и привязал к себе Снежка и Уголька, а по возвращении на Цанцюн оказался похищен главой Линъю, заявившей, что растрачивать такой талант на мечемахание будет преступлением. Тогда отец даже заколебался, а не передать ли Чжихао в ветвь Тянь под крыло тётушки Ихэ — но шицзунь решительно воспротивилась переводу свежевыцарапанного личного ученика в Вершину Тяньи, и отец со временем смирился. Следующим в стопке было заключение осмотра, подписанное наследниками Цяньцао и Чжицзи… на удивление оптимистичное, хотя сердце Чжихао кольнуло то, насколько близко к краю прошли и мальчики, и выбранная ими в спутницы жизни лисица. Но то, как она боролась за жизни близнецов, было весьма показательно. Хммм… — Если потребуется, я могу повлиять на эту Цзяо Лян, чтобы привести её лисий путь совершенствования ближе к нашему. Всё меньше головной боли. — Да последствия идиотизма моих внуков — вообще одна огромная головная боль! Я начинаю думать, что лучше сделать наследницей Ляньси — она, по крайней мере, не имеет привычки нестись в сражение сломя голову, рискуя эту самую голову и сложить. А этих двоих выпороть как следует и выпихнуть в боковую ветвь, позорища! Ведь они дважды — дважды, А-Хао! — могли предотвратить весь этот бардак с куда меньшими рисками! Из дальнейшей тирады отца Чжихао узнал, что мальчишкам следовало попросту выдернуть свою сердечную подругу из боя и выманить косяк на берег — где атаки змеерыб по крайней мере было бы видно. Что даже если они не сделали этого, они могли сразу после боя прихватить с собой хули-цзин, уж гуй с ней, и добраться до ближайшего города, где можно было найти медовое исцеление — хоть у служителей какого-нибудь храма любви, хоть у суккуб, хоть у товарок этой вертихвостки. И тогда ей не пришлось бы рвать жилы и вычерпывать резервы всех троих, несясь через треть цзянху до Цанцюн. Выговорившись и немного успокоившись, отец заметил: — Ну хоть шисюны порадовали, взяв немалую часть разгребания последствий на себя и позаботившись о правильном освещении происходящего. А насчет её пути совершенствования можешь не беспокоиться, сын, я не сомневаюсь, что её наставник сделал в этой области всё возможное. Оказалось, что девица-лисица была приёмной дочерью и ученицей покойного Чжунли Цяня. Чжихао припомнил, что сяо Юй, чаще него встречавшаяся с праведным книжником, одобрительно называла его малышку милой девочкой, очень старательной и наблюдательной. А в стопке корреспонденции нашлось и совместное письмо от Му Цинфана и Вэй Цинвэя, добрых друзей этого даоса, и второе, от Фэн-шибо, оба с весьма хвалебными отзывами об этой Юэлян — и с некоторыми деталями её взаимодействия со стальными детищами Ваньцзяня. Интересно, кто первым решил прикрыть задницы его бедовым мальчишкам?.. Ах, вот — последнее из писем оказалось от Ли-шибо. Который, вот уж неожиданность, оказался кровным родичем новоявленной невесты по человеческой линии и зазывал их на церемонию сговора. На его поднятую бровь отец саркастически фыркнул, но подтвердил: — Да, я, ты и сяо Фуюй летим на Цанцюн. Если уж Фэн-шисюн и ещё чуть ли не половина глав и наследников пиков её одобрила… Пфф, не калечить же мальчишек и не выгонять из клана. Но если они не придумают, где взять нормальных потомков, способных встать на клановый путь совершенствования, из наследников обоих придётся подвинуть. Это было резонно, так что Чжихао пока оставил этот вопрос, вместо этого отправившись собирать в поездку себя, сяо Юй и Бао-Бао — тот был слишком мал, чтобы оставлять его на нянек. И фамилиаров тоже прихватить, чтобы было кому за ним приглядеть. А заодно подумать, как ему объяснять Ляньси, что теперь именно ей придётся взвалить на себя обязанности наследницы, а значит — выйти замуж внутри клана или за кого-то, согласного войти в клан, как его верная Фуюй, согласившаяся в своё время с огромным энтузиазмом. …Но к его облегчению, до такого дело всё же не дошло. Полёт до Двенадцати пиков прошёл без происшествий — если не считать три попытки Бао-Бао вылезти из колыбельки прямо в воздухе. А на взлётно-посадочной площадке Цюндина кроме прочих их встречал и шицзунь. Очень довольный шицзунь, пришедший в мужском облике — ну да, новолуние было буквально вчера — натянувший щегольски приталенный чаншан цвета тёмного янтаря и мечтательно улыбающийся. Что само по себе было знаком не менее ярким, чем маска призрака у отца — наверняка ведь наставник устроил очередную феерическую проделку, вот и жмурится так довольно. Да ещё и не спешил признаваться, какую именно — из короткого приветственного разговора удалось выяснить только что учитель был донельзя доволен как попавшей под его негласную опёку молоденькой хули-цзин, стойкой и верной близким, так и несколькими новыми саженцами Цанцюна, с той самой хули-цзин как-то связанными. И это довольство точно нельзя было списать на то, что глава Линъю нашёл новых талантливых учеников себе — очень уж многообещающе прозвучало из уст духа-шутника замечание, что «они точно не дадут заскучать остальной части поколения Цин… и пропасть тоже не позволят». Шицзунь ещё и знакомство с ними посулил «в силу их оч-чень интересных родственных связей» — и тут же улизнул, оставив больше вопросов, чем ответов. Чего и следовало ожидать от наставника! Впрочем, как минимум будущая невестка хотя бы на первый взгляд оказалась менее проблемной, чем можно было ожидать — видимо, сказалось её многолетнее притворство праведной заклинательницей и воспитание человеком. Ну и нервничала девушка изрядно, примерно как Уголёк, когда попал сюда впервые. И точно так же она заметно расслабилась, когда подошла ближе — но почти сразу же сузила глаза и собралась. Да, примерно так же реагировали на его ауру те демоны-супруги Мао, кошки-оборотни, чьего котёнка, проклятого быть неразумным зверем, он принял как фамилиара и взялся выхаживать. Они тогда не особо возражали, восприняв это качество как подтверждение его способности укротить самые дикие порывы и инстинкты Уголька. Было приятно видеть, что и Лян-эрсифу тоже не стала задавать лишние вопросы или просить его свернуть ауру. Однако слаженность и взаимопонимание между ней и мальчишками проверять пришлось сяо Юй. А они с отцом тем временем обсудили условия помолвки с Ли-шибо — и были приятно удивлены удобством предложенного решения проблемы с продолжением кровной линии Вэнь. Особенно когда узнали, что это была идея самой юной лисицы. Уточнив, что для большей части цзянху — и даже для большей части Цанцюна — невеста близнецов так и останется известна как вольная заклинательница Цзяо Лян, отец окончательно успокоился и дальше продолжил сговариваться уже без раздражённого шипения или поглаживания маски на поясе. А значит, и сам Чжихао мог расслабиться… до поры до времени. Потому что после утрясания всех деталей шибо с тонкой улыбкой предложил познакомить их со своим приёмным сыном и будущим наследующим учеником — когда только успел?! — Шан Хуа, по совместительству басюном его дальней племянницы-лисички Цзяо Лян… и с женихом рекомого сына и наследника, «вольным заклинателем Бай Цзы, и, кстати говоря, родным правнуком Тянь Эргу». У них с отцом брови так и полезли на лоб — кажется, Чжихао начал подозревать, кем и чем именно был так доволен шицзунь. А ещё у него возникло очень, очень стойкое ощущение, что где-то на Небесах прямо сейчас смеялся… нет, ржал до упаду, катаясь по полу совершенно не по-небожительски, его вознёсшийся дед, бывший глава Байчжаня Вэнь Кэсин. По крайней мере, такие шуточки над потомками — привязать к их клану не только хули-цзин с долей человеческой крови, причём общей с одним из глав пиков родного ордена, но и невесть откуда взявшегося троюродного племянника по линии священных, чтобы им икнулось, демонов!.. …Да, такие выверты были бы очень даже в его духе. Ли-шибо с неизъяснимым удовольствием оглядел их ошарашенные лица, совершенно по-лисьи ухмыльнулся — и отправил в полёт заранее подготовленную записку. Вот ведь лис бесхвостый, усадил их с собой в одну лодку и радуется!.. Недаром он и с дедом неплохо ладил! Но интерес к посулённому знакомству пересилил, так что Чжихао только выдохнул и приготовился наблюдать представление.