Своими руками

Мы либо научимся жить вместе как братья, либо все вместе погибнем как глупцы. Мартин Лютер Кинг Вот для этого и нужны друзья — чтобы вместе пить, вместе делать глупости и заботиться друг о друге. Лорен Вайсбергер. Дьявол носит Prada Я обожаю нашу компанию: как и у любого сборища близких друзей, у нас нет никаких причин, чтобы встречаться. Одна беспричинность. Фредерик Бегбедер. Воспоминания необразумившегося молодого человека

— Нет, нет и нет! — Шан Хуа бегал по своей гостиной и размахивал руками. — Ну куда ему хули-цзин с девятью хвостами, они же торчать будут во все стороны. — Ммм… неудобно, да? А какую форму вообще лучше? — вопросительно наклонил голову сидящий на диване Мо Бай. — Нуу, если по старому опыту, — Шан Хуа почесал в затылке, взлохматив причёску, — то что-то округлое, а лучше длинное, и конечности чтобы или в общую форму вписывались, или просто поменьше были. Такие, чисто символические — необязательно же прям точно изображать, главное, чтобы было просто узнаваемо. — …Длинное… Как змея? — Не, змеи тощие, их обнимать неудобно. Нужно хотя бы вот такой обхват, — он развёл руки, — это ж какой длины змея должна быть? — Хмм, тогда… О, пещерная лисогусеница! Длинная, но умеренно, м? — А вот это, — Шан Хуа торжествующе поднял палец к Небесам, а затем ткнул им в сторону веселящегося от его ужимок жениха, — хорошая идея! Подушечка выйдет загляденье. И символично, Юань-ди тоже хитрый, но упорный, готов километрами грызть гранит, хи-хи, науки. Они вместе склонились над столиком, и Шан Хуа начал набрасывать эскиз готовой подушки и выкройки для разных частей. Длинного огненно-рыжего туловища с перетяжками и светлым пузиком, хвоста с чёрным кончиком — а то с белым получилась бы самочка, и Юань-ди мог бы обидеться — четырёх маленьких лапок в носочках и треугольной головы с пушистыми ушками и улыбчиво приоткрытой пастью, выстланной изнутри алым бархатом и обрамлённой белыми треугольниками зубов. Мо Бай внимательно разглядывал схемы, уточняя, как что сшивать вместе, где сделать сборки, какие цвета подобрать. На столе постепенно раскинулись принесённые демоном кусочки тканей разных цветов, клочки меха и чёрной гладкой кожи. Рядом притулился тючок мягкого козьего пуха, раздобытого уже Шан Хуа на складах Аньдина. Наконец, заклинатель торжествующе достал из цянькуня небольшие полотняные мешочки, украшенные вышитыми алхимическими символами, чуть слышно шуршащие при касании и для острого нюха демона вполне ощутимо пахнущие сушёными травами. — Я специально к Му-дайфу с этим подошёл, — гордо поделился парень. — Он же осматривал братишек, так что знает и суть проблемы, и их уровень совершенствования, вот и сделал сбор специально под них. Мешочек нужно засунуть внутрь подушки, действия на год хватит, потом придётся заменять. В основном слабые успокаивающие травы, подходящие даже для смертных, но к ним добавлены серёжки лисохвостого луноцвета и цедра лимона кристальной ясности. — …Серёжки? — не понял Бай-эр. — Ну, мужские цветки, с пыльцой. Висюльки такие. — Аа, ясно. А лимон не слишком сильно для них будет? Его ведь даже ты с осторожностью употребляешь. — Цедра слабее, тем более только запах, а не заваренная. Сложив отобранные образцы материалов и эскизы в один свёрток, тут же убранный в цянькунь, Бай-эр вдруг притянул Шан Хуа к себе и уткнулся в плечо носом, пряча лицо. — Что не так, баобэй? — обняв своего демона в ответ, спросил заклинатель. — Просто вспомнилось, как раньше… Ты взял на себя все мои дела, и клановые, и личные, а когда… когда тебя не стало… Его объятие стало отчаянно крепким, как в самый первый день. Шан Хуа обхватил широкие плечи в ответ и прижался губами к волосам, успокаивая жениха и тайком сглатывая комок в горле. Такое бывало, и лучшим вариантом было просто переждать, не отстраняясь и не впадая в тревожную панику самому, пока у Мо Бая не получится восстановить равновесие, как бы ни сжималось его сердце от сочувствия к боли, сквозящей в глухом и почти бесстрастном голосе демона в эти моменты. — Всё развалилось, я просто не знал, где что лежит, к кому обратиться с самыми простыми вещами… Даже прореху на ханьфу зашить было некому, представляешь? — демон невесело хмыкнул. — Разбаловал ты меня, и сейчас вот тоже… балуешь. А я не ценил. Каким же я был дурнем… — Зато сейчас ценишь и помогаешь, — Шан Хуа гладил своего демона по плечам и голове, даже не пытаясь заглянуть в лицо. Знал уже, что с него в такие моменты слетало всякое выражение. — Совсем молодец, вон за иглу сам взяться собрался, м? Ну, всё уже хорошо, тшш. Немного отойдя от накатившего приступа душевной боли, Бай-эр ослабил свою хватку и, чтобы отвлечься, предложил подобрать форму подушки уже для Юэ Ци. — Кто-то из собачьих, м? — Да, я помню, ты говорил, что он напомнил тебе про лавовую гончую, — немного рассеянно заметил Шан Хуа, наливая в две чашки успокаивающего чая и, после момента колебаний, сдабривая чашку Мо Бая тем самым лимончиком. Лишним не будет. — Знаешь, мне почему-то кажется, что ему лучше не длинную подушку сделать, а посолиднее что-нибудь. О, я помню такие, знаешь, круглые, с углублением посредине, специально чтобы голову класть. А по краям можно пришить лапки, башку звериную и хвост, аха. — Мм, а если не одну, а три? — спросил демон, отпивая остуженный чай. — Как у сумеречного трёхголового волка. — Вот этого зверя я помню плохо. Почему ты о нём подумал? — Умный очень, и его головам всегда удаётся между собой договориться. — О, типа дипломат? Ну, тогда надо головам разные выражения сделать. Одна будет мудрая, другая грозная, а третья будет умиляться, как А-Ци при виде Юань-ди с танхулу. — Пф! Ты понимаешь, да, — согласился с выводом Бай-эр. — Со схемами для голов нужно тогда будет повозиться, мелкие детали прикинуть. А серое у тебя что-то есть на шкурку? На столе тут же появились несколько лоскутков серого меха разных оттенков, короткошёрстного, но очень пушистого, почти плюшевого. Шан Хуа не удержался и запустил пальцы — мяконький! Когда выкройки для круглого туловища, лапок с вышитыми чёрными когтями и куцего хвостика были уже готовы, в дверь постучали. Мо Бай, потрогав собственную грудь, сказал, что это сяо Юань, спешно сгрёб всё их рукоделие в цянькунь, поправил на лбу ленту и — на всякий случай — ускользнул в спальню, а Шан Хуа спрятал лишнюю чайную чашку и пошёл открывать дверь.

(・ω・)

На Радужном мосту никого не было, и Шэнь Юань, пользуясь моментом, пустился бегом. Полупрозрачные перламутровые переливы упруго толкались в пятки искрами ци, казалось, торопя его ещё больше — вперёд, вперёд, ещё чуть-чуть, и запустят в полёт прямо к цели! Так что до четвёртого пика он домчался в мгновение ока, упиваясь послушностью тела, ещё не успевшего привыкнуть к тому, что нет нужды жаловаться на постоянный голод и ноющие синяки или же на целый букет внутренних болячек и подлянок. Возле самого схода с моста отирались несколько внешних учеников — Хуа-гэ раньше носил такую же униформу, так что статус парней Шэнь Юань определил без проблем, даже не глядя на жетоны. Как и общее настроение — ученики маялись от скуки и хотели к кому-нибудь прицепиться. Это на Аньдине-то! И как их только никто ещё не припахал к работе?.. И что ж ему сегодня так везёт на хулиганов, а? Словно желая оправдать прогноз, самый старший и наглый из компании сразу же заступил Шэнь Юаню дорогу: — А что это мелкий книжник делает на чужом пике? Снизошёл до нас, уборщиков, да? Или же сбежал от собственных шисюнов? Так мы проводим обратно, не поленимся, — глумливо ухмыльнулся он. Шэнь Юань мысленно закатил глаза, с трудом удерживая на лице более-менее нейтральное выражение. Ну вот серьёзно, он, конечно, мелкий — но кто-кто, а Шэнь Цзю беспомощной овечкой выглядел только тогда, когда хотел выклянчить лишнюю монетку. А в остальное время готов был откусить обидчикам нос превентивно — и это как бы чувствовалось. Память о жизни Шэнь Юаня эту агрессию несколько смягчила, но не настолько, чтобы он выглядел и воспринимался как мягкий тофу. И нате вам, пожалуйста. Ну, если эти придурки всё-таки умудрятся испортить ему семейную встречу!.. Однако додумать он не успел: один из подпевал тут же подлетел к главарю, косясь на Шэнь Юаня, дëргая старшего за рукав и тихо шипя: — Этот пацан из внутренних учеников, шисюну не стоит с ним связываться, мало ли что! Ну хоть у кого-то здесь мозг не до конца отшибло. — Этот шиди приветствует шисюна, — с корявым поклоном пробурчал заметно поскучневший главарь, его примеру нестройно последовали остальные. Шэнь Юань демонстративно поправил жетон на поясе и спокойным тоном произнёс: — У этого шисюна на вашем пике названый брат учится, может, шиди подскажут, как добраться до общежитий внутренних учеников? — Шисюны не могут, они оттуда стараются держаться подальше, — произнёс из-за спин не особо честной компании звонкий девичий голос, — а вот эта шимэй с радостью поможет милому маленькому шисюну. Парни с недовольным ворчанием, к которому он не особо и прислушивался, вернулись в тенёк, где до того и околачивались, и Шэнь Юаню открылся довольно занимательный вид. На дорожке стояла большеглазая девчушка лет четырнадцати с чуть длинноватым, но по-своему милым остреньким носиком, придерживая на плече корзину с мокрыми, видимо, свежевыстиранными простынями по виду чуть ли не в половину себя весом, и беззаботно упёршись в бок другой рукой. Судя по форме — тоже внешняя ученица. Подозвав его взмахом руки, шимэй повернулась и начала подниматься по дорожке, без видимых усилий балансируя корзиной. — Маленький шисюн, наверно, бади нашего Шан-шисюна? — поинтересовалась она у поспешно догнавшего её Шэнь Юаня. — И как же об этом узнала красивая шимэй? — ответил он в тон. — А у других внутренних учеников Аньдина нет названых братьев на Цанцюне, тем более на старших пиках. О, эту шимэй зовут Лянь Сицюэ, — девушка кивнула, не имея возможности как следует поклониться из-за корзины. — А, Лянь-шимэй, которая всё про всех знает? Этому Шэнь Юаню стоило осознать раньше, какую замечательную ученицу он встретил. Лянь-шимэй захихикала, звонко, как колокольчик. Шэнь Юань с сомнением покосился на тяжеленную корзину. — Шимэй помочь? — О, с бельём эта Лянь справится сама, но Шэнь-шисюн мог бы помочь кое с чем другим, — Лянь-шимэй несколько застенчиво стрельнула в него взглядом. — Эти шисюны утром хулиганили, отобрали у одной из шимэй браслет и ради смеха забросили на высокую ветку. Мы достать не можем, боимся сломать дерево, а за это влетит. И шисюны вредничают, хотя на мече подняться и снять могли бы запросто. Требуют с шимэй поцелуй в оплату. — А наставников кого попросить? — У нас, внешних учеников, не принято сдавать друг друга и жаловаться наставникам. А маленький шисюн совсем лёгкий и, наверно, сможет подобраться к браслету. — Ну, посмотреть можно. Однако, когда они свернули с дорожки, и шимэй показала ему на огненно-рыжий молодой клён в десятке шагов, план пришлось забраковать: — Нет, его ветки и этого Шэня не выдержат. Мы по-другому сделаем. А ну-ка… Округлые матово-розовые бусины удалось зацепить струйкой ци почти сразу. Сосредоточившись, Шэнь Юань столкнул браслет с сучка, за который тот зацепился, и притормозил его падение, заставив украшение спланировать в подставленные ладони. Протянув спасённую безделушку шимэй, он получил в благодарность радостный взвизг и поцелуй в щёку. — Ничего не знаю, цена была озвучена, — не испугалась она его грозного взгляда и снова хихикнула, — и уж лучше эта Лянь поцелует милого маленького Шэнь-шисюна, чем её сестрице пришлось бы целовать одного из тех безобразников. Шимэй спрятала браслет в складки ханьфу на груди и снова схватилась за корзину, ведя его дальше и весело щебеча по дороге. Наконец, они остановились на развилке. — Этой шимэй нужно туда, к складам, — махнула она рукой налево, — а домики внутренних учеников направо. Шан-шисюн любимец у шицзуня, и его поселили среди старших, вон, видишь третий дом в ряду, с синей дверью и задёрнутыми шторами. Как раз там Шан-шисюн и живёт. Пока! — с этими словами Лянь Сицюэ быстрым шагом удалилась по левой тропинке. Проводив её взглядом, Шэнь Юань поднялся на крыльцо и постучал в ярко-синюю, недавно окрашенную дверь. Большинство звуков снаружи за защитный барьер не проникали, но стук передавался вибрацией через материал двери и потому был слышен. По крайней мере, так объяснил Хуа-гэ. Шэнь Юань хмыкнул, вспомнив описанный Лянь-шимэй скандал из-за того, что кто-то из её шисюнов гонялся за укравшей заколку птицей в цингуне прямо по крышам. Получается, если кто-нибудь с размаху влепится в стену домика или приземлится на крышу, то грохот внутри тоже слышно будет. Хуа-гэ дверь открыл не сразу и выглянул осторожно, будто его на крыльце только и ждали, чтобы нос прищемить. Ну да оно и понятно — судя по задёрнутым шторам, он уже был не один, так что тут уж лучше перебдеть, чем спалить присутствие Мобэй-вана посреди ордена. И действительно, стоило Шан Хуа впустить его и начать трещать не хуже той же сороки Лянь-шимэй, как из-за двери в спальню показался и Бай-гэ, прислонившийся к косяку и всего лишь на пол-ладони не достающий макушкой до притолоки. — Ци-гэ ещё не пришёл? — кивнув демону, поинтересовался Шэнь Юань. — Нет, пока ждём, — помотал головой Шан Хуа, усаживая его в угол диванчика. Ледяной демон задумчиво потёр свою грудь ладонью и добавил: — Он на Радужный мост вот только вышел, направляется сюда. — А, значит, его просто что-то немного задержало, — успокоился Шэнь Юань и потянулся за пышной булочкой к выставленной на стол миске.

(・ω・)

Мо Бай не стал сразу усаживаться обратно — всё равно нужно будет снова скрываться в спальне, когда придёт А-Ци. Мало ли кто из мимохожих обитателей пика Аньдин может бросить взгляд в открытую дверь. Так что пока он подпирал косяк и внимательно оглядывал сяо Юаня, самого младшего члена своей чудной названой семьи. Усилившаяся ци была заметна даже сквозь маскировку — и сама по себе, и в ставших чуть более плавными и уверенными, резонирующими с её потоком движениях. Значит, прорыв случился-таки и у него, что не могло не радовать. Глаза этого хитрого лисёнка задорно блестели, и никаких больше теней под ними не было — вообще замечательно, значит, успокаивающий эффект от обмена ци сохраняется хотя бы на пару дней. Но в целом демон сомневался, что одной ночи окажется достаточно, чтобы справиться с проблемой. Что ж, значит, он будет и дальше курсировать между тремя пиками по мере необходимости. К тому же, зачем лукавить — проводить ночи в собственных покоях Ледяного Дворца Мо Баю сейчас ну вот совсем не нравилось. После нескольких-то месяцев в другом будущем, проведённых с королевской четой Севера не только бок о бок, но и, как правило, в общей постели… и времени уже здесь-и-сейчас, с уютно прижимающимся к нему Цинхуа, с безоговорочно доверившимися назваными братьями. Как тут не будешь скучать по их теплу даже на огромной кровати, заваленной богатыми мехами — достойной Наследника Северного трона, но одинокой и застеленной руками равнодушных, а то и враждебных слуг. Смешно сказать, но в ученических общежитиях человеческого ордена заклинателей ледяному демону было безопаснее и спокойнее спать, чем в собственном доме. Пока он так задумался, не мешая болтовне А-Хуа и сяо Юаня о пустяках, медово-тёплый вихрь энергии Юэ Ци, резонирующий с искрой его же ци у сердца, сполз с Радужного моста и поднялся к ним, остановившись за дверью. Следом раздался короткий, но уверенный стук, и Мо Бай отшагнул обратно в спальню, прикрывая за собой дверь. Подаренный Цинхуа маскировочный артефакт был выше всяких похвал — как они успели проверить, демоническая природа под ним чувствовалась разве что при плотном касании, и то слабо, но при этом слепым и глухим в духовном смысле он отнюдь не становился. Ощущение и фоновой духовной энергии, и человеческой ци несколько приглушалось, но он всё же мог распознавать подписи ци. Так что, узнав зашедшего в дом Юэ Ци по походке и по оттенку духовной энергии, Мо Бай спокойно присоединился к остальным. А-Ци, смеясь, кружил, тискал и щекотал напрыгнувшего на него сяо Юаня, Цинхуа умилённо сложил руки и тоже веселился, слегка поддразнивая соскучившихся мальчишек. Натискавшись с Шэнь Юанем, А-Ци подошёл поприветствовать и их с Цинхуа, что позволило Мо Баю сгрести его за плечи и прижать к собственному боку. Что бы там себе нэйсюн ни надумал, а позволять ему из-за этого отстраняться точно не стоило. Так что Мо Бай и на диван А-Ци усадил рядом, не отпуская. С другого бока тут же плюхнулся сяо Юань, блокируя неловкую попытку отползания, так что ученик Цюндина наконец-то перестал трепыхаться. А-Хуа придвинул поближе столик, заставленный едой, и привычно устроился на коленях Мо Бая, на что сяо Юань закатил глаза и проворчал что-то про собачью еду. И причём тут собаки? Принесённые А-Хуа блюда были из тех, что им всем нравились… разве что у людей так называли мясные блюда, которые собаки могли утащить? Всё ещё неловко ёрзающий Юэ Ци вдруг с невнятным возгласом наклонился и выудил из-под столика клочок рыжего меха. Тц, уронил, нужно было аккуратнее сгребать… Покрутив мягкий лоскут в руках, А-Ци вдруг фыркнул, бросил весёлый взгляд в его сторону и приподнял бровь. «Да, это оно самое», — закатил глаза и чуть заметно подтверждающе кивнул демон, надеясь, что брат его не выдаст и не сообразит раньше срока, что он собирается делать не один подарок. И кстати, идею для оформления третьей подушки, предназначенной для жениха, стоило потихоньку обсудить с кем-то из названных братьев. Наверно, лучше с сяо Юанем — другой Цинхуа как-то упоминал, что мастер Шэнь большую часть своих прекрасных нарядов создавал сам, так что ученик пика искусства наверняка больше понимал в таких вещах. Да и своего «братца Самолёта» он знал лучше. Зато сейчас сяо Юань сидел, подозрительно сузив глаза и мечась взглядом между лоскутком меха и их лицами. Цинхуа поспешно выдернул клочок из пальцев А-Ци и упрятал в собственный цянькунь, отговорившись, что это образец материалов по его работе, ну, им же на пике Аньдин со всякими материалами приходится иметь дело. — Секреты у вас тут, да? Что-то опасное? — Ни капельки, — отчаянно помотал головой Цинхуа. — Когда можно будет, поделитесь? — Непременно, как только, так сразу! — …Ну, тогда живите пока, конспираторы гуевы, — Юань демонстративно гордо задрал свой тонкий носик и проигнорировал прыснувшего А-Ци. Пока младший брат, подчёркнуто не глядя в их сторону, накладывал в свою чашку разной еды, жених за спиной, не глядя, передал злосчастный лоскуток ему. А-Ци последовал примеру брата, между делом спросив, в честь чего такое изобилие. — В честь ваших прорывов, конечно же! Между прочим, у вас получилось куда быстрее и мощнее, чем в оригинальной временной линии. — Ну, я-то понятно, вляпался там по самые гланды, сначала в поместье Цю, потом с этим козлом У Яньцзы. Но Ци-гэ там, как и здесь, на Цанцюн поступил… Хотя да, там же он ещё добраться должен был, наверняка, по дороге вымотался, и ещё из-за меня психовал, — кивнул сам себе Юань-ди. — Стоило попасть в нормальные условия и начать совершенствоваться по правильному руководству, и шаг вперёд сделали мы оба. А что там по мощности? — Обмен ци с более сильными практиками вплоть до парного совершенствования, и Му-дайфу наверняка более тщательно к вашему лечению отнёсся, чем рядовые ученики, которые осматривают новичков. Плюс гостинцы от Бай-эра, — перечислил на пальцах Цинхуа, оторвавшись от собственной чашки. — Память тоже сыграла роль, более зрелые души способствуют выработке ци, — добавил и демон. — И по качеству, и по количеству. У нас с А-Хуа тоже прирост резерва по сравнению с той линией куда как выше. И контроль лучше даётся, я уже сейчас могу выполнять приёмы, которым научился куда позже, — он пошевелил в воздухе пальцами, демонстративно окутанными тенью, и подхватил утянутую порталом с дальнего края стола миску с курятиной в меду. — В общем, с какой стороны ни посмотри, а обязаны этим мы вам двоим, — серьёзно подытожил А-Ци, повернувшись к ним с женихом. Из-за его плеча согласно кивнул сяо Юань, добавляя: — Так что мы тоже постараемся поддержать вас всем, чем сможем. Вы, главное, не стесняйтесь спрашивать, а то Ци-гэ хоть по чувствам что-то угадать может, а вот мне сложнее. — Сложнее ему, пфф! — фыркнул Цинхуа, темпераментно взмахивая рукой. — А кто здесь помнит сюжет пророческой новеллы лучше меня? Ходячее ты досье на всех персонажей и сюжетные ухоронки! Так что не парься, у каждого из нас тут свои чит-коды. — Поэтому самое умное — действовать сообща, комбинируя наши сильные стороны, — кивнул Юэ Ци. — Кстати, насчёт этого — что у вас решилось по альянсу? — А, хорошо, что спросил, А-Бай. Чжанмэнь Янь решила, что пока его политический аспект лучше провести как самодеятельность молодёжи с обеих сторон, так что вся переписка чуть ли не официально пойдёт через нас с тобой, — А-Ци тут же трансформировался в ученика пика дипломатов, с сосредоточенным лицом достав из принесённого с собой свёртка пару шкатулок и пускаясь в объяснения.