Своими руками

Танец — это твой пульс, биение твоего сердца, твоё дыхание. Это ритм твоей жизни. Это выражение во времени и движении, в счастье, радости, грусти и зависти. Жак Д’Амбуаз Просто знать шаги недостаточно. Надо чувствовать музыку. Грязные танцы (фильм) Танец — это всего лишь беседа двух людей. Поговори со мной. Проблески надежды (фильм)

С того времени, когда они разобрались с очередным покушением, обернувшимся изменой, прошло только несколько дней, но… И, кстати, его не переставало поражать и радовать то, что вот это «они» всë-таки было возможным и случилось. Что Байи-бо почти перестал огрызаться в его сторону и отмяк настолько, чтобы приглашать в свои жилые комнаты. Что сяо Бай, к слову, показавший себя на поединке гораздо лучше, чем он того ожидал… Что племянник воспринял покушение на ранее ненавистного дядю как личное оскорбление — и, кажется, уже почти не злился на былое. Что этот мальчишка, делом подтвердивший своё право на дерзость, оказывается, был готов уступить ему трон, и даже без боя — пусть лишь на время и из необходимости. Что он доверился им с бобо достаточно, чтобы привести к ним своего лисёнка, своего Цветочка… И что это «они», которое Сюэцю пока ещё колебался назвать своей семьёй даже мысленно, кажется, уже включало в себя и этого деловитого и лукавого мальчишку. …Но он отвлёкся. Так вот, со всех этих хлопот с поединком, покушением, допросами и казнью заговорщиков прошли считанные дни, но сяо Бай уже снова во что-то влез, проводя большую часть дня у своего Цин Хуа. Или же что-то случилось в гнезде у самого лисёнка, потому что на следующее утро, придя в покои племянника, Сюэцю застал там гостью — сильно вымотанную хули-цзин, молоденькую, но уже на грани отращивания третьего хвоста. Как оказалось, эта девица Цзяохуа пострадала, охотясь на каких-то ядовитых тварюшек, а потом вдобавок заработала истощение в процессе лечения её… партнёров по совершенствованию? женихов? Что-то вроде этого. Но о деталях своих неприятностей эта молодая, но уже как-то успевшая возглавить своё гнездо лиса не распространялась, а уж о Цветочке, которого уважительно называла сюнчаном, тем более. Только хихикала и отговаривалась внутренними делами гнезда. Сам же сяо Бай в момент его визита обсуждал с мелкой Чжи её ремесло, но отвлёкся и внимательно выслушал напоминание об обещанном визите Цветочка. К тому же у Сюэцю возникла идея действительно ввести племянника в курс текущих дел, раз уж он получил «высочайшее одобрение сюзерена». Уж не будет лишним погрузить его в дела как их собственного, так и вассальных кланов. В конце концов, Мо Бай, возможно, станет в будущем уже его наследником, а то и, чем бесы не шутят, Королём. Поэтому внутреннюю политику стоило в него вдолбить — да и внешнюю, пожалуй, тоже. Мобэй-цзюнь вполне мог решить, что уже пора представить подросшего наследника ко двору Цзюньшана на ежегодном зимнем сборище. Сюэцю опасался, что пока мало доверяющий ему мальчишка наотрез откажется учиться у него лично — но зря, видимо, к обязанностям наследника племянник относился более чем серьёзно. Однако сяо Бай сообщил, что внезапно получил возможность нанести полуофициальный визит к родичам жениха и не собирается его упускать. Тем более, что родичи те были по другой линии, не Цзяохуа — и, судя по нервному поведению юной главы гнезда, куда более опасной. Так что до конца седмицы Мо Бай планировал по большей части отсутствовать… но, немного подумав, признал, что по утрам его присутствие там менее критично. Так что они договорились пока на шичэнь занятий каждое утро. А вот новую встречу с занятым дома чжицю пришлось отложить до конца этого визита. Так что они разместились в одной из комнат покоев племянника, похожей на его собственный рабочий кабинет, хоть и с меньшим пока количеством бумаг, и обстоятельно поговорили. О том, кто есть кто среди старейшин и мастеров побочной ветви Мо, какие они поддерживали между собой отношения, в чём были их сильные и слабые стороны — в общем, обо всём, что было жизненно необходимо для того, чтобы иметь дело с соклановцами и не позволить им сесть себе на шею. Сяо Бай слушал внимательно, делал краткие записи в незнакомой ему системе скорописи и задавал дельные вопросы, иногда даже заставляя его самого задуматься и заново оценить нюансы поведения какого-нибудь старейшины. Так что первый урок Сюэцю посчитал успешным — тем более, что они даже ни разу не поспорили настолько, чтобы перейти к физическим мерам убеждения в собственной правоте. Визиты к тем из старейшин, кто мог бы оказать поддержку набирающему силу наследнику, пришлось отложить на потом. Но по крайней мере, мальчишка продемонстрировал неплохие мозги и умение при необходимости убедительно говорить. Даже удивительно, после его-то детства… Эта мысль очередной раз за последние дни вызвала у Сюэцю горечь во рту, которую теперь уже нельзя было списать на дым от специфических благовоний, и некое глубинное беспокойство. С того момента, когда мальчишка впервые заговорил с ним мирно… Сяо Бай изменился. Не к худшему, и судя по всем проверкам бобо, это не было посторонним влиянием, но… За этим что-то было, и Сюэцю сомневался, что племянник поделится с ним деталями. Слишком сильно было подорвано его доверие к кровным родичам, слишком ревностно он хранил секреты — свои, жениха и его братьев… Второе, вчерашнее утро прошло примерно так же, как предыдущее. Сяо Бай заранее догадался скопировать в библиотеке карту их владений и параллельно к своим записям начал делать там отметки о поселениях вассальных кланов и смешанных, об основных добываемых для себя и на продажу ресурсах и так далее. Неплохо. Хотя пару раз осмелевший мальчишка попытался увильнуть от особенно скучной по его мнению темы, настаивая, что это ему уже хорошо известно. Но Сюэцю намеревался выполнить взятую на себя обязанность как следует, так что на уговоры не поддавался. Даже несмотря на то, что от воспитательных подзатыльников вздумавший перечить ему племянник до обидного легко уворачивался. Ну, хоть спорить перестал, только хмурился временами. Ха, он и не думал, что сяо Бай до сих пор умеет дуться. И, видимо, мальчишка после двух дней запихивания в его голову знаний решил сменить род занятий и проветриться — потому что на сегодня предложил вместо сидения в кабинете выполнить данное накануне дуэли обещание и показать одну из своих тренировочных площадок. Сюэцю был заинтригован тем, какие такие тренировки могли дать мальчишке столь впечатляющий прогресс, а потому охотно согласился.

(・ω・)

— Так, значит, Кальдера Танцующих Камней? — повторил Мо Байи. Перед ним стояли его мальчишки, одетые по-походному — причём на этот раз их волосы были собраны в тугие пучки, ни волоска не выпускающие даже на плечи. Хм. Но всё равно, эта идея была несусветной дуростью, так что он упёр руку в бедро под хихикание Мэй-эр из-за спины (предательница!) и грозно зыркнул на обоих негодников: — А вы, случайно, бормочущего багульника не нанюхались? Конечности лишние завелись? Так давайте, сам поотрываю, а то что вам далеко ходить, а? Увы, его ядовитая речь не произвела на мальчишек-ветер-в-голове ни малейшего впечатления. Сюэ-чжи просто состроил заинтригованную рожу, а сяо Бай и вовсе усмехнулся и прогудел: — Уйти в тень или вихрем с опасного места несложно, зато контроль тела нарастает с бешеной скоростью. — А как насчёт риска искажения ци и повреждений внутренних органов? Что у колокольцев биения сердца, что у сиринги последнего вздоха сейчас активный сезон, зазвучат — и пиши пропало! — Пф! К ним подходить с умом нужно. Оба реагируют на страх и гнев, чем сильнее эти эмоции, тем опаснее мелодия. А если просто спокойно тренироваться, то при удаче можно и до самих зарослей добраться без особого риска. — Да неужели? — подозрительно прищурился Мо Байи, разглядывая честную физиономию двоюродного внука, — это тебе тоже нэйди насвистел? — Нет, я своими глазами видел, как их срывали, — мотнул головой чжисунь, затем уточнил. — Со стороны. А потом уже и сам аккуратно проверил. — Таак… повыдёргивать бы тебе всё лишнее за риск, но это всегда успею. Меня берёте с собой, и никаких возражений! И если увижу, что рискуете жизнью или конечностями без надобности, я уж найду, как вам устроить небо в алмазах! Поганец Сюэцю явно едва сдерживал смех, но в ответ на хмурый взгляд состроил серьёзное лицо и кивнул. Сяо Бай же согласно хмыкнул и предложил помимо обычного набора средств для обработки травм прихватить с собой ещё и успокоительное, туманно отмахнувшись, что может пригодиться. Так что Байи строго-настрого запретил этим охламонам отправляться без него, сходил за плащом и — на всякий случай — запасным цянькунем, да спрятал в основное хранилище бутыль успокаивающего тоника. А ещё наскоро проинструктировал Мэй-эр, успевшую за эти дни обустроить собственный уголок в его вотчине и остающуюся сейчас на хозяйстве — кого обслужить, кого гнать в три шеи, а кого выпроваживать, но без грубости. Привычный уже переход тенями — сяо Бай действительно управлял ими легко, как дышал — привёл их троих на самый край кратера. За их спиной спускался пологий склон, затянутый разноцветными подушками мха, наползающими друг на друга — иногда и буквально, если очередная синяя, белая или зелёная кочка скрывала пасущегося многолапого черепахосурка. А впереди открывалась широкая круглая чаша кратера с зазубренными краями растрескавшихся буровато-серых скал. В самом центре чаши краснели заросли растущих вперемешку тех самых колокольцев и сиринги. Над низенькими кустами колокольцев задорно торчали упругие безлистые ветви с яркими шарами почти с кулак размером на концах — будто кто-то шалости ради навтыкал там шестов с круглыми фестивальными фонариками, да так и оставил. Сиринга смотрелась куда скромнее — всего лишь коротко обрубленные стволики бамбука, разве что багряно-красные. А от центра к краям кратера закручивались тугой спиралью багровые гребни где-то по колено высотой — на половину ли, не меньше. Всё пространство между гребнями было заполнено белёсыми округлыми камнями размером от пары до десятка чи, ноздреватыми, но окатанными до совершенно круглой формы и утопленными в красноватый студень больше чем на половину — словно густой суп с щедро насыпанными клёцками. Дующий со стороны кратера ветер выдавал, что этот студень слегка попахивал кровью. Неудивительно — сколько её пролили эти «танцующие» камни, не знал никто. Правда, в основном хищных зверей, привлечённых запахом — среди демонов мало находилось смельчаков или безумцев, решивших шагнуть на камни. Выветрившиеся скалы давали возможность спуститься, как по неровным ступеням, и сяо Бай направился внутрь кальдеры, легко перескакивая с уступа на уступ. Только махнул им рукой, призывая идти следом. Они поспешили догнать внука, и уже через несколько ударов сердца заинтересованно крутящий головой по сторонам Сюэцю заговорил: — Расскажите хоть, что за место эта ваша кальдера, и почему камни в ней танцуют. — Боцзуфу? — Бросил через плечо сяо Бай. — Начни, а я дополню. — Кхм, — откашлялся он, сделал паузу, перепрыгивая особо глубокую трещину, и начал объяснять. — Те камни в основном состоят из туфа, оттого лёгкие. В студне они скользят и крутятся под ногой, вот вам и танец. Даже несколько шагов пройти сложно так, чтобы не потерять равновесие. А упадёшь — и камнями в лучшем случае конечность перемелет, в худшем целиком под них затянет. Но это только первый уровень кальдеры. Её дно под камнями чуть ли не сплошь выстлано корнями колокольцев и кормовыми отростками сиринги. — А разве сиринга это не растение вроде тростника или бамбука? — вклинился племянник в паузу, сделанную на очередной прыжок пошире. — Эта нет, скорее уж помесь червя и коралла. Тела этих тварей закрыты панцирями, их верхушки — это вот те красные гребни. А вот для атаки и для охоты на мелочь вроде насекомых они отращивают щупальца, тоже покрытые бронёй, вроде обрубков стеблей бамбука, вот там в центре, видите? Верхнее колено панциря открыто сверху, и насекомых, подлетающих близко, ловит прячущееся внутри липкое щупальце. А когда на камни вступает жертва покрупнее, ближайшие твари чувствуют давление и начинают выдувать трели через боковые отверстия в том же самом колене, вроде мелодии тростниковой флейты. За то их сирингой и назвали. — Если сорвать верхнее колено, на нём и правда можно играть, как на флейте, — добавил прислушивавшийся внук. — И зачем тварям музыка? — Она сначала играет в такт дыханию жертвы, а потом ускоряется и навязывает свой ритм. И колокольцы поступают похоже. Отзываются звоном, привязанным к биению сердца, когда чуют давление на корни. Тут всё их полем ци накрыто. Так что у попавшего на их территорию сбивается дыхание, начинает бешено колотиться сердце, а потом его приканчивает либо искажение ци, либо разрыв сердца и лёгких, либо паника и перемалывающие тело камни. И как сяо Бай собрался в таких условиях тренироваться, я ума не приложу, — язвительно закончил Байи свою лекцию и остановился на каменной плите в трёх шагах от первых камней. — Так же, как ездил на пустынных червях, — ухмыльнулся внук, садясь рядом прямо на скалу и разуваясь. На его поднятые брови мальчишка пояснил. — Сапоги по камням скользят. Поэтому танцевать здесь можно только босиком и без перчаток. Одним движением поднявшись на ноги, сяо Бай спокойно перешагнул с края плиты на камень среднего размера, тут же начавший вращаться, словно катился на месте. Мальчишка сделал шаг, перескочил по диагонали на камень побольше, грузно сдвинувшийся под его весом. Повернулся к ним лицом, переступая ногами на одном месте, действительно, будто в па странного танца, под вплётшиеся в шорох ветра тихие, медленные посвистывания пары флейт и мерное звякание одинокого колокольца. Сяо Бай смотрел на них с лёгкой усмешкой, сложив руки на груди, а тональность музыки тварей, которая уже вроде как должна была начинать срываться в панические задыхающиеся визгливые трели и тревожный набат, совершенно не менялась. — Они сильны, но они всего лишь безмозглые твари. И их волю, их ритм можно продавить своим. Главное, не бояться и не злиться, — голос этого невозможного мальчишки лился удовлетворённой патокой. — Поэтому здесь нельзя танцевать в расстроенных чувствах. Зато тренировать самообладание и контроль в самый раз. И в доказательство своих слов внук спокойнёхонько прошёлся вдоль края охотничьего круга, тихо шлёпая босыми ногами по камням, ловко переступая и перескакивая с одного крутящегося шара на другой. Пнул пяткой очередной камень, меняя направление следующего прыжка, и вернулся к ним, снова устроившись на одной из самых крупных, еле шевелящихся глыб. Сверкнул глазами в сторону Сюэцю: — Шушу, начинать лучше с простого. Пройтись по краю, прочувствовать вес и баланс камней под ногами. Поймать, как нужно нацеливать шаги и прыжки, чтобы добиться вращения в нужную сторону и с нужной силой. Ближе к центру их аура сильнее, особенно если идти поперёк и будить сразу целый оркестр, — сяо Бай в несколько прыжков добрался до ближайшего спинного гребня и перескочил через него, пробуждая третью флейту и ещё один колокольчик, тут же слившие свои голоса с первыми, только спустя несколько вздохов начавшими стихать. — И если потеряешь равновесие или сунешься слишком далеко, на первых порах лучше сразу уходить в ветер и на берег, — подумав, добавил внук, глядя, как разувшийся по его примеру Сюэцю сосредоточенно пробует пальцами ноги покачать один из меньших камней у края, затем вскакивает на него и тут же перешагивает на другой, притопывает пяткой, заставляя камень закружиться на месте, а затем резко взмахивает рукой, порывом ветра останавливая себя и камень одновременно. Племянник осторожно развернулся на месте, лицом к младшему, и сяо Бай демонстративно поднял и развёл руки перед грудью ладонями вверх, призывая в них ледяной посох в свой рост. Перехватил в одну руку и покачал, переступая ногами на месте, затем резко шагнул вперёд и тут же затормозил тычком посоха в один из камней впереди. Сюэцю с лёгкой усмешкой кивнул и тоже сообразил себе инструмент для баланса. — Хитро, племянник, — похвалил он сяо Бая, покачивая посох в руке. Затем развернулся со взмахом посоха и начал продвигаться вдоль края, сначала останавливаясь и примериваясь перед каждым шагом, но постепенно приноравливаясь и ускоряясь. Внук наклонил голову, цепко отслеживая каждое движение Сюэцю, затем последовал за ним в небольшом отдалении, оглянувшись через плечо и бросив: «Мы вдоль края проскочим и вернёмся. Я пригляжу за шушу». За ними следовал, не стихая, перезвон и шелестящие посвисты сиринги. Байи со вздохом забрался на уступчик повыше и уселся там со скрещëнными ногами, следя за тем, как удаляются мальчишки. Иногда они соскакивали с камней на край скальной плиты в вихре снега или теней, о чём-то спорили, но тут же снова срывались на бег и прыжки по танцующим камням. Необычная мелодия из пересвиста флейт и звона колокольцев, однако же, оставалась всё такой же успокаивающе устойчивой, лишь чуть ускорившись, подхватывая ритмы хорошо разогревшегося тела и пылающего азартом разума. Ритмы, которые можно было уловить и в Слезах Феникса, которые он зажал в ладони, прислушиваясь и успокаивая себя. Всё сладится — вон как ловко, совсем не задумываясь о том, куда поставить ногу, шагал по камням его внук, сразу видно, что это далеко не первый раз. Хотя за то, что совался сюда один, без подстраховки, отходить мальчишку по заднице стоило точно. А Сюэ-чжи? Он спокойно, не огрызаясь, принял совет об осторожности от сяо Бая, да и позволял младшему утягивать себя в тени при потере равновесия тоже без злобного рыка. Хотя чем дальше, тем более уверенными и ловкими становились и его движения — приноровился уже, видимо, и к вертящимся камням под ногами, и к вырастающим поперёк дороги спинным гребням длинных тел сиринги.

(・ω・)

Сюэцю взвился в воздух, позволяя бризу подтолкнуть и сильнее закрутить своё тело, вытягиваясь в струну — и упёрся ладонями в чуть шершавую выпуклость очередного камня, качнувшуюся под руками. Сжался в упругий комок и выстрелил собой дальше, проносясь над невысоким гребнем и цепляя его пальцами руки только для того, чтобы извернуться и снова встать на ноги. Босые подошвы и голые ладони не скользили, даже когда пористые камни проворачивались и показывали влажный от студня бок — только шлепки от переступания по камню становились звонче. Он крутнулся, с силой взмахивая снова призванным посохом, и метнулся дальше. Дразнящий ноздри металлический запах и будто сгущающее воздух давление от поля ци щекотали нервы достаточно, чтобы чуть ускорить его пульс — но не настолько, чтобы обеспокоить по-настоящему. Да, племянник показал ему неплохую тренировку. Хотя отсутствие подвижного противника, чьи движения и действия нужно было бы отслеживать, несколько ограничивало её полезность. Водись здесь какие хищники или просто вредные зверушки вроде кускусов, которых можно было бы подразнить… Из-за плеча подал голос сяо Бай. Мальчишка даже сейчас, когда он начал экспериментировать с длинными прыжками и резкими сменами направления, следовал за ним, как приклеенный, и бдительно не сводил глаз — несмотря на то, что Сюэцю только пару раз в самом начале не удержал равновесие идеально. Ну, раз сяо Бай обещал Байи-бо присмотреть, пусть уж присматривает, так и быть. — Как я погляжу, шушу уже не составляет труда одиночная пляска. Он только фыркнул в ответ на утверждение очевидного и перескочил на камень поменьше, демонстративно притопывая. — Тогда как насчёт того, чтобы станцевать вдвоём? — голос мальчишки был подозрительно весел, и Сюэцю повернулся к нему лицом только для того, чтобы в его плечо влепился рыхлый снежок, рассыпаясь мокрым крошевом. Мальчишка ухмыльнулся и взвесил на ладони второй снежок, и он прищурился. А вот это уже было совсем хорошо. — Снежки? — Мы же не хотим обеспокоить боцзуфу больше необходимого? Так что начнём с малого. Действительно. Он кивнул, признавая правоту сяо Бая, и признался: — Что ж, я должен взять обратно свои слова про свинтуса, за Лес Каменных Кедров ты расплатился сполна, — а потом предвкушающе оскалился и хватательными движениями сгрёб в горстях призванный мокрый снег. Берегись, племяш!.. …Даже не используя свои теневые форточки — то ли из упрямства, то ли ради пущего азарта — сяо Бай почти не давал до себя дотянуться. Отскакивал, подпрыгивал в воздух и прижимался к самым камням с изворотливостью, неожиданной для настолько массивного тела. Лишь один из десятка-двух снежков достигал своей цели, мазнув по плечу или раскрошившись о затянутое в лёд предплечье. Впрочем, он сам тоже после первого, неожиданного броска был настороже и вился вокруг племянника, уворачиваясь почти от всех свистящих на разной высоте, временами закручивающихся по дуге снарядов и уже почти не обращая сознательного внимания на то, куда встаёт его нога или на что опирается рука. Один раз даже пришлось проехаться по шероховатому камню спиной, чтобы пропустить над собой сразу два снежка, запущенных на разной высоте. Но и этого ему уже было маловато, бурлящий в крови кураж подталкивал к большему. Хлопнув по проворачивающемуся под лопатками камню обеими ладонями, чтобы подбросить себя на ноги, Сюэцю оскалился шире и в очередной раз призвал посох, оказавшийся таким удобным на этой ненадёжной поверхности. Направил один конец в сторону пытающегося обойти его по дуге мальчишки и весело рыкнул: — А на короткой дистанции не побоишься? — Шушу дозрел до по-настоящему интимных танцев? — не менее хищно обнажил клыки сяо Бай. Посох Сюэцю, для прочности напитанный ци до яркого синего свечения, с громким треском столкнулся с другим, точно таким же. От удара их обоих завертело в разные стороны, и племянник тут же выбросил вперёд другой конец своего посоха, метя в колено. Новый треск от подставленного оружия, и потерявший силу удар лишь слегка чиркнул по голени. Сюэцю переступил, примеряясь ударить по плечу. Отметил, что каждый взмах и удар влиял на баланс обоих противников — меняя траектории вращения камней, делая этот диковинный танец по-настоящему восхитительным. Начав неторопливо, вдумчиво и демонстративно направляя каждый удар и блок, они постепенно снова ускорились, осыпая друг друга градом атак вполсилы, но почти в полную скорость, перемежая тычки и взмахи, увороты, блоки и контратаки. Треск их посохов друг о друга, о намороженные на предплечьях и голенях щитки и о камни сливался со звоном колокольцев, с ритмом их сердец, а свист от оружия в воздухе вторил сирингам. А потом, когда он отскочил от особенно широкого взмаха на крупный камень, не менее чжана в диаметре, племянник отбросил посох и прыгнул за ним. И после десятка пинков и ударов кулаками ухватил за локоть, откидываясь назад и роняя его — их обоих — в послушно подхватившие их тени. Из портала они вывалились на сплошную скальную плиту, тут же со смехом раскатившись в стороны. А сквозь стихающую музыку тварей послышалось ворчание Байи-бо с уступа, нависающего над их головами: — Главное, никому больше не показывайте из клановой молодёжи, а то точно поубиваются, пытаясь доказать, что не хуже.