Своими руками

Наша служба и опасна и трудна, И на первый взгляд, как будто, не видна. Если кто-то кое-где у нас порой Честно жить не хочет, Значит с ними нам вести незримый бой. Так назначено судьбой для нас с тобой — Служба дни и ночи. Песня из сериала «Следствие ведут знатоки»

Его пытались убить не один, не два, и даже не сотню раз. Открыто, тайно, пытаясь отравить, подставить под чужой удар, уронить с лестницы или скормить очередному монстру — назовите любой способ убийства, и окажется, что на нём это пробовали. Нет, в детстве третий сын Северного Владыки не был особо лакомой мишенью — старшим братьям приходилось отбиваться куда чаще. Но после совершеннолетия атаки на него быстро стали обычным делом. Очередное покушение подарило ему встречу с возлюбленной — нанятая одним из любителей прятаться за чужие спины и клинки Сю Фувэй внезапно заинтересовалась целью своей миссии больше, чем предложенной за его голову оплатой. Прощупав молодого ледяного демона в бою, она убедилась, что Сюэцю далеко не слабак и не красавчик-пустышка. Так что очередной уворот от теневых лезвий обернулся сорванным с его губ поцелуем, а сама Сю Фувэй, как он узнал позже, плюнула на заказ и вернула задаток. Вскоре она вернулась — опять во время покушения, в тот раз лихо снеся голову уже другому ассасину, нанятому тем же заказчиком. Сюэцю тогда выдрал из груди трупа окутанную льдом руку и вернул поцелуй с процентами. Спустя ещё несколько таких встреч они предъявили друг на друга права, и какое-то время после этого — блаженное, счастливое время — тени Вэй-эр прикрывали его спину. Увы, это продлилось недолго. Когда Вэй-эр пришлось распустить косы и вступить в брачные покои нового Мобэй-цзюня… Что ж, после такого устроить покушение на опозоренного младшего брата короля не пытался только ленивый. Каким-то чудом ему удалось пережить первые седмицы после выздоровления, лихорадочно вспоминая все её приёмы и уроки — но за это время он сумел проредить самых злобных и глупых. Умные убедились, что с наскока младшего брата Мобэй-цзюня не свалить, и предпочли затаиться, выжидая более удобной возможности. С тех пор Сюэцю всегда приходилось крутиться самому. Отражать атаки, находить виновника и заставлять его исчезнуть — или хотя бы прекратить атаки на Сюэцю, такими темпами быстро ставшего Линьгуан-цзюнем. Нет, у него были подчинённые — тщательно отобранные и многократно проверенные. Были прикормленные информаторы среди слуг, и вассалов, и странствующих торговцев. И он не стеснялся обращаться за антидотами к дяде Байи, а за слухами — к паре особо любознательных старейшин. Но основная ноша всегда лежала на нём одном… До сегодняшнего дня. До момента, когда племянник не просто принёс ему предупреждение, но и не потребовал за это платы. Не торговался за будущие услуги, не намекнул, что теперь старший родич у него в долгу. Даже не отстранился, посчитав свой долг исполненным после передачи предупреждения и оставив Сюэцю, как всегда, разбираться самому — наоборот, принялся за расследование чуть ли не активнее Линьгуан-цзюня. Легко и непринуждённо втянул Байи-бо — а тот и не спорил даже. Как будто это не было лишним риском для них обоих. Как будто это было что-то личное — больше, чем нападка на клан Мо в целом или попытка убить личного противника поперёк старой вражды. И, гуй побери — сяо Бай весьма неплохо справлялся. Кажется, Сюэцю сомневался в том, что мальчишка будет использовать в поединке теневые порталы? Ха, об этих сомнениях можно было смело забыть. Бай-чжи пользовался тенями так же свободно, как дышал, не раздумывая, не ограничиваясь несколькими затверженными техниками. Не просто управлял — двигал так же легко и естественно, как ещё одну часть себя. Как дополнительную конечность, как сам Сюэцю за годы сражений научился чувствовать и использовать воздух вокруг себя. Как они оба без особых раздумий призывали лёд. Конечно, он будет применять тени и в сражении. Примерно так же непринуждённо, как вот прямо сейчас. Обойдя своих агентов, собрав скудную информацию и раздав распоряжения, Сюэцю поспешил вернуться в покои алхимика и обменяться сведениями с — вот чудо из чудес — кажется, уже союзниками. Однако, даже зная, что сяо Бай собирался отсюда следить за этим идиотом Цзяном, он не ожидал чего-то… вот такого. Вместо того, чтобы маяться на одном из стульев Байи-бо, племянник уютно устроился в массивном кресле, явно притащенном из собственных покоев (наверняка очередным порталом) и застеленном парой подушек. На стул же сяо Бай сложил ноги. Перед юным демоном в воздухе зависли сразу три небольших серых плоскости, по краям обрамлённых курящимся дымком теней — не полноценные порталы, а скорее окошки-форточки. Бай-чжи всматривался в них, время от времени что-то отхлëбывая из большой чашки — керамической, а не привычных кубков из металла или самодельных ледяных пиал! Напиток тонко пах травами и холодом, позвякивая плавающими льдинками о край чашки. Рядом на столе стояла солидная — тоже керамическая! — миска с мясными закусками и чем-то ещё незнакомым (и на кухнях Ледяного Дворца такого точно не готовили). Пузатый чайник из того же комплекта, что и чашка, уже даже не удивлял — как и небольшая стопка бумаг и несколько полотняных мешочков с чем-то угловатым внутри. На глазах у Сюэцю мальчишка оживился, видимо, заметив что-то в тенях. Небрежно черканул пару столбцов на очередном листке, на пару мгновений призвал четвёртое окно — и пропихнул туда записку. После чего сунул в рот очередной кусочек мяса, снова скользя взглядам по трём основным форточкам. Вышедший на скрип двери алхимик весело хмыкнул. — И с кем он переписывается? — тихонько поинтересовался Сюэцю у дяди. — Известно с кем, со своим дуйсян и его братьями, — произнёс Байи-бо с таким смаком, как будто он сам их знакомил, ну или хотя бы с самого начала был в курсе. А ведь утром у дяди физиономия была не менее удивлённой, чем у него самого. Впрочем, тогда алхимик быстро оправился и с издевательским смешком сообщил в воздух, что «так будет даже эффективнее, если что, проводить очищение от яда». На что племянник, вместо того чтобы смущённо или раздражённо рыкнуть, абсолютно невозмутимо ответил, что против очередного творения ядоделов Цветочного Дворца этот метод, действительно, оказался эффективным и без последствий, вон, сам алхимик при последующем осмотре и не заметил ничего. И вот поди разбери, то ли мальчишка был не в курсе тонкостей и имел в виду парное совершенствование в целом, то ли действительно настолько доверял и высоко ставил своего жениха, чтобы буквально лечь под него без малейшего смущения. И это разжигало любопытство Сюэцю ещё сильнее — так что предстоящее знакомство обещало быть весьма занятным мероприятием. В любом случае, братья? Хм. При нём сяо Бай упоминал про нэйди, значит, скорее всего, старший и младший. Стоит запомнить. Даже если вынести за скобки пророческий дар — трое братьев, да с такими талантами, которые даже по крохам, о которых проболтался племянник, впечатляют… Слишком яркие, чтобы совсем уж нигде не засветиться. Но что на последнем банкете, что на охоте мальчишка ни с кем особо не общался, и немногие посмевшие подойти к нему юноши были отшиты так же решительно, как и девицы. Не были приглашены или же просто не стали рисковать и рушить прикрытие? В конце концов, с талантами Мо Бая тот может к дуйсян чуть ли не каждую ночь мотаться — что, скорее всего, и делает, недаром же его во дворце практически не застать. Ладно. Личная жизнь племянника могла и подождать, а вот обменяться новостями в рамках расследования стоило. Сюэцю подошёл вплотную, опёрся на спинку кресла, нависая над сяо Баем, и поинтересовался: — Что-то интересное? — Как сказать. Этот… ходок уже третью окучивает, — нимало не удивившись, отозвался Мо Бай. И то сказать, если бы он был настолько беспечным, чтобы не заметить более сильного демона в комнате, титула Мобэй-вана племянник явно не заработал бы. — О? — Сначала пообщался с Чжу Дяньце, их матроной. Слил новости, получил вознаграждение. Так, где тут у меня… — племянник поворошил свои бумаги и вытащил листок с кратким описанием разговора, передав ему. На обороте другим почерком были набросаны вопросы и заметки вроде того, для чего паучьему клану могли пригодиться те или иные сведения, что из этого могло быть полезно заговорщикам и насколько подозрительной была очень уж солидная сумма серебра, перекочевавшая в лапки слуги из рук главы клана Чжу. Каллиграфия была чуть неуверенной, но куда более изящной, чем торопливый курсив племянника. И совпадала с утренними листками. — А это?.. — помахал он листком, показывая сяо Баю оборотную сторону. — Мои мальчишки постарались. Окончательные выводы они без полного знания расклада, понятное дело, не выдадут, но идеи могут оказаться тебе полезны. Надо же, прямо «его» мальчишки? Сюэцю ощутил на мгновение укол в груди — зависть? ревность? — от осознания, насколько эти незнакомые ему демоны уже успели стать для племянника своими. Это после замороженных чувств и той самой истории с брошенным в Царстве Людей демонёнком — вот уж в чём-чём, а в наивности и излишней доверчивости сяо Бая обвинить нельзя было уже несколько лет как. Скорей уж напротив, в нелюдимости и нежелании выстраивать даже необходимые связи. И ведь мысли-то на листочке были набросаны толковые, не ерунда какая-то. — Ммм, давай дальше. — Вторая, увы, любимая дедова аптекарша, — на этих словах от дяди донёсся вздох великомученика. — Мэйхуа гоняла его за парой ингредиентов, подснежный ползучий ягель на пустошах набрать и сюда за настойкой пупырчатого снежноягодника. Я, понятное дело, на глаза не показывался. — Настойку-то я выдал, — сообщил Байи, — что ж не выдать, когда шерстью морозного каракурта платят по весу, но за тем, что она затевает, приглядел. Какое-то противоядие девонька пытается составить, может даже, и от этого самого яда. — Кстати, боцзуфу, погляди-ка, — мальчишка показал на левое «окошко» и прикоснулся к виску подошедшего поближе бобо, видимо, давая ему возможность увидеть ту сторону портала. — О, делит ягель на фракции. Сконденсированные пары, экстракт и выжимка. Видимо, не уверена, какой из этих компонентов лучше подойдёт в состав. Хмм, любопытно… — алхимик благодарно кивнул сяо Баю и отошёл в сторону, набрасывая что-то в собственном свитке. — Ну а третья? — спросил Сюэцю, переварив новость о дядином алхимическом шпионаже. — Похотливая стерва Хэйгуа решила устроить оргию со своими доверенными слугами, и зашедшего как раз в процессе Цзяна кооптировала в дело, — равнодушным тоном произнёс племянник. Хм? Ни смущения, ни даже масленого взгляда? Что за молодёжь пошла, ничем их не впечатлишь. Тем временем мальчишка подал ему ещё пару листков — на этот раз с набросками лиц и подписанными именами. — До нэйди мне далеко, но выглядят её приспешники примерно вот так. — А что же прямо не покажешь, как Байи-бо показывал? — А доверишься? — прищурился сяо Бай. — …Гуй с тобой, давай. От пальцев, огладивших висок, скользнула струйка ци, разветвившись и направляясь к глазу и уху. Сюэцю — нет, Линьгуан-цзюнь — ещё успел лениво прикинуть, сколькими способами можно навредить, имея вот так допущенную в тело ци, как на туманно-сером фоне медленно проступили движущиеся очертания. Следом проявились звуки. В левом окошке аптекарша, действительно, возилась с какими-то булькающими склянками и витыми трубками, временами окутываясь клубами пара, тут же спешно упихиваемыми в очередную колбу. В правом виднелись стойла, где матрона Чжу распекала нерадивого служку, не закрывшего дверь денника, из-за чего передрались два из их восьмилапых скакунов. На заднем плане шипели и бились всем телом в перегородки крупные чёрно-синие полосатые пауки, один из которых припадал на перекушенную лапу. В центральном же, самом большом окошке… мда. Сяо Бай забыл упомянуть, что стервозная красавица-паучиха решила поразвлекаться в боевом облике. Торс выше талии остался практически неизменённым — хитиновые пластинки там и сям не в счёт, да и распахнутые дополнительные глазки над правым глазом легко проигнорировать. Нижняя же часть тела приобрела пропорции грузного паучьего брюшка, закованного в чёрный хитин почти полностью и поддерживаемого в воздухе на восьми мощных лапах. С разных сторон к ней пристроились трое — вбивавшийся в её лоно коренастый черноволосый мужчина, скинувший все одежды, но оставивший на пальцах широкие перстни-когти музыканта… да, вот, между подушек на заднем плане действительно завалилась пипа… худышка-плоскодонка в балахоне, тоже чернявая, увлечённо облизывающая прядильную железу на кончике брюшка, и пухлый, с засаленными светлыми косицами Цзян, оглаживающий пышные груди паучихи. Сопровождающие действо звуки также были совершенно непристойными, состоя в основном из влажного хлюпания, шлепков, тяжёлого дыхания и стонов. Хмпф, неужели мальчишка вот так пытался смутить его? Смешно, право слово! — Сяо Баю не нравится то, что он видит? — провокационно промурлыкал Сюэцю, косясь на скучающее выражение лица племянника. — Нисколько, — неожиданно жёстко и неодобрительно уронил юный демон. — Они не испытывают особых чувств и просто используют друг друга ради выгоды и плотского удовольствия. Даже возлечь с суккубой было бы честнее и чище. Суккубы, по крайней мере, хотят от клиентов только ци и цзина, и так же честно платят за полученное. Особенно сестрицы из сливового рода, обученные очищать от ядов и выправлять огрехи в совершенствовании. А эти… это сейчас они милуются, но при первом же знаке опасности начнут жалить друг друга, как пауки, посаженные в кувшин для выращивания ядовитого гу. В своём доме я видеть такое не хотел бы. А ведь действительно вырос племянник. Повзрослел и поумнел. — Тогда что ты думаешь по этому поводу? — Сюэцю повёл рукой в сторону форточек. — Что происходящее делает Хэйгуа основной подозреваемой на роль заговорщицы. — Основной, не единственной? — решил уточнить он. — Увы, но на двух других этот… мудозвон тоже бросал весьма сальные взгляды. А нереализованное желание может подтолкнуть к действиям не хуже. — Хм, ты прав, сбрасывать со счетов не стоит никого. Как и исключать возможность, что Чжу всё-таки подставили, и на меня нацелился кто-то другой. Или даже на них самих, решив убрать их нашими руками. — Например? — Давние родичи и столь же давние недруги, прядильщики Чжи терпеть не могут ядовитых Чжу уже много поколений. И скорпионы Се могли захотеть прижать конкурентов-отравителей, а заодно и отплатить мне за удавленного прошлого князя Се Шэнду. — Предлагаешь мне пошерстить и их тоже? — Нет смысла, — раздражённо отмахнулся Сюэцю, — судя по всему, вероятность этого довольно мала, так что не распыляйся. — Шушу что-то узнал по своим каналам? — А, ничего, что ты уже сам не выяснил бы. Мне доложили, что Цзян окончательно перебрался в карман Чжу, да ещё что он с начала этого их визита во Дворец ходит донельзя довольный. Теперь-то понятно, почему. А с другими кланами Цзян дела не имел… по крайней мере, там, где его могли увидеть. Но я пару своих подчинённых отправил отслеживать все шевеления и слухи, и если что, сразу докладывать мне лично. Хах, жаль, что в его вещах мы ничего не нашли. — У него цянькунь есть, вон на шнурке болтается. И действительно, между полами одежд, распахнутых сосредоточенно пыхтящим Цзяном, мелькал лежащий на груди плоский мешочек. Нда, скрытно и не подберёшься. — И у паучих тоже у всех хранилища при себе есть, но у тех получше качеством, кольца на руках. Так что просто так не проверить. Племянник убрал руку, снова потянувшись за своей чашкой, и картинки и звуки разной степени пристойности растаяли, оставив только совершенно невинно выглядящую мутно-серую поверхность порталов. Да уж, если бы не то видение, Сюэцю так бы ничего стоящего вовремя и не доложили. Перспектива ловить преступников за руку прямо в процессе покушения вырисовывалась перед ними всё явственнее.

(・ω・)

Мо Бай досадливо поморщился. Какие бы счёты не были между ним и Линьгуан-цзюнем — силу, а, главное, навыки дяди он признавал всегда. И чтобы ни мельница слухов, ни поставленные на уши агенты, ни даже прямая слежка не дали неопровержимых доказательств умысла… Неудивительно, что в видении дядю смогли застать врасплох. Без этого предупреждения они так и не узнали бы ничего — пока не стало бы слишком поздно. До его возвращения сюда они — мастера Цанцюн, владыка Ло, братья Мо — несколько раз обсуждали между собой то, что мастер Шэнь назвал «веером последствий», для наглядности помахав собственным шёлковым веером. «Достопочтенный Мо будет менять события, вещи, личности — всё вокруг, — размеренно объяснил Шэнь Цинцю, — но ты не будешь видеть и осознавать все происходящие изменения. И чем дальше, тем шире будет раскрываться этот веер. Бросишь в пруд камень, и пойдут круги по воде. Но эти волны будут отражаться от берегов, тростника на мелководье, рыбачьей лодки — и чем дальше, тем больше мир будет отличаться от того, что ты помнишь. Будь готов к тому, что спустя какое-то время начнёшь сталкиваться с событиями и поступками, которых никогда не происходило. Будь готов к тому, что опора на воспоминания той временной линии чем дальше, тем быстрее начнёт осыпаться. Не привыкай слишком сильно к тому, что знаешь — или думаешь, что знаешь — больше других». Мастер Шэнь знал, о чём говорил — не он ли изменил мир, описанный в пророчестве Шан Хуа, до неузнаваемости? Но Мо Бай не осознавал до конца значения этих слов, пока не столкнулся сам. Они ещё ничего толком-то и не изменили — а шушу уже чуть не убили! И даже раньше, чем в том времени случилось покушение, из-за которого погиб Байи-боцзуфу! Мо Бай не особо рассчитывал на тёплые отношения с дядей Сюэцю, и вполне удовольствовался бы нейтралитетом — но потерять одного из немногих членов главной ветви клана, одного из неравнодушных родичей Мо Бай совсем не хотел. И это заставило его задуматься о других вариантах развития событий. Да, им невероятно повезло пробудить дар Цинхуа, но и он не был панацеей. Мобэй-ван подозревал, что его жених видел только наиболее катастрофические варианты и длительные последствия. На выправление калечной связи А-Ци с Сюаньсу ушли бы годы, а то и десятилетия, и кто знает, как бы это аукнулось. Дядя же был лучшим в области распутывания интриг, отслеживая телодвижения не только против себя, но и против клана Мо или Северных Пустошей в целом, и его гибель… Мо Бай подавил желание горько усмехнуться: нынешний Мобэй-цзюнь, не понимающий толком чужих чувств, без так жестоко униженного им младшего брата наверняка тут же вляпался бы в какую-нибудь схему. Возможно, что и со смертельным исходом. А погибни Король Севера сейчас… Мо Бай ещё не был ГОТОВ к восхождению на трон, и попытка вместить в ядро и меридианы всю мощь предков для шестнадцатилетнего юноши обернулась бы такой же катастрофой, как и поспешная попытка вытянуть самый сильный меч Ваньцзяня для почти столь же юного Юэ Цинъюаня. В лучшем случае его просто покалечило бы, в худшем — его мальчики остались бы одни, а за трон Севера пришлось бы драться старейшинам из младших ветвей клана… Нет, Линьгуан-цзюнь сейчас был жизненно важен Северным Пустошам. Тем более, что если отец узнает о его мальчиках слишком рано, если он отреагирует на это настолько резко негативно, как намекал шушу… что ж, наследник Северного трона не постеснялся бы в таком случае попросить помощи даже у Императора Демонического Царства. И если бы ценой защиты всего, что ему дорого, стал бы переворот — опять-таки, на трон кому-то пришлось бы садиться. И лучшим кандидатом в эти кто-то пока был опять-таки именно дядя. Поэтому, раз уж им предстояло иметь дело с противником, не гнушающимся использовать такой яд, стоило приложить все усилия, чтобы сделать разборки более безопасными для них обоих. И здесь как нельзя кстати оказались знания, почерпнутые мальчиками из пророческой новеллы. Признаться, в одиночку он вряд ли нашёл бы столь… красивое решение хотя бы потому, что допросами преступников и обустройством темниц Подземного Дворца Цзюньшан предпочитал заниматься сам. А его Цинхуа побаивался использовать в Демоническом Царстве инструменты вроде массивов и артефактов — чтобы не оставлять материальных следов, указывающих на заклинателя Цанцюн — и потому никогда не устраивал подобного на Севере. Допив остатки мятного чая и бросив ещё один взгляд на окошки порталов, где пока не происходило ничего нового, Мо Бай потянулся за переправленными ему раньше мешочками. Схему массива, рассчитанного на запирание демонов, призраков и одержимых, Шан Хуа нашёл в своём руководстве. А дальше юные заклинатели трудолюбиво и методично вырезали на бамбуковых плашках якоря для доброго десятка комплектов, не считаясь ни с затратами времени и ци, ни с наверняка пострадавшими в процессе пальцами. Заготовленный где-то в пределах энергетического поля хребта Тяньгун, бамбук был достаточно прочен, чтобы выдержать как минимум одно использование массива на демонической ци — что они заранее проверили на схеме попроще, вырезанной на такой же плашке. — В любом случае, кто бы ни оказался замешан в итоге, и как бы нам ни пришлось их ловить и допрашивать, есть предложение сделать это со всеми удобствами и максимально безопасно, — взвесив на ладони мешочек с якорями, обратился Мо Бай к шушу. — У сяо Бая есть идея? — План, — усмехнулся Мо Бай. — У шушу ведь есть доступ хотя бы к части казематов без повеления Мобэй-цзюня, так? — Допустим. Хочешь использовать один из них для допроса? — Мгм. Нужен пустой каземат на восемь-десять камер. Будет удобнее, если камеры простой формы и отгорожены от коридора решёткой, а не сплошной стеной. — Есть такой, как раз в подвалах под нашим крылом, — задумчиво кивнул Линьгуан-цзюнь. — Коридорчик на восемь клетушек, где-то восемь чи в глубину и шесть в ширину каждая. Стены, пол и потолок из сплошного льда, спереди решётка из морозной стали с дверьми на замках. — Идеально, — удовлетворённо кивнул Мо Бай. — Если заранее поставить маячок, я смогу перебросить любого из заговорщиков в любую камеру на выбор. — Хмм, выбраться-то оттуда они не смогут, но кто им помешает тем же дротиком бросить сквозь прутья? — нахмурился шушу. — Или ты можешь вытряхнуть их из всей одежды в процессе переправки? — Пф! На такое мне пока контроля не хватит. Но это и не надо. Смотри, — и он высыпал из мешочка планки с вырезанными печатями, — мальчишки нашли схему сдерживающего массива, который людские заклинатели используют на демонах. И сделали несколько комплектов. Пропускает только воздух, жидкости и твёрдые тела от барьера отразятся. Если в камерах установить якоря заранее, а массивы активировать перед началом арестов… — Ну, допустим. А что помешает преступникам начать запираться, нести околесицу, или вовсе самоубиться? — Для меня барьер не помеха, упакую их льдом. Им же можно разговорить особо упорных, — Мо Бай демонстративно создал на ладони пару коротких, но очень острых лезвий, сделав одно из них ещё и зазубренным. — А чтобы не соврали, вот, — подал голос Байи-боцзуфу, с которым они эту тему уже обсудили, — эти палочки благовоний пропитаны экстрактом орхидей непреложной истины. Дым от благовоний барьер как раз пропустит. — О, это довольно редкий цветок, не жалко тратить? — поинтересовался дядя. — А на что тогда тратить, если не на такое? Да и внучок обещал помочь со сбором свежачка, через пару месяцев как раз цвести будут. — А то, что и мы сыворотки правды нанюхаемся, вас не смущает? — дядя обвёл обоих родственников прищуренным взглядом. — Ну, нас-то никто не собирается заставлять отвечать на вопросы, — проворчал алхимик. — Тогда… действительно хороший вариант. А, и ещё, павильон пауков на противоположной стороне Дворца от нашего крыла. — Без проблем, — уверил Мо Бай дядю, попутно намораживая из своего льда восемь круглых пластинок с нумерацией выпуклыми знаками — от одного до восьми — и загоняя в них по чуть-чуть ци. — Держи. Приморозишь к стене над дверьми в камеры, будут маячки. Как закончишь, я улучу время, загляну сориентироваться и покажу, как устанавливать якоря. — И для нас в коридор надо поставить освещение, стол и несколько сидений, но слуг лучше не использовать, чтобы не насторожить кого не надо невзначай. Вот, — Байи передал дяде грузовой цянькунь, — и никто ничего лишнего не увидит. — Бобо собирается участвовать в допросе? — выгнул бровь Линьгуан-цзюнь, пряча прочный кожаный мешочек в рукав. — По поводу яда нужно будет всё разузнать как минимум, — пожал плечами алхимик. — Хо, а я-то думал, что бобо собирался удостовериться, что его Мэй-эр не виновата, или выведать что-то из профессиональных, — с намёком произнёс дядя прямо-таки шёлковым голосом, — секретов прекрасной паучихи, а? Мо Бай фыркнул, а дед Байи демонстративно погрозил дяде тяжёлым тапком — тем самым, которым и его воспитывал. Тот ухмыльнулся, сгрёб в цянькунь маячки и мешочки с якорями, а затем танцующей походкой выскользнул из покоев алхимика, напоследок издевательски медленно проскрипев закрываемой дверью.