Своими руками

Родословная, я вам скажу, ещё та вещь! Помнить, кто на ком, с кем, как, зачем, почём и сколько в итоге у них родилось детишек, которые кто на ком, с кем, как, и так и до бесконечности. Алексей Пехов, Хроники Сиалы Не забывайте рода своего, прошлого своего, изучайте своих дедов и прадедов, работайте над закреплением их памяти. Священник Павел Флоренский

Они устроились на веранде личного домика главы Цяньцао и пили чай с щедро подлитым Чэн-шиди бодрящим эликсиром, когда в руки Ли Аньшаня спорхнул вестник. Заклинание несло духовную подпись Му-шичжи, но свёрнутая в журавлика короткая записка явно была написана его беспокойным енотиком Шан Хуа. Набросанные поспешным курсивом короткие фразы главу Аньдин скорее заинтриговали, чем встревожили. Ну вот что могло случиться такого, чтобы ученик написал 【Важные новости лично для шицзуня. Третий павильон по западной стороне на аллее Глициний. Не экстренно】, да ещё и подчеркнув слова для пущего веса? То, что не нужно срочно нестись на помощь влезшей в неприятности молодёжи, было хорошим уточнением. Хотя указание на точное местонахождение намекало на то, что с вопросом лучше разобраться как можно быстрее. Но что вообще могло всплыть личного именно для него? Навскидку в голову ничего не приходило, но, зная шутки мироздания, вынырнуть могло всё, что угодно. Особенно когда на Цяньцао собрались два действующих и три будущих наследника пиков, пара бойцов-близнецов с Байчжаня, почти праведная хули-цзин под видом вольной заклинательницы и полукровка из северной династии священных демонов. Что уж там, проговорённая таким образом ситуация по степени нелепости уже была похожа на шуточки Чжао-шиди из разряда «собрались как-то в борделе суккуба, буддийский монах и праведный даос»… В любом случае, любопытство и ответственность за влезшего в дерзкую авантюру ученика побудили Ли Аньшаня отставить чай, прощаясь с шиди. Выйдя на аллею Глициний, он подозвал одного из младших учеников — глава Аньдин готов был поклясться, что с каждым десятилетием они становились всё более юными! эта девчушка и вовсе едва доставала ему макушкой до пояса! — и поручил добежать до третьего павильона по западной стороне и вызвать оттуда юного Шана. Ученик торопливо выскочил из домика и немного суетливо отсалютовал ему. Окинув его внимательным взглядом, мастер Ли отпустил невольное напряжение — юноша был встревожен ничуть не более, чем утром. Ободрительно кивнув, он повёл рукой в сторону ближайшей беседки, которыми эти аллеи для не особо тяжёлых пациентов были просто усеяны. — Полагаю, в самом павильоне и так тесно, так что удобнее будет расположиться в тени того клёна. — Как пожелает шицзунь. Хотя в домике на самом деле сейчас почти никого, — на поднятую бровь ученик торопливо продолжил, — Вэй-шисюн и Бай Цзы в одном из изолированных павильонов ближе к подножию, шисюна заинтересовало призванное ледяное оружие. Му-шисюн и Линь-шисюн повели Цзяо-гунян и Вэнь-шиди в ритуальный зал для настройки связи, — о, они уже успели где-то кооптировать молодого прорицателя? — так что остались только этот Шан, Юэ-сюн и Шэнь-сюн. — Ясно. Тогда, если юному Шану будет удобнее в присутствии братьев… Ученик прикусил губу и мотнул головой: — Они ещё не знают, и этот Шан не решился бы раскрывать им такую информацию без разрешения шицзуня. Это интриговало ещё больше. Что-то, касающееся лично его, и в секрете даже от неразлучных братьев его ученика? Потеребив себя за мочку уха, Ли Аньшань решил всё-таки устроиться на воздухе, но прикрыть беседку от слишком любопытных глаз и ушей. Шан Хуа пристроился на скамье напротив, сплетая пальцы у себя на коленях и явно намеренно делая несколько глубоких вдохов. Переливчатая завеса, растянувшаяся между резными столбиками, практически не удостоилась внимания… ах да, юный сплетник Линь Циншуй тоже активно пользовался этой техникой. Ли Аньшань не стал торопить явно нервничающего ученика — и спустя ещё несколько вдохов Шан Хуа успокоился достаточно, чтобы, наконец, начать. — Кхм, для того, чтобы всё было понятно, этот Шан осмелится напомнить, что для своей отлучки с пиков использовал маскировку под демона, а именно хули-цзин, — мастер Ли спокойно кивнул, подтверждая, что помнит об этом. — Беря под покровительство барышню Цзяохуа, этот имел в виду также использовать её знания и умения, чтобы усовершенствовать эту маску, а потому не стал скрывать от юной лисы её наличие и предназначение. Учитывая, эмм… особенности мышления лисьего клана, Лян-эр была весьма впечатлена и высказала предложение, которое могло сделать маску гораздо более надёжной. Этот Шан и Бай Цзы сочли предложение приемлемым, и после некоторого обсуждения «другое я» этого ученика, молодой лис Цин Хуа, был принят в гнездо Цзяохуа как старший названный брат Юэлян. Из-за кровной вассальной клятвы — принят в ранге хранителя гнезда, ммм… вроде старейшины из старшей ветви, защищающего семью и имеющего вес во всех вопросах, кроме продолжения кровной линии. Всё-таки этот не связан с Лян-сяомэй кровными узами, и потому в таких вопросах её слово неоспоримо. Ли Аньшань прищурился… членство ученика в гнезде хули-цзин, если разыграть его правильно, могло стать источником информации и ресурсов с теневой стороны и Человеческого, и Демонического Царств. При этом слабость гнезда и вассалитет его юной главы были только на руку Цанцюн — зато относящиеся к родству серьёзно хули-цзин даже из других ветвей этого рассыпанного по всем землям клана наверняка признают Шан Хуа за своего… точнее, его маску лисёнка. В целом, действительно неплохое решение, хоть и весьма… нестандартное. Покосившись на нервно теребящего рукава в ожидании его одобрения или порицания ученика, мастер Ли достал из цянькуня один из своих чайных наборов и жестом предложил Шан Хуа занять руки делом. — Этот мастер уяснил расклад. Перспективно, но юному Шану всё же стоит сохранять осторожность. Хотя бы при общении с демонами, не знакомыми ему из других источников. Шан Хуа, не отрываясь от чайника, пробормотал традиционную формулу «этот внимает мудрости шицзуня» и всыпал чайные листья из собственных запасов. Характерный блеск и бодрящий запах некоторых листиков показывали, что ученик уже успел где-то раздобыть серебряножильчатый чай… Впрочем, можно было и не гадать — наверняка всё на том же Севере. Молодец. Кропотливо разлив чай, Шан Хуа уважительно передал ему пиалу, блеснул взглядом искоса из-под пушистых ресниц и продолжил: — Этот намеревается сейчас говорить не как ученик Аньдина, а именно как хранитель Цзяохуа, — ещё один глубокий вздох, и юный Шан… нет, сейчас действительно Цин Хуа, защитник маленькой части лисьего клана, выпрямил спину и посмотрел на учителя глаза в глаза. Пляшущие огоньки его ци свернулись в тугой и жёсткий шар. Вот теперь стало очевидно, что его нервная суетливость была всего лишь завесой для расчётливости и изворотливости, необходимых для будущего лорда Аньдин — и применяемых достойно, для защиты тех, кого он уже успел взять под крыло. Такими темпами юный Шан сможет врасти в роль наследующего ученика куда как раньше, чем предполагал глава Четвёртого пика. Славно, славно. — Хули-цзин, равно как и другие малые кланы, постоянно живущие среди людей, не чураются того, чтобы влить в свои жилы толику людской крови. Чаще всего они берут в любовники смертных — а иногда даже вступают в брак. Реже связываются с бродячими заклинателями. Помолвка Лян-сяомэй с братьями Вэнь со временем тоже может принести плоды… Но этот хранитель Цин сейчас хотел бы обратиться взглядом не в будущее, а в прошлое. Юноша приспустил веки, словно действительно глядя в глубины времён. И зная о его способностях провидения, мастер Ли не мог бы сейчас поклясться, что это только игра… или даже что это вообще игра. — В главной ветви Цзяохуа последний раз людская кровь была добавлена несколько поколений назад. Прапрабабушка сяомэй была любовницей одного талантливого генерала, настолько известного, что и по сей день о нём помнят не только на Цюндине и Байчжане. Её сын, даже будучи полукровкой, имел очень сильное наследие, в своё время став главой гнезда… Мастер Ли помнит, чем закончилось большое наводнение в прошлый год дракона? — острый янтарный взгляд коротко блеснул из-под ресниц. — Сражение между двумя демонами, появившимися словно ниоткуда. Гигантский серебристый лис со множеством хвостов схватился насмерть с чёрной черепахой, панцирь которой размером превышал дом в три этажа. Их битва закончилась гибелью обоих до того, как там успел появиться хоть кто-то из заклинателей, но именно с того дня воды реки Ло начали спадать. Если молодой Цин вспомнил… Тот лис? — Мн. Он начал искать источник бедствия почти сразу, надеясь избавить семью от опасности, но в конце концов сумел только лишь отомстить одному из родичей Сюань У ценой своей жизни. Тем не менее, его поступок был достойным, и его отец, честный генерал Лу Юэ, наверняка одобрил бы. А, вот теперь Ли Аньшань понял, почему его ученик настоял на приватности. Это было… неожиданно. Генерал Лу Юэ, бывший внешний ученик Цюндина и славный воин… Какова была вероятность обнаружить на пороге Цанцюна не просто хули-цзин с долей человеческой крови в жилах, но праправнучку его собственного прадеда?.. Получалось, что юная лисица приходилась ему… да, племянницей в четвёртом колене. Родство дальнее и спорное — но разойдись это по слухам и сплетням, и спустя пару месяцев его самого начнут считать не иначе как лисом в человеческой шкуре. После долгой паузы, налив в чашки ещё чая — надо сказать, действительно хорошего — Цин Хуа продолжил, тая в углах рта улыбку: — Однако не все полукровки наследуют демонические способности в полном объёме. Случается и наоборот, что дитя больше берёт от родителя-человека. В таком случае хули-цзин считают, что куда милосерднее запечатать слабый дар, чтобы он не выдавал в ребёнке полудемона и не навлекал опасность. Если печать наложена ошибочно, она просто не сможет сдержать наследие, и рано или поздно повзрослевший полукровка взломает её изнутри. Но для тех, кому и второго хвоста не вырастить, печать станет благом, позволяя спокойно прожить человеческую жизнь. Если есть возможность, таких детей хули-цзин пристраивают к родичам с человеческой стороны. И их кровные линии перестают отслеживаться в семейных хрониках через пару поколений, когда шансы на пробуждение кланового наследия иссякают. Ученик вёл повествование не спеша, делая паузы на глоток чая и посматривая на него лукаво, как настоящий хитрый лисёнок. — Супруга генерала Лу ввиду слабого здоровья, увы, не имела возможности подарить ему ребёнка сама. Но Лу-фужэнь смогла дать его единственной дочери достойное имя и родословную, назвав принесённую мужем в дом крохотную девочку своей дочерью. На самом же деле дети Лу Юэ были близнецами-лунфэнтай. Ли Аньшань поражëнно молчал. Его блистательная бабушка, которую он и видел-то с десяток раз на дипломатических приёмах, была полукровкой хули-цзин и сестрой-близнецом не менее великолепного — пусть и совсем иначе — лиса о семи хвостах? И предыдущая ироничная мысль Аньшаня о себе как лисе в человеческой шкуре имела под собой больше оснований, чем он сам ожидал?.. Мастер Ли внимательно посмотрел в лицо Шан Хуа, прислушался к пульсациям огненной ци, выискивая малейшие признаки лжи или недомолвок — как бы ни были хороши актёрские способности его ученика, вряд ли мальчишка уже сейчас смог бы обмануть его. Но нет, Шан Хуа — Цин Хуа — сейчас был крайне серьёзен и искренен, беспокоясь только о реакции своего старого учителя на столь невероятные новости… Хах. А ведь мальчишка не ладит со своей кровной семьёй, считая его чуть ли не единственной родительской фигурой сейчас. Значит, и для принятия Шан Хуа именно в это гнездо тоже есть резон помимо авантюры мальчишек?

(・ω・)

Шан Хуа крутил в руках опустевшую чашку — договорив, он нервно выхлебал всё разом, смачивая пересохшее горло — и ждал, пока шицзунь выдаст оценку ситуации. Наставник пил чай крохотными глотками, постукивая пальцами по тончайшему фарфору, задумчиво поглядывая в сторону Шан Хуа и привычно изящными жестами поднося к губам чашку с напитком, достойным императорских кухонь. Хах, и в какой момент такие вещи стали обыденностью для этого скромного ученика Аньдина? Впрочем, единственной альтернативой был успокоительный мятный сбор, а использование таких простых, практически не действующих на сильных практиков трав шицзуня могло и оскорбить. Духовная энергия наставника слегка развернулась, ощутимо поддавливая на плечи — лисья там кровь или же благая карма, а шицзунь не уступал по силе своим боевым братьям и сёстрам, даже будучи моложе большинства из них. Когда Шан Хуа уже едва сдерживался от того, чтобы ссутулиться и начать ёрзать на каменной скамье, шицзунь почти без стука поставил пустую чашку на стол, сплёл пальцы, опираясь на них острым подбородком, и прищурился на него уже в упор — ей-ей, Шан Хуа ощущал себя словно под дулом пистолета. — Кому ещё известно о поведанном Цин Хуа этому мастеру? — дрогнула тонкая бровь. После короткой паузы шицзунь добавил. — И кому это станет известно? — Сяомэй и её мальчики, пока беседовали наедине, сложили вместе известные им кусочки родословной, — честно признался он, — а после Лян-эр отвела этого в сторонку посекретничать как с хранителем гнезда. И пока родство не признано с обеих сторон, без разрешения мастера Ли о нём не будет рассказано больше никому. — Вот как… Хмм, возможно, юный хранитель гнезда, — губы наставника дрогнули в улыбке, — поделится своим мнением и соображениями относительно признания родства? — Эмм… — он прикусил губу, вцепившись в край каменного стола, чтобы не потереть смущённо в затылке, растрепав причёску и потеряв лицо. Но марку надо было держать, даже когда внутри орёшь раненой чайкой от понимания того, что тебе сейчас придётся прямо посреди Цанцюна (блять!) приглашать собственного наставника (благая Гуаньинь, помоги!) в гнездо демонических лис. Так. Ладно. Он сделал глубокий вдох. Медленно выдохнул. С Лян-сяомэй они самое важное обсудили, да и до сих пор шицзунь никак не выказывал неудовольствия от тесного общения своего ученика с хули-цзин. Так что, раз уж взял за лисичку ответственность, Шан Хуа, то бери яйца в горсть и вперёд на баррикады. Шицзунь терпеливо и, кажется, даже сочувственно ждал, пока он соберётся с мыслями. — Этот… этот Цин Хуа, — он покосился на иронично дëрнувшийся уголок рта наставника, — считает, что кровь не водица, тем более что Цзяохуа Юэлян — барышня достойная, и родство с ней, ммм… не то, чего нужно стыдиться. И этот знает пару возможных вариантов её судьбы из источников достаточно надёжных, чтобы уверенно судить о характере. Учитель выглядел заинтересованно, так что Шан Хуа немного приободрился, излагая свои соображения дальше. — Дева Цзяохуа не собирается оставлять свою личину вольной заклинательницы Цзяо Лян, не желая, чтобы Цанцюн потерял лицо из-за неё. Поэтому она просто пустит слух, что недавно наткнулась на лисьего духа, выручила из беды и сделала своим фамилиаром. Любопытствующие смогут даже полюбоваться на чернобурку ростом с лошадь и с приличными для духа такого уровня совершенствования двумя хвостами, но без признаков демонической ци или метки. Тем более, что вчерашний дежурный успел залить свой страх байцзю, так что все легко поверят, что он мог перепутать пятно светлой шерсти с сигилом демона. Ученик Четвёртого пика с усмешкой обменялся с учителем понимающими взглядами. Силу слухов и сплетен нельзя было недооценивать, на Аньдине это понимали даже самые младшие. — Исходя из этой предпосылки, для мастера Ли будет не слишком опасно позволить посторонним узнать о происхождении Цзяо Лян, приёмной дочери и ученицы Чжунли-цяньбэя, от любовницы генерала Лу — и дальнем родстве с ним по этой линии. Обдумав сказанное, шицзунь прикрыл веки в видимом согласии. — Далее, этот скромный ученик не смеет указывать шицзуню, что и кому поведать в пределах боевой семьи, однако по собственному, пусть пока ещё скудному опыту, знает, насколько сильно раздражает целителей, когда их пациенты что-то от них скрывают. Поэтому, вероятно, Чэн-шишу стоит узнать об этом нюансе, тем более, что он уже в курсе о настоящем происхождении Лян-эр. Также ради блага Цанцюн стоит позаботиться, чтобы главу и стратега ордена не смогли застать врасплох, если кто-то начнёт вынюхивать и рыться в родословной шицзуня более приличного. — Действительно, если уж раскрывать свои тайны кому-то, то в первую очередь Янь-шицзе, Шэнь-шисюну и Чэн-шиди, — пробормотал наставник, после чего взглянул на него насмешливо, — поэтому юный Шан не держит секретов от своих братьев и во многое посвящает Му-шичжи, так? Шан Хуа скромно потупился и неопределённо повёл ладонью: — В том числе, но этот ещё и просто нуждается в поддержке тех, кому может доверять и кто может его понять. Однако, говоря именно об этих шисюнах, ученик хотел бы попросить разрешения у наставника раскрыть его родословную полностью хотя бы братьям. Они, как и этот Шан, будут в дальнейшем общаться с Лян-эр достаточно тесно, и этот беспокоится, что они и сами могут вычислить это родство по косвенным признакам, или же построить ещё более невероятные предположения. — Хм. И то верно, ученик имеет слишком много общих секретов со своими братьями, чтобы хранение отдельного было чём-то совершенно неловким… Хорошо. Эта информация куда менее опасна, чем то, что вам уже известно, так что не будет слишком большой беды, если Юэ-шичжи и Шэнь-шичжи узнают и о родословной этого мастера. Но юный Шан не просит за своего жениха? — лукаво уточнил шицзунь. — Родословная одного из Пиковых Лордов — дело Цанцюн, и этот понимает, что такую чувствительную информацию не рекомендуется передавать тем, кто связан не только с орденом, но и с одним из королевств Царства Демонов. — Да, действительно, этот мастер рад, что ученик понимает тонкости. Однако, при некоторых условиях такая связь может, хмм, повысить репутацию этого мастера и всего ордена в глазах высокопоставленных демонов, так? — Определённо. Но даже в таком случае стоит быть осторожным и оставить такой козырь, подобный обоюдоострому мечу, на самый крайний случай. — Что ж, этот мастер оставит на усмотрение ученика решать, когда и кому рассказать или намекнуть по ту сторону Пограничья, и как обеспечить сохранность секрета в пределах круга союзников. — Ученик благодарит шицзуня за доверие, — поклонился Шан Хуа. С его плеч свалился огромный камень — ведь и впрямь, хранить всерьёз и надолго секреты от самых близких для него было бы весьма нелёгкой ношей. Это посторонних водить за нос было вполне уместно и даже временами забавно. Отсутствие же доверия и умалчивание важных вещей могло легко разрушить ту невероятную близость, которая придавала ученику Аньдина силы двигаться вперёд и позволяла отдыхать душой рядом с братьями или в объятиях Бай-эра. Шан Хуа невольно вспомнил недавнюю неловкость А-Ци, сделал мысленную отметку в ближайшее время решить этот вопрос и вытрясти из брата, что он там себе такое надумал — но сейчас было не время, и он снова сосредоточился на делах гнезда Цзяохуа. — Кхм, — откашлялся он, — если уж речь зашла о демонической стороне вопроса, признание родства повлечёт за собой некоторые, эмм, формальности, а также принятие мастером Ли определённых прав и обязанностей. — Излагай, — благосклонно кивнул шицзунь. — В первую очередь, как и для этого Цин Хуа, нашей юной главе будет необходимо внести признанного родича в семейный регистр и представить остальным членам гнезда — сейчас это её цзюцзю и его две супруги, а также её наречённые. Будет ли представление проходить лично или же в виде письменного приветствия, решать мастеру Ли. Однако этот считает перспективным установление знакомства с перекупщиком, хорошо известным в Пограничье и имеющим доступ к товарам, пусть не самым редким, но всё же имеющим весьма высокую ценность. — Погоди-ка, ученик, хммм… Этот дядя девы Цзяохуа — случайно не тот торговец редкостями Хуа Фусин по прозвищу Хуахуа Чанцзы, про которого ещё говорят, что он может достать из рукава тигриные полоски, утреннюю росу, рог кирина и клюв феникса? — Мн. Хули-цзин ценят сложные разветвлённые связи и умеют ими пользоваться, так что дядюшка Фусин будет крайне рад встретиться с родичем по браку своей покойной сестры и старейшиной гнезда, через которого можно протянуть ниточку торговли и к великим праведным орденам заклинателей, — усмехнулся Шан Хуа, посмотрев на наставника со значением. — Всё-таки в руки четырёх сильнейших орденов стекается множество редкостей Царства Людей, так что это для него весьма и весьма лакомый кус. Всё равно, что получить разрешение напрямую торговать с одним из кланов демонических Владык. И признанное родство не позволит ему при этом попытаться запустить лапу в наш карман очень уж глубоко. — Вот как… Что ж, в таком случае, этому мастеру стоит сообщить племяннице сроки своего следующего визита в Приграничье… И включить Шан Хуа в число учеников, сопровождающих мастера в этом визите, — шицзунь еле заметно улыбался, и эта улыбка сулила весьма интересное знакомство с новой роднёй. По крайней мере, лично ему точно будет интересно поглядеть из первого ряда на «противостояние» многоопытного и близкого к вознесению Лорда Аньдина и изворотливого лиса, жонглирующего немалой частью торговли редкими товарами через границу между Царствами. Кто из них сумеет вытянуть из другого больше выгод и преференций? Чья сеть информаторов, поставщиков и клиентов окажется более изощрённой? Шан Хуа практически не сомневался, что его наставник в торговых делах любого способен без соли съесть, но достойный и не враждебный противник, знаете ли, на дороге не валяется! Так что их встретившиеся взгляды и усмешки сейчас были одинаково предвкушающими предстоящее веселье. — Что ж, с этим ясно. Однако юный хранитель говорил про права и обязанности этого мастера как родича и старейшины? — вновь посерьёзнел учитель. — Да-да, конечно. В целом, всё как и в человеческих семьях и кланах — старейшины обязаны заботиться о благополучии семьи и имеют право влиять на решения даже главы. Как старшему кровному родичу, старейшине Ли также будет уместно организовать замужество Лян-эр. Она будет рада, если её дальний дядюшка возьмёт на себя переговоры с родителями женихов и главой клана Вэнь относительно её становления второй женой в равном браке. — Второй? — удивился наставник, изящно приподняв брови. — Чтобы первая супруга, найденная среди заклинательниц с человеческой родословной, могла обеспечить близнецов наследниками для клана. — Хм. Мудрое решение со стороны Лян-чжинюй. Что ж, тогда этот мастер не постесняется напомнить Вэнь-лаоцзу, что он и сам несёт в своих жилах кровь горных духов, — мурлыкнул учитель с совершенно лисьим прищуром. Шан Хуа мысленно кивнул — вот она, родословная! — и тут же встрепенулся, почуяв сочную сплетню. Но учитель лишь взъерошил его чёлку, посмеиваясь: — Какая нынче нетерпеливая молодёжь пошла. Ищите сами, глядишь, и узнаете что интересное. Может, даже и больше того, что этому мастеру было рассказано о славных делах прошлого. Ладно. Раз шицзунь даёт им задание порыться в этой теме самостоятельно, они это сделают… Но тогда Шан Хуа тоже не расскажет один нюанс — будет наставнику сюрпризом. В конце концов, Лян-сяомэй всё равно сначала нужно пополнить запасы хвостиков луноцвета, и только тогда она сможет создать опознавательные и обережные знаки — и для него самого, как хранителя Цзяохуа, и для новоявленного старейшины Ли или как там ещё наставник решит назваться для общения с её сородичами.