Своими руками

Не пытайтесь судить о книгах по обложке. Рэй Брэдбери, «451 градус по Фаренгейту» Будь пушистым внутри и бронированным снаружи. Дмитрий Емец, «Мефодий Буслаев. Месть валькирий»

В последнее время новости сыпались на Цанцюн одна за другой. Не успели приведённые учеником Аньдина талантливые саженцы освоиться на пиках, в том числе у них на Цинцзине, как буквально вчера к этому самому ученику в гости нагрянул жених. Бродячий заклинатель с долей крови демонов — да не каких-нибудь, а ледяных Владык замёрзшего Севера. Выдающийся, несмотря на юность, практик, вокруг которого слухи всего за день начали роиться как гнус на болоте. Не минула возбуждённая горячка и их обычно тихий в соответствии с названием пик. Вот и сейчас от дорожки, ведущей мимо учебных павильонов к общежитиям старших учеников, доносился гомон — не то чтобы на повышенных тонах, на Цинцзине быстро отучались кричать — но определённо недружелюбный. С такой напряжённой почти-враждебностью её шиди обычно звучали во время столкновений с задирами Байчжаня. Толку-то, что ты их переспоришь, когда в итоге тебе всё равно может больно прилететь, если перегнёшь палку или выдержка противника окажется слабовата? Так что Ма Шуцин ускорила шаг и обострила слух. На фоне неразборчивых реплик вполголоса — что при необходимости дало бы возможность правдоподобного отрицания — и впрямь выделялся голосок одного из шиди, только пару седмиц назад ввязавшегося в драку с внешним учеником пика воинов. Тц, не успел залечить синяки и отбыть наказание, как снова начал! — …с эдаким рылом на пик учëных! Тупому варвару стоило бы отправиться на Байчжань, к таким же безграмотным обезьянам кулаками махать, чем отвлекать образованных людей от четырёх искусств. Шагнув за поворот дорожки, главная ученица Цинцзина увидела горстку внешних учеников — из тех, кто на будущий год отправится сдавать государственные экзамены — окруживших незнакомого ей молодого заклинателя в синих одеждах. Тот был считай на полголовы выше всех прочих, а ширина плеч и просматривающееся даже под ханьфу в пару слоёв телосложение выдавали в нём воина, причём воина неплохого. К счастью её бестолковых шиди, терпением этого гостя небеса тоже не обделили — он смотрел на окруживших его учеников не то скучающе, не то и вовсе безразлично. И, учитывая ходящие среди главных и наследующих учеников сплетни — парни откусили куда больше, чем могли прожевать. Ма Шуцин поспешила подойти, чтобы успеть минимизировать ущерб, если будет нужно. Впрочем, вольному заклинателю — кажется, Бай Цзы? — помощь явно не требовалась. Всего один короткий фырк заставил токующего павлина запнуться — а потом гость заговорил, и, ну. Голос у него оказался низкий и бархатный, до того богатый обертонами, что даже Ма Шуцин ощутила, как по её коже маршируют целые батальоны мурашек. Неудивительно, что ученик Аньдина упал к его ногам! — Внешность бывает обманчива, а делать выводы без доказательств не подобает учёному. Этот практик отнюдь не безграмотен, — Бай Цзы напомнил прописные истины с леностью крупного кота, глядящего на прыгающих перед самой мордой воробьёв. Ученики зашумели, наперебой предлагая гостю пика доказать свои слова — как грубо! Кому-то придётся в ближайшее время уделить особое внимание правилам приличия и рамкам допустимого поведения! Бай Цзы скупо приподнял уголок рта, властно повёл рукой, заставив галдящих подростков замолчать. Почти незаметным кивком в её сторону показал, что заметил её прибытие. А затем усмехнулся снова — и своим низким, поставленным голосом начал декламировать. Это было что-то вроде баллады — смесь пейзажной лирики и легендарного эпоса о драконе, властвующем далеко на севере, где тьма царит всю долгую зиму. Голос заклинателя поднимался и опадал, стихал до бархатного полушёпота и набирал почти рычащие вибрации в кульминационных моментах, прекрасно оттеняя повествование. Конечно, в сравнении с популярным сейчас поэтическим стилем ритм баллады был резковат, метафоры местами очевидны, а эпитеты не особо цветисты и где-то даже почти скудны. Но для такого жанра словесные кружева и петли были бы излишни. А уж в сочетании с гордой статью чтеца, великолепным голосом и сюжетом — образ выходил на диво цельным и сильным. Хорош, очень даже хорош! Особенно удались даочжану строфы о полёте дракона — Ма Шуцин практически увидела эти сияющие следы от распахнутых крыльев, дрожащими лентами повисшие в небе и в память о бывшем Владыке до сих пор освещающие снежные просторы по ночам. Потрясённую тишину после последних строк нарушил задумчивый детский голос: — Этот ученик слышал, что северные небесные огни прекрасны, но видел их раньше только на изображениях. — Этот Бай-гэ сможет показать сяо Юаню их красоту, когда брат окрепнет как следует, — заклинатель плавно повернулся, мгновенно превращаясь из сурового воина в заботливого старшего брата. Сяо шиди уже успел пристроиться в открытой беседке-газебо рядом с дорожкой и шуршал кисточкой, без всякого сомнения, записывая текст. Подойдя к нему в пару широких шагов, Бай Цзы коротко сжал плечо мальчика и склонился над свитком. Пробежал глазами столбцы аккуратной каллиграфии, забрал у брата кисточку и добавил в начале свитка название резкими, угловатыми знаками, а в конце набросок — дракон с распростёртыми крыльями и ленты сияния позади. Внешние ученики подошли следом, обступив беседку и заглядывая в свиток с впечатлёнными шепотками. Ох, и уел же их гость Цанцюна, уложил прямиком в грязную лужу лицами! Ну да впредь умнее будут. Юный Шэнь подул на свиток, подсушивая чернила, удовлетворённо свернул, выбрался из беседки — и с поклоном протянул ей: — Приветствие дашицзе. Этот шиди подумал, что Цинцзину будет не лишним иметь столь яркий образец северного фольклора. — Светлого дня шиди. Эта шицзе думала, что сяо Шэнь делает записи для себя? — она помахала свитком и поспешно спрятала его в цянькунь — источники о северных ледяных драконах в их библиотеке были до обидного скудны. — О, этот шиди запомнил и текст, и исполнение, до последней интонации, — пожал плечами маленький Шэнь, прикоснувшись к собственному виску, но тут же спохватился. — Ах, где же мои манеры! Шэнь-шиди торопливо представил их с Бай Цзы друг другу, а заклинатель поклонился ей с достоинством и поблагодарил своим низким голосом за заботу о названом брате. — Сяо шиди усердно занимается и пока не доставил хлопот. Надолго ли даочжан Бай здесь с визитом? — На Цанцюне? До конца седмицы. — В любом случае, добро пожаловать на Тихий Пик, — вежливо наклонила голову она. — Прошу прощения, что наши внешние ученики побеспокоили даочжана. Её собеседник только пожал плечами да снисходительно махнул рукой. Ма Шуцин обвела острым взглядом внешних учеников, пристыжённых тем, что ей пришлось за них извиняться, и приняла решение: — Поскольку дело закончилось мирно, эта не будет назначать круги вокруг пика или дополнительные хозяйственные обязанности для закрепления полученного урока. Однако шиди действительно стоит запомнить, что воинская доблесть и искусства могут идти рука об руку. Каждый из вас должен выбрать в библиотеке выдающееся произведение искусства, созданное воином, неважно — смертным или заклинателем. Эта шицзе ждёт от каждого к концу седмицы эссе с анализом достоинств и недостатков произведения, особенностей его темы, структуры и изобразительных средств, связанных с воинским занятием автора, объёмом не менее тысячи знаков. Сун-шиди, — зачинщику достался прицельный острый взгляд, — предлагается выбрать для анализа одно из стихотворений Фэн-шишу. Также все присутствующие будут обязаны пройти углублённый курс вежливой риторики, расписание эта шицзе сообщит позднее. Свободны. Юноши, повесив головы и нестройно бормоча, что поняли наставление, убрели подальше. Только полыхающий неровными красными пятнами на щеках Сун-шиди несколько раз открывал рот, пытаясь что-то сказать — но так и не подобрав слов, тоже поклонился и сбежал. — Действительно, курс риторики им жизненно необходим, — фыркнул сяо Шэнь. — Мало того, что пытались оскорбить гостя, так ещё и настолько топорно, что даже этому шиди стало неловко. Ма Шуцин ещё раз благодарно склонила голову перед гостем: — Эта благодарит собрата на пути совершенствования за преподанный шиди урок и снисходительность к их дурному поведению. — Мн, — коротко кивнул Бай Цзы. Его манера поведения напоминала ей старшего брата, уже успевшего дослужиться до командира крупного отряда. — Этот практик вообще-то немного схитрил, выбрав стихи, которые знал с раннего детства. На самом деле этот чувствует себя увереннее на поле боя, чем в словесных баталиях. — На войне хитрости не возбраняются, так что победа есть победа, — настала уже её очередь беспечно пожать плечами. Если искусства не были его специальностью, то устроенная вербальная порка для не по делу раскрывших рты учеников была только ещё более впечатляющей. Усмехнувшись, Ма Шуцин поделилась этой мыслью вслух — и предложила Бай Цзы помощь, если потребуется, в знак признательности. И кто бы мог подумать, что помощь тому и впрямь будет нужна, да ещё и сразу же! Немного поколебавшись, вольный заклинатель признался, что в силу специфического воспитания он не слишком хорошо разбирался в некоторых из человеческих традиций и хотел бы попросить совета. Притянув к своему боку не особо сопротивляющегося сяо Шэня (на попытки шимэй потискать его на посиделках шиди реагировал куда более бурно), Бай Цзы пояснил, что его интересует, как обставить преподнесение подарков: — Раньше у этого Бая никогда не было тех, кому можно было бы что-то подарить, а теперь не хотелось бы ошибиться. — Хэй, Бай-гэ прекрасно справлялся, когда приносил свои трофеи, и шкатулку со всякими штучками для Хуа-гэ тоже! — возмутился шиди, почти незаметно, но наверняка чувствительно толкая названого брата локтем. — Не всегда есть возможность уединиться, чтобы обойтись без церемоний. Да и подарки к помолвке нужно будет дарить как минимум при мастере Ли, как старшем родиче А-Хуа, — Бай Цзы был всё так же терпелив и снисходителен, совершенно не реагируя на тычок. — О… Ну, так-то да, — согласился шиди. — Хм, здесь сложно описать всё и сразу. Может, попробовать сначала на конкретном примере? — озадачилась Ма Шуцин. — Можно и на примере, у этого как раз есть сейчас один подарок при себе, — синеглазый заклинатель довольно прищурился. По итогам коротких расспросов удалось выяснить, что подарок был полезным, но и сентиментальную ценность тоже имел, в первую очередь из-за того, что был создан Бай Цзы своими руками. Предназначался дар члену семьи, однако не был приурочен к празднику или другому событию. Это уже сужало вопрос достаточно, чтобы она смогла дать несколько конкретных советов. Внимательно выслушав эти предложения и пару полезных дополнений от шиди, заклинатель потёр подбородок и удовлетворённо кивнул, а потом отпустил своего названного брата и повернулся к нему лицом с несколько торжественным видом. Бросив на неё взгляд, попросил поправить, если он сделает что-то не так. Сяо шиди наклонил голову набок: — Хочешь попрактиковаться на мне? Ну давай попробуем. А то действительно перед боевым тестем потом стыдно будет. На этих словах Бай Цзы дёрнул уголком рта, затем откашлялся: — Сяо Юань, этот Бай… очень благодарен тебе за то, что ты первым проявил инициативу и назвал меня братом. Твоя поддержка с того момента очень многое значит и для меня, и для А-Хуа, так что… Я хотел бы подарить тебе кое-что, чтобы ты чуть меньше скучал и беспокоился о нас всех, когда мы не рядом с тобой. — Оу, — впечатлённо поморгал шиди. — Очень хорошо получилось. В меру пафосно и в меру трогательно… Так держать, Бай-гэ, быстро учишься! — Да, весьма, ммм, проникновенно, — похвалила и Ма Шуцин, начиная подозревать, что никакая это не тренировка, и подарок сейчас найдёт своего получателя. И действительно, Бай Цзы коснулся перстня на пальце, и в его руках оказалось что-то ярко-рыжее, пухлое и длинное… Он расправил эту штуковину и на ладонях протянул шиди с самым серьёзным видом. — А… эммм… это… мне? — Мн, — видимо, заклинатель уже успел высказать всё, что хотел, и теперь просто любовался реакцией названного братишки. А посмотреть было на что: мальчик кусал губы, постепенно заливался краской и теребил собственные рукава. Спохватившись, он почти полностью закрыл лицо рукавом, растерянно поглядывая поверх, но всё ещё светил красными ушами и лбом. Ну как такого не баловать! Наконец, его глаза сузились, и Шэнь Юань со звуками кипящего чайника выхватил подарок из рук брата, прижимая к груди. Штуковина оказалась мягкой, на верхнем её конце обнаружилась лисья мордочка, а на нижнем, свесившемся почти до земли — хвостик с чёрным кончиком. — Ты специально решил сделать это при свидетелях! — обвиняюще прошипел юный Шэнь. — Мн. — Бай Цзы даже не пытался отпираться. — Зачем? — А-Ци подумал, что ты можешь попытаться побить меня моим же подарком. Побоялся, что он порвётся. — Хмрпф! Я не буду этого делать, но только потому, что ты сделал её сам! — А я думал, потому что тебе нравятся необычные существа. Мальчик нахмурился и покрутил эту мягкую… игрушку? на вытянутых руках. Вдоль её длинного туловища, словно состоящего из слепленных вместе шариков, болтались короткие лапки. Выглядело ужасно мило. — Это… лисогусеница? — Мн. — …Ладно. Эх… небось, Ци-гэ сдал? — Мн. Каждое согласие заклинателя имело новый оттенок: веселье, нежность, злорадство… Казалось, что он, как Фэн-шишу, способен вести глубокомысленный разговор, не используя ничего, кроме этого «Мн» и пары скупых жестов. — Он за это заплатит, — пафосно заявил шиди. Пф, грозный ёжик! — Его подарок будет готов на следующей седмице, — коварно улыбнулся Бай Цзы. — Ооо… Тоже подушка? — Мн. — Кхм. Вам, кажется, присутствие этой Ма уже не требуется? — деликатно откашлялась девушка, не желая становиться свидетельницей совсем уж семейного разговора. — А?.. О, конечно, спасибо за помощь, шицзе. Мы, пожалуй, действительно пойдём. С этими словами мальчишка перехватил необычную подушку одной рукой, другой зацепил за рукав брата и потащил в сторону общежитий. Весело усмехающийся заклинатель едва успел поспешно ей отсалютовать на прощанье.

(・ω・)

В наличии здоровой наглости у своего демонического побратима Шэнь Юань не сомневался — у Мобэя она вообще цвела и колосилась всем на зависть. Но вот так, почти официально заявиться на Двенадцать пиков? Это было пиздец как внезапно. Но, несмотря на то, что на этой седмице Бай-гэ проводил на Цанцюне даже больше времени, чем у себя на Севере, толком поговорить о личном, находясь в окружении других заклинателей, у них всё равно не получалось. А талисманы защиты от прослушивания уходили со страшной силой и так, чисто на то, чтобы при встречах со своими обменяться новостями и согласовать линию поведения приватно. Увы, печать этого заклинания была пока слишком сложна даже для Хуа-гэ — так что оставалось только строить планы обзавестись артефактами с нужным эффектом, а сложные темы откладывать до возможности запереться у кого-нибудь из них дома. Вот как сейчас. Бай-гэ ещё накануне успел маякнуть, что намеревается прийти к нему на Цинцзин с ночёвкой, так что он, предупреждённый о приближении брата к Цинцзину через Слезу Феникса, как раз успел перехватить его на словесном обмакивании в лужу нескольких внешних учеников и декламации шикарнейшей баллады. С таким-то голосом — да Мобэй мог бы отбить у главного героя четверть гарема, если бы не был настолько молчаливым! Даже сам Юань, несмотря на возраст и другую ориентацию, проникся. Что не помешало ему шустренько записать текст, кстати, вполне приемлемого качества, а для демонического фольклора — так и вовсе великолепного. Записать и отдать шицзе. Ей ещё долго предстояло быть главной ученицей, и заработать у неё несколько дополнительных очков было не лишним. А для себя он попросит Бай-гэ самого сделать список, тоже будет историческая ценность. Но все планы заполучить запись фольклора Северных Пустошей, записанную и иллюстрированную рукой их будущего короля, стремительно улетучились из его головы. Потому что Мобэй. Подарил. Ему. Мягкую. Игрушку! Шэнь Юань смотрел на что-то вроде лисы с короткими лапками, сшитой из меха, которую торжественно протягивал ему Бай-гэ, и буквально слышал, как трещат его шаблоны. Ладно, они теперь названные братья, взаимопомощь и всё такое, бла-бла-бла. Но в его голове Принц демонического Севера, суровый Мобэй, вызвавший на поединок Линьгуан-цзюня и участвовавший в расследовании заговора и казни преступников, не вязался с чем-то таким… милым… ну вот совсем ни с какой стороны. А потом Шэнь Юань осознал до конца, что ему подарили мягкую игрушку. В присутствии дашицзе. Да его же весь пик запишет в несмышлëныши, и шицзе будут пытаться затискать вдвое усерднее! Гррр! Он сгорал от смущения и от того, что даже отомстить сейчас толком не мог, не потеряв лицо окончательно. Тем более, что за подарком явно виднелись уши Ци-гэ — единственного, кто тут помнил про подаренного мамой плюшевого мишку, которого Шэнь Юань даже на отдельную квартиру утащил с собой и держал в спальне до конца жизни. Благо, что, не имея особо близких друзей, гостей он туда не водил. Бай-гэ немного отвлёк его тем, что игрушка изображала не какого-нибудь простецкого зайчика, а реально существующего в этом мире демонического зверя. Хоть какая-то отмазка её присутствия в его доме! А уверение в том, что Ци-гэ прилетит такая же ответка, Шэнь Юаня и вовсе ободрило. Хотя при широких плечах и стремительно набирающемся росте брат даже с такой вот подушкой уже не будет выглядеть кавайным деточкой. И вообще, заткнëт всех, кто посмеет не восхититься подарком названного брата, одним только взглядом и меткой фразой. Так что нужно было придумать что-то ещё, но это могло подождать. Сейчас их с Бай-гэ ждали уютные посиделки на двоих у Шэнь Юаня дома и обсуждение семейных дел. А, и домашнее задание на завтра, о чëм успела напомнить Ма-шицзе восклицанием им вслед. Последний поворот дорожки — и вот уже за ними захлопнулась дверь домика. Шэнь Юань ткнул пальцем в ключ защитного массива, повернулся к прошедшему вглубь комнаты Мо Баю, потряс мягкой лисогусеничкой и воткнул в демона острый взгляд: — Ну, рассказывай, что ты… нет, что вы с этой подушкой намудрили. И кто ещё в курсе, кроме братьев и теперь Ма-шицзе. Бай-гэ примирительно поднял руки и сел на диванчик, за что Шэнь Юань был ему благодарен. Всё-таки задирать голову, чтобы посмотреть в лицо, было неудобно. Подождав, пока он тоже устроится на стуле, демон перечислил: — А-Ци подал идею, мы с А-Хуа придумали образ и собрали материалы, Му-дайфу подобрал травы для сна, а сяо Чжи проследила, чтобы я нигде не ошибся при шитье. Травы? Так вот почему он так быстро остыл! И, ладно, кажется, эта подушка была действительно не такой уж плохой идеей. Он прижал мягкую меховую спинку к щеке и глубоко вдохнул тонкий запах с нотками лимона, лаванды и — надо же, как аутентично! — лисьей шкурки, как от хвостов Лян-эр. Раздражение постепенно утихало. Увидели — так увидели. Будет упирать, что подарок от брата, а потому отказываться было невместно, чтобы не обидеть. Однако то, что ещё кусочек информации о них уплыл в Ледяной Дворец, нужно было проанализировать. — Так, ладно, Му-шисюн лицо доверенное и вообще, наш лечащий врач. А что ты сказал маленькой паучихе?..