Своими руками

Нет секретов — нет и сплетен. Нужно быть смелым, чтобы открыть секрет, не боясь, что его используют против тебя. Тогда как чужой секрет может повлиять на вас самым неожиданным образом. Одни секреты мы храним с радостью, другие всплывают на поверхность для того, чтобы их закопали ещё глубже. Но большинство наших секретов — это правда, сказав которую, мы меняем всё… раз и навсегда. Сплетница (сериал) Я никогда сам не открываю своих тайн, а ужасно люблю, чтоб их отгадывали, потому что таким образом я всегда могу при случае от них отпереться. Михаил Юрьевич Лермонтов, Герой нашего времени

Последние дни выдались для неё хаотичными. Чуть ли не каждое событие выворачивалось наизнанку, подобно оборотню скрывая под внешней оболочкой что-то разительно отличающееся от ожиданий. Рутинная охота — или лучше сказать, рыбалка? — обернулась сражением насмерть с этими мерзкими змееугрями и раскрытием своей сути перед Вэнь-гэгэ. Впрочем, сейчас она на змеерыб уже не сердилась. Ведь она-то вышла из переделки с прибылью, а вот от ядовитых дурных шипелок остались только ароматные копчёные тушки да звонкие ляны, отсыпанные на Аньдине за трофейные алхимические компоненты. Потом игры в тучку и дождик во имя очищения от яда обернулись помолвкой в порыве чувств, разделённой на троих судьбой и безумной гонкой до Цанцюна наперегонки со временем. Опустившаяся на её загривок тяжёлая рука, принадлежащая ни много ни мало наследнику Севера, вместо обычного для демонов выяснения отношений в драке или же в постели завела её под заботливые руки целителя Му и в личный вассалитет одному из самых бесшабашных учеников Двенадцати пиков. А кто ещё из молодых заклинателей посмел и сумел бы связать свою судьбу со священным демоном в разы сильнее себя — и быть от этого совершенно неприлично счастливым?! А потом и эта клятва вывернулась в названное родство. В итоге ночевать ей пришлось не в сырой глинистой норе — скорее даже канаве-промоине — а в личных покоях жениха её свежеиспечённого брата. В Ледяном Дворце, пусть и скрытно — но даже так, она совсем не ожидала на своём веку повидать, как живут принцы. Так что ночь и утро были проведены неожиданно приятно в компании пары личных вассалов Мобэй-вана. С обсуждением алхимических средств ухода за шерстью разных Царств, восхвалением всяческих достоинств Северного принца и его жениха (и тут успел отметиться!) и обменом эпическими сплетнями. Да ещё и тот самый шугун её названного брата заглянул, остро сверкнув фамильными синими глазами, с подчёркнутой вежливостью выспросив, кто она и что делает в покоях его племянника (прямо как цзюцзю при общении с задолжавшим торговцем), — и тут же скрывшись вместе с Мобэй-ваном в отдельном кабинете. Хорошо ещё, что сюнчан заранее предупредил её, что именно можно о нём рассказывать на территории Северных Пустошей. А затем была предложенная Мобэй-ваном совершенно сумасшедшая затея — посетить Цанцюн чуть ли не в открытую, начав с демонстративного знакомства с одним из легендарных мечей! Сам ледяной демон, предлагая такую несуразицу, был безмятежен, как даос-отшельник в медитации — и стоило ли удивляться, что весь этот визит и начался, и продолжился тоже совершенно не так, как ожидалось! Юэлян ждала от посвящённых в её происхождение заклинателей скорее брезгливо-презрительного отношения — репутация плутовок и распутниц прочно закрепилась за хули-цзин. И того, что её временное нахождение в ордене воспримут скорее как неизбежное зло, вынужденную меру для сохранения здоровья и совершенствования перспективных учеников. А вместо этого получила настороженно-оценивающие взгляды, быстро сменившиеся одобрением. Как будто для этих заклинателей — и бессмертных мастеров, и талантливых саженцев — было неважно, кто она такая от рождения, а имело значение только то, кем она выбрала стать. Она даже получила то, чего не ожидала совсем — соболезнования, извинение и немного неловкую попытку взять под крыло — от друзей своего ифу. Чжунли Цянь всегда говорил о них с теплотой, но и каплей горечи, не считая возможным посвятить в их тайну двух заклинателей из сильнейшего праведного ордена. И глядя на целителя Му, склонившегося с восстанавливающей мазью над её обожжёнными пальцами, или на кузнеца Вэя, торжественно дающего имя её мечу, Юэлян чувствовала, как щиплет в носу… Ифу так обрадовался бы тому, как эти двое приняли её! Да и остальные превзошли все её чаяния. Братья Шан-сюнчана, специально пришедшие, чтобы радушно поприветствовать её на пиках Цанцюн, и приложившие немалые усилия для того, чтобы сгладить все острые углы. Молодой предсказатель, чья первоначальная враждебная настороженность была так мастерски рассеяна Мобэй-ваном. Принявшие и не осудившие её безрассудство Вэнь-гэгэ… Ну, по крайней мере с ними другого и не следовало ожидать. Образовавшаяся связь позволяла им чувствовать друг друга, а значит, побуждала к взаимной поддержке — а гэгэ и раньше привыкли действовать в связке, вот и включили её в эту схему сходу. И, наконец, внезапно обнаруженный кровный родич — да какой! Признаться, родство было столь дальним, что мастер Ли вполне мог бы его просто проигнорировать, а то и рассердиться на обнаруженный подлог в своей родословной. Но сюнчан предполагал иное, уверив её, что его шицзунь не упустит возможности расширить свои связи, — и не прогадал. А в результате дядюшка Ли не только пообещал выступить от её имени перед семьёй и кланом её наречённых, но и выдал им с «Бай Цзы» жетоны-пропуска, полагающиеся членам семьи заклинателей Цанцюн. С лукавой усмешкой, живо напомнившей Юэлян фразочки прадеда с двойными, а то и тройными смыслами — одна кровь! И следом объяснил, куда они с этими пропусками могут беспрепятственно пройти и сами — навестить близких на их пиках, а также при необходимости обратиться в приёмные покои Цяньцао — а куда только по приглашению и в сопровождении здешних заклинателей. Упомянул мастер Ли и про пики, где доступа дальше гостевого павильона у ворот не было вообще или у неё (Кусин), или у Бай Цзы (Сяньшу), а на расспросы пояснил о многослойных барьерах, отсеивающих посетителей неподходящего пола по телесным функциям, ци, особенностям мышления и самовосприятию. Ледяной демон на заявление о надёжности такой комбинации прищурился с лёгкой усмешкой, но сяо Шэнь его немедленно одёрнул: — Бай-гэ, вот только не вздумай воспринимать это как вызов! Я могу понять желание потыкать в дыру в защите, но те немногие варианты, которые меняют всё перечисленное, обладают такой побочкой, что Му-шисюн начнёт кашлять кровью от расстройства! — Этот Му действительно попросил бы не экспериментировать с чем-то столь опасным без жизненно важной необходимости, — поддержал целитель. А вот глава Аньдина посмотрел и на Мобэя, и на маленького ученика Цинцзина заинтересованно: — Без практических демонстраций мы и правда обойдёмся, но список возможных способов обойти такие барьеры этому мастеру не помешал бы. — Хм… этот Шэнь сравнит известное ему из пророчества и то, с чем сталкивался Бай Цзы, — сяо Шэнь обменялся кивками с Мобэй-ваном, — но для верности хотелось бы уточнить пару моментов. Дождавшись благосклонного кивка, он сощурился и начал въедливо выспрашивать. Что будет при блоке только по части барьеров? — пройти всё равно не удастся. А в случае двух душ в одном теле, например, при одержимости или во время беременности? — учитываются обе, и заклинательницы Цанцюна даже пользуются этим для раннего определения пола будущего ребёнка. Насколько полным должно быть наличие телесных функций «не того» пола для блока, может ли на Сяньшу пройти, скажем, евнух? — может, если он потерял мужскую суть достаточно рано, чтобы думать и воспринимать себя не как мужчина. На этом ответе сяо Шэнь пробормотал под нос «ага, значит, дело в гормонах», а затем уточнил, бывали ли наоборот, случаи прохода через барьеры Кусина женщины, потерявшей способность иметь детей, скажем, в детстве? Мастер Ли удивился, но подтвердил, что пара случаев известна. В одном имелось врождённое отклонение, когда признаки пола сформировались только частично, а в другом — необратимое отравление ядом в утробе матери. И поскольку они обе так и не обрели ни женских округлостей, ни весенних желаний, пик аскетов так и остался им доступен. Заинтересованно слушавший Му-дайфу тоже внёс свой вклад, вспомнив и побудив Мобэя рассказать о старейшине клана Мо, потерявшем пол из-за пути совершенствования. Выслушав объяснение ледяного демона, глава Аньдина с некоторым сомнением признал, что такая личность могла бы пройти сквозь барьеры обоих пиков — если бы сумела оказаться на территории Цанцюна вообще. В итоге сошлись на том, что этой информации уже достаточно, чтобы мальчики смогли отобрать потенциальные способы обмануть барьеры, и что мастер Ли будет ждать списка к концу седмицы.

(・ω・)

Следующие дни визита на Цанцюн не уступали первому в своей невероятности, но Юэлян постепенно начала привыкать к тому, что обрела ещё одно место, где её будут ждать. Теперь уже ей не составляли компанию целой большой группой поддержки — но лиса постепенно осваивалась на Двенадцати пиках, успев за несколько дней сунуть свой любопытный носик везде, куда удалось добиться приглашения. И в самых разных местах натыкалась на «Бай Цзы», видимо, занятого тем же. Например, на Ваньцзяне, куда лисица наведалась за обещанным списком материалов для совершенствования Юйту, она весьма впечатлилась тренировкой будущего родича по браку с пока ещё деревянным, но массивным и устрашающе выглядящим двуручным мечом. А на следующий же день снова столкнулась с ним и Вэй-цяньбэем нос к носу, но уже на Цяньцао, куда пришла снимать повязки с рёбер, помятых при знакомстве с байчжаньским медведем. Кузнец держал руку на перевязи, а ледяной демон с лёгким смущением признался, что больше привык отбиваться от молодняка Ледяного Дворца, а у них кости покрепче будут. После этих слов Вэй Цинвэй бросил на Бай Цзы сочувственный взгляд и хлопнул его здоровой рукой по плечу, добродушно прогудев, что ничего страшного, и при его уровне физического совершенствования треснутая кость срастётся за несколько дней. А Юэлян мысленно восхитилась тому, насколько по-другому обыденный факт демонической жизни звучал из уст заклинателя-полукровки, и как умело принц Севера создавал репутацию своему «второму я». Подумав, она подкинула дровишек и со своей стороны, невинно уточнив для кузнеца и греющих уши дежурных целителей, что традиции вызова на поединки у демонической молодёжи напоминали правила Байчжаня, только жёстче — хочешь освоить новый приём, подерись с тем, кто им владеет, и гляди в оба. Хотя и сведение мелких счётов с соперниками не исключалось из расклада. В третий раз она встретилась с Бай Цзы на Аньдине, куда они с Вэнь-гэгэ отправились делить и сдавать трофеи. Пока сюнчан пояснял ей правила расчёта долей добычи, прибежал полюбопытствовать сяо Шэнь и молча вырос за спиной жениха ледяной демон. Оказалось, что в этом случае из причитающихся гэгэ рыбин самим парням должна была достаться только пятая доля, деньгами или натурой по надобности — а вот она могла оставить всё себе или же продать ордену по внутренним расценкам. Алхимические компоненты из змеерыб ни ей, ни братьям Вэнь нужны не были, так что они предпочли забрать стоившие гораздо меньше выпотрошенные тушки, а остальное добрать серебром, которое гэгэ, переглянувшись, полностью ссыпали в её кошель. Пока дежурящие на разделке трофеев ученики Линъю сноровисто разбирали тушки на части, к их компании присоединился ещё один заклинатель по имени Жуань Цинжуань, представившийся наследующим учеником пика Цзуйсянь. Мальчишки тут же уговорились с ним на копчение ужей-угрей за десятую долю готового продукта. Сама Юэлян сперва уточнила, дым какого дерева кулинары собираются использовать, предупредив о непереносимости персика. Однако Жуань-цяньбэй её успокоил, с мечтательным видом заметив, что к этим сочным, но жирноватым ломтям змеерыбы лучше всего подойдёт древесина местного сорта пушистой вишнесливы, «сладкая, как девичьи губки». После этой фразы Хэ-гэгэ немедленно шагнул вперёд, загораживая Юэлян от заклинателя-кулинара своей широкой спиной, а Жэнь-гэгэ подхватил её под ручку, заставив умилиться от наивных собственнических жестов. Но Жуань-цяньбэй даже не обратил на них внимания, успев переключиться на Бай Цзы, желающего прикупить пару-тройку горшочков фруктового вина. Неожиданно для окружающих, демону удалось сторговаться даже не за серебро или драгоценные камни, а за пару горстей засушенного до каменной твёрдости походного пайка и посулы большей работы! Мобэй-ван предложил щурящемуся с умеренным интересом заклинателю приносить образчики кухни Ледяного Дворца и отдавать их кулинару целиком, получая взамен информацию об их съедобности для людей-совершенствующихся. Потупившись, демон заметил, что с его наследием и возможностью разгрызть и переварить даже кость такая консультация точно будет не лишней. Жуань-цяньбэй некоторое время колебался в цене вопроса, пытаясь зажать третий горшочек даже после того, как демон посулил добавить к блюдам рецепты. Ну да, не то чтобы демоническая кухня была настолько сложна, чтобы мастер духовной кулинарии не смог определить ингредиенты и метод их обработки по готовому блюду. Однако Бай Цзы нанёс совершенно сокрушительный удар, скромно отметив, что подобное соглашение у него уже есть с Му-дайфу, но ему кажется не совсем правильным лишний раз беспокоить очень занятого целителя. Все возражения и сомнения тут же сдулись, как сдувается перепуганная Летучая Жаба-Фонарик. Кулинар поспешил согласиться, что время наследника Цяньцао слишком ценно, чтобы занимать его столь тривиальными вопросами, как провизия, и ударил по рукам на три горшочка вина. Шан-сюнчан просиял в сторону жениха, показав тому кулак с оттопыренным вверх большим пальцем — а сзади раздался мягкий, как кошачья лапка, голос неизвестно когда появившегося Юэ-сюна, с гордостью отметившего, что Бай-гэ сумел-таки с подачи наречённого освоить основные приёмы торговли. Ученик Цюндина тут же радостно сдал Жуань-цяньбэю знание демоном вполне человеческой кулинарии и специализацию на охлаждённых лакомствах. Заклинатель полыхнул глазами и немедленно втянул собеседника в обсуждение рецептуры, кажется, сладостей из замороженного молока, ягод и фруктов с добавлением мёда или сиропа, и как её можно изменить для кулинара, не имеющего возможности призвать лёд где и как угодно. Довольно неожиданное увлечение для демона — но в этом как раз и самый смак, решила Юэлян, весело переглядываясь с Юэ-сюном. Сюнчан тем временем уже подливал масла в огонь соображениями о лёгкости хранения таких блюд («даже без всяких талисманов и артефактов!») и возможности их поставки постоянным клиентам Цзуйсяна — как императорским кухням, так и сетям ресторанов, специализирующихся на экзотических блюдах с оздоравливающим эффектом. И вдруг ученик Цюндина вскинул голову и повернулся, нашаривая что-то взглядом. Или, скорее, кого-то — повернувшаяся следом Юэлян увидела, как к ним лёгким шагом опытного воина или охотника приближается один из бессмертных мастеров Цанцюна. Судя по гуаню — один из Пиковых Лордов, а по цветам одежды — глава Линъю. Вроде бы мужчина, хотя его смазливому лицу и глазам феникса позавидовали бы многие девушки. Но плоская грудь и небольшой, но отчётливо заметный над воротником кадык склоняли всё же к версии с мужским полом. Он подходил всё ближе, и постепенно Юэлян начало окутывать то ощущение безопасности и дома, которое она ещё помнила из общения с прадедушкой, а позднее чувствовала в объятиях ифу. После взаимного признания родства что-то похожее чувствовалось в ауре дядюшки Ли, но гораздо более отдалённое, не настолько яркое. Ощутить такое мощное чувство родства от праведного бессмертного мастера, вроде как ничем с ней не связанного, было предельно странным. Ведомая инстинктами, она невольно сделала пару шагов навстречу, заметив краем глаза недоумённо-озабоченное выражение лица Юэ-сюна, потирающего пальцами висок, и подозрительный прищур сяо Шэня. Заклинатели нестройно поприветствовали мастера — и действительно, ученики Линъю обратились к нему как к учителю. Дождавшись, пока и они с Бай Цзы проговорят приветствие, Мастер У благосклонно, но слегка насмешливо поздоровался и сам: — Ученики, шичжи, юный Бай Цзы… — потом повернулся к ней, прицельно взглянул травянисто-зелёными глазами и мурлыкнул, — здравствуй и ты, дитя. Мастер потянулся потрепать её макушку, и под давлением его приоткрывшейся ауры, свежей и мяконькой, как пуховое облачко, Юэлян растаяла так, что чуть не выпустила под ласку уши у всех на виду. Ай, как неловко. Всё тем же наполненным весельем голосом глава Линъю продолжил: — Этот услышал сплетни о чудесном спасении пары шичжи не то хули-цзин, не то лисьим духом, и пришёл полюбопытствовать о вольной охотнице, столь родственной по духу этому мастеру, — ей досталось задорное подмигивание. — Так что, если остальные не возражают… Ага, кто бы из собравшейся молодёжи осмелился возражать практику, близкому к вознесению? Мастер технично подцепил её под руку и отвёл в сторонку. Его аура дрогнула в такт шевельнувшимся пальцам, отсекая звуки вечно занятого Аньдина. — Замечательная маскировка, малышка Цзяохуа, — похвалил её мастер У безмятежно, придержав за локоть и не позволив дёрнуться. Тут же продолжил успокаивающе, — этого вполне устраивает ручательство шисюнов и Зеркала, так что Цзяо-эр ничего не грозит. Тревога, и так довольно вяло шевельнувшаяся в ватной сладости ауры мастера, которого инстинкты упорно воспринимали как родича, тут же угасла, зато зашевелилось любопытство. Но покосившись на практика, поглаживающего её теперь по плечу, она всё-таки не решилась задать вертевшийся на языке вопрос, какого гуя тут вообще происходит? «Он старше и мудрее, — шептала её лисья суть, — захочет — сам расскажет.» Убедившись, что она успокоилась, мастер заботливо продолжил: — Этому хорошо известно, что потребности и удобства существ разной природы могут отличаться. Ладно ли устроили Цзяо-эр на Байчжане, не обижают ли её наречённые? — Юэлян озадаченно помотала головой, и мастер У приподнял бровь. — Что же тогда ты не подаришь обереги хотя бы им, не говоря уж о… — и глава Линъю указал глазами в сторону стоящих поодаль и переговаривавшихся сюнчана и его жениха. — Эм-м, у этой Лян-эр маленькое гнездо, и, не ожидая его, ммм, пополнения, эта не заготовила всех нужных материалов. Теперь придётся ждать до следующего визита в Пограничье. Мастер покивал понимающе и уточнил: — Может, этот мастер может помочь? Не дело родичам оставаться без защитных знаков, а у нас на пиках много чего найдётся. Она с сомнением покачала головой: — Насколько знает эта Лян-эр, луноцветы растут в Царстве Людей только там. — Ах, всего-то, — отмахнулся У Аньминь с весёлыми искрами в глазах, — Цзяо-эр не совсем права. Этот мастер напишет записку Чэн-шисюну и попросит для Цзяо-эр доступа к рощам Цяньцао. Если попросить, скажем, шичжи Му провести Цзяо-эр по тропинкам, то там можно найти и луноцветы. Для их цветения сейчас не время, но вот хвостики уже распушились, верно? Ещё раз ласково потрепав её макушку, мастер, посмеиваясь, убрал барьер для звуков и вернулся к основной группе молодых заклинателей. Оглядел их острым взглядом и поманил к себе сяо Шэня, достав из рукава чётки из зелёного камня. Небольшие, подходящие по размеру бусин даже для детских ладоней, и с красочной кисточкой в тон, в которую были вплетены не то два, не то три хвостика того самого луноцвета. Мастер У умилённо погладил по голове и его, сообщив, что для упорядочивания Дворца Памяти медитировать с такими чётками будет в самый раз, а затем развернулся на каблуках, удаляясь с кажущейся неторопливостью. Прощальный взмах ладони, брошенное через плечо весёлое «Светлого дня юной поросли», и вот стройная фигура уже скрылась за поворотом, а мягкая аура схлынула, возвращая ясность мыслей. Сяо Шэнь покрутил чётки в руках, потеребил кисточку — хвостиков таки оказалось три, да ещё и нефрит, ценный подарок — и с несколько задумчивым видом намотал их на руку, спрятав под рукав. Потом пожевал губами, что-то прикидывая, ухватил одной рукой за рукав озадаченного Юэ-сюна, другой — её и заново оттащил в сторонку. Понявший младшего брата без слов ученик Цюндина живо выудил и активировал талисман от прослушки. — Так, во-первых, чтобы уж сразу закрыть вопрос, Ци-гэ, ты ведь не просто так сюда?.. — Мн. Этот Юэ хотел пригласить Цзяо-гунян на наши посиделки у меня на Цюндине, в шестой день сразу после окончания занятий, — повернулся Юэ-сюн к ней с лёгкой улыбкой. — Заодно и исправить неудачное впечатление, произведённое на дежурного кусачим «лисьим духом». Юэлян хихикнула в рукав: — Могу даже угостить его рыбкой в утешение. — Да, это будет неплохой вариант, а то парня уже засмеяли. Сяо Юань, а о чём хотел поговорить с нами ты? — О мастере У. Есть у меня кое-какие подозрения, но информации пока не хватает. Так что расскажите-ка мне свои впечатления, а то больно уж у вас двоих выражения лиц были… интересные. Юный книжник полоснул острым взглядом и явно приготовился вытрясать все детали, даже те, которые они сами сразу не заметили. Юэ Ци сосредоточенно свёл свои чёрные брови и начал припоминать первым…

(・ω・)

В шестой день на собрание в небольшом домике Юэ-сюна сяо Шэнь немного опоздал. Присоединившийся к ним также и Мобэй-ван, прислушавшись к одному из своих связных артефактов, сообщил, что младший всё ещё на своём пике, но в порядке и не особо взволнован, так что оставалось только ждать. Ей и Юэ-сюну как раз хватило времени прогуляться до соседнего дворика и побеседовать с одним из обитающих там учеников — тем самым дежурным, которого она с перепугу укусила за ногу. Как было заранее условлено, она скромно извинилась за невежливое поведение своего «фамилиара» и презентовала в качестве компенсации вкусно пахнущую копчёную рыбку из своей добычи. А ещё улучила момент, когда мимо дворика проходили другие ученики, и коротко чмокнула мило порозовевшего заклинателя в щёку. Вот теперь над ним точно не будут смеяться — разве что дразнить из зависти, что самим поцелуя красивой девушки не досталось. А вот когда они вернулись обратно, то у самого крыльца столкнулись с прибежавшим сяо Шэнем, тяжело дышащим, но торжествующим. Он мотнул головой, позволяя им зайти в дом первыми, затем зашёл сам, закрыл за собой дверь, обвёл собравшихся самодовольным взглядом и выпалил: — Я вычислил секрет мастера У! Шан-сюнчан с интересом наклонил голову и поддразнил: — Юань-бро, а ты уверен, что нигде не ошибся? — Это единственный вариант, в который укладываются все наблюдения! — нарочито оскорбился маленький книжник, проходя в комнату и по-простецки плюхаясь на одну из подушек. — Кхм, — откашлялся Юэ-сюн, — сяо Юань, а ты учёл, какие последствия будут, если это перестанет быть секретом? — В основном, ну, там правда ничего особо страшного нет, но детали, кому и как сливать информацию, я предоставлю додумать тебе, Ци-гэ, — отмахнулся сяо Шэнь. Мальчишка поёрзал, усаживаясь поудобнее, выложил перед собой на столик тяжёлый том с именем У Аньминь на обложке, опёрся на край стола локтями и сплёл пальцы, пряча за ними усмешку. — Итак, предыстория и контекст. В курсе секрета У-шишу все Пиковые Лорды и, ммм, скорее всего, довольно многие из учеников Линъю. Когда их наставники вознеслись, поколение Ань договорилось не посвящать в этот секрет новых учеников и заключило пари. А выиграть его должен тот или те главы пиков, чьи ученики первыми догадаются, в чём подвох. Но в отличие от большинства ставок и споров, которые координирует Чжицзи, этот заклад хранится на Пике Зверей. И его ученики, очевидно, не считаются. А, да, Мастер У выиграет, если до их вознесения секрет так и останется в пределах Линъю и круга Пиковых Лордов. Пока понятно? — Хм, а это-то тебе откуда известно? — уточнил Юэ-сюн. — Чжао-лаошифу рассказал. Он все пари своего поколения помнит, но вот сам секрет мастера У не знает. Так что я просто спросил у него, что делать, если я, возможно, наткнулся на зацепку или намёк на то, что за странности происходят с главой Линъю, а он мне выдал этот расклад, — пожал плечами сяо Шэнь. — Дальше, у меня в голове варились все сплетни и слухи, а также факты о том, как мастер У выглядит по-разному — то мужчиной, то женщиной, не возражает против обращений любого пола и может пройти как на Кусин, так и на Сяньшу. Ли-шишу, рассказав про их барьеры больше, позволил мне отбросить несколько возможных версий происходящего, но и придумать пару других. К этому добавились и наши наблюдения. Ци-гэ, — мальчишка со сверкающими глазами ткнул пальцем в сторону старшего брата, — при первой встрече с У-шишу седмицу назад не смог определить пол мастера У вообще, ни по внешности, ни по ауре, ни по особенностям сферы чувств. Зато выяснил, что мастер имеет сильную защиту сознания, и получил артефакт с хвостиками луноцвета, это важно. Хуа-гэ, — палец прицелился уже в сторону сюнчана, — сообщил, что большинство заклинателей Цанцюна, практикующих духовные техники, связанные с мышлением, носят подобные артефакты, поставляемые именно Линъю, но вот купить такой артефакт чужаку нереально, так? Шан Хуа согласно кивнул, пробормотав, что цены мастер У заломил реально скотские. Хлебнув чая из пододвинутой к нему Мобэем чашки, сяо Шэнь продолжил: — Вторая встреча с мастером У, вчера, и уже отчётливо мужской облик. Да, всё ещё слегка, ммм… андрогинный, изящный такой, но уже не спутаешь, и в ци и чувствах тоже сдвиг в сторону мужского пола Ци-гэ почуял. Опять-таки, артефакт с хвостиками достался в подарок уже и мне, поскольку дар памяти из той же категории — скорее всего, у мастера У просто не было ничего подходящего под рукой вот так сразу, и я получил его только сейчас. — Бро, ты нам так и будешь все детали разжёвывать? — сюнчан уже нетерпеливо ёрзал на своей большой подушке, а вторую нещадно тискал в руках. Да и сама Юэлян, хоть и сидела тихой мышкой, страсть как хотела узнать, с чего на неё так сильно и так странно повлияла аура мастера У. Опять-таки, после всех расспросов сяо Шэня у неё была своя теория, но перечисленные сейчас факты в неё укладывались с трудом. — Вам что, жалко, дайте насладиться триумфом! — возмутился мелкий книжник, но тут же спохватился, принял более приличную позу и показал уже на неё. Ну-ка?! — А дальше у нас целая гора информации от Лян-эр. Во-первых, её суть хули-цзин весьма отчётливо воспринимает мастера У как родича, притом, что никакого следа демонической ци у него нет. Во-вторых, У-шишу тоже отнёсся к ней как к любимой младшей родственнице, умилялся, гладил по голове и помог пополнить запас хвостиков луноцвета. Это тоже важная деталь. И в-третьих, те артефакты, которые были подарены Ци-гэ и мне, оказывается, очень даже осмысленны с точки зрения традиций хули-цзин. По мнению Лян-эр, они вполне соответствуют нашим дарам и путям совершенствования — но кроме того и подчёркивают нашу ценность для, ммм, дарителя артефактов. Фактически это обереги из того же разряда, что хули-цзин носят как опознавательные знаки, и даже с указанием, что мы из Цанцюна. — Итак, мастер У регулярно меняет пол во всех аспектах, может дать по мозгам, покровительственно относится к хули-цзин и разбирается в их традициях, воспринимается ими как родня, но не является демоном, — подытожил Мобэй. — Я, кстати, особых отличий в ауре между ним и, скажем, мастером Цянем не усмотрел. — Верно, Бай-гэ, всё именно так. И когда у меня получилось что-то такое, во что человека или даже демона вписать трудно, я подумал, что среди совершенствующихся практиков есть и другие. Например, духи местности, призраки, или достигшие высоких ступеней совершенствования звери, хоть духовные, хоть демонические. Духи, принимающие форму зверей, вроде поддельного фамилиара Лян-эр. И… растения или гибридные существа тоже могут совершенствоваться. Вон, те же лианобоа, которых Бай-гэ доил. Да, большинство из них неразумны — но есть исключения. — Иии? — Шан-сюнчан уже чуть не подпрыгивал на своей подушке от нетерпения. Сяо Шэнь раскрыл лежащий перед ними том на закладке, показав на одной стороне разворота рисунок с хорошо знакомым Юэлян деревом, под которым резвилась пара лисичек, а на второй — убористый текст. — Смотрите, лисохвостый луноцвет, тот самый, хвостики которого в наших оберегах. Теперь читаем: лисы любого происхождения, от обычных до хули-цзин и духов, могут найти защиту и кров под его сенью. А любой нападающий на лису рядом с деревом или пытающийся собрать с него цветы, плоды или хвостики, будет напуган до полусмерти и вынужден бежать без оглядки. Вот они, ментальные способности! Теперь про цветение — мужские цветы-серёжки пылят в новолуние, пыльца собирается хвостами, а в полнолуние переносится ими на распустившиеся женские цветки. На том же дереве. — Получается, что в новолуние луноцвет мужского пола, а в полнолуние женского? — Юэлян взволнованно прикусила губу, — и что мастер У на самом деле дух луноцвета, который поднялся в совершенствовании достаточно, чтобы получить человеческий облик?.. — …но сохранил особенности и дары своего предшествующего обличья, именно! — подхватил сяо Шэнь, блестя глазами. — Я спросил у Му-шисюна — рощица луноцветов на Цяньцао относительно молодая, а до этого на самой вершине росло только одно такое дерево. Росло-росло и фьють — исчезло из всех хроник, как раз когда наши наставники были учениками! Как вам это? — А поскольку именно это дерево росло и совершенствовалось в сильном духовном поле хребта Тяньгун, да ещё и посреди нашего ордена, то и дух, в которого оно превратилось, с лёгкостью смог перенять наши праведные пути совершенствования, — задумчиво заключил Юэ-сюн. — Действительно, такой секрет вряд ли повредит Цанцюн, особенно учитывая, что наши наставники уже давно успели заработать весьма серьёзную репутацию. Что ж, остаётся только сообщить мастеру У, что выигрыш достанется Шэнь-шишу? — Хэй, без вас у меня не получилось бы, так что, если по-честному, половину нужно разделить между Янь-шигу и Ли-шишу, — возразил мелкий Шэнь, — за твои сенсорные наблюдения и информацию от Хуа-гэ и его названой сестрёнки. Юэ-сюн сцедил смешок в кулак и кивнул: — Хорошо, я спрошу в начале седмицы у шицзуня совета, как нам предъявить свою догадку, а наставникам делить выигрыш. Юэлян отхлёбывала чай и довольно жмурилась — при таком раскладе мастер У тоже получался весьма необычным, но всё же родичем. Как же выросла её семья за эти дни!..