Своими руками

Встретить друга (приятеля / просто знакомого / где-то я видел это лицо) случайно на улице, в кофейне, в метро (случалось со мной и такое) — в этом есть что-то настоящее, «правильное». Если слух ваш чуток, можно различить невесомое похрустывание крахмальных юбок судьбы. Случайная встреча на улице — это ещё не жест её, но уже улыбка краешком рта. Я доверяю случайным встречам больше, чем запланированным: мои планы состряпаны мною же (человек глуп по определению; я — человек, следовательно…) — а расписание непреднамеренных столкновений составляется без человеческого вмешательства. Макс Фрай, Книга для таких, как я Удачное знакомство — это правильные люди в подходящий момент. Марк Леви, Следующий раз Проведи немного больше времени в этом городе, дорогая, и ты поймёшь, что все тут приходятся друг другу родственниками. Однажды в сказке (сериал)

Шушу должен был проснуться только утром, а рекомендации целителя Му не включали в себя ничего срочного. Поэтому Мо Бай не стал сразу возвращаться в Ледяной Дворец, вместо этого потратив послеполуденное время на помощь дайфу и тренировку на Ваньцзяне. В конце концов, за шушу сейчас приглядывал дед Байи, а эти дела откладывать было нежелательно. Щепки от гуциня были пропитаны ци самого пострадавшего — и оттого с трудом различимы в его плоти тонкими чувствами большинства совершенствующихся. К счастью, при отчётливом ощущении Мо Баем пространства и заполняющих это пространство материалов даже такие мелочи были как на ладони. Буквально — стоило только окутать руку тенями и провести ей насквозь, снизу вверх, аккуратно сгребая в горсть и крупные деревяшки, и мелкий мусор. Мальчишка вовремя заслонил лицо, так что вычищать пришлось в основном руки до локтя и бёдра, на которых лежал злосчастный гуцинь. Му-дайфу следовал за ним с очищающими растворами, техниками остановки кровотечения и иглой с шёлковой нитью для самых больших ран от крупных обломков и лопнувших струн. А перевязку с заживляющими мазями они оставили уже дежурным целителям. После этого Мо Бай довёл терпеливо дождавшуюся его имэй до общежитий учеников Байчжаня, отбившись по пути от десятка предложений подраться — приёмы были пока не настолько отработаны, чтобы рисковать ещё кого-нибудь отправить на Цяньцао — и перебрался на пик кузнецов. Вэй Цинвэй, оберегая отбитую руку, не стал на этот раз махать клинками сам — зато присмотрел за выполнением приёмов, подправляя по надобности положение конечностей и потоки ци, направляемые для усиления тела. И с гордостью похвастался стоящим в личной кузне горшочком, в котором уже проклюнулся из косточки росток огнесливы. Попрощавшись с кузнецом, Мо Бай заглянул на Аньдин, чтобы удостовериться, что у Цинхуа всё в порядке. Да и самому хотелось получить хоть немного поцелуев. Цинхуа похихикал, но сочувственно согласился, что ему «определённо нужно подзарядиться перед очередным сложным разговором». А потом, оглянувшись по сторонам, утянул его в какую-то кладовку — кажется, с мётлами — где наградил не только сладким поцелуем, но и, лукаво попросив вести себя тихо, запустил руку под его одежду, смыкая пальцы на заинтересованно поднявшемся нефритовом стержне. Мо Бай, хищно усмехнувшись, прижал жениха к стене и, склонившись над ним, повторил те же действия, одновременно ловя губами открывшийся для возмущённого шёпота рот. Между ловкими пальчиками на его естестве, горячей плотью под рукой и мягким язычком, охотно сплетающимся с его собственным, подняться на сияющий пик было недолго — а необходимость молчать самому и заглушать своим ртом иногда прорывающиеся тихие стоны Цинхуа только делала удовольствие острее. Впрочем, он таки подстраховался, прислушиваясь к окружающему пространству всё время, пока ласкал и целовал возлюбленного. И даже пока тщательно слизывал пролившееся семя с собственной ладони и с тонких пальчиков жениха. После чего Цинхуа набросил на них очищающую технику и торопливо выпихнул его из кладовки, закрыв её дверь как раз в тот момент, когда в коридор вывернул один из мастеров пика. Впрочем, тот лишь коротко усмехнулся, проходя мимо — да негромко и будто бы ни к кому не обращаясь порекомендовал поправить одежду. И проследовал дальше, без слов мурлыкая какую-то песню. А Цинхуа залился краской и суетливо сначала одёрнул полы собственной униформы, а потом тщательно разгладил воротник и его ханьфу. После такой «подзарядки» Мо Баю было совсем несложно перейти по Радужному мосту ещё раз — теперь уже на Цюндин — и подняться по террасам до середины пика, где находились домики внутренних учеников. Глаза сами нашарили приветственно махнувшего ему рукой названого брата. Под любопытными взглядами прохожих А-Ци сдержанно просиял, слегка приподнимая свои соболиные брови и сощурив глаза в щёлки-полумесяцы, и сжал его руку сложенными ладонями. В груди потеплело, несмотря на то, что они сегодня уже виделись и что такое приветствие наверняка было отчасти демонстративной игрой на публику — уж кто-кто, а Юэ Ци не упустил бы момента задать тон отношения к своему побратиму на пике. Да и как было не почувствовать тепло от осознания, насколько А-Ци действительно ценил его, был рад видеть и готов привечать в собственном доме? И ещё от того, как затрепетала медовая искорка ци под рёбрами, когда юный заклинатель его увидел — и более того, когда коснулся. Так и впрямь придётся согласиться, что сяо Юань в своих догадках был прав. Демон ободряюще обхватил тёплую ладонь, А-Ци чуть вздрогнул, колыхнув тягучей волной энергии под пальцами, но тут же отвлёкся, всем телом поворачиваясь вбок. Под маскирующим массивом налобной ленты чувствительность к внешней ци у Мо Бая была приглушена, так что он ещё ничего не ощущал — но всё же последовал примеру побратима. По боковой улочке к ним приближались две заклинательницы. Одна — статная и пышная красавица с плывущей походкой в многослойных воздушных лиловых одеждах — мягко улыбалась своей собеседнице сверху вниз, но казалось, что снизу вверх. Другая — невысокая и стройная, пожалуй, ему только по плечо даже в сапогах на небольшом каблучке, но уверенно вышагивающая подобно полководцу перед своей армией — была одета в облегающий тело чёрно-золотой наряд воительницы, на талии перечёркнутый гибким мечом, открыто обнимающим заклинательницу поверх пояса и пускающим блики под ярким солнцем. Её взгляды и жесты, почти рассекающие воздух, также выдавали бесконечную уверенность в своих силах, невзирая на видимую хрупкость. Не зря — обе заклинательницы носили гуани в форме рукоятей мечей, что вкупе с висящими на поясах массивными жетонами из чистейшего Небесного нефрита означало, что Мо Баю выпало лицезреть главу пика Сяньшу и Чжанмэнь Янь, наставницу А-Ци.

(・ω・)

При первой их встрече сегодня, на Аньдине, А-Бай был изрядно встревожен — и было с чего — хотя и немного отвлёкся на то, чтобы выторговать вина и обсудить рецепты мороженого с Жуань-шисюном. А вот теперь почти успокоился, выглядя и ощущаясь как большой сытый кот. Видимо, присоветованная Юэ Ци беседа с Му-шисюном принесла плоды в виде большей уверенности, что Линьгуан-цзюнь успешно оправится. А вот телесное удовлетворение с оттенком ленивой истомы намекало либо на плодотворную тренировку, либо на не менее плодотворное и физически активное времяпровождение с женихом. А может, и то и другое сразу. Впрочем, строго напомнил себе Юэ Ци, не его дело, чем занимаются наедине А-Бай и А-Хуа. В любом случае, он был рад видеть названого брата в порядке и хорошем настроении. Поприветствовав «Бай Цзы», как полагается брату, он с некоторым усилием подавил желание продлить касание. Такое было бы приемлемо для молодых заклинателей, связанных названным родством — но вот ему самому после точно будет сложнее сдерживать предательские и совсем не братские порывы собственного тела. Уж что-что, а вмешиваться в развивающиеся отношения Мо Бая и Шан Хуа он не собирался. Особенно после услышанных сегодня замечательных сплетен о вплетённых в их волосы с утра соцветиях гортензии — какие они всë-таки молодцы! Как можно хотеть что-то испортить между ними вообще? Но выдернуть ладонь из мягко сжимающих её прохладных пальцев Юэ Ци не успел, почувствовав накатывающее мощное ощущение присутствия. Хах, Сю-шигу даже не пыталась скрывать своё восхищение супругой, оглаживая Янь-шицзунь откровенно сладким взглядом и разбрасывая вокруг собачью еду — снова! Леди Сяньшу вела себя так уже не в первый раз даже за его короткий срок пребывания на пике, и оставалось только гадать, чем шицзунь угодила ей на этот раз. Судя по насмешливо-боевитому настрою самой наставницы, это было что-то приличное и скорее всего политическое. Юэ Ци мысленно пробежался по известным ему делам пиков. Хм… пожалуй, он бы поставил на то, что Сю-шигу позабавила выволочка, устроенная сегодня наставницей Сюй Цяню — настоятелю Чжаохуа, известному своим пренебрежительным отношением к женщинам. И вынужденному смиренно выслушивать упрёки в небрежности от главы Цанцюн за упущенного молодыми монахами демонического зверя, сбежавшего на защищаемые Двенадцатью пиками территории. Причём распотрошили этого радужного варана-питона в итоге именно заклинательницы с Сяньшу, отдыхавшие на горячих источниках. И почтенному монаху пришлось раскошелиться не только за учинëнный зверем погром, но также за попорченные женские тряпки и «потерю лица» Ци Цинци и одной из её шимэй, которым пришлось гонять змееящера в мокрых нижних одеждах. Ха, да их репутация от этого, небось, только выиграла! Впрочем, что бы ни привело бессмертных мастеров в радужное настроение, это не помешало им протянуть острые стрелы интереса, стоило только подойти поближе. Юэ Ци отпустил-таки руку А-Бая и поклонился, почтительно приветствуя шицзуня и Сю-шигу. Конечно, иногда мастера Сю, как супругу наставницы, было уместнее называть шиму, но в данный момент ситуация к подобному не располагала. В конце концов, они же не рассматривали сейчас его матримониальные планы. Краем глаза он заметил, что побратим тоже отвешивает уважительный поклон, вполне прилично желая приятного вечера «Чжанмэнь Янь и бессмертному мастеру Сю». Шигу прикрыла рот широким струящимся рукавом и весело хмыкнула, обведя А-Бая взглядом: — Так вот каков этот бродячий поросёночек, вздумавший полакомиться нашей Цанцюнской капусткой. — Ну-ну, А-Жань, не стоит обвинять юношу без доказательств дурного умысла. Он ведь очень хорошо относится и к своему жениху, и к названым братьям, — голос шицзуня, вначале спокойный, внезапно лязгнул металлом, — и так будет и впредь, не так ли, сяо Бай? — Этот младший и помыслить не может о том, чтобы обидеть тех, о ком заботится и кого считает семьёй, — внешне невозмутимо отозвался демон, сурово выпрямившись и расправив плечи, несмотря на усилившееся и, кажется, прицельное давление ауры наставницы. По крайней мере, самому Юэ Ци особо напрягаться не пришлось — зато Мо Бай был сосредоточен, как перед боем. — Что ж, юному Баю стоит накрепко запомнить это обещание, — острый и тяжёлый взгляд наставницы пригвоздил демона к брусчатке. — Если оно будет нарушено хоть в самой малости, ему придётся лично познакомиться с укусом Банькуй, — тонкие пальцы почти ласково огладили набалдашник меча, — и выложить все свои намерения и планы как на духу. Усвоил? — Да, Глава Янь, — снова слегка поклонился А-Бай, кажется, нимало не обидевшись. В конце концов, шицзунь имела полное право на подобное выражение заботы, заменяя сейчас родительскую фигуру Юэ Ци, безродному сироте, а отчасти и его братьям, как боевая тётушка и фактически глава семьи. И демон, без сомнения, это понимал. — Ну всё, Мин-цзе, попугала мальчика, и хватит, — взяла свою грозную жену под руку Сю-шигу и величественно кивнула им обоим, — бегите уже на ужин, дети. Внутренне шигу была полна веселья и, кажется, даже умиления, утягивая на поперечную дорожку фыркнувшую наставницу. До них ещё донеслось упрямое «А-Жань, ничего с мальчишкой не сталось бы, если бы я удостоверилась более надёжно, что он не обидит наших учеников», и смешливый голос Сю-шигу: «Ох, как будто ты не видела, как мальчики держались за руки, и забыла нас с тобой в этом возрасте, мм? Вот помнишь…» Юэ Ци покосился на побратима и порозовел. Гуево тело и его реакции! Вот надо же было тётушке обратить внимание именно на это! А-Бай задумчиво проводил взглядом уходящих мастеров: — Мастер Янь действительно заслуживает быть главой Цанцюн. Она сильна и понимает, как важно защищать тех, кем правишь, — отметил он с немалым уважением. — Верно, — немного улыбнулся Юэ Ци, успокаиваясь, что демон всё-таки не обратил внимания на намёк про держание за руки, — шицзунь хоть и резкая, но своих в обиду не даст… Ммм, ты ведь не обиделся на угрозы? — Они были уместны. Скорее был заинтересован их формулировкой. Банькуй — это её клинок? — А, да, — кивнул Юэ Ци, потянув побратима за рукав и направляясь в сторону ученической столовой. Стоило последовать совету шигу, пока всё вкусное и питательное не съели. — Я слышал, что одна из техник Гюрзы напоминает сыворотку правды, только без алхимии. — Пф, полезный навык для правителя, — весело фыркнул демон, — особенно если использовать незаметно. — Ну, сильного противника удержать от лжи должно быть сложнее. И вообще, люди всё время врут. Хм, демоны, полагаю, тоже. И не всегда это делается в бесчестных или даже эгоистичных целях, вон, нам ведь тоже приходится как минимум умалчивать. Так что я бы на месте шицзуня тоже использовал такое, только если бы у предполагаемого вранья были более неприятные последствия, чем у такого невежливого и даже неприличного поступка, как прилюдное насильное выжимание правды. — Очень невежливого, да, — согласился А-Бай, — отношения такое может испортить. Они переглянулись с пониманием и рассмеялись.

(・ω・)

Ученическая столовая Цюндина, так же как и на других пиках, была заполнена человеческими детьми и подростками. И, конечно, они успевали не только есть, но и болтать, спорить и читать какие-то книги и бумаги. Впрочем, были тут и отличия от уже виденного Мо Баем. Двое мальчишек в уголке играли в вэйци, собрав вокруг себя небольшую группу зрителей. Некоторые из учеников вместо того, чтобы шушукаться вслух, размахивали руками, складывая пальцы в сложные фигуры — полезное умение, эту систему тайной речи жестами стоило выучить. Да и вообще, в зале было тише из-за немалого количества используемых разными группками заклинаний, талисманов или артефактов от подслушивания. Ах да, и на этот раз среди их соседей по столу не было главного ученика пика — вместо этого А-Ци приглашающе махнула рукой девушка в униформе старшей ученицы. За спиной у её соседа — тоже улыбавшегося его брату мальчишки помладше — по спинке скамьи прохаживался кот с плоской курносой мордочкой и густой серо-белой шерстью, моргающий круглыми жёлтыми глазами. Несмотря на неловкое телосложение и мордочку детёныша, он уже достигал предплечья в длину, очевидно, будучи не простым животным, а духовным зверем. Несложно было предположить, что ученики, к которым они направлялись, были теми самыми Гао-шицзе и Хэ-шисюном, знакомством с которыми А-Ци был так доволен. Но стоило им приблизиться, и котёнок забеспокоился, немигающе следя за ним и всё сильнее распушаясь. Когда до стола оставалась всего пара шагов, он вздыбил спину дугой с громким шипением — и тут же нырнул в промежуток между спинкой скамьи и телом встревоженно обернувшегося на звук хозяина. Мальчишка издал невнятное восклицание и закрутился, выцарапывая нервно шипящего и урчащего котёнка из тесной щели и с растерянным смешком наблюдая, как тот тут же попытался закопаться в его широкий внешний рукав. Мо Бай остановился, чтобы не пугать зверька ещё сильнее, а его хозяин со смиренным вздохом потянул за полу внешнего слоя своей униформы, ослабляя пояс и позволяя котёнку забиться за пазуху, опасливо высунув только часть мордочки и кончик передней лапы в белом носочке, с нервно выскакивающими и убирающимися когтями. А-Ци прошёл вперёд и сел на корточки перед своим шисюном, успокаивающе заговорив с котёнком и дав ему обнюхать свою руку, а когда тот чуть успокоился — почёсывая между ушами и легонько укутывая в свою спокойную медовую ауру. — Ну-ну, успокойся, Тянь-Тянь, тебя никто не тронет, А-Бай не такой уж страшный. Вот, видишь, я его за руку брал, и ничего плохого не случилось, ну? — побратим повернулся к нему и спросил. — А-Бай, у тебя найдётся что-нибудь мясное? Только чуть-чуть. — Мн, — он выудил из хранилища шашлычок из тех, какими делился с братьями, и отщипнул от него маленький кусочек мяса. Котёнок начал принюхиваться, хоть и прижимал уши настороженно. — Подай на ладони, только не быстро, и пусть руку обнюхает. Мо Бай подшагнул ближе и, опираясь свободной рукой на плечо А-Ци, протянул зверьку руку со «взяткой». Тот неуверенно пошипел, оскалившись — но вкусный запах пересилил страх, и котик высунулся из-за пазухи сильнее, обнюхав сначала кончики пальцев, а затем с урчанием цапнув с ладони мясо и сжевав его буквально за пару укусов. По ладони прошёлся шершавый язычок, и кот вопросительно мяукнул, наклонив голову. Хозяин почесал его за ухом и укоризненно напомнил: — Больше тебе нельзя, Ваньдоу. Ну всё, выбирайся, и так спектакль устроил. Зверёныш, стеснительно лупая глазами, выбрался из-за пазухи и сел на коленях хозяина, подставляя пушистые уши для почёсывания. Мо Бай хмыкнул, провёл пальцами по макушке кота, ероша шерсть ногтями, и наконец уселся за стол. — Этот ученик просит прощения у даочжана за беспокойство. — Всё в порядке, — заверил он коротко. Честно говоря, пугливый зверёныш напомнил ему о первой встрече с сяо Юанем — тогда ещё сяо Цзю. Так что демон не стал бы сердиться, даже если бы зверь вцепился бы в руку. Всё равно такими мелкими зубками сильно не прокусил бы. Уж не сильнее, чем диди. Когда они устроились за столом, и А-Ци представил всех друг другу, Хэ-сюн откашлялся и витиевато поблагодарил за добычу, использованную при лечении его пострадавшего фамилиара. Мо Бай, если честно, не видел своей заслуги в этом — решение помочь принадлежало его брату, не ему, да и по легенде Бай Цзы только передал жениху и братьям долю трофея Мобэй-вана — но, соблюдая человеческую вежливость, пришлось принять благодарность. А на вопрос об оплате долга он попросил ученика и дальше помогать осваиваться на Цюндине его побратиму. Ещё он от посторонних человеческих мальчишек долги не принимал, пф. А-Ци этим распорядится куда как лучше. Гао-цзе, хоть и подозвала их сама, в разговоре почти не участвовала, хмуро гоняя палочками по тарелке какой-то вконец уже истерзанный кусочек, только по запаху опознаваемый как курятина. Когда она, вздохнув, уныло скормила это замученное нечто Тянь Ваньдоу, А-Ци не выдержал и спросил, в чëм дело. — Кузен на Цяньцао попал, опять. У него ещё с того раза шрамы сойти не успели, и снова та же песня. И кто знает, сколько времени пройдёт, пока его вылечат. В первый раз одну щепку сразу не нашли, так потом ещё и гнойник пришлось вскрывать и чистить!.. А, ой, прошу прощения, за едой о подобных деталях не стоит, — девушка поджала губы и смущённо прикрыла рот рукавом, скромно опустив персиковые глаза. Хм… Этот разрез глаз был ему знаком, особенно сейчас, когда они были прикрыты ресницами. Как и история со щепками и повторным попаданием к целителям. — Гао Цзя… Цзясань? Цзясюн? Не помню точно имя… Ученик Второго пика со щепками от музыкального инструмента, да? — Мм, моего танди зовут Цзясюань. А откуда Бай-сюн знает?.. — Этот Бай как раз совершал визит к Му-дайфу по личному делу, и случайно знает, что к этому ученику применили экспериментальное лечение, и очень успешно. — Ох, правда? — встрепенулась Гао-цзе с надеждой в глазах. — Мн. Этот видел, как его отправили перевязывать после, и целитель Му был очень доволен. Он, кажется, собирался разрешить посещения с завтрашнего дня. — Эта благодарит собрата на пути совершенствования за добрую весть, ох, и надеется, что у самого Бай-сюна нет проблем со здоровьем? А то Вэй-шисюн очень хорош на пути меча, и если Бай-сюну тоже пришлось отправиться на Цяньцао после тренировки… — …А. Этот в порядке, совет Му-дайфу был нужен не для меня. — Этот шиди рад, что у Нин-цзе отлегло от сердца настолько, чтобы начать интересоваться и делами других… — мягко оборвал попытку девушки задать новый вопрос А-Ци. Она хихикнула и подхватила: — …Но при этом шиди пытается напомнить, что дела его дифу не из тех, что стоит обсуждать за пределами семьи? Эта шицзе понимает и не будет беспокоить Бай-сюна лишними вопросами. Подмигнув А-Ци, девушка перевела тему, заговорив о планах на выходной.

(・ω・)

Юэ Ци еле сдержал смех, когда отбегавший куда-то Тянь-Тянь вернулся в конце трапезы и начал тереться об сапоги А-Бая. А потом гордо положил демону под ноги довольно длинное, с ладонь, синее птичье перо. И даже почти не помятое. Мо Бай с серьёзным лицом поднял перо с пола, погладил довольно мяукнувшего котика между ушами и невозмутимо произнёс: — Этот Бай принимает благодарность Тянь Ваньдоу. Все долги между нами оплачены, да будет так, — потом показал им перо. — Это от какой-то духовной птицы, в нём воздушная ци, — опознала Гао-шицзе. Хэ-шисюн прыснул: — Пфф! Ох, Тянь-Тянь… Это он пару дней назад на Линъю в стаю кормящихся гремучих ласточек врезался. Хорошо, что шерсть густая, а то покусали бы с перепугу. — Гремучие ласточки? Что ж, подарок, достойный начинающего охотника, — усмехнулся демон. После ужина они так и пошли к ученическим домикам одной компанией, веселясь и указывая гостю на достопримечательности пика, расположенные на нижних террасах. Котёнок вился вокруг, то играя с подобранным листком дерева, то прыгая по скамейкам. А когда они уже зашли в свой двор, с крыши бесшумно стекла гибкая чёрная тень, с ленивым любопытством поблëскивая в сумерках зелёными глазами. Тянь Ваньдоу бесстрашно подкатился пушистым клубком к старшему родичу, радостно мурча. Огромный кот лизнул его вдоль всей спины, от макушки до хвоста, и внимательно, с интересом посмотрел на них. — Свежей ночи, лао Да, — поклонился Хэ Цянь, подходя ближе. Кошачий старейшина принюхался, насмешливо фыркнул, ещё раз с урчанием ласково облизал детёныша, увлечённо трогающего лапой его хвост, и одним прыжком снова исчез на крыше. Сверху раздалось прощальное «Ууоооу», шуршание, и кот удалился. — Это дух-хранитель рода старейшины Чжао, супруга Шэнь-шишу, — пояснил ему и А-Баю шисюн. — Тянь-Тянь — его потомок, вот и навещает, присматривает. Сегодня он что-то ленивый, даже облик не сменил. — Вот оно как, — вежливо кивнул Юэ Ци. — Что ж, время уже позднее. Свежей ночи, шисюн, шицзе. После обмена вежливостями они с побратимом наконец-то зашли в дом, и Юэ Ци активировал защитный барьер. А-Бай стянул со лба ленту и опустился на ближайшую подушку, массируя пальцами висок. — Устал? — Юэ Ци подошёл вплотную и погладил вороную гриву, расправляя примятые лентой пряди, прислушиваясь к прохладной волне ци и запуская собственные успокаивающие струйки через пальцы. Названый брат ощущался совсем вымотанным. — Скоро отдохнём, — пожал плечами демон, откидывая голову и с прикрытыми глазами подставляясь под его пальцы, как Тянь-Тянь под почесушки. — Скоро? Не прямо сейчас? В синем облаке ауры А-Бая шевельнулось смутное беспокойство. — Мгм. Есть разговор. Ох. Это прозвучало… неловко. Ладно. Юэ Ци убрал руки, обошёл брата и сел на другую подушку лицом к нему. Поймал тяжёлый, изучающий синий взгляд демона и невольно поëжился. О чём же собирался говорить Мо Бай?

Бонус: Приключения Сладкого Горошка

Сладкий-Горошек крутился в месте-где-все-кушают рядом со своим двуногим ифу, нетерпеливо ожидая много вкусных кусочков, когда почувствовал это. К ним шли двое сильных-двуногих, и если один был уже знакомый спокойный-пахнет-теплом-и-солнцем, который устроил гнездо рядом с ними и с любопытной-старшей, то другой — фшшш! Большой, сильный, и от него пахло холодом и хищником. И ещё чем-то тёмным и клубящимся. Страшно! Фшшш! Ввуррр! Сладкий-Горошек пометался туда-сюда, пытаясь найти нору, где большой-холодный его не найдёт. Папочка, спрячь! Он не знал, сможет ли его папочка справиться с большим-холодным, и высунул глаза и когтистую лапу из норки-под-шкуркой-ифу. Он уже не совсем маленький и, если что, поможет, он будет кусаться и царапаться, мяуррр! Большой-холодный остановился. Напугался его когтей и клыков? Нет, он слишком большой и совсем спокойный, и он не рычал? И не замахивался ни на кого своими большими лапами? Зато тёплый-как-солнышко подошёл и начал урчать ему, посылая лучики своего тепла и подсовывая свою гладкую лапу. От него не пахло беспокойством, и Сладкий-Горошек перестал так сильно бояться. А ещё на его лапе были следы большого-холодного, и они были не такие, как если бы тёплый-как-солнышко подрался с большим-холодным, а как будто… они были из одного гнезда, мрряу! Тёплый поурчал холодному, и тот что-то сделал, отчего запахло сладкими-холодными кусочками мяса, какие приносил тёплый, когда Сладкий-Горошек побежал искать ифу, заблудился и ушибся. От этих кусочков в животике было тепло, и лапы быстро перестали болеть, а ещё от искорок в них он стал сильнее, а его шёрстка гуще. Холодный подошёл ближе. Фшш! Если холодный замахнётся лапой на папочку, он будет кусаться и царапаться! О… нет, у холодного в лапе был вкусный кусочек, совсем такой, как раньше. Этот кусочек… ему? Мр-ням, такой же сладкий-холодный! Нельзя оставлять даже кааапельку, мням! И папочка не боится большого-холодного! Папочка умный, и тёплый-как-солнышко тоже умный. Ладно, можно выбраться из норки и разрешить большому-холодному себя почесать, раз уж он из гнезда тёплого. Пока они кушали, ему все давали маленькие вкусные кусочки, но не такие вкусные, как те кусочки. О, это была добыча большого-холодного? И он принёс добычу в гнездо, а тёплый поделился, потому что у него болели лапки? Тогда с большим-холодным тоже нужно поделиться добычей! Сладкий-Горошек потихоньку убежал в сторону, где темно, и залез наверх в тесное-тёмное-место, где он прятал добычу — не ту, которую нужно сразу кушать, а такую, на которую можно весело охотиться много раз. Поворошив носом и перенюхав всё, что успел насобирать, он выбрал длинную плоскую штуку, которую он недавно выдернул из хлопающей лапы летающей мелкой штуки. Подцепив её за толстый сучок вроде косточки, который торчал с одного конца, он спустился обратно, потёрся о большого-холодного и положил перед ним свою добычу — вот! В ней тоже были вкусные искорки, от которых пахло ветром, и большому-холодному наверняка понравится! Мрряу!