Своими руками

Знаешь, какое умение помогает выиграть поединок, — не важно, физический или умственный? Способность быть там, где тебя не ждут. Наталья Солнцева, Последняя трапеза блудницы Дуэль! Я снова напоказ Готовлюсь к схватке без сомнений, Уколов избегал не раз, От острых лезвий вражьих мнений. Мой к стычке пыл не угасим В глазах врагов ко мне презрение, За то, что я в обиду им Имел своё на вещи мнение. Уж секундантов слышен гам, И вновь, перо вонзив в тетрадку, Судьбе кидаю я к ногам, От шпаг протёртую перчатку. Геннадий Будаев

Они с сяо Баем бок о бок вышли к объявленному месту поединка — в один из внутренних двориков Ледяного Дворца, вдоль стен которого уже толпились зрители. Ещё больше народу собралось на гребне стены, выглядывало из выходящих в нужную сторону окон и практически свешивалось с балконов — всё-таки прямо во двор рискнули зайти в основном те, кто был уверен, что в случае чего сумеет увернуться от шальной сосульки или даже прилетевшего в толпу ледяного демона. Где-то с этой многоцветной, шумно переговаривающейся толпой смешались около десятка подчинённых Сюэцю, приглядывающих за окружением. Но где-то там сегодня был и тот, кто собирался нанести удар исподтишка, соблазнившись женскими прелестями и звоном серебра. Линьгуан-цзюнь переглянулся с племянником, и они разошлись в разные стороны. Спокойным, размеренным шагом, почти скучающим даже — словно не ожидалось ничего особенного, словно не планировал никто из них показывать что-то стоящее внимания… Демонстрация уверенности, да — но и время, чтобы осмотреться. Масленая физиономия Цзяна мелькнула в толпе слева от наружных ворот. Но кроме того — буквально через пару десятков шагов в тени балкона притулился коренастый музыкант — как его там, Цинь Сун? — лениво перебирающий струны своей пипы. Сюэцю на миг сомкнул ресницы. Если кроме Цзяна к месту поединка явился и этот, то может быть и ещё кто-то. Кого пока не удалось заметить, или кто не засветился вчера, получив свои приказы раньше… Что ж, придётся фоново поддерживать сквознячок на площадке всё время дуэли. И сяо Бай наверняка тоже будет следить — Сюэцю уже не сомневался, что способы для этого у племянника есть. И мозги, как показали последние события, тоже. Выйдя на позицию, Линьгуан-цзюнь резко развернулся, позволяя полам накидки изящно взметнуться — и тут же отточенным движением отбросил её в сторону. Да, это было позёрство. Но такие маленькие детали были немалой частью его образа — и в том числе на них строился выгрызенный у судьбы успех. Он взглянул в глаза стоящего напротив в паре десятков шагов племянника. Тот, не отрывая взгляда, демонстративно размял кисти рук с выпущенными когтями и напрягся. Пора. Ледяные лезвия полетели с обеих сторон почти одновременно — не слишком много, всего лишь по десятку, и больше половины столкнулось в воздухе между ними. Хлестнула по плитам двора ледяная шрапнель. Сюэцю отбросил взмахом руки долетевшие до него сосульки и рванул вперёд, подхватывая ветром осыпавшиеся на плиты острые осколки и стремительно сокращая дистанцию. Они столкнулись на полдороге. Азартно скалясь, обменялись первыми ударами. Отшатнулись. Линьгуан-цзюнь с оттяжкой хлестнул порывом ветра — Мо Бай принял его на предплечье в плотном кожаном наруче и клубок теней. Миг спустя уже самому Сюэцю пришлось уклоняться от собственного же вихря, прицельно выброшенного ему за спину. Впрочем, даже пройдя сквозь тени, ветер ещё остался его собственным — так что вышло отмести его в сторону делано-небрежным взмахом кисти, отделавшись лишь хлестнувшим вдоль виска порывом да парой царапин. Но вслед за ветром метнулся и сяо Бай — и уж его показательным шлепком покачнуть бы не вышло. Они сшибались вплотную и вновь отпрыгивали, разрывая дистанцию. Смешивали удары кулаками с хлёсткими оплеухами когтистыми ладонями, сложенными лодочкой. Использовали стихийные атаки, чтобы скрыть собственные движения и срезать расстояние, припечатывая противника метким пинком утяжелëнного боевого сапога. Они кружили вокруг друг друга, принимая одни удары на блок и уворачиваясь от других, отвечая ударом на удар или пропуская очередную свистнувшую льдину насквозь, расплываясь для этого облаком — о, его чёрный вихрь и клубы теней сяо Бая стоили друг друга! Племянник действительно был хорош. Он заметно берёг силы, реже самого Сюэцю используя затратные площадные техники и предпочитая точечные удары — но при их разнице в возрасте и резерве это как раз было лучшей стратегией. Мо Бай даже не морщился, получив очередной удар, почти ломающий кость, — и дозировал силу собственных ударов. Бил так, чтобы вышибить дух, ошеломить, измотать, но не пытался искалечить и отчётливо сдерживался от самых опасных приёмов. Хотя юному Мобэй-вану и без того было, что показать. Взять хоть волосы — в отличие от тугих боевых кос Линьгуан-цзюня с вплетёнными по всей длине острыми шипами, грива мальчишки была собрана в простой конский хвост. И на ветру этот хвост вился так, будто умолял ухватиться за него и хорошенько дёрнуть!.. Но когда Сюэцю решил преподать племяннику урок, ему пришлось с болезненным шипением спасать рассечённую почти до кости ладонь. Злорадно ухмыльнувшийся сяо Бай только демонстративно встряхнул волосами, настолько пропитанными ци, что кровь с них просто соскользнула, не оставив и следа. И без того прочные, с такой пропиткой волосы резали плоть не хуже боевых струн. Хха, хорош приëмчик, такой и себе не грех скопировать! Сюэцю тоже усмехнулся, не менее демонстративно закрыв порезы на ладони — и снова ринулся в бой.

(・ω・)

Бой неравных не длится долго. Кто-то допускает ошибку, или выматывается, или просто не успевает за более быстрым противником… Опыта и скорости у Мо Бая было более чем достаточно, но вот грубой силы… Его мощь ещё только росла, и поединок с дядей — показательный, не насмерть, когда нет смысла рисковать всем, выкладываясь в паре ударов — показывал это более чем очевидно. Дыхание ещё не сбивалось, но уже стало тяжёлым. Мелкие раны и ушибы саднили, не настолько, чтобы хоть как-то затормозить его, но достаточно, чтобы он уже не мог их игнорировать. Впрочем, дядя был попятнан дракой не меньше. Но вот энергии у Линьгуан-цзюня явно оставалось более чем достаточно — снежные вихри даже не начали характерно потрескивать по краям, выдавая напряжение, — в то время как от его резерва осталась едва лишь четверть. Пора было заканчивать. Они в очередной раз сшиблись и разошлись. Шушу стоял, прижимая руку к треснувшим рёбрам, он сам спешно затягивал льдом глубоко рассечённое предплечье. Мо Бай хмыкнул и призвал больше льда, окутывая им пострадавшую руку и от запястья вытягивая в обоюдоострый клинок в пару ладоней длиной. Шаг, второй, припасть к мостовой, расплываясь тенью. Рывок — и полупрозрачное чёрное лезвие вспороло бедро до самой кости, а ледяной наруч раскололся, приняв на себя ответный удар. Пинок под колено уже ослабленной ноги заставил Линьгуан-цзюня потерять равновесие — и Мо Бай смог уронить противника, заламывая руку за спину в болевом захвате и всем весом прижимая к разбитой мостовой. Это был рискованный приём — владеющему льдом ничего не стоит ударить стихией прямо с тела. Мороз для Мо Бая угрозой не был, но вот ледяной штырь в живот — не то, от чего он смог бы отмахнуться. Тут уж как в балансировке на бревне: у кого окажется лучше контроль, тот и перетянет на себя власть над клубящейся ледяной ци. Впрочем, дядя мог и просто рвануться грубой силой — каким бы ни был его излюбленный образ, Линьгуан-цзюнь оставался священным демоном в полной силе. Мог бы, но не успел. Несущийся к ним дротик они оба увидели — пусть и самым краем глаза — и почуяли одновременно. Дядя выбросил навстречу снаряду свободную руку, тормозя его встречным ветром и намораживая поверх пропитанной ядом кости корку льда, тут же начавшего таять. Мо Бай чиркнул по оперению замедлившегося дротика окутанными тенью пальцами — и вышвырнул его прямо на каменный стол в приёмном зале алхимика. Отпустив дядю полностью, он скользнул тенями к убийце — Цзяну, как и в видении — ещё только опускавшему духовую трубку. На ошарашенного слугу хватило всего пары движений — заломить руки, сковывая запястья льдом, и вторым куском льда заткнуть распахнувшийся для удивлённого вскрика рот, чтобы этот недоделанный ассасин не додумался в панике откусить себе язык. За спиной тоже началась какая-то сумятица. Оглянувшись, Мо Бай увидел, как приподнявшийся дядя выдёргивает из мостовой ещё один дротик, видимо, сбитый в полёте куском льда, а двое мордоворотов — его подчинённых? — тащат к нему вырывающуюся тощую фигурку в мужской одежде, но вопящую женским голосом. Цяо Лохань? Неважно, дядя с ней разберётся. Мо Бай хмыкнул, распахивая под ногами у своей добычи портал и с удовлетворением наблюдая, как широко раскрывается от страха единственный глаз пленника, проваливающегося в тени под ногами. А через мгновение резко вдохнул от обжигающей боли, прошившей ранее рассечённую руку. Он отреагировал без раздумий, отмахнувшись другой рукой и направляя поток ци к ране. Почувствовал, что лёд отказывается её закрывать — как в видении Цинхуа! — и выдрал горящую, как от проклятья небесного демона, плоть, распахав рану сильнее, но заставив жжение отступить. И только потом он смог осмотреться и оценить ситуацию. Перед ним выл и сжимался в комок на мостовой Цинь Сун, отчаянно зажимающий левой рукой культю правой. Оторванная кисть валялась под ногами, и перстни-когти на ней отливали чёрным — но только один был испачкан его кровью. Музыкант неудачно задел свежую рану — удар был слишком слабым и пришёлся вскользь, скорее ставя целью оцарапать сквозь лёгкую ткань, чем пробить плотную кожу наручей… Мо Бай всё ещё чувствовал жар в теле и выступившие на висках капли пота, но уже не пылал в лихорадке так сильно. Проверка ци показала, что тени слушаются без промедления, да и лёд, хоть несколько неохотно, но отзывается. Видимо, яд был нацелен в первую очередь против ледяного наследия — и в кровь успела попасть совсем уж мизерная доза, недостаточная для того, чтобы вывести его из строя. Хорошо. Он вздёрнул искалеченного убийцу за воротник, сконцентрировался и всё-таки сумел заткнуть рот и сковать льдом руки — прямо так, как Цинь Сун их всё ещё сжимал. Упакованный преступник тут же отправился в пустую камеру, а его оторванная рука — на стол Байи-боцзуфу для анализа. Повернувшись в сторону встревоженно глядящего на него дяди, Мо Бай шагнул к нему сквозь тени и с интересом осмотрел Цяо Лохань, действительно переодевшуюся в мужской костюм и даже изобразившую над верхней губой жидкие усики. Девица гневно зыркала на них и пыталась ругаться сквозь ледяной кляп. Ничего, ещё запоёт. Взмах руки — и она присоединилась к подельникам. Сбоку уже подбегал взволнованный алхимик, на ходу призывая из цянькуня флягу с лечебным эликсиром. — Он тебя ранил? — дядя обшарил его взглядом, наверняка заметив и капли пота, и неестественный румянец, и лёд на развороченной ране, который всё ещё подтаивал, отказываясь держаться прочно. Мо Бай пожал плечами: — Слегка. Переживу, — если честно, его сейчас больше беспокоила реакция Цинхуа на это ранение, чем собственное состояние, для отравленного в общем-то неплохое. Дед Байи всунул флягу в его неповреждённую руку с коротким «пару глотков», сам же вцепившись в запястье ниже раны. Отхлебнув, Мо Бай почувствовал, что жар начинает спадать, и с благодарным кивком вернул флягу сосредоточенно хмурящемуся алхимику. — Хаах. Тебе повезло, — наконец отпустил его запястье дед Байи, перетягивая рану какой-то тряпицей и заново закрывая ледяной коркой поверх. — Яда попало совсем немного, и твоё сопротивление огню помогло с ним бороться. Так что даже за срочной помощью к твоему лисёнку можно будет не обращаться. Разве что пусть поможет тебе поциркулировать ци по телу. Дядя выдохнул и ругнулся: — Гуевы заговорщики. Ведь видел я этого Циня перед боем. Только что он на тебя полез-то? — Не на меня, — мотнул головой Мо Бай. — Похоже, он целился в Цзяна и провалился в удар, когда я убрал его с дороги. Думаю, пытался заткнуть рот исполнителю. — Да уж, крепко я им хвосты оттоптал, — хмыкнул Линьгуан-цзюнь. — Девка эта переодетая с балкона смотрела, если бы не мои бойцы неподалёку, могла бы после атаки и улизнуть. — Далеко не ушла бы, — уверил дядю Мо Бай, и они переглянулись с одинаковыми хищными усмешками. Потом дядя попытался встать и раздражённо зашипел — пострадавшая нога подламывалась, отказываясь держать его вес. Мо Бай поддержал его за плечо, дед Байи подпёр с другой стороны — и общими усилиями Линьгуан-цзюнь всё-таки выпрямился, опираясь на дедово плечо. Жмущаяся к стенам толпа взволнованно гудела — видимо, у каждого было собственное мнение и о поединке, и о покушении, и об отправленных незнамо куда через тени наглецах, посмевших почти в открытую напасть на двоих высокопоставленных членов правящего клана. Покосившись в сторону ближайших оживлённо болтающих и жестикулирующих зрителей, дядя уточнил: — А результаты поединка? — Согласен на ничью, — приподнял бровь Мо Бай. Дядя наклонил голову, раздумывая. — Действительно, пф, заслужил, — и, покосившись вниз на раненую ногу, добавил, — даже более чем. Мо Бай передвинулся так, чтобы встать с дядей лицом к лицу, и они торжественно пожали друг другу руки, обхватывая пальцами предплечья и уважительно склонив головы. Толпа загудела громче, там и сям взрываясь одобрительными выкриками. Выпрямившись, он демонстративно окружил их всех троих кольцом теней, взглядом спрашивая, готовы ли они уйти, и после подтверждения открыл под ногами проход в покои алхимика.

(・ω・)

Шан Хуа упрямо не позволял себе впасть в панику, привычно занимая себя хлопотами. Отгородил выданной ширмой слабо освещённый уголок. Натаскал туда с десяток подушек в дополнение к мягким шкурам на полу, отметив мимоходом, что мастер-алхимик любил комфорт не меньше него самого. Нацепил на ширму и разложил под стенами якоря изолирующего ци массива. Проверил ещё раз наличие всего необходимого. Прошёлся туда-сюда по коридору, соединяющему приёмный зал с жилыми комнатами, прикидывая, как, если что, тащить по этому коридору пациента, чтобы не зацепить стену лишний раз — пострадавший наверняка будет изрядно потрёпан, как и в видении. Время от времени он останавливался, кусая губы и напряжённо прислушиваясь к пульсациям ци Бай-эра в своей Слезе Феникса. Поединок уже начался, и наследник Севера активно использовал техники, усиливал духовной энергией тело — в общем, выкладывался на полную катушку и наверняка был этим доволен. Во время охоты на гигантских червей Слеза вела себя похоже, да и тренировки Мо Бая тоже отзывались в артефакте, хоть и слабее. Сейчас, когда Бай-эр сражался совсем рядом, Шан Хуа мог ещё и чувствовать его передвижения по площадке для поединка — кружение на месте, метания и рывки, а то и резкие скачки через порталы с места на место, совпадающие по времени со вспышками ци в артефакте. Теневые техники отдавали в восприятии тьмой, в отличие от густо-синих волн, предшествующих особо быстрым движениям — усиление тела? — и самых холодных, колких и более светлых пульсаций, соответствующих призыву льда. Внезапный бряк из-за спины заставил Шан Хуа подпрыгнуть. Кое-как восстановив равновесие, Шан Хуа рванул в приёмный зал… Никого. Только на гладко отполированной поверхности огромного каменного стола в куске тающего льда лежал костяной дротик. Под орудием неудавшегося покушения уже скопилась мутная лужица, но, хвала Небесам, крови не было видно. Успели перехватить? Или же всё-таки нет, и Линьгуан-цзюнь ранен, но легче, чем в видении? Шан Хуа, подрагивая от напряжения и сжав кулаки, вслушался в завихрения сапфирового огонька в артефакте, не смея расслабиться, пока Бай-эр и его родичи не вернутся — мало ли что, мало ли кто… Вот ещё одна вспышка теневой ци — и вдруг огонёк духовной энергии Мо Бая сжался в плотный, будто бы болезненный комочек и почти замер. Вместе с ним замер, затаив дыхание, и Шан Хуа. Неужели зацепили? Чуть подрагивающий комочек духовной энергии начал было зловеще темнеть, потом дёрнулся и решительно полыхнул, возвращаясь к привычному оттенку. Пауза. Призыв льда. Портал — на его мысленной карте Мо Бай остался на месте… переправил напавшего в камеру? Меньшая вспышка теней оставила на столе рядом с дротиком оторванную — бррр! — и истекающую кровью мужскую кисть с пальцами, унизанными когтистыми перстнями. Ещё один портал перенёс уже самого Бай-эра на пару десятков чи, следующий — опять без него. Да что за хрень там у них вообще происходила?! Шан Хуа уже совсем извёлся, когда очередная вспышка теневой ци совпала с появлением тёмного облака, поднимающегося от пола, в котором стояли трое — все на ногах! Дуэлянты были растрёпаны, измотаны, покрыты мелкими ранами и густо заляпаны кровью. Линьгуан-цзюнь тяжело опирался на плечо поддерживающего его деда Байи и чуть отставил правую ногу, где через корку льда просматривалась глубокая рубленая рана. Бай-эр стоял сам, сведя брови и сверкая глазами, но прикрывал правой ладонью чем-то замотанное и тоже покрытое льдом левое предплечье. Заклинатель подскочил к жениху и замер в растерянности — насколько сильно пострадал Мо Бай? можно ли его обнять? взять за руку? Демон решил эти вопросы без слов, шагнув вперёд и сам прижав Шан Хуа к груди более-менее целой рукой. Он осторожно обвил руками талию своего принца поверх истрёпанного кожаного пояса и прижался крепче. К макушке прикоснулись прохладные губы: — Справились, А-Хуа. — Твоя ци в Слезе так дёргалась — я подумал, что тебя ранили этой дрянью. — Мгм, чуть задело. Неопасно. — …Чтооо? — Шан Хуа вывернулся из-под руки и начал заново обшаривать жениха взглядом. Приложенная к голубеющей скуле рука оказалась мокрой от пота, а кожа Бай-эра ощущалась теплее обычного — да у него жар! Мо Бай положил свою ладонь поверх и уронил успокаивающий поцелуй в мякоть возле большого пальца. Где-то на заднем плане алхимик возился, осторожно усаживая дядюшку на стул, но Шан Хуа это сейчас не волновало. — Сообщник пытался убрать исполнителя и немного зацепил, — Мо Бай отпустил руку Шан Хуа и показал ему замотанное предплечье, проведя пальцами вдоль расплывающегося под коркой льда пятна крови. — Доза слишком маленькая, чтобы сильно навредить. Скоро буду в порядке. Шан Хуа закусил губу и полез щупать запястье пострадавшей руки. Как должны идти потоки ци его демона, он уже успел запомнить, так что без колебаний направил в меридианы Мо Бая струйку своей энергии — тут же впитавшуюся, рассосавшись в плоти, как раз в месте ранения. Мо Бай глубоко вздохнул и хрипловато шепнул: «Ещё», свободной рукой обхватывая Шан Хуа за загривок. С прохладных пальцев плеснуло сапфировыми каплями, и заклинатель сосредоточенно повёл поток ци, несущий эти синие искры — вниз, через свой даньтянь, добавляя мощи, обратно вверх к руке, вливая в духовные вены демона. Мо Бай подхватил эту волну ци уже своей волей, постепенно присоединяя свои изрядно просевшие после поединка резервы, и направил дальше по большому кругу, петлёй через яофу — демоническое ядро — и по другой руке обратно заклинателю. После нескольких кругов ци перестала спотыкаться в месте ранения, а напряжённые стенки меридианов расслабились — и они замедлили поток. Совсем скоро янтарные искры в меридианах Мо Бая почти потерялись, будучи усвоенными, синяя волна же, наоборот, усилилась. Шан Хуа открыл глаза и поднял незаметно для себя уложенную на плечо жениха голову — как раз вовремя, чтобы увидеть, что его демон стряхнул корку льда и размотал тряпку, под которой вместо открытой раны поперёк предплечья бугрился широкий шрам… Самолёт очень, очень одобрял способности священных демонов к регенерации. Но им стоило поторопиться. Зачинщица — паучиха, если они были правы в своих подозрениях — всё ещё была на свободе, и с допросом исполнителей тянуть не стоило, чтобы она не успела прознать о неудаче. Но выглядел Мо Бай всё ещё потрёпанно, да и он сам после объятий был изгваздан в крови. Заглянув за спину своего демона и обменявшись понимающими кивками с алхимиком, зашивающим бедро Линьгуан-цзюня, Шан Хуа утянул Мо Бая в свой отгороженный уголок, чтобы почиститься духовной техникой и помочь сменить рассечённую местами буквально на ленточки одежду.