Своими руками

Когда ты кого-то любишь, то по-другому произносишь его имя. Как будто этому имени удобно у тебя во рту. Джоди Пиколт, «Хрупкая душа» Встречи со сложившейся парой дарят одиночке чувство стабильности — в уже существующую интимную атмосферу можно добавить той энергии, которая лучше всего подходит, и это всё, что от тебя требуется. Это большая честь и истинное удовольствие — участвовать в сексе пары, которая благодаря времени и постоянной близости приобрела свой стиль. Секс между близкими людьми необычайно красив, и счастлив тот, кому удаётся разделить его. Досси Истон, Кэтрин А. Лист, «Этика бл**ства»

Шэнь Юань пинал себя. И ведь он сам был в такой же ситуации, в канонической временной линии сыграв весьма злодейскую роль и внеся, пусть и невольно, вклад в падение Цанцюна и гибель большей части его заклинателей. А то, что Хуа-гэ тоже может переживать и казниться за деяния той своей версии, не сообразил. Но Ци-гэ и Бай-гэ, кажется, справлялись с загоном братца уже-не-только-Самолёта вполне прилично, зажав между собой в платоническом — пока — бутерброде объятий и выдвигая здравые и убедительные аргументы. А он сам, не желая присоединяться к телячьим нежностям зарождающейся триады, предпочёл не лезть в их общее личное пространство и поддержать братца Хуа чисто вербально: — Пф! Вы уже сделали это почти невозможным, когда спасли нас и открылись. А если какой-нибудь хитрожопый ублюдок попытается настроить кого-то из нас или наши домены друг против друга, то мы обрушим на него объединённую мощь Цанцюна и Северных Пустошей! Так, Бай-гэ, Ци-гэ? — Мгм! — хмыкание демона на этот раз вышло особенно грозным. — Можете не сомневаться, мы не дадим наш союз в обиду, — Ци-гэ прищурился, мгновенно превращаясь в Юэ Цинъюаня и переглядываясь с их демоном, а его усмешка стала тонкой и потеряла обычное добродушие. Ага, именно с таким видом наследник финансовой империи Шэнь планировал обрушить стоимость акций или уронить в грязь какого-нибудь нечистого на руку говнюка, пытавшегося подставить им подножку. — Ну, тогда, шмыг, я тоже лично позабочусь о том, чтобы разорить и очернить на весь цзянху тех, кто посмеет протянуть к нам лапы… — присоединился и Шан Хуа к общему мстительному порыву. — Ну, когда научусь такое проделывать, — самокритично уточнил он. — Ясное дело, нам всем нужно сначала попрактиковаться в своих областях, перенять опыт и знания наставников, а потом уже устраивать священную мстю, — согласился Шэнь Юань. — А вообще, походу, я должен извиниться перед тобой за всё дурное, что тогда понаписал о лорде Аньдина в комментариях. Одно дело читать о каком-нибудь картонном злодее, и совсем другое — понимать, что у него и выбора-то не было. И видеть, как несостоявшегося злодея трясёт от одного только осознания глубины задницы. Так что извини, я постараюсь больше не поднимать эту тему. Самолёт с каждым его словом ещё немного успокаивался, а в конце и вовсе закатил глаза. Ага, подействовало! Вот и отлично, тем более что у Шэнь Юаня оставался ещё миллион других шпилек и претензий, чтобы братец не расслаблялся. Начиная с почти полного отсутствия у его мусорной новеллы хоть каких-нибудь литературных достоинств, особенно за пределами первой сотни глав!.. Но сейчас он этого не скажет. — Ну, от тебя тогда отменного яда доставалось вообще большинству персонажей. Особенно некоему Шэнь Цинцю, помнишь такого? — фыркнул Самолёт. — И вообще, в новелле же была показана только точка зрения главного героя, который был очень и очень предвзят ко всем заклинателям Цанцюна… кроме девиц, конечно. Так что забей. Считай, что этот вопрос мы закрыли и забыли, лады? — Хуа-гэ выкопался из объятий ровно настолько, чтобы бросить вопросительный взгляд в его сторону. — Так и быть, этот топор войны мы закопаем, — криво ухмыльнулся Шэнь Юань, пытаясь сохранить лицо и не показать облегчения, что очередная психологическая жопа миновала. — Бро! — Самолёт потянулся к нему рукой, сжатой в кулак. Шэнь Юань очень демонстративно закатил глаза и фыркнул, но всё же стукнул по его кулаку своим, а Ци-гэ с умилённым смешком снова переглянулся с демоном через плечо Шан Хуа. Ну и пусть смеются, ободрить братца Хуа сейчас было важнее. А отомстить за их демонстративное умиление какой-нибудь мелкой подколкой Шэнь Юань всегда успеет. Так что он ненадолго отвернулся и спрятал горящие щёки за рукавом, но ничего не сказал. Пока. Послышалось шуршание одежды, и он повернулся к братьям обратно, успев уловить, как они снова рассаживаются, хотя и не настолько далеко, чтобы не касаться друг друга рукавами и полами одежды. Так что о приличиях тут было и говорить нечего… Хотя когда и какие в Бездну рамки приличия они вообще сохраняли в семейном кругу, особенно бесстыдная парочка БайХуа? Впрочем, это было совсем неважно, если им так было проще отдыхать душой, он и слова не скажет… Пока они не перейдут этих рамок на людях, конечно. Их демон откашлялся с серьёзным видом, возвращая всех к сложному разговору: — Кхм, А-Ци нет нужды описывать достоинства моей внешности или силы, я о них и так осведомлён. Но я всё же беспокоюсь о том, насколько А-Ци готов воспринимать демона в качестве возможного партнёра. Наше Царство суровее Человеческого, наши обычаи гораздо более жестоки. А ваш прошлый мир, насколько мне известно, был ещё мягче и добрее. — Бай-эр, мы уже говорили об этом, и мы все прекрасно знаем, что ты не совершаешь ничего такого без нужды. Ты не безжалостен и не бессердечен, как бывают многие даже среди людей, и твоя жёсткость — только броня для защиты себя, близких и вассалов. А вообще ты самая романтичная булочка, и даже научился выражать это по-человечески, за что мы тебя любим ещё больше, — в процессе этой возмущённой тирады Хуа-гэ демонстративно перебрался на колени к своему демону. Юэ Ци кивнул с мягкой улыбкой: — Действительно, А-Бай, для тех условий и общества, где ты вырос и живёшь, ты очень романтичен и заботлив. Но вынужден проявлять это так, как будет приемлемо для твоего статуса. К тому же, твоим деяниям и подвигам было уделено немало внимания в новелле А-Хуа. Так что мы знаем, что в том времени ты был хорошим Королём, а после сыграл немалую роль в наведении и поддержании порядка в объединённой империи. И это было вовсе не правление страхом и силой. А-Бай, то, что ты вообще об этом подумал, как раз и показывает, что ты не очерствел душой — наоборот, подцепил мягкосердечие от людей, с которыми общался. Большинство демонов на твоём месте не то что не увидели бы в этом проблемы, но даже и не задумались бы, что их поведение может быть в чём-то предосудительным. Ци-гэ нежно погладил демона по плечу, не занятому тесно прижавшимся братцем Хуа, потом сжал это плечо ладонью и с улыбчивым прищуром предложил: — Этот Юэ Ци будет рад помочь наследному принцу Севера найти комфортный баланс между необходимой для владыки демонов жёсткостью и внутренней мягкостью. В конце концов, мне и самому уже второй раз приходится это делать. — …Этот Мо Бай будет благодарен за поддержку, — их демон немного расслабился и расправил складку между бровей, но пока не до конца. Ну да, весь сюжет ПГБД парой слов не сотрёшь. — Бай-гэ, уж не нам с Ци-гэ жаловаться на чью-то жестокость, — всё-таки не выдержал и влез Шэнь Юань. — Ты думаешь, что люди такие уж мягкие плюшечки? Да, выносить жестокость нам сложнее — но вот причинять… Да некоторые даже демонам мороз по коже пустят своими привычками! А мы ещё и жили на самом дне, где никто не будет заморачиваться какой-то там «праведностью», а любая гнусность оправдывается выгодой. Ци-гэ уже говорил, что нам приходилось убивать. Когда пьяный и грязный бродяга лезет к твоему брату рукой под одежду, ты не будешь разбираться, ищет он припрятанный медяк или хочет облапать. И мысли о ценности человеческой жизни в голову не приходят. Скорее уж, прикидываешь, как бы этого подонка половчее отоварить камнем по голове и куда потом выбросить труп. — Да и в прошлой жизни у нас не всё было безоблачно, — поморщившись, подхватил Ци-гэ, — если диди редко выходил из дома и потому почти не сталкивался с таким, то мне как наследнику, а потом и главе корпорации, приходилось держать целую команду телохранителей. — Защищаться от нападения — всё же несколько другое, — негромко заметил Мо Бай. — Равно как и держать стражу, когда это оправдано. — А вот демонстративно разорить противника и всех его родичей до последнего гроша — как раз то же самое, — жёстко усмехнулся Ци-гэ. — Или ты думаешь, что я оставлю безнаказанным обидчиков сяо Юаня? Забуду о тех, кто насмехался над А-Хуа? И продолжил более низким тоном, в котором уже слышались отзвуки голоса взрослого мужчины: — Что я погнушаюсь влезть в интриги, если это потребуется для моего ордена и моих союзников? Мо Бай наклонил голову набок, моргнул — как будто бы даже слегка ошарашенно. Снова вперился в Ци-гэ своими синими глазищами: — И всё же, насколько этому известно, при прочих равных глава Юэ выбирал милосердие и поддержку, а не жестокость и принуждение. — Как и некий Мобэй-цзюнь, — усмехнулся ему Юэ Ци. — А если тебя беспокоит, что прошлая жизнь могла усложнить нам собственноручное насилие… Телохранители тоже помогали не всегда. Порой приходилось и самому браться за оружие, а то и драться в рукопашную. — Даже мне, хотя меня всего-то раз и похищали, — не удержался от мелкого хвастовства Юань. — Хотели выкуп потребовать, вот же идиоты… Пришлось симулировать приступ с судорогами, чтобы присматривающий за мной похититель испугался, что я помру раньше времени, и снял верёвки. А дальше я отвлёк его газовым баллончиком и заехал куботаном в висок, хватило, чтобы вырубить. Потом было уже проще. — Ну ты экстремал, — восхитился братец Самолёт, — я бы на твоём месте не рискнул. — Этот мудак меня выбесил, и он отказывался отвести меня в уборную, пф! — Разве сяо Юань не был слаб здоровьем? — озадачено нахмурился Мо Бай. — Ага, потому тот придурок и поверил, что я кони двину, — задиристо фыркнул Шэнь Юань. — Да и куботаны тогда ещё не были особо известны, подумали, наверно, что это просто подвеска для красоты. — А на самом деле? — закономерно заинтересовался Бай-гэ. — Что-то вроде неочевидного оружия, такая короткая палочка, которую можно зажать в кулаке и бить по акупунктурным точкам. А газовый баллончик распыляет жгучую смесь, если в глаза попасть — мало не покажется. Хм, нужно будет поговорить с Чжао-лаошифу — основные приёмы я помню, а куботан сделать несложно. Да и баллончики… да, кислота чёрных перечных муравьёв подойдёт, она всерьёз не калечит, — Шэнь Юань потянулся к своим записям. — А если украсить резьбой… или даже расписать, да… вполне сойдёт за украшение, можно даже за особую моду выпускниц Цанцюн выдать… И лаошифу наверняка сможет подстроить приёмы под наши стили, а то и духовные техники добавить. О, и Му-шисюн может заинтересоваться — целителям ещё одна возможность вырубить буйного пациента, не калеча, лишней не будет!.. — …Ладно-ладно, гений, придержи фантазию, успеешь ещё придумать, где прогресс подтолкнуть, — усмехнулся Хуа-гэ. — У нас тут важный разговор не закончен. — А… ой, вы продолжайте, продолжайте, я не буду мешать, — и Шэнь Юань скромно сложил руки на коленях, ставя в мыслях пометку обдумать позже, к кому на пиках всё-таки подъехать с этой идеей. А пока его болтовня уже сделала своё дело — Бай-гэ совершенно забыл про свои переживания. Тоже придумал, о чём беспокоиться. По сравнению с некоторыми персонажами Пути Гордого Бессмертного Демона, практикующими унижение, пытки, а то и вовсе поедание заживо по частям попавших к ним в руки просто ради развлечения, суровый Владыка Севера был вполне адекватен и благоразумен даже в рамках повествования. А уж по меркам Демонического Царства — и вовсе редкостным гуманистом, не опускавшимся до ненужной жестокости. И Ци-гэ был абсолютно прав в том, что общение с ними — и их альтернативными версиями — на демона немало повлияло тоже. — Я надеюсь, что вы оба убедились в моей обоснованной оценке ваших достоинств? — наклонил голову Ци-гэ. — Я понимаю, что вы оба не идеальны, как и я, но до сих пор мы ни разу не встретили неразрешимых противоречий между нашими точками зрения или привычками. И если у вас нет других возражений против того, чтобы я действительно начал ухаживать за вами?.. Когда брат замолк, вопросительно глядя на обоих женихов, они переглянулись и распутались из объятий, садясь рядышком лицом к нему и поправив сбившуюся одежду. — Кхм, мы с Бай-эром будем рады принять ухаживание А-Ци, как пара, и посмотреть, сможем ли стать его партнёрами на всём пути совершенствования, — торжественно произнёс Хуа-гэ, а Бай-гэ добавил: — Мы понимаем, что всему своё время, и не будем торопить события. Но этот Мо Бай не видит особого смысла и в том, чтобы отступать с уже завоёванных позиций и отказывать себе и друг другу в получении удовольствия. Поэтому А-Ци может рассчитывать на скрепление этого соглашения с нами в тех же рамках, какие мы обговаривали раньше. Вот в степени бесстыдства их демона, тут же заговорившего о па-па-па, можно было и не сомневаться! Щёки Ци-гэ припорошило румянцем, и он перевёл взгляд на братца Хуа, который не менее смущённо и неловко кивнул, потирая красное ухо. — Так, чем кормить меня собачьей едой в космических масштабах, идите-ка вы все… ну хоть в спальню, и там скрепляйте свои соглашения чем хотите. Только не забудьте барьер поднять! И молчи, Бай-гэ, я не хочу знать подробности! Ни сейчас, ни потом, — Шэнь Юань оборвал Мо Бая, с лукавой усмешкой собравшегося что-то сказать. — А ты сам? — уточнил Ци-гэ. — Выйдешь во двор помузицировать или ещё что? — У меня есть чем заняться и тут, пока никто не отвлекает. Вон, свежий отчёт Чжао-лаошифу нужно упорядочить и записать на чистовую. Всё интереснее, чем делать выписки из нудных нравоучений древних мудрецов, которые задали на каллиграфии остальной группе. — Пф, а Линь-шисюн предупреждал, что лаоши тебя припашет к своей работе, — развеселился Хуа-гэ, поднимаясь на ноги вслед за своим женихом. — Ну а что, тут всем выгода. И ему не вымучивать из себя читабельный текст, и я, пока обсуждаю с ним результаты миссий, много полезного узнаю. Так что всё, кыш-кыш в спальню, и возвращаться не торопитесь! — Шэнь Юань помахал в сторону братьев рукавом, стараясь не задумываться, на какие-такие порнографические пошлости он их сейчас почти благословил. В конце концов, на то их личная жизнь и называлась личной, чтобы ему, не будучи её участником, не совать в неё нос. Ци-гэ, прежде чем уйти в спальню, наклонился и коротко обнял его, пробормотав благодарность за поддержку. Шэнь Юань терпеливо вытерпел братские нежности, а потом помахал рукой им вслед и проследил, чтобы шорох одежды и шагов из-за двери стих, отрезанный барьером. После чего подтянул к себе стол и вынул из цянькуня ворох жутких вкривь и вкось исчёрканных черновиков — благо он помнил всё, и что лаошифу прочёл по ним вслух, и добавленные устно после его вопросов и уточнений детали. Мельком пожалев, что артефактов, позволяющих редактировать текст без помарок, тут не было, он достал чистый лист, письменные принадлежности и погрузился в лёгкий транс, припоминая содержание первого из черновиков и выстраивая нарратив.

(・ω・)

Стоило ему поднять барьер, как А-Хуа подлез под бок и застенчиво клюнул его мягким ртом. Юэ Ци поймал попытавшегося отстраниться побратима за поясницу и продлил нежное касание губ. А-Бай потянулся к нему с другой стороны, подарив свой прохладный и торжественный поцелуй — и тут уже мягко ретироваться пришлось Юэ Ци. Просто потому, что не хватало дыхания. — Погодите, мальчики. Я… я очень рад тому, насколько вы меня приняли, но дайте чуть-чуть времени. Мне… просто нужно привыкнуть к мысли, что теперь мне позволено. — Что именно позволено и кто посмел бы тебе что-то запретить, А-Ци? — рыкнул демон, сузив глаза и чуть сильнее сжав ладонью его бок. — Позволено вас желать. Позволено окунуться в ваши чувства друг к другу и привязанность ко мне. Я запрещал себе всё это сам, опасаясь, что могу навредить или оттолкнуть своим влечением… Хах, сколько времени этот фимиам ещё будет действовать? — На твоём уровне совершенствования не меньше шичэня… если не вытрахать раньше, — ухмыльнулся демон, и Юэ Ци фыркнул на его прямолинейность и очередную попытку подразнить. — И тебе больше не нужно себя останавливать. Но мы подождём, пока ты не поймёшь сам, что готов. — Аха, — согласился А-Хуа, зарываясь в его плечо и шмыгая носом, — но хорошо, что всё именно так повернулось. Мы переживали, и за тебя, и вообще. Прижатого к его боку заклинателя сотрясла дрожь облегчения, и Юэ Ци сдвинул свою ладонь, растирая спину А-Хуа между острыми лопатками. Тот снова шмыгнул носом. Юэ Ци переглянулся с А-Баем и глазами показал ему тоже уделить внимание жениху. Демон молча прикрыл глаза и сдвинулся так, что теперь уже взволнованный Шан Хуа был зажат между ними. Пока Мо Бай успокаивающе поглаживал подрагивающего заклинателя, Юэ Ци начал шептать ему, что всё хорошо, что они со всем разобрались и справились, и что А-Хуа совсем не обязательно быть сильным всё время, а можно позволить себе опереться на близких и на какое-то время развалиться на части. На его плече появилось горячее влажное пятно, но Юэ Ци не возражал. Его плечи уже были достаточно широки, чтобы в них можно было поплакать. Подняв глаза и заметив беспомощную складку между бровями Мо Бая, он негромко пояснил: — А-Хуа сложнее, чем нам. Он меньше нас был готов к ответственности и будущей власти. А тут ещё и всё разом свалилось — память о другой жизни, очень резкое изменение семейного положения, необходимость заботиться о нас всех. — Я, хх-ик, старший и потому должен был… — пробормотал А-Хуа ему в плечо. — Да неужели, шиди? Возраст и старшинство для нас теперь понятие неоднозначное, а ты взвалил на себя больше обязанностей, чем мы, и не отдыхаешь. Ещё и видения добавляют стресса, так что всё в порядке, если ты позволишь себе выдохнуть и поделиться ответственностью. Демон нахмурился сильнее и кивнул: — После расследования покушения его тоже трясло из-за того, что я рисковал. И вчера, когда он мельком увидел, как я проходил Путь Обратного Солнцеворота. Но я давал возможность выплеснуть чувства в парном совершенствовании?.. — Это было правильно. Ты молодец и хорошо его поддерживаешь, — улыбнулся Юэ Ци. И после такого А-Бай ещё считал себя жестоким, а? — Похоже, недостаточно. А-Хуа, баобэй, не стесняйся опираться на нас и просить помощи. Я ведь тоже не всегда вижу и замечаю… Всё-таки я больше привык к бессмертному мастеру Шан Цинхуа, куда более опытному и многое пережившему. — Шмыг, спасибо, аха. Они молча подождали, пока Шан Хуа успокоится и поднимет голову. Юэ Ци положил ладони на его щёки и стёр пальцами остатки влаги, осторожно, чтобы не доставить дискомфорт. Прислушался к искрам рыжего пламени, которое наконец-то перестало так сильно метаться. — Ну вот, всё в порядке, — удовлетворённо отметил он и потянулся к сладким губам, чуть припухшим от привычки А-Хуа их прикусывать. Приласкал их своими, пока юноша в его руках не закрыл глаза и не разомкнул губы, встретив его язык своим, быстрым и юрким. Сейчас он хотел сосредоточиться на восстановлении равновесия их трепетного цветка, выгладить и выласкать из него эту чёртову неуверенность — и оглаживающие бока жениха ладони демона подтверждали общность этого стремления. А-Бай хмыкнул и плавно потянул их к кровати, садясь на её край сам и усаживая к себе между колен А-Хуа. Юэ Ци, не отрываясь от нежного рта, опустился на колени перед кроватью. Его руки почти без его сознательного участия начали дёргать и распутывать завязки на голубой ученической униформе. Столкнувшись с прохладными ладонями, делающими то же самое, Юэ Ци улыбнулся и оторвался от поцелуя, направив порозовевшего Шан Хуа к жадным тонким губам демона, а сам трепетно распахнул полы и провёл кончиками пальцев по бархатистой коже. Обвёл ими лежащую между ключиц Слезу Феникса и прикоснулся рядом с ней губами, покрывая нежными поцелуями грудь, как мечталось. А-Хуа ахнул и немного выгнулся под низкий смешок их демона. Юэ Ци переместил руки к разведённым коленям А-Бая, с силой оглаживая и разминая сквозь ткань штанов нижнюю часть бёдер — но и не отрываясь от ласк, ловя ртом и легонько посасывая розовую горошинку соска. Наградой ему стали два приглушённых стона — один высокий, а другой почти по-кошачьи урчащий — и нарастающее в их переплетённых аурах желание. Эти звуки и ощущения, казалось, пронизывали его насквозь, оседая прямиком в нижнем даньтяне и неумолимо поднимая член. Юэ Ци с усмешкой сдвинулся ниже, пощипывая губами в области солнечного сплетения и накрыв одной ладонью выпуклость, обозначившуюся и в штанах А-Хуа. Другой рукой он продолжал дразнить и ласкать бедро А-Бая, вырывая у обоих всё новые звуки страсти. Наконец демон легонько потянул его за волосы, заставив оторваться от персиковой кожи — и тут же нырнул ладонью в штаны А-Хуа, высвобождая из них аккуратный тёмно-розовый нефритовый стебель и поджавшиеся в желании яшмовые бубенцы. Юэ Ци вскинул взгляд, окинув им разомлевшего А-Хуа, откинувшегося на плечо демона и постанывающего, голубоватый румянец на породистом лице А-Бая, и вздёрнутую тонкую бровь, выражающую безмолвный вопрос и вызов. Хах. Юэ Ци улыбнулся и склонился к нефритовому стеблю, добавляя свои губы и язык к плавно проходящимся по нему прохладным пальцам, но не забывая и о том, чтобы доставить ещё немного острого удовольствия на грани с тягучей болью и демону, с силой массируя и сжимая его сильные бёдра — он слишком хорошо помнил, какой мучительно сладкой показалась подобная грубая ласка ему самому в том весеннем сне. И какой дрожью жаждущего удовольствия тела и внутренней паникой отозвалось малейшее касание А-Бая в этом же месте по пробуждении. Но теперь было можно. Касаться, сжимать, оглаживать и посасывать, втягивать в себя щедро выплёскиваемые струи внутренней энергии, пьянящей незабываемым сочетанием чувств, только ставших сильнее с того, первого раза. — Ххаа… А-Ци… Ты не — аах — не обязан, — потянули его за волосы тонкие пальцы, и Юэ Ци снова посмотрел на разрумянившегося до цвета спелого персика побратима. — Не обязан, но я хочу. Доставить тебе эту радость… если ты не против. А-Хуа резко вдохнул и мотнул головой, потом с голодным взглядом облизнулся и выпалил: «Хочу видеть вас с Бай-эром вместе!» — и тут же смутился, залившись краской ещё сильнее и пробормотав: «гуева болтушка». А-Бай с низким рыком поцеловал-прикусил обнажённую шею жениха, согласился: «Сейчас всё будет», и по-звериному гибким движением выскользнул из-за его спины. Приземлился на колени рядом с Юэ Ци, повернувшись к тому лицом и солидным бугром, туго натягивающим штаны. Справиться с завязками одежды на обоих было делом нескольких вдохов, даже отвлекаясь, чтобы полюбоваться на А-Хуа, подобравшего под себя ноги и оглаживавшего себя с полуприкрытыми глазами. Здесь и сейчас Юэ Ци уже не был тем совершенно неопытным мальчишкой, теряющимся в наплыве эмоций. Ему уже хватало концентрации и самоконтроля, чтобы прикинуть, как доставить максимальное удовольствие своему нежному и хрупкому побратиму и возлюбленному — и чтобы без слов согласовать это желание и действия с не менее дорогим его сердцу демоном. Переглянувшись, они потянулись друг к другу, сминая губы в жёстком поцелуе, вид которого заставил А-Хуа ахнуть, сводя свои янские орудия вместе и обхватывая их ладонями. Потом А-Бай потянулся свободной рукой к жениху, обхватив аккуратную половинку персика и подтягивая ближе, побуждая подняться на колени на краю кровати. Юэ Ци пристроил собственную ладонь симметрично, нежно массируя и сжимая перекатывающиеся мышцы — и они с обеих сторон прижались губами к напряжённому нефритовому стеблю. А-Хуа стонал и с трудом удерживался от того, чтобы извиваться в их руках, и Юэ Ци его всецело понимал. Он представлял себе, каково было ощущать сплетение энергий, контраст между его собственными, нарочито мягкими ласками и более настойчивыми губами и языком А-Бая. Как заводил А-Хуа вид их ртов, то и дело встречающихся и перемежающих вылизывание горячими поцелуями. Контраст тепла и прохлады, бархатистой кожицы члена А-Хуа и властных жёстких губ А-Бая делал ощущения более острыми и для него — не говоря уже о том, что вытворяли ниже их с демоном руки, сплетённые пальцами и сжимающие оба их нефритовых столпа. Но всё же А-Хуа под их ласками поднялся на сияющий пик первым, выгнувшись и излившись в рот А-Бая, еле успевшего обхватить головку губами. Демон отчётливо сглотнул — и тут же выпустил начавший опадать ствол, прижимаясь губами ко рту Юэ Ци и делясь остатками семени, пропитанными отзвуком экстаза. После этого им хватило всего лишь нескольких движений, чтобы догнать тяжело дышащего заклинателя, и Юэ Ци опустил голову на плечо демона, совсем как пару дней назад. Кто бы мог подумать, что уже сегодня он будет с любовью и нежностью наблюдать, как А-Бай эротично слизывает их смешавшееся семя, лукаво косясь на него и щекоча кончиком языка его пальцы. Когда они отдышались, упав ради этого на кровать и сплетясь в клубок, приведение себя в порядок много времени не заняло. Хотя Юэ Ци отметил себе выучить очищающую технику — кажется, ту самую, которой А-Хуа не так давно снимал «боевую раскраску», а вот теперь А-Бай использовал, чтобы убрать свидетельства их забав. Наконец, он потянулся и предложил вернуться в гостиную и продолжить обсуждение семейных дел — если, конечно, А-Хуа не хочет ещё отдохнуть. Демон, подперев голову рукой и прищурившись, предложил отложить завтрашний визит на попозже, чтобы у его жениха была возможность отдохнуть остаток выходных, но А-Хуа замотал головой: — Я специально почти все дела переделал заранее, так что осталось только завтра небольшую разминку с утра устроить — не слишком выматывающую, А-Ци, не смотри так подозрительно — и обсудить с вами и братцем Огурцом вопрос про Мадам Мэйинь. Он вчера вечером передавал записку, что вроде как с помощью Чжао-лаоши вычислил, где она может быть, так что это актуально. А, и новые талисманы вам раскидать. В общем, ничего сложного, и планы на завтра менять я не хочу. Юэ Ци попытался всё же настоять на отдыхе, но их аньдинец упёрся, утверждая, что иначе у него на следующую седмицу выйдет такое же сумасшедшее расписание, и что до завтрашнего вечера он вполне успеет отдохнуть и телом, и душой. Пришлось сдаться — и нерешительно выпутаться из объятий для того, чтобы действительно перебраться обратно в гостиную. В конце концов, диди про Мадам знал и помнил немало, а сейчас и вовсе единственный из них владел оперативной информацией.