Своими руками

Есть многое на свете, друг Горацио, Что и не снилось нашим мудрецам. Уильям Шекспир, «Гамлет» О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух И опыт, сын ошибок трудных, И гений, парадоксов друг, И случай, бог изобретатель… Александр Сергеевич Пушкин

Схемы круглой подушки — сумеречного трëхголового волка для А-Ци — вызвали у сяо Юаня приступ веселья и горячее одобрение. Он даже добавил к ним собственный листочек с несколькими набросками схематичной волчьей головы с разными выражениями морды. — Вот, как выберешь, отдай сяо Чжи, она поможет выкроить как надо. — Мн, — убирая бумажку в цянькунь, Мо Бай наткнулся ещё кое на что. А, он совсем позабыл об этой идее А-Ци. — Сяо Юань, а ты можешь зарядить его снова? Только постепенно, за несколько дней? — он призвал из хранилища и передал братишке сшитый Цинхуа почти месяц назад тряпичный мешочек с куском зелёного янтаря. — Что? Ну, вообще да, только для чего тебе столько моей ци? — подозрительно зыркнул исподлобья сяо Юань. — Засунуть в подушку А-Ци. Ему я уже тоже подобрал подходящий камень, он обещал к нашей общей встрече управиться и отдать тебе. — О-о-о… А куда его тут?.. Глаза младшего загорелись таким энтузиазмом, что пришлось сразу показывать, где на загривке лисогусеницы прятался кармашек на завязках. Вообще, в него полагалось складывать мешочек с расслабляющими травами — но можно было сунуть и накопитель духовной энергии для пущего успокоения. Прижав подарок к груди и растроганно утерев рукавом повлажневшие глаза, сяо Юань притулился к нему под бок на диванчике. — …Спасибо, — и даже если голос братишки дрогнул, Мо Бай не собирался про это ничего говорить. Только прижал его к боку покрепче. Чуть-чуть помолчав, юный книжник снова заговорил. — Хэй, а у нас с тобой ведь ещё дело есть, ты просьбу Ли-шишу не забыл? Ну, про барьеры Сяньшу и Кусина. Мо Бай хмыкнул: — Я пока только четыре способа припомнил таких, чтобы сразу все барьеры пройти. У меня же нет твоей памяти. — Ну, я вообще подумал, что стоит и те записать, которые не на всех уровнях действуют, потому что кто-то может догадаться их скомбинировать. Или случайно вляпаться больше чем в один эффект. — Вроде сочетания, ммм… Зеркала Лабиринта Иллюзии Инь-Ян и… скажем, Куньлунского алого пиона? — предложил демон первые припомнившиеся средства, меняющие разум и тело с духовной системой соответственно. — Ага, ты всё правильно понял. Так что вот, смотри. Сяо Юань выкрутился из его объятий и разложил по столу несколько свитков, расчерченных линиями и частично исписанных. Подняв один из них, демон обнаружил, что записи были сделаны не только столбцами, но и горизонтальными рядами. Впрочем, вполне читабельно. Горизонтальных строк было всего четыре, с отметками 【телесные функции】, 【духовная энергия】, 【мышление】 и 【личность】. Ага, то есть это были слои барьера. Расчерченные вертикально, с ними пересекались столбцы с названиями растений, а в клетках на перекрестиях там и сям были проставлены отдельные знаки. — Гляди, я ставлю знак 【наоборот】, если пол меняется на противоположный, 【мужчина】 или 【женщина】, если на конкретный, и кружочек, если теряется вообще. Можешь проверить и дополнить? — А почему свитков несколько? — поинтересовался демон, уяснив принцип. Оказалось, что сяо Юань предпочёл разделить эффекты по источникам. Первый свиток включал только растения, второй — животных, в третий он вынес сложные алхимические составы, артефакты и прочие изобретения разумных совершенствующихся разного происхождения, а в четвёртый — благословения и проклятия божеств, духов и призраков. Отдельно было выписано то, что не попадало в классификацию, начинаясь с травм вроде кастрации, болезней смертных и ядов — то есть того, что упоминал сам мастер Ли. Объём проделанной работы поражал — и Мо Бай не мог не обеспокоиться, вглядываясь в лицо братишки в поисках теней от недосыпа. — …Сяо Юань, это всё хорошо и даже гениально, но ты вообще хоть когда-нибудь отдыхаешь? — А? Не беспокойся, это всего пару шичэней потребовало. Хотя список ещё далеко не закончен, но принцип понятен и показать шишу уже есть что. — Я, конечно, допишу, с чем сталкивался сам или что знаю точно, но на твоём месте я бы потребовал помощников. Му-дайфу, например, или кого-то ещё из целителей. Они и результатом воспользуются с удовольствием. А про животных на Линъю спросить. И так далее. — Бай-гэ, я тоже подумал об этом. Тут, — ухмыляющийся братишка обвёл рукой свитки, — по несколько широко известных и по несколько редких средств с разными эффектами, именно как примеры. Ну, в том числе и те, которые максимально полного действия. Так-то по идее в справочник кроме этих таблиц нужно включать и способы диагностики и противодействия для каждого пункта, и побочку, и что случится при их смешивании. Так что я покажу это Ли-шишу, чтобы продемонстрировать масштаб проблемы, предложу создать большой общий проект и привлечь как минимум Ци Цинци и Гао Цингао. Уж они-то всяко заинтересованы, вот пусть и ищут на своих пиках, кому тоже поручить порыться в источниках и вообще принять участие. — Думаешь, что прямо в одну книгу свести всё удастся? И что это будет востребовано? Сяо Юань пожал плечами: — По крайней мере, пока в нашей библиотеке такого нет, я у шицзуня спросил. И он счёл такой справочник хорошей идеей, но тоже предостерёг, что это не для одного человека труд, тем более не для младшего ученика. И что я имею право в таком проекте поучаствовать, но чтобы не смел брать его на себя целиком. — Мн. Мастер Шэнь мудр. — Он вообще меня притормаживает, когда я вот так увлекаюсь. Напоминает, что у совершенствующихся времени впереди много, и что пока лучше сосредоточиться на построении крепкой основы и на том, чтобы не потерять за делами краткие годы детства… Заботится, — сяо Юань шмыгнул носом. — Он прав. Двенадцать пиков до вас немало веков простояли и в ближайшие годы не рухнут, даже если ты не поторопишься, мм? Я тоже не спешу сразу набирать ворох обязанностей в клане. Сначала вникну, подчинённых подберу, а потом уже понемногу и начну. — И то верно. Дорога в тысячу ли начинается с первого шага. Мо Бай весело фыркнул и на вопросительный взгляд братишки пояснил: — Просто эта дорога, про которую ты сказал, используется и как иносказание для парного совершенствования. Сяо Юань вспыхнул, ткнул его локтëм и проворчал: «Бесстыдный демон».

(・ω・)

Замечание Бай-гэ о парном совершенствовании напомнило Шэнь Юаню, о чëм ещё он хотел посоветоваться с братьями. Так что, немного подувшись и подождав, пока щëки и уши перестанут гореть, он повернулся к своему демоническому побратиму лицом: — Эм, Бай-гэ, есть серьёзный разговор, семейный. — Что случилось? — внимательно прищурился демон. — Ты за Ци-гэ не замечал ничего необычного? — Мн. У него, похоже, что-то неладно на весеннем фронте. — Ага, значит, мне не кажется… И ведь молчит, придурок, опять. Неужели не понимает, что от этого проблема не решится? От избытка чувств он вскочил и забегал по комнате, воздевая руки к потолку и призывая Небеса в свидетели. Видят небожители, он так надеялся, что опыт Юэци из прошлой жизни перебьёт эту дурную привычку Ци-гэ тихушничать перед самыми близкими. Но нет, им снова придётся докапываться до этого молчальника. Совсем как в ватаге, когда выяснить, какой мудак оставил ему очередной шрам или ушиб, было не легче, чем выдернуть воспалённый зуб! Шэнь Юань не выдержал и начал жаловаться на эту несправедливость демону, внимательно слушавшему и сочувственно хмыкающему в правильных местах. — …А теперь он вкрашился и опять молчит! — закончил Шэнь Юань свою обвинительную тираду и, уперев руки в бока, гневно уставился на Бай-гэ. Тот согласно наклонил голову этак по-королевски, подëргал себя за одну из выпущенных прядей волос: — И даже не намекнëт, кто ему так приглянулся. Узнать бы, кто там настолько переборчивый, что от А-Ци нос воротит, да посмотреть в бесстыжие глаза, — демон недовольно нахмурился. …Хах. Даже так?.. Вот ведь правду говорят, что со стороны лучше видно. Впрочем, что с этих двоих взять, если они всю ту временную линию друг вокруг друга кругами ходили и страдали «безответными» чувствами. Теперь хоть словами пользоваться научились, и то хорошо. Но то, что ему придётся это озвучивать… Ну, женишки, должны будете! — Бай-гэ, так ведь он именно в вас и влип, а не в кого-то там ещё. Каллиграфически очерченные брови приподнялись в искреннем изумлении. Надо же, и правда не знал. — Мм… сяо Юань уверен? — демонический принц наклонил голову в таком недоумении, как будто и мысли не допускал, что в него может вкрашиться кто-то кроме братца Самолёта. Как будто не он в прошлую ночёвку здесь жаловался на вассальную молодёжь, открывшую на него охоту. — Этот Шэнь уже наслушался сплетен от шицзе, что новый ученик Цюндина выделяется своей невозмутимостью. Значит, на его пике точно искать нечего. Зато при тебе и Хуа-гэ он начинает смущаться и тупить так, как я ещё никогда не видел. Хотя, конечно, в его прошлые шестнадцать я был сопливым семилеткой, но он тогда даже не говорил ни о ком с такой сентиментальной рожей, как о вас двоих. — Тогда я не понимаю, почему он ничего до сих пор не сказал или не начал действовать, — признался Мо Бай, — ведь и наши, и ваши традиции вполне допускают подобное ухаживание. А вот это заявление Шэнь Юаня заинтересовало. Под его вопросительным взглядом Бай-гэ поспешил пояснить: — У нас если кто-то положит глаз на сложившуюся пару, то просто начинает оказывать знаки внимания сразу обоим, чтобы либо взять их в супруги, либо — если слабее — стать супругом сильнейшего из них вместе с его парой. — Ну, положим, меня сейчас больше интересует человеческая сторона вопроса. — Так и у заклинателей, что в орденах, что в наследственных кланах, партнёрами по совершенствованию или супругами не всегда становятся только двое, — пожал плечами демон, — мне мастер Лю в другом будущем упоминал. — Погоди, ты говоришь так, будто «партнёры по совершенствованию» это не просто синоним любовников? — Мн. Есть специальная клятва, как у побратимов, только с обещанием совместно идти по пути совершенствования. Она даётся партнёрами перед брачными обрядами или вместо них, если брак невозможен. — Ааа… Ладно, я потом Чжао-лаошифу расспрошу в деталях, — сжалился книжник. Бай-гэ уже выглядел слегка уставшим, да и о тонкостях с человеческой стороны Чжао Юньлань уж точно будет более осведомлён. — Хм, а может, Ци-гэ мешает то, что вы с ним уже побратались? — …Не знаю. Вообще, названое родство, как и боевое, мешать не должно — иначе среди ваших Пиковых Лордов не могло бы быть сложившихся семей. — Ммм… Может, он не в курсе? Хаах. Или так, или он просто заранее решил, что вам вдвоём лучше, и пытается не мешать. — Возможно, — Мо Бай задумался. Потом вздохнул и потëр лоб. — Я расскажу утром А-Хуа. В любом случае, если А-Ци приглянулись мы оба, то нам вместе и решать, что с этим делать. А вечером посмотрю на реакцию нашего молчуна. Если она будет такой же, как в прошлый раз… — Наверно, будет лучше всего попросить его поговорить с вами начистоту, когда вместе соберёмся. Потому что молчание — это не выход, он так только изведёт и себя и вас. И пригрози, что если он будет запираться слишком долго, я лично позаимствую у Му-шисюна болтушку. Просто потому, что не хочу, чтобы у Ци-гэ завёлся сердечный демон. — Мн, — согласился всё ещё немного озадаченный демон. Шэнь Юань немного успокоился — раз уж Бай-гэ не стал сразу «нос воротить», как сам же и выразился, то и дальше возьмётся решать этот вопрос. Как тогда с ревностью братца Хуа, тактично, но последовательно и неотвратимо. А вдвоём вытрясать из Ци-гэ правду будет куда легче, даже если братца Самолёта снова на чём-нибудь переклинит. Так что он устало плюхнулся рядом с Бай-гэ и занялся собственным домашним заданием, заодно попросив демона сделать ему список «Баллады о драконе-светоче». — Вот взойдёшь на трон, и у меня в руках будет жуткий раритет. Источник об истории демонического Севера, написанный лично рукой их Короля. Мо Бай весело фыркнул на его мечтательный тон, но за кисточку таки взялся, тщательно и без помарок выписывая каждый знак. А после начал уже внимательно просматривать состряпанные на скорую руку таблички сюжетных устройств, надёрганных из разных глав Пути Гордого Бессмертного Демона, тут и там добавляя собственные записи, а иногда вполголоса уточняя уже имеющиеся.

(・ω・)

Ужин в ученической столовой Пика Цинцзин оказался делом хлопотным. Сяо Юань заранее предупредил, что их кухня рассчитана на духовных заклинателей, но Мо Баю удалось подобрать и себе, и братишке достаточно сытные блюда, включая речную рыбу и утиные яйца. А уж отсутствие в блюдах специй для него точно недостатком не было. Главная ученица Ма подозвала их сесть рядом. И даже так, стоило им приземлиться на лавку, как мимо стола начали курсировать то стайки любопытно блестевшей глазами малышни, то парочки и тройки хихикающих учениц постарше. Шушукающиеся дети и подростки делились между собой впечатлениями о его внешности и телосложении — и уже разлетевшимися сплетнями как о тренировках на Ваньцзяне, так и о помолвке с учеником Аньдина, спасённым им от демонов (пф!). Впрочем, те, кто поумнее, перешёптывались под прикрытием заклинаний и талисманов приватности, а самые умные, поймав раздражённый взгляд Ма Шуцин (твёрдый и выразительный даже по его меркам), меняли курс заранее. Несколько девчонок на правах знакомых сяо Юаня подошли ближе и попытались заговорить с братишкой — но тот, будучи уставшим и загруженным своими мыслями, отвечал коротко, хоть и вежливо. Так что любопытные взгляды в его сторону так и остались только взглядами — вот уж когда демону захотелось возблагодарить небеса за более сложные и обставленные условностями формы общения людей, особенно образованных, как на Тихом пике. Демонический молодняк в таких обстоятельствах уже успел бы многократно попытаться его облапать и несколько раз втянуть в драку. И, судя по сверлящему его спину взгляду наказанного недавнего задиры, как минимум один раз всерьёз. По сравнению с этим разглядывание и разговоры за спиной были мелочью, не стоящей его внимания. Зато сяо Юань наглядно продемонстрировал, что за ним стоят не только скромный (ха! знали бы они!) хозяйственник и начинающий дипломат, но и воин не из последних. Глядишь, и поостерегутся в будущем задирать, как перед их прошлой семейной встречей. После же братишка сел медитировать. Мо Бай собирался было последовать его примеру, но никак не мог сосредоточиться, всё время прокручивая в голове их недавний разговор об А-Ци. Кажется, на этой дороге их с Цинхуа повозка уже переворачивалась. Они снова, поглощённые своими развивающимися отношениями, не обратили внимания на ближайшее окружение — как неловко! А ведь были, были предпосылки, которые хотя бы он мог заметить, обдумать — и понять, к чему может привести их парное совершенствование с юным Юэ Ци. Ведь он, в отличие от прочих, знал о неопределённом семейном положении Чжанмэня Юэ в другом времени. Тот вился вокруг семьи младшего брата, привечал и готов был защищать королевскую чету Севера — и был доволен остатками чая и риса с их столов, даже не пытаясь получить большее. На это вполне накладывалась история о семье Шэнь Юэци в прошлой жизни — пригласить в супружескую постель возлюбленного своей жены вместо того, чтобы хлебать уксус, тоже не каждый сможет. Дарованная Небесами способность ярко ощущать чувства окружающих — и то, насколько был сосредоточен А-Ци на их сплетающихся потоках духовной энергии. То, что именно их любовь друг к другу в первый раз вознесла юношу на сияющий пик. То, насколько Юэ Ци ценил и дорожил именно чувствами своих близких, стремясь всеми силами их защитить — и будучи готов на жертвы ради того, чтобы не навредить. Вот вам и молчальник. И эта прорывающаяся в последнее время неловкость и отстранённость, сопровождающаяся слабо ощутимым запахом плотского желания. Если изначально Мо Бай подумал лишь о том, что, поправив здоровье и будучи разбуженным их совместным совершенствованием, тело их брата просто начало требовать своё — то теперь, в свете рассказанного сяо Юанем… Действительно, имея за душой опыт многих десятков лет, разве стал бы А-Ци смущаться всего лишь телесной реакции? Что ж, значит, ему предстояли непростые беседы. Сначала с Цинхуа — как-то он ещё воспримет возможность того, что их мягкий, но стойкий побратим питает к ним более нежные чувства. А потом и с самим тихушником Юэ Ци — и то, как он отреагирует телом и разумом на совместный сон, станет окончательной проверкой и аргументом для убеждения А-Ци раскрыть им свои тревоги. Мо Бай продолжал обдумывать и удивляться тому, как повернулись события их жизней. Когда помогал приготовиться ко сну сяо Юаню, машинально пропуская между пальцев тонкие прядки волос и почёсывая скальп кончиками когтей. Когда решивший побыть маленькой ложкой мальчишка свернулся калачиком у его груди, сжимая в руках меховую подушку. И только когда во сне сяо Юань развернулся, зажимая лисогусеницу между ними, и вдыхаемый запах успокаивающих трав стал сильнее, он наконец уплыл в сон. А проснувшись на рассвете, Мо Бай тихо шагнул на Аньдин, оставив позади мирно сопящего в подушку брата и короткую записку с пожеланием доброго утра и предложением увидеться после окончания занятий на Аньдине, куда сегодня дева Цзяо и её байчжаньцы собирались сдавать свои трофеи.