Своими руками

Настоящая любовь подобна подснежнику — после долгой зимы ей хватит сил, чтобы расцвести вновь. Санта Монтефиоре, Французский садовник Может, там, за крутым перевалом, Вспыхнет свежий, как ветра глоток, Самый сказочный и небывалый, Самый волшебный цветок. Самый сказочный и небывалый, Самый волшебный цветок. Шёлковая кисточка (мультфильм)

Цзяохуа воодушевлённо ёрзала на своём стуле и тискала кончик хвоста, еле удерживаясь от того, чтобы по детской привычке потянуть его в рот. Она едва не пищала от восторга, но сдерживалась изо всех сил, чтобы не помешать этой невероятной сцене, разворачивающейся перед её широко распахнутыми глазами. Прямо как в её любимых, зачитанных чуть ли не до дыр пьесах и новеллах! Ну, знаете, когда главный герой ради своей возлюбленной — или лучше возлюбленного — бросается в пропасть, грудью заслоняет от необоримого демонического зверя или, несмотря на все протесты, берёт на себя обвинения в покушении на императора! А ещё как в рассказах цзюцзю о первопредках всех священных демонов, когда Бог войны Хуа Гуань без колебаний подарил свой жёлтый цветок Владыке демонов Сюэ Ю, даже зная, что из-за этого будет сброшен с Небес! Ведь видно было, что Шан-цяньбэй прекрасно понимал и что отдаёт своё тело в полную власть жениха, и что сжигает мосты, отказываясь от всех шансов когда-нибудь разорвать помолвку. И наследник Северного трона не уступал ему в благородстве, не пытаясь навязать возлюбленному закрепление связи, как бы ему ни хотелось — а хотелось наверняка до помрачения в глазах, священные демоны все ужасные собственники! Ах, не зря она выбрала именно Шан-цяньбэя для принесения клятвы личного вассалитета! Она ведь могла бы предложить и другой вариант, только с использованием ци, и пойти под руку целителя — что в общем-то тоже было бы неплохо, но юный Шан впечатлил её куда больше. Бесстрашие, забота о раненой девушке, стремление понять демонические традиции и трогательное доверие к своему жениху — в ком ещё она могла бы найти столь замечательного старшего! Этот юноша сильно напоминал ей ифу, разве что был куда более порывист и почти по-лисьи изворотлив. Мобэй-ван закатал повыше рукав и, даже не поморщившись, распорол себе когтем вену чуть выше запястья. Шан-цяньбэй, торопливо сказав «остановишь, когда будет достаточно», тут же припал к протянутому ему предплечью, ловя губами начавшую стекать багровую струйку. Ледяной демон сосредоточенно свёл брови, окутываясь прохладой — ну да, ледяные демоны не небесные, им для активации паразитов нужно было потрудиться. Вокруг стоящей в центре комнаты пары женихов на ковре начали появляться блестящие искры инея. Красиво!.. Рядом поёрзал Му-дайфу, заинтересованно и немного встревоженно следя за происходящим. Она коснулась его сжатых на коленях рук: — Ритуал идёт как надо, дайфу. Они, похоже, знают, что делают. — Нимало не сомневаюсь, — так же тихо ответил целитель, — но мало ли что может пойти не так? Всё-таки в праведном пути совершенствования кровью только некоторые артефакты активируют, а тут внутрь, да ещё и кровь священного демона. Про неё разные слухи ходят… Наконец, из-под губ юного заклинателя блеснула слабая синяя вспышка — видимо, ци, закрывшая рану. Он поднял голову и облизнул яркий от крови рот, потом потянулся к жениху, поднимаясь на цыпочки. Мобэй-ван немного наклонился, и они встретились губами, нежно-нежно. Цзяохуа Юэлян даже не думала, что этот холодный принц может так. Шан-цяньбэй поёжился и плотно притиснулся к жениху, тут же обхватившему его руками. До её чуткого слуха донёсся тихий вопрос демона: «Не больно?», и такой же негромкий ответ фыркнувшего Шан-цяньбэя: «Пф, неа, щекотно, как пёрышком, только изнутри». Он снова повёл плечами, хихикнул и ущипнул демона за плотный бок, напомнив: «не шали, мы не одни». Цзяохуа сгорала от любопытства — она слышала, что священные демоны и в цветочных битвах горазды своей кровью играть — но увы, спрашивать или, тем более, лезть самой для подтверждения этих слухов делом было неприлично и рискованно. Спустя пяток вдохов юный заклинатель немного отстранился и начал возиться с собственным рукавом, закатав оба надетых слоя практически до локтя с ворчливым «аха, вот так повыше, чтобы не забрызгать, если что». Протянул руку с узкой кистью запястьем вверх, вкладывая в широкую ладонь демона. На фоне мраморно-бледной руки Мобэй-вана с синими когтями, нежная персиковая кожа и розовые ноготки заклинателя казались особенно трогательными и беззащитными. Демон ласкающе провёл пальцами вдоль предплечья к запястью, примерился и чиркнул блеснувшим когтем от основания ладони вдоль линии жизни. Шан-цяньбэй прикусил губу и поморщился, дёрнув пальцами, но тут же отбросил дискомфорт, сложил ладонь лодочкой и сам поднёс её к губам принца Севера. Тот, всё ещё придерживая жениха за запястье, прикрыл глаза и сделал первый глоток. Теперь уже яркое пламя цвета янтаря или смущённого рассветного неба заплясало вокруг обоих, видимое только в духовном зрении. Круг инея потёк каплями росы, на мгновение заключая возлюбленных в россыпь сверкающих капель, и тут же бесследно испарился. После третьего глотка демон широко лизнул, смывая с ладони жениха остатки крови, и отпустил её. Шан-цяньбэй тут же нетерпеливо другой рукой дёрнул его за край воротника, завершая ритуал поцелуем. Потом, задумчиво разглаживая смятую ткань на мощной груди, поинтересовался: — А это нормально, что я тебя через Слезу сейчас сильнее чувствую? Ммм, отчётливее и более детально. — Мхм. Резонанс по крови. Но действует только пока я рядом. — О, ну хоть так. Не всем же, как тебе, за два Царства жениха насквозь видеть. Всё равно полезно, — юноша взглянул на свою всё ещё сложенную лодочкой ладонь, на которой выделялась красная линия царапины. — Ты не стал сразу залечивать? — Тебе ещё клятву принимать. — А, точно. Заклинатель клюнул своего демона ещё одним коротким поцелуем в линию челюсти и развернулся, доверчиво прижавшись к жениху спиной и нашаривая взглядом сначала целителя Му. — Вот с клятвой закончим, и сразу сдамся на осмотр, — успокаивающе кивнул ученик Аньдина. Потом посмотрел на лисицу, протянул ей рассечённую ладонь, на которой уже снова начали выступать крупные капли крови. Ободряюще улыбнулся и позвал: — Барышня Цзяохуа? Она поднялась со стула, заметив, что за это время колено уже начало гнуться, обошла стол и опустилась на колени перед заклинателем и обнявшим его со спины демоном, сурово сверкающим из-за худенького плеча своими синими глазами. Аура её будущего господина снова развернулась ярким костром, языки пламени которого напомнили ей пляшущие лисьи хвосты. Следом распахнулась и ледяная глыба силы его жениха, не подавляя огонь, но прикрывая, ограждая его от ветров, как чашечка сложенных ладоней вокруг свечи. Маленькая лужица крови в горсти человека расцвела пламенными искрами его ци — и тут же под пристальным взглядом демона из ранки направленно выскользнула ещё одна крохотная струйка, напоенная уже синим блеском, смешиваясь с остальной массой и рассыпаясь в ней. Лиса благоговейно прильнула губами к краю ладони — где ещё в Трёх Царствах можно было увидеть и даже попробовать на вкус такое чудо — и глотнула солёную жидкость, слегка шевельнувшуюся на языке и уколовшую горло изнутри брызнувшими во все стороны каплями ци. Нервный жар и невозмутимый холод уравновешивали друг друга и внутри, и в охватившем её потоке силы снаружи, порождая уютное тепло, комочком лёгкого возбуждения свернувшееся внизу её живота. Ах, как хороши они были именно вместе, мельком подумала она, слизывая последние капли с собственных губ. Слова клятвы, способной успокоить глав принимающего её дома и удовлетворить её теперь уже господина, легли на язык сами. — Эта Юэлян, хули-цзин из гнезда Цзяохуа, известная также под именем Цзяо Лян как приёмная дочь и ученица вольного заклинателя Чжунли Цяня, клянётся своей жизнью и кровью в верности ордену Цанцюн в лице его ученика Шан Хуа. Клянусь не причинять намеренного вреда ученикам и заклинателям Цанцюн без провокации, клянусь по мере сил и возможностей способствовать благосостоянию ордена, — на этих словах устремлённый на неё карий взгляд сверкнул одобрением, — клянусь не разглашать секреты ордена и Шан-чжужэня и прислушиваться к его советам и наставлениям. От неё не убудет, а затеявшим неслыханный прежде союз заклинателю и демону так будет спокойнее. Выслушав её клятву и подсказку от демона, коротко шепнувшего ему на ухо, господин Шан удовлетворённо кивнул и подтвердил принятие клятвы: — Этот Шан Хуа, носящий также имя Цин-гунцзы, — упоминание второго имени вызвало у неё жгучий интерес: для чего ему-то это потребовалось? — принимает клятву Цзяохуа Юэлян от имени Двенадцати Пиков Цанцюншан и своего собственного. За отступление от клятвы да падëт на неё заслуженная кара. За верность данному слову да будет моя защита и поддержка ей наградой. На её плечи сытым удавом лёг довольный взгляд ледяного демона, полыхнувшего меткой хуадянь и низко рыкнувшего: — Этот Мо Бай, наследник трона Северных Пустошей, известный также под именем Бай Цзы, носящего наследие Владык Севера, — у Юэлян даже в горле пересохло оттого, что и он тоже насмешливо поддразнил её краешком своих тайн, — наречëнный-по-праву Шан Хуа, свидетельствует и скрепляет клятву девы Цзяохуа. Да станут мои сила и кровь гарантом её выполнения. Пламя и лёд обрушились со всех сторон, сплетаясь и впечатывая клятву в её суть. Лоб обожгло, как приветственным поцелуем после долгой разлуки — дома! Горло захлестнула, обняла узкая лента ци, обжигающая сразу жаром и холодом. Дыхание на мгновение перехватило напоминанием о взваленном на плечи теперь долге, но ожог тут же сменился теплом надёжной руки на загривке. Чужая кровь, скользнувшая в тело, действительно, невесомо щекотнула словно пëрышком под затылком и затаилась, уснула в ожидании. Осела и духовная энергия, успокаиваясь, снаружи втягиваясь в тела Шан-чжужэня и Мобэй-вана, внутри — вливаясь в общий поток чувственно сплетëнными струями и оседая в резерве, разом пополняя не менее четверти. Господин Шан весело хмыкнул и приподнял её подбородок тёплыми пальцами, разглядывая её с интересом и нотками удивления. — Занятный рисунок получился. О? Цзяохуа выудила из цянькуня подаренное старшей цзюму маленькое серебряное зеркальце, всего с пол-ладони размером, и попыталась разглядеть себя. На лбу её белый полумесяц снизу и по бокам охватили два разноцветных лепестка… нет, это были бутоны с оранжевыми чашелистиками, наполовину закрывшими туго свёрнутые синие лепестки. Вокруг шеи же оплёлся целый побег того же цветка. Оранжевый стебелёк выныривал из ямки между ключиц, обнимая её двумя листиками, изогнутыми, как язычки пламени, и уходя вбок вокруг основания шеи, выбрасывая вверх и вниз лаконичные зубчатые снежинки мелких синих цветков. Сзади колос по ощущениям проходил как раз под подаренными Вэнь-гэгэ метками, выходя с другой стороны под горло уже с бутонами и почти касаясь той же ямки самым верхним и маленьким из них, с едва намеченной искрой проклюнувшихся лепестков. Пока она, сев на пятки, разбиралась с рисунком клятвы, попутно выяснив, что может скрыть или проявить ошейник как вместе с полумесяцем сигила, так и отдельно от него, сбоку послышались мягкие шаги и смешливое фыркание целителя. — Цин-гунцзы, значит? Вот теперь понятно, каким знаком записывать этот псевдоним. — Ммм? — заинтересовался чжужэнь, поворачиваясь к Му-дайфу. — Шиди помнит цветочные поляны на нижних склонах Чжицзи, с которыми их ученики всегда разбираются сами? — Ммм… А. Это тот самый цветок? — Да, он называется «шалфей предсказателей», усилитель дара предвидения. В старых трактатах он часто записывался знаком, читающимся как «цин», — и целитель прямо в воздухе вывел пальцами светящиеся линии иероглифа 【葝】. А потом неожиданно низко поклонился, обратившись к демону: — Этот Му благодарит Мо-гунцзы за то, что помог расцвести дару и силе Шан-шиди. Мобэй-ван качнул головой и приподнял уголок рта: — Этот Мо и сам готов каждый день благодарить Небеса за этот драгоценный цветок шалфея, за моего маленького провидца Цин Хуа. Последние слоги он выдохнул прямо в ухо жениху, задевая губами стремительно вспыхнувшую аккуратную раковинку. Шан-чжужэнь, порозовев, мстительно ущипнул демона за ногу, а потом вздëрнул носик и произнёс, стараясь ни с кем не встречаться глазами: — Вот ведь сговорились все, начиная с шугуна. Ну и ладно! Зато так никто не заподозрит совпадения, даже когда я и вправду получу это вежливое имя. И вообще, темнее всего под пламенем свечи. О? Так её господин нацелился на место Лорда Четвёртого Пика Цанцюн? А что, он мог бы, особенно с такой поддержкой. Но вот перед кем он называет себя молодым господином Цин сейчас? Шугун… Младший дядя Мобэй-вана! Господин вот так запросто назвал по-родственному брата Владыки Севера, безжалостного Линьгуан-цзюня?! Того, кто, по слухам, на ножах с наследным принцем, кто пережил больше покушений, чем все старейшины их клана вместе взятые, и кто ни одну из этих попыток не оставил безнаказанной? Видимо, от шока она забылась и тихонько заскулила, потому что Шан-чжужэнь покосился на её распахнутые глаза и пояснил, махнув рукой: — Мы помолвку не особо скрываем, но личность политически неудобного жениха приходится утаивать. Вот и ломаем комедию перед роднёй друг друга. Здесь большинство считают, что мой жених — вольный заклинатель из приграничья Бай Цзы, а в Ледяном Дворце я, наоборот, изображаю из себя юного демонического лиса Цин-гунцзы. Я как раз хотел попросить Лян-эр помочь мне улучшить маскировку. Совсем опешив от такого выверта, она выпалила первое, что пришло в голову: — С такими дерзкими схемами половина гнёзд хули-цзин и вправду примут чжужэня как своего, да ещё и старшей ветвью! И вжала голову в плечи, поняв, что ляпнула. Жениха наследного принца четверти Демонического Царства — и предложить принять в слабый звериный клан, члены которого промышляли в основном обманом и редко ограничивались единственным партнёром, какое неуважение! Но вместо того, чтобы ударить или хотя бы словами поставить её на место, господин Шан со смешком потрепал её виновато прижатые ушки: — Ничего, у меня на нервах тоже язык вперёд головы иногда молотит… А вообще, идея интересная. Баобэй, как думаешь, а не пойти ли мне и правда в почётные лисы? — Хули-цзин любят хорошую шутку, — усмехнулся уголком рта ледяной демон, усаживаясь обратно на диван рядом с внимательно слушавшим Му-дайфу и затягивая жениха к себе на колени. — Ну да, — засмеялся Шан Хуа, ëрзая так, чтобы устроиться поудобнее, — а мы тут своим узким кругом взялись водить за нос чуть ли не оба Царства. — Мн. Они должны такое оценить. И прикрытие хорошее. Они что, решили серьёзно обдумать то, что вылетело из её болтливого рта? — Хм. Лян-эр, а твоё гнездо в список тех, кто меня с руками оторвёт, тоже входит? Юэлян пересела с ковра на пуфик — колено всё ещё было чувствительным — и вздохнула: — После наводнения, случившегося в прошлом году дракона, от Цзяохуа, кроме меня, остался только цзюцзю да две его жены. И то младшая цзюму родом из главной ветви клана Мао, как у них дети пойдут, неясно ещё, чья кровь пересилит. А так дядя, как и мама, из боковой ветви. Так что хоть он меня и учил основам, но с тех пор, как мы сравнялись по хвостам, решение о принятии в гнездо остаётся уже за мной, а не за дядей. — О? И как тогда, ну, в реалиях гнезда будет выглядеть иерархия, если я к вам присоединюсь? — заинтересованно поднял бровь господин Шан. Перебрав в голове традиции, под которые можно было подтянуть такое извращённое решение, Юэлян объяснила: — Шан-чжужэнь не является нашим по крови, значит нужно вхождение в семью. Цзюцзю и цзюму могли бы его усыновить, но для этого их нужно убеждать, и они всё равно не из главной ветви. А я сама могу предложить стать названым старшим братом, потому что мы из одного поколения, но не равны по положению. Тогда Шан-чжужэнь станет, ммм… хранителем гнезда, вроде старейшины, который даёт свою защиту и может повлиять на решение главы, то есть моё, во всём, что не касается нашей кровной линии. Но большая часть этого статуса у чжужэня уже есть из-за моей клятвы. А, да, и это родство не будет наследоваться и переходить на семью чжужэня. — О? То есть Бай-эр, мои названые братья и боевая семья при этом остаются вне гнезда и клана, так? — уточнил заклинатель, задумчиво водя пальцами по своим губам. — Верно. — И как это будет выглядеть? Ритуал, записи в родовые книги, что-то ещё? — Хроники хранятся в гнезде, то есть у цзюцзю, и я внесу в них новости при следующем визите, а ритуал принятия включает просто устное согласие и обмен ци. Лучше всего подходит парное совершенствование, — глаза Мобэй-вана, до этого спокойно обнимавшего жениха, раздражённо прищурились, и она заторопилась продолжить, — но вступать в цветочную битву совсем необязательно. — Не рычи, Бай-эр, не одному мне тебя к половине молодняка Севера ревновать, — хихикнул господин Шан, поглаживая рукав недовольного ледяного демона. — И потом, мы с тобой сколько ци уже в Лян-эр влили, м? Значит, для закрепления и символического минимума хватит. Примерно как когда нас с тобой братцы к себе захапали. — …Они нас целовали. Лиса была готова поспорить на собственный хвост, что ледяной демон сейчас дулся и вредничал просто из любви к искусству. Ну и чтобы показать, насколько ценит своего дуйсян. — Так ведь только в щёку! — господин Шан продолжал увещевать принца Севера с серьёзной мордочкой… Слишком уж серьёзной. И верно, ледяной демон ещё немного посверлил своего заклинателя взглядом щенка с оттоптанным хвостом (с поправкой на маловыразительную мимику их клана), но уголки его рта подозрительно подрагивали, и в конце концов женихи синхронно прыснули. — Иди уже, — подтолкнул Мобэй-ван юношу под локоть, и тот действительно поднялся на ноги и с лёгкой улыбкой подошёл к ней, протягивая руку. Цзяохуа Юэлян нерешительно взяла его за ладонь и позволила поднять себя на ноги, тут же оказавшись в мягких объятиях. Шан-чжужэнь — нет, теперь, пожалуй, Шан-сюнчан — негромко сказал: «Ну, здравствуй, Лян-сяомэй!» и торжественно поцеловал её в лоб, прямо поверх метки, демонстративно принимая её вместе с демоническим происхождением. Она шмыгнула защипавшим носом, чмокнула новоявленного старшего брата в щёку и прижалась, спрятав повлажневшие глаза на плече. — Что случилось, сяомэй, тоник перестал действовать? Она помотала головой, потом всё-таки призналась: — Сюнчан похож на ифу, хлюп… — шмыгнула она ещё раз. — Такой же уютный. — Аха… Всё в порядке. И для меня честь — сравнение с Чжунли-цяньбэем. Он несколько раз погладил её по спине, молча позволяя взять себя в руки. Потом ещё раз потрепал ласково уши и повернулся к целителю Му. — Ну что, я, кажется, обещал сдаться на осмотр?