Своими руками

Небылица: особа королевской крови требует продолжения банкета (МБ/ШХ|ЛГЦ, всё ещё отравление Чёрной Оттепелью)

Пожилой алхимик последний раз был в Царстве Людей ещё до того, как, собственно, стал алхимиком. То бишь, будучи в возрасте как раз между мальчишками, решившими сегодня начистить друг другу морды и остальные части тела. И, соответственно, с тех пор ни разу не сталкивался с людьми, так что уже успел подзабыть впечатления от их инаковости. К тому же, тогда ему приходилось либо сталкиваться клинок к клинку с заклинателями, либо наблюдать сверкающие пятки удирающих в страхе смертных — так что сейчас Мо Байи сомневался, что хорошо понимает, что такое вообще человек и чем именно он отличается от демона. А вот двоюродный внук — возможно, из-за своего дара ходить сквозь тени — разбирался в людях куда лучше уже сейчас. Достаточно, чтобы предложить альянс, и не с кем-нибудь, а с сильнейшим орденом из всех. И даже чтобы втянуть его самого в переписку, путь пока и сугубо профессиональную. Так что когда Бай-чжисунь, едва успев запечатать наружную дверь его покоев и понять, с какой именно отравой они имеют дело, пообещал помощь и исчез в тенях… Байи сразу подумал, что эту помощь будет оказывать человек — или как минимум полукровка, имеющий достаточно человеческой крови в жилах, чтобы начхать на Оттепель. Осведомлённость Мобэй-вана о природе далеко не самого известного яда тоже была весьма… нетипичной — но этот вопрос мог и подождать. Это был не самый важный секрет Бай-чжисуня в текущих обстоятельствах, хах. Приведённый внуком юноша с открыто заплетёнными помолвочными косами и не менее демонстративно надетыми знаками защиты и покровительства превзошёл все смутные ожидания Байи. Хрупкий, тонкий и звонкий, но при этом почти их не боящийся. Так, опаска, тут же отброшенная в сторону ради дела. Полагающийся на защиту жениха — но и сам готовый показать зубки. Отказывающийся раболепно склоняться перед одним из сильнейших демонов Севера, пусть и тяжело пострадавшим, как это сделал бы любой демон сравнимой с мальчишкой силы — и уважительно обратившийся к нему, как мастеру и старшему родичу. Мстительно и жёстко ответивший на резкие слова измученного ядом Сюэцю — и всё же согласившийся лечить. Как же, наверно, веселился сяо Бай, когда они вслух рассуждали о его дуйсян как о демонице с огненным наследием! Юноша тем временем без колебаний принял афродизиак из рук впервые увиденного алхимика — и скромно скрылся за ширмой. Хотя не то чтобы она давала очень уж много приватности. По крайней мере, все вздохи и стоны слышно было отменно, да и Бай-чжисунь, пока сам Байи возился с подставленным ему предплечьем, ровно складывая раздробленные кости и укутывая руку в новый ледяной лубок, постоянно отвлекался на небольшое, походя сотворённое им облачко тени. И вместо того, чтобы стискивать зубы или ругаться вполголоса, облизывал губы с мечтательным видом и поголубевшими скулами. Последние сомнения относительно того, куда конкретно был направлен взгляд сяо Бая, развеялись в момент достижения Сюэцю и сяо Хуа сияющего пика. Юный демон встревоженно напрягся и шагнул к увеличившемуся порталу за удар сердца до того, как жених позвал его. Новость о том, что юноша перенапряг духовные вены, заставила Байи нахмуриться — о человеческом совершенствовании он знал чуть больше, чем ничего, а потому и помочь не мог. В отличие от внука, кажется, неплохо справлявшегося. Хотя лечить повреждения, полученные от ци одного ледяного демона, почти такой же ци другого, пусть и более юного… Это звучало достаточно абсурдно, чтобы оказаться правдой, но разобраться в причинах такой дичи явно стоило — равно как и вообще в уровне взаимодействия наречённых, понимающих друг друга почти без слов. А вот куда более бодрый голос Сюэцю алхимика порадовал, так что Байи еле сдержался от того, чтобы немедленно заглянуть за ширму и уцепить племянника за запястье. Но риск заражения Оттепелью пока ещё нельзя было сбрасывать со счетов — и он вместо этого подал голос, напоминая о своём присутствии: — Если сяо Хуа нуждается в помощи и может подсказать этому боцзугуну, какие средства могут ему помочь?.. — Этот Шан благодарит за беспокойство, — сейчас говорок юноши был чуть тороплив, но звучал без напряжения, — но ему помощи уже не требуется. В отличие от шугуна, хах. — О. Тогда сяо Хуа может осторожно, не напрягая своё совершенствование, проверить состояние Сюэцю? — Без про… мммпф?.. Кажется, кое-кто заткнул мальчику рот. Хмм? — Я сам проверю. А, конечно. Этот кое-кто явно дорожит своим хрупким дуйсян. Однако, для сяо Бая лезть к совершенствованию отравленного было настолько же рискованно, как и для него, и Байи открыл было рот, чтобы напомнить, но… — …мммпф!.. — судя по возмущённому мычанию, Цветочек и с закрытым ртом умудрялся донести до жениха свою точку зрения, совпадающую с таковой у алхимика. — Нет, А-Хуа, — твёрдо продолжил сяо Бай, — дай своим духовным венам отдохнуть. Я верю, что у тебя получилось как минимум духовную составляющую яда вытряхнуть. Ты очень хорошо постарался. — Хмпф!.. Тьфу, Бай-эр, так нечестно! — возмутился уже членораздельно Шан Хуа. — И вообще, ты подсматривал?! — Ммм… присматривал, — согласился внук под фырканье Сюэцю. Алхимик немного позавидовал племяннику, который мог ещё и наблюдать эту комедию, а не только слушать. — Ладно, тебе можно. Но рисковать отравлением я тебе не позволю! — так его, Цветочек! Внук немного помолчал, но потом снова терпеливо продолжил переубеждать своего жениха: — Если я что и подцеплю, уж из меня ты яд сможешь вытрахать без проблем, ммм? И потом, я лучше понимаю состояние шушу и смогу оценить его точнее, чем ты. В последнем аргументе явно крылся какой-то намёк, но Байи никак не мог уловить мысль. — Аа… эмн… Блин, и не поспоришь. Ну вот, сдулся малец. Зато, по крайней мере, алхимик сейчас получит необходимую информацию.

(♡ω♡)

Сюэцю позабавила перепалка племянника с удобно устроившимся на его коленях женихом. Наконец, сяо Бай победно ухмыльнулся — но когда он потянулся к уцелевшему запястью (и да, Сюэцю собирался это позволить! ведь если бы мальчишка хотел его смерти, то ему достаточно было бы ничего не делать), тыльную сторону ладони сяо Бая тут же цепко прихватили тонкие пальцы. — Грр! А-Хуа!.. — Я просто присмотрю за твоей ци. К шугуну пока не полезу, — насупился и поджал губы Цветочек. — Хаах. Ладно, — неохотно уступил сяо Бай. Подставленное запястье было сжато когтистой ладонью крепко, но не чрезмерно, и холодная ци, внезапно сложившаяся в почти такую же гладкую, контролируемую струю, как у сяо Хуа — так вот как ему легко удалось подлечить своего человеческого жениха! — почти не задевая стенок духовных вен, скользнула к ядру. Облизала его, настойчиво оглаживая. Сюэцю прикусил губу, но всё же позволил сяо Баю заглянуть в самое сокровенное. Из-за этой дряни, едва не заставившей его растаять живьём, особо выбирать не приходилось — удостовериться в том, что ядро не пострадало, было необходимо. Он ожидал, что племянник, раздражённый необходимостью притащить сюда и подвергнуть риску своего жениха, не будет особо церемониться — но нет. Мальчишка проверял все закоулки его ядра тщательно, но почти деликатно, не доставляя дискомфорта большего, чем сама необходимость настолько интимно открываться младшему. Хотя после сегодняшнего поединка было очевидно, что Мобэй-ван слабее его только по ещё не выращенному толком резерву — и уже достаточно хорош как в боевых навыках, так и в их применении, чтобы заставить с собой считаться. И где только успел натренироваться? Как бы то ни было, заслуженная ничья в их дуэли несколько утихомиривала протестующие инстинкты Сюэцю. Равно как и то, что племяннику очевидно было не всё равно. Даже после всех его ошибок, включая сегодняшнюю. Эти размышления помогли Сюэцю, отвлекая от вторжения в самую уязвимую и обычно самую надёжно защищённую часть его естества — и да, это было сложнее, чем подставить Цветочку горло или, что так и не сложилось, хризантему. Так что он всё равно выдохнул с облегчением, когда сяо Бай убрал руку, позволяя струе своей ци рассеяться. Племянник негромко хмыкнул. Цветочек тоже уронил руку и задумался, жуя нижнюю губу. Но вроде встревоженными они не выглядели. Бобо нетерпеливо позвал из-за ширмы: «Ну что?» — Ядро чисто и ци тоже, А-Хуа вычистил духовную составляющую яда полностью, как я и ожидал. Но общее отравление пока ещё в наличии. Полагаю, симптомы тоже присутствуют — вялость, слабость, тяжело думать и раны медленно затягиваются, так? — Да, но хотя бы лихорадка спала, — подтвердил он, пожав плечами. Эти неприятности не так тяжело было перетерпеть, чем невыносимый жар во всём теле. — Так что дальше можно долечивать твоими эликсирами, боцзуфу. — Хэк. Вопрос в том, сколько времени на это уйдёт. Сюэ-чжи, ну-ка, дай и мне лапку, — высунулся из-за ширмы Байи-бо, требовательно поманив его. Сюэцю закатил глаза, но сунул дяде покалеченную руку — она была ближе. Уж кому, а Байи, скрупулёзно выполнявшему свои обязанности кланового алхимика и выписывающему тяжёлые родственные подзатыльники за риск своими задницами всем подряд, включая старейшин, он доверял. Уцепив его за предплечье и коротко пробежавшись вниманием по его духовным венам, бобо недовольно нахмурился: — Тц. Телесное состояние, действительно, довольно плачевное. Если не использовать парное совершенствование, то не меньше двух седмиц, а может, и месяц провозиться придётся, пока полностью восстановишься. Сюэцю недовольно поморщился. Врагов у него хватало, и шанса воспользоваться его ослабленным состоянием они не упустят. Хорошо, если обойдётся только парой-тройкой покушений — но учитывая, что отравление было публичным, и теперь о нём во Дворце наверняка знал даже самый последний голозадый бес, приходилось рассчитывать на куда более сложные расклады. Но тут вдруг прокашлялся Шан Хуа, привлекая внимание: — Кхм. У этого Шана возникла мысль. Хоть что-то лучше, чем ничего, особенно с учётом того, что кумкваты ещё вовсю действуют. Мальчишка нарочито покосился в пах Сюэцю, за всем остальным игнорировавшего пока полную готовность своего янского орудия. Ну да, возбуждение ещё не спало, но он как-то сомневался, что уже надсадивший совершенствование человек сможет продолжить. Хотя к чему-то же Цветочек сейчас это упомянул? — А-Хуа… — попытался возразить своему жениху нахмурившийся и теснее сжавший объятия племянник. — Нет-нет, Бай-эр, ты ещё не знаешь, что я придумал. Сейчас покажу, дай руку. Смотри, можешь выстроить со мной плетение ци вот так?.. аха, теперь здесь подвернуть… видишь, как устойчиво получается? Сяо Бай сосредоточенно свёл брови, деликатно придерживая тонкое запястье, потом согласно хмыкнул и просветлел лицом: — Это сравнение энергии шушу с Небесным огнём тебя натолкнуло?.. — Именно, — просиял сяо Хуа. Потом пояснил вопросительно поднявшему брови Сюэцю, — в отличие от вас, у людей далеко не все способны на совершенствование. Потому, чтобы не терять учеников почём зря при прорывах, у нас всем показывают такое плетение для совместной циркуляции ци. Правда, большинству ровно настолько, чтобы смогли при нужде принять помощь от старшего. — А тех, от кого ожидают большего, учат полностью? — уточнил племянник. — Аха, чтобы будущие наставники, старейшины и мастера учились подстраховывать младших от Небесного гнева. — А если оно слетит в процессе? — нахмурился Байи. И то верно, не хватало опять навредить хрупкому мальчишке, переоценившему свои силы и концентрацию. Особенно после того, как уже заработал долг жизни перед ним. — Не слетит, его нарушить ещё постараться надо, — мотнул головой Цветочек. — А вот сейчас и проверю! — решил Сюэцю, потянувшись здоровой рукой к всё ещё сплетённым пальцам младших. Вбросил немного ци в их общий поток, прислушался… Однако! Косичка из синих и янтарных прядей, чем-то напоминающая плетение помолвочных кос, пропустила его ци внутрь и обхватила со всех сторон, упруго перехватывая и укрощая всплески. — Да уж, не видел бы, как хорошо сяо Бай контролирует свою ци, не поверил бы. Племянник попытался состроить невозмутимую физиономию, но принявшие голубоватый оттенок кончики ушей и гордо вскинутая голова выдавали его довольство похвалой. Мальчишка встряхнул своей гривой и с прищуром добавил: — На глубокое единение наших резервов всё равно не хватит. — Ммм, как мы А-Ци выводили на сияющий пик? — предложил сяо Хуа, немного порозовев. Племянник, что-то про себя прикидывая, наклонил голову, потом приподнял уголок рта: — Не только. Как я тебя будил пару дней назад. — Ооо… Но, полагаю, шугун лучше разбирается в игре на лютне, чем на флейте… Что ж, я всегда могу начать с того, чтобы показать мелодию сам, — Цветочек порозовел ещё сильнее и ухмыльнулся, а средоточию мужественности Сюэцю достался ещё один взгляд, на этот раз лукавый и жаркий. Хах, какое… лестное предложение! — Пф. Тогда я оставлю вас, мальчики, и пока займусь тониками для Сюэ-чжи, — решил Байи, поправляя ширму. Потом замер и очень серьёзно добавил. — сяо Бай, сяо Хуа, спасибо вам обоим.

(♡ω♡)

Начальная опаска Шан Хуа перед Линьгуан-цзюнем была придавлена сочувствием страдающему от мерзейшего яда демону, смешанным со злостью на того, кто и Бай-эру большую часть детства отравил, и перед лицом спасения решил повыёживаться. Но потом это первое, неоднозначное впечатление оказалось смыто неожиданным извинением за обидные слова и ещё более необычной (для того, кто не привык иметь дело с людьми) осторожностью движений шугуна во время парного совершенствования. Последней же чёрточкой в иероглифе для юного заклинателя стала искренняя благодарность и отказ от продолжения парного совершенствования из заботы о его здоровье. Однако оставлять дела недоделанными ученик Аньдина не любил, ни сейчас, ни даже в прошлой жизни. И даже если сегодняшний сюжет выстроился так, что принять его как гостя на своём заднем дворике Линьгуан-цзюню сегодня не доведётся — ха! В распоряжении Самолёта был миллион сюжетных поворотов и тропов, позволяющих разнообразить бесконечные па-па-па-сцены, неужели среди них не найдётся чего-то применимого здесь? Идею ему действительно подало сравнение с молнией во время прорыва — и да, его протагонисту несколько раз случалось помогать одной из своих бесчисленных девиц преодолеть узкое место и подняться на новую стадию совершенствования. Так что Шан Хуа без зазрения совести спёр из собственной новеллы этот сюжетный ход — и с удовольствием обнаружил, что его демон не только легко подстроился под плетение, но даже опознал технику с полпинка. Кто-то из альтернативно-будущих пиковых лордов — скорее всего или он сам, или Му-дайфу — догадался выдать Мо Баю и этот инструмент для подстраховки, за что им честь и хвала. Стоило ему добиться согласия Бай-эра, и его жених развил бурную деятельность. Наверняка успел уже нафантазировать что-то интересное, пока, кхм, присматривал. Последние штаны на Шан Хуа испарились в мгновение ока, оставив его сидеть голым задом на пока ещё спрятанном под тканью впечатляющем бугре, так как сам Мобэй раздеться до конца не удосужился. Горшочек со смазкой тоже перекочевал к жениху — айя, кажется, сегодня всё-таки будет сорвана хоть одна хризантема — да и заинтересованно смотрящего на них дядю Бай-эр, совершенно не стесняясь родства, поманил к ним. Шугун неторопливо облизнулся, томно прикрыл фамильный синющий взгляд веками и подобрался поближе, двигаясь плавно, несмотря на все ранения. Протянул руку к его плечу и заколебался: — Ваше плетение? — Уже запущено, — прогудел над ухом Бай-эр. Действительно, по духовным венам Шан Хуа уже циркулировали не просто разноцветные струи ци, а упругие плетёнки, подхватывая синие прядки от груди жениха, к которой он прижимался спиной, и от поглаживающей его живот широкой ладони. Старший демон на пробу огладил его плечо, прислушиваясь к совершенствованию. Удовлетворённо усмехнулся, показав кончики клыков, и уже увереннее сдвинул ладонь на грудь, когтем большого пальца дразняще царапнув бутон соска. Блять! — Шугун уже успел забыть? — возмутился он, перехватив руку и с усилием сжимая запястье. — Шугун хочет научиться и просит сяо Хуа направить его в познании человеческих пределов, — низкий от возбуждения, чувственный голос демона продрал его вдоль позвоночника куда острее и сильнее, чем до того его ци. А урчащий смешок Бай-эра, взявшегося вылизывать и покусывать метку на плече, совсем не помогал. Эй, твоего жениха тут клеят вовсю, хоть бы рыкнул разок для приличия, вместо того, чтобы — аах! — оставлять засосы и делать вид, что так и надо! — А, пошло оно всё в Диюй, — остановить оживляющегося на глазах Линьгуан-цзюня он вряд ли уже сможет, так что Шан Хуа нерешительно отпустил удерживаемое запястье и сдал позиции. Впрочем, он не упустил случая напомнить, что совсем уж бесконтрольным демон не останется, — Но если шугун посмеет за них выйти, то всё ещё рискует потерять конечности. Беловолосый демон серьёзно кивнул. Интенсивность его взгляда, хоть и была смягчена чувственно полуопущенными веками, но тоже определённо была семейной, заставляя Шан Хуа плавиться — ну или как минимум краснеть от неловкости. Холодная ладонь накрыла его горящую щёку — аха, наконец-то шугун начал чувствоваться привычно прохладным, а не тёплым, что для ледяных демонов приравнивалось к горячечному жару. За ней последовали губы, и Шан Хуа вцепился в плечи целующего его Линьгуан-цзюня, приоткрывая рот и лизнув навстречу пробующему его на вкус языку. Мобэй-ван, не прекращая ласкать его плечо и шею, сдвинулся так, чтобы теперь юный заклинатель сидел на пятках между широко расставленными сильными бёдрами. Шан Хуа ахнул в рот старшего демона, почувствовав оглаживающие его расщелинку скользкие пальцы, и впился в плечи сильнее. Это вызвало ответный одобрительный звук у шугуна, углубившего поцелуй. И да, целоваться он определённо умел! Демоны слаженно приподняли его, и через несколько вдохов заклинатель уже начал стонать, зажатый между двумя горячими, хоть и несколько потрёпанными красавцами, и испытывающий вторжение с двух сторон — настойчивого языка, оглаживающего его рот сверху, и пока ещё одного пальца, осторожно вжимающегося в складочки хризантемы внизу. Им вторили блуждающая по его телу непривычно изящная ладонь и влажные прикосновения жадного рта на загривке. Ещё немного, и эти… гррр!.. бесстыдные демоны попали в один ритм, почти заставив его потерять контроль. Почти, потому что самым упрямым уголком своего сознания Шан Хуа ещё помнил о том, ради чего всё это затевалось, и о своём посуле показать шугуну пару мелодий на флейте, аха. Поэтому он не позволил себе полностью отдаться таким сладким ощущениям и, с трудом вырвавшись из поцелуя, подтолкнул Линьгуан-цзюня назад, пробормотав, что ему нужно больше места, и покосившись со значением на прижавшийся к животу демона длинный, но — хвала Небесам — не особо толстый нефритовый стебель. Поняв, чего он хочет, шугун отстранился. Шан Хуа опустился вперёд, опираясь руками на немного разведённые стройные бёдра беловолосого демона. Мимолётно отметил, что следы от царапин у того наконец-то начали подживать, и прогнул спину, отдавая свой зад в полное распоряжение Бай-эра, одобрительно рыкнувшего и сладко смявшего половинку в ладони. Лёг грудью на подставленные бёдра и притянул к себе освободившейся рукой дразнящий его своим видом янский корень, немного потемневший от прилива крови, но всё ещё напоминавший мрамор. Линьгуан-цзюнь тяжело дышал и неотрывно смотрел на него потемневшим взглядом. Чувствуя, как сзади в него погружаются уже два пальца, Шан Хуа усмехнулся и лизнул головку. Подразнил её языком, ощупывая все уголки от уретры до уздечки, поглаживая под крайней плотью и отмечая, в какие моменты шугун напрягается сильнее и издаёт тихие горловые звуки. Ещё не стон, но уже близко, да. Когда он втянул головку в рот и немного расслабил тело, позволяя движениям трахающего его пальцами Мобэя нанизывать его на солоноватый стержень примерно до середины длины, Линьгуан-цзюнь не выдержал и начал стонать в голос. В растрепавшуюся шевелюру заклинателя вплелись изящные, но сильные пальцы, легонько оттягивая его за волосы обратно после каждого толчка. Шан Хуа довольно заскулил и начал усерднее всасывать в рот ствол и головку, оглаживая чувствительные места языком каждый раз, когда это было возможно. Краем сознания он отметил, что в его хризантему втискивалось уже три пальца, растягивая почти болезненно. Эти качели продолжались какое-то время, набирая размах, пока он не начал на движении в одну сторону насаживаться на всю длину пальцев, вознаграждающих его давлением на волшебную жемчужинку простаты, а в другую — со стоном трепетать горлом вокруг черепашьей головки. Блять. Это было горячо настолько, что сладкий ком напряжения внизу живота начал пульсировать, вознося его на пик наслаждения. Но в самый последний момент пальцы исчезли из его растянутой дырочки, властно сжав вместо этого основание его ствола, к которому на этом заходе никто ещё даже и не прикасался — и Шан Хуа содрогнулся, с блаженным мычанием нанизываясь на нефритовый стержень Линьгуан-цзюня до упора, духом воспарив в небеса, но так и не излившись в жёсткой хватке стальных пальцев жениха. Он отстранённо почувствовал, как на волосах сжимаются когтистые пальцы, неторопливо стягивая его с длинного ствола. Вдохнул и закашлялся, прочищая непривычное к вторжению горло. Бай-эр мягко приподнял и притянул его к себе, позволяя опереться на свою широкую грудь и отдышаться.

(♡ω♡)

Задним числом Сюэцю успел удивиться тому, как упорно стремился помочь ему юный Шан Хуа — насколько хватало невеликих пока сил и чуточку сверху. И насколько легко сяо Бай принял решение своего жениха продолжить парное совершенствование. Казалось, племянника беспокоила только безопасность его хрупкого человеческого мальчишки, и стоило её обеспечить, как все возражения тут же увяли. Ни единого ревнивого взгляда или раздражённого рычания, ни попытки урвать себе тигриную или даже драконью долю внимания своего сокровища. Единственный острый прищур достался Сюэцю в подтверждение напоминания Цветочка о необходимости помнить о границах разумного. Вместо ревности юный ледяной демон сосредоточился на том, чтобы поддержать и разнежить трепещущего под их совместными ласками юношу, доверяя и позволяя сяо Хуа повести свою сольную партию — на флейте, ха! И когда Цветочек нырнул к его паху, а жаркий язычок протанцевал по черепашьей головке, сяо Бай смотрел на этот энтузиазм с одобрением и гордостью. Гордостью, с какой на Сюэцю когда-то смотрел дагэ на его первой успешной охоте. А потом племянник лукаво усмехнулся уголком рта и резко погрузил свои скользкие пальцы между подрагивающих половинок персика, подталкивая жениха взять глубже. Аах! Цветочек охотно влился в жёсткий ритм, без сопротивления надеваясь трепещущим ртом на его напряжённый нефритовый стебель, выбивая сладострастные стоны из него и вторя им сам нежной вибрацией горла на каждом толчке. Сюэцю прихватил юношу за волосы, легонько оттягивая их, одним взглядом спросив — и получив, о Небеса! — позволение на эту вольность у сяо Бая. Влил свою ци, ощущая, как её ласковым и надёжным объятием обволокло текучее, но упругое плетение — точно так же, как обнимал и втягивал в себя его естество жадный горячий рот, как прижимался к нижней стороне ствола мягкий язык, посылая ответный поток лёгкого янтарного пламени, перевитого с надёжной прохладой. Цветочек отдавал себя истово и без оглядки, опираясь на безусловную поддержку сяо Бая, подхватывая и усиливая её всем своим существом — и бережно даря ему. Это было… Сюэцю чувствовал себя так, как будто его сердце крохотным птенцом трепетало, обхваченное двумя парами ладоней, переплетающихся пальцами. Как будто его сердито отругали за клюнутый до крови палец, но всё равно укрывали от непогоды, поглаживали пёрышки и подсовывали под клюв самые аппетитные кусочки. Он чувствовал себя… частью семьи. И глубоко под накатывающим с каждым движением жаром возбуждения крохотным семечком в нём проклюнулось желание защитить этих мальчишек, так настойчиво спасающих его — не потому, что заслужил, или признал за собой долг, а просто так. Просто потому, что он им не чужой. Когда Цветочек забился в судороге сияющего пика — на этот раз правильной, прошибающей чистейшим наслаждением — и закашлялся, сбившись с ритма, Мо Сюэцю снова встретился взглядом с племянником. Подождал, пока тот ласково обнимет ещё подрагивающего и тяжело дышащего жениха — и привалился к ним, слушая колотящееся сердце сяо Хуа и благодарно сжав ладонью плечо сяо Бая. А потом с усмешкой мурлыкнул: — Этот шугун благодарен Цветочку за урок игры на флейте, — добавил дразнящее прикосновение губами к ключице, заливающейся нежным румянцем, — и постарается повторить мелодию… с вариациями, ммм? Племянник весело фыркнул, а сяо Хуа зарылся носом в его волосы, обдавая тёплым дыханием кончик уха, и огладил рукой его левое плечо… бицепс… Потом остановился и издал неопределённый недовольный звук, придерживая его за локоть и повернувшись к жениху: — Бай-эр, в таком состоянии шугуну, наверно, будет неудобно. Особенно, если ты собираешься в это же время сорвать мою хризантему. Надо что-то придумать! Его голос звучал почти капризно, таким тоном обычно девицы из гаремов выпрашивали у своих мужей новые украшения или одежды, утверждая, что всё прежнее им не идёт или вышло из моды. — Конечно, А-Хуа, — без малейшей заминки согласился сяо Бай. Затем после паузы в пару вдохов хмыкнул, и плечо под ладонью Сюэцю задвигалось. Там, куда племянник указал рукой, вспухли тени, и из них появилось массивное низкое кресло — чуть шире, и его пришлось бы назвать диваном, а будь оно богаче украшено — троном. Цветочек встрепенулся, тоже оглядывая новый предмет мебели: — Ооо? У тебя есть идея? — Если шушу отодвинется и сядет спиной к стене, а кресло поставить перед ним… — …Аха, высота будет в самый раз, и опереться будет на что, — радостно отозвался сяо Хуа, выпутался из объятий и вскочил. Перед глазами Сюэцю появился будущий объект его внимания — ровный, тёмно-розовый, почти прижавшийся к гладкому подтянутому животу янский корень, немного короче его собственного. Цветочек переступил ногами в белых носочках, подбоченился, а потом решительно прошагал к креслу: — Бай-эр, помоги переставить, а шугун пока устроится у стены. — Мгм. Сюэцю закатил глаза на хозяйственно распоряжающегося Цветочка, но послушно придвинулся спиной к прохладной каменной стене. Мальчишки перенесли кресло, не напрягаясь — всё-таки хоть сяо Хуа и не мог пока похвастаться особо высоким совершенствованием, но уже не был так слаб и жалок, как смертные люди. И то хорошо. И вот уже прямо перед его глазами в кресло уселся и широко раздвинул ноги племянник, незаметно успевший обзавестись весьма неплохой и массивной — в деда — фигурой. Остатки одежды он уже сбросил в процессе, и Сюэцю тут же убедился, что уж этот гордо вздыбленный нефритовый столп был вполне соразмерен остальным статям. И вот такой непревзойдённый таран сейчас придётся принять в себя невысокому и стройному Цветочку? Мда. Юный заклинатель пристроился на широком подлокотнике и благодарно поцеловал жениха в щёку: — Бай-эр всё замечательно придумал! Сяо Бай пожал плечами, глядя на Цветочка с настолько сентиментальным выражением лица, что он не мог не поддразнить племянника: — Смотри, совсем размякнешь! Как потом будешь от придворных отбиваться? Мальчишки синхронно фыркнули, и сяо Хуа покачал головой: — Это вряд ли. И от шугуна Бай-эр, как я погляжу, сегодня отбился вполне прилично, м? Мо Бай усмехнулся, подтягивая за талию на свои колени жениха, и бросил на него сверху вниз нарочито надменный взгляд. В такой позе да с таким выражением лица… Сюэцю, пожалуй, впервые увидел сейчас проблески того, какой Король Севера может вырасти из нынешнего наследника. Мо Бай шевельнул ногой, опуская стопу на его бедро и слегка притопнув босой пяткой — напомнив ему без слов, насколько он НЕ был мягок. В колене скрежетнули ещё не сросшиеся осколки кости, и комок колючей боли тут же отозвался усилившимся жаром в паху. О да, именно таким должен быть сюзерен, попирающий ногами врагов и щедрой рукой… или не совсем рукой раздающий милости приближённым! Сюэцю одобрительно зашипел и признал: — Аргумент. Племянник усмехнулся сильнее, показывая кончики клыков, и благосклонно огладил его бедро пальцами ноги. Ха, если мальчишка будет продолжать в таком русле, то, когда он заматереет, действительно не стыдно будет такому трон уступить! Затем сяо Бай подхватил своего жениха, помогая ему устроиться, опираясь согнутыми в коленях, подобранными под себя и широко разведёнными стройными ногами на свои бёдра, и приподняться. Сяо Хуа откинулся на грудь жениха под негромкое напоминание: «Прогнись для меня», сосредоточенно прикусил губу и, нашарив рукой массивный небесный столп, начал медленно на него насаживаться. Он жмурил глаза и дышал с усилием, а прямо перед глазами Сюэцю дырочка с туго натянутыми краями, трепеща и пульсируя, постепенно и с паузами опускалась на толстый и длинный янский корень. Сяо Бай, шепча на розовое ушко ободряющие благоглупости, одной рукой поддерживал жениха под бедро, а подрагивающие пальцы другой, негнущейся и скованной ледяной коркой, сомкнул на подлокотнике кресла, оставляя на прочном дереве глубокие царапины. Что ж, усмехнулся Сюэцю, если у племянника не хватает рук, он не против одолжить свою. Тем более, что у деликатного Цветочка, вон, уже капельки слёз повисли на ресницах. Демон лизнул свои пальцы, смачивая их прохладной слюной, и огладил тончайшую кожицу горячего ствола. Спустился к нефритовым бубенцам, покрытым нежным пушком и уже таящим в себе искры вкусного цзина. Приласкал их и огладил чувствительный мост — ниже, ниже, к самому краю хризантемы, вырвав высокий стон и жаркий полушёпот: «Ещё!» Придвинулся ближе, упираясь согнутым коленом здоровой ноги в основание кресла, вскинул глаза и под двумя жаркими взглядами медленно втянул в рот солоновато-пряную черепашью головку. Сквозь мускус желания пробивался суховатый запах бумаги и чернил — ах, как обманчиво невинно пах их ядовитый цветочек. Сюэцю всецело одобрял подобное коварство. Сяо Хуа опускался всё ниже и с высокими стонами вбирал в себя всё большую часть естества своего жениха, а Сюэцю дразнил его языком и оглаживал нежную кожу на внутренней стороне бедра, отвлекая от жгучего чувства растяжения и вытягивая из нежного горла сладкие ахи и беспомощный скулёж. Когда нефритовый столп сяо Бая погрузился уже больше, чем наполовину, Сюэцю подхватил дрожащего юношу за ногу и затянул её на своё плечо, упирая подошвой в стену за своей спиной и бережно поддерживая, чтобы не позволить Цветочку дёрнуться или осесть рывком. Племянник одобрительно рыкнул и повторил то же с другой стороны. Теперь они вдвоём полностью контролировали медленное насаживание тесной дырочки на толстый ствол, а Цветочек скулил и хватался за их руки и за волосы Сюэцю. Демон мимолётно порадовался, что Байи-бо заранее догадался выпутать шипы из его боевых кос — и подался вперёд между раздвинутых и вскинутых бёдер, погружая в себя нефритовый стебель глубже. Рыкнул на пробу, когда головка коснулась горла, и под тонкий вскрик плавно заглотил ствол до конца. Высокий нежный голос юного человека сплёлся с его вибрирующим рыком и низкими стонами сяо Бая, которого наверняка сейчас так сладко сжимало горячее нутро. Сяо Хуа комкал в кулаке волосы Сюэцю, выгибался и уже совсем не обращал внимания на то, как его тело преодолело последние цуни, прижимаясь округлыми половинками персика к животу жениха. Сюэцю с развратным чмоканием выпустил из себя аккуратный нефритовый стебель почти полностью — не потому, что ему нужно было вдохнуть, вовсе нет — но чтобы набрать воздуха для новой порции вибрирующего порыкивания, вырывающего такие замечательные звуки из обоих мальчишек. Пусть ему не приходилось раньше возлежать с мужчинами, но уж принимал подобные ласки он сегодня не впервые… и, наверно, Вэй-эр одобрила бы такое применение своей науки. Юный человечек тяжело дышал, распластавшись на груди племянника, бережно придерживающего стройное тело. А в нижней части подтянутого гладкого живота под персиковой кожей вырисовывался бугор столпа, на который Цветочек наконец уселся полностью. Сюэцю усмехнулся и накрыл выпуклость ладонью, легонько надавливая и издав смешок сквозь лежащую на языке головку — одно это движение, и гляди, как сладко выгнуло их обоих! Сяо Бай сверкнул глазами и двинул бёдрами, круговыми движениями втискиваясь ещё глубже и сквозь нутро сяо Хуа потираясь головкой об его ладонь. Зажатый между двумя демонами, юный заклинатель застонал почти жалобно, плеща в Сюэцю с руки на затылке и кончика янского корня своим ярким пламенем, вместе со всё ещё вплетёнными в него холодными синими струями. Ах, как слажены, как хороши вместе были мальчишки, как гармонично сплеталась их ци! Сюэцю насадился снова, ощущая мелкие толчки теперь и горлом, но не убирая руки. Ноги Цветочка соскользнули со стены, обнимая его и толкая пятками в спину с нетерпением юности. Тонкие пальцы на затылке судорожно прижимали его ближе в такт коротким, резким движениям сяо Бая и вторящим им сладким вскрикам и порыкиваниям. В Сюэцю всё нарастающим потоком вливалась янтарно-сапфировая ци, и он щедро отдавал её обратно, добавляя и свой поток, текущий сейчас почти без всплесков на желании защитить, и порадовать, и добиться доверия большего, чем та капля, которая дала ему допуск к этому хрупкому телу. Последним ясным уголком сознания, не затуманенным весенней страстью и не охваченным желанием воздать сторицей за искреннюю заботу, в кои-то веки полученную им, демон успел подумать — насколько близким к настоящему прорыву окажется действие ци двух священных демонов на совершенствование их Цветочка? Впрочем, эта праздная мысль тут же погасла, смытая усилившимся потоком ци — и цзина, плеснувшего внутрь него горячей волной семени. Сюэцю содрогнулся и поспешно уронил руку вниз, обхватывая себя и тут же излившись в собственную ладонь. Хватка на нём ослабла, и демон выпустил постепенно обмякающий янский корень изо рта, устало прикрыв глаза и прижавшись щекой ко всё ещё подрагивающему тёплому бедру. Рассеянно поднял руку к лицу, слизывая с пальцев жемчужные капли собственного семени… Впереди было ещё много хлопот — проверка состояния у Байи-бо, необходимость жёстко разобраться с тем или теми, кто заказал это покушение, более приятная обязанность поприветствовать как следует нового члена семьи, успевшего делом доказать, что достоин этого… Но перед этим можно было и отдышаться хотя бы пару фэней, купаясь в подаренном ему тепле и слушая постепенно успокаивающееся дыхание мальчиков.