Своими руками

Я могу держать (обнять) тебя своими руками, Я могу утешать (ласкать) тебя своими руками, Но и тебе придётся взять всё в свои руки. Бен Харпер, With my own two hands (песня)

Вообще-то Мо Баю нравилось смотреть на его А-Хуа, деловито снующего по комнате. Но вынужденное бездействие (ну, почти) его уже тяготило, да и сваливать все хлопоты на Цинхуа было… неправильно. Начинать стоило так, как он хотел продолжить — и Мобэй вовсе не хотел отношений, в которых Шан Хуа будет чувствовать себя подчинённым, а не равным партнёром. Взгляд упал на простенькие шпильки и ленту для волос, которые засуетившийся Цинхуа не удосужился убрать. Подойдёт. Помощь с волосами — это и степень близости, и знак уважения и доверия. А заодно и возможность устроить ещё одну скрытую диверсию. Ледяной демон мысленно забавлялся: как же разительно эти маленькие невинные подковырки отличаются от тех кровавых поручений, на которые так щедр был когда-то Цзюньшан к нему, мастеру теневых порталов и скрытных проникновений. И насколько больше это ему нравится! — А-Хуа, — он демонстративно покрутил в руках гребень, усаживаясь на край кровати с широко расставленными ногами. Юноша оглянулся, замер на секунду ошарашенным сусликом. Снова зарумянился, когда понял, что от него требуется, и сел у кровати на пятки. Мо Бай прочёсывал взъерошенную шевелюру методично, выпуская тут же тающие кристаллики инея на каждую прядь. Не так очевидно, как буквально пропитать чужие волосы своей духовной энергией — зато достаточно легко выветрится и не создаст Шан Хуа нечаянных проблем, если кому-то придёт в голову проверить, почему от него фонит демонической ци. Впрочем, волосы А-Хуа и без этого чуть ли не льнули к ладоням, послушно укладываясь в любое плетение. Мобэй знал, что Цинхуа обычно было просто некогда крутить на голове что-то сложное — почему он и собирал пряди в самый обычный пучок. Но демон также прекрасно представлял, как замечательно подойдёт его Цинхуа сложное плетение из кос и выпущенных прядей, пристойное консорту Севера, с вплетёнными тонкими бусами из аквамарина, гармонирующего с цветами Аньдин. Пока что было рано даже для первой, самой короткой низки бусин — просто потому, что неоткуда скромному внешнему ученику было взять дорогое украшение, да и отобрать его обязательно попытаются. А убийство идиотов, покусившихся на его подарки, точно не поможет Мобэю наладить отношения с Двенадцатью пиками. Нет, бусы подождут хотя бы до получения статуса наследника пика, которому уже вполне прилично и покрасоваться. Пока же хватит и двух тонких кос у висков, тех самых, которые жених должен — хотя бы в первый раз — заплести своими собственными руками. Достаточно простых, чтобы не вызвать подозрений у человеческих заклинателей — но любой демон, кроме разве что самых тупых, с первого взгляда распознает знак помолвки-по-праву с высокородным из их племени. Закончив с креплением пучка, в который уходили косички, Мо Бай покрутил своего А-Хуа, придирчиво осматривая его голову со всех сторон. Косы вышли ровными. Всё, кроме лёгшей волнами чёлки, уложено волосок к волоску и надёжно закреплено — не растреплешь. Обшарпанные шпильки позже можно бы заменить, а вот дымчато-голубая лента вполне подходила. Сгодится. Мо Бай удовлетворённо кивнул: — Готово. Заклинатель, до этого млевший под его руками, осторожно ощупал причёску, проведя пальцами по косам, немного порозовел от удовольствия и благодарно клюнул в щёку. — Тебя тоже расчесать? — Пока нет нужды, — покачал головой Мо Бай и прихватил пальцами одну из собственных прядей. — Смотри, они пропитаны ци и оттого не путаются. Так что за расчёску этому Мо Баю пока приходилось браться не слишком часто. — О, ладно. Тогда давай завтракать?

(・ω・)

Пока они разъедали остатки вчерашней свинины, Шан Хуа часто отвлекался, задумчиво поглядывая на ранки от укуса на плече Мо Бая или почёсывая метку на собственном плече, пока, наконец, не решился спросить: — Слушай, я никак не могу понять, почему всё-таки именно плечо и шея? — Вот здесь, — демон протянул руку и провёл кончиками когтей по пульсирующим жилкам на горле Хуа, заставив его поёжиться от ощущений и сглотнуть, — крупные сосуды. Если разорвать, даже демон рискует истечь кровью. — И получается, что если укусить близко к ним… — «Твоя жизнь в моих руках», — пальцы на горле чуть сжались, намекая. — Значит, для вас дело во власти? — По-разному. Власть. Ответственность. Забота… — Мо Бай поднял руку чуть выше, погладив щёку. Шан Хуа сглотнул, стараясь не таять совсем уж в лужу. — Оохх… А со стороны того, кого кусают… Погоди, сейчас сам попробую разобраться. Когда я подставлялся под укус, то понимал, что будет больно, но страха почти не было, — озвучил ход своих размышлений ученик Аньдина. — Я… я знал, что ты не причинишь вреда. Получается, что «я твой» означает… «я отдаю свою жизнь в твои руки»… «я тебе доверяю»! — Мгм. Ты начинаешь понимать, — одобрительно кивнул демон. — Мо Бай… Ты подставился под укус первым. Ты мне… доверился… — заклинатель внезапно задохнулся в лёгкой панике и возмущённо заколотил ладонями по груди Мо Бая. — С ума сошёл! Я же не понимал толком, не знал, как надо! А если бы укусил не там? Я же мог тебе навредить! — Тшш… — демон прижал его к себе, успокаивая в прохладных объятиях. — Ты правильно целился, я смотрел. И не собирался вредить намеренно. Без сопротивления твоей ци я бы успел остановить кровь. — Вот уж не легче! В следующий раз объяснишь мне заранее, куда не соваться с зубами, и вообще! — упрямо продолжал сверлить его возмущённым взглядом взъерошенный Шан Хуа. — Обязательно, — серьёзно согласился Мо Бай. Трапезу они закончили молча. Собирая грязную посуду, Шан Хуа озабоченно нахмурился: еды на двоих, включая восстанавливающегося после ранения здоровенного демона, уходило больше, чем он прикидывал, и его скромных запасов серебра надолго не хватило бы. Нужно было искать приработок, вот только какой? Подросток настолько погрузился в свои мысли, что не заметил подозрительного взгляда синих глаз. Поэтому для него стало неожиданностью, когда Мо Бай выдернул из его рук поднос с посудой, отставляя обратно на стол, а самого повернул за плечи так, чтобы посмотреть в лицо. — Что не так? — слово «опять» не прозвучало, но вполне отчётливо просматривалось в раздражённой морщинке между бровей демона. — Ничего, о чём стоило бы беспокоиться моему принцу, — Шан Хуа отвёл глаза. Ему ужасно не хотелось признаваться в наличии проблемы, хотя бы пока он не попытается решить её сам. — А-Хуа… — голос демона был настойчивым, взгляд — до мурашек пристальным, а хватка ладоней на плечах — осторожной, но плотной. Заклинатель понял, что демон от него не отстанет. — Эрмм… У этого Шана скоро закончится серебро на еду и другие припасы. Этот Шан думает, где можно заработать ещё. — Решаемо. Я подумаю, чем могу помочь, — кивнул Мо Бай и отпустил его. Помочь? Мо Бай? Шан Хуа попытался представить себе гордого демонического воина, нанимающегося… ну, например, грузчиком на склад, и чуть не прыснул вслух. Кроме того, демон ранен и всё ещё не излечился до конца от отравления… Ладно. До этого ещё дожить надо. Сначала нужно вернуть в общий зал таверны посуду и позаботиться о ванне для его ледяного принца. Пока ученик Аньдина бегал туда-сюда с вёдрами, Мо Бай распотрошил собственный цянькунь, крупный серебряный перстень, и раскладывал вещи из него на кровати. Там было что-то яркое и наверняка интересное, но Шан Хуа позволял себе только мимоходом коситься в ту сторону. Сначала дело, а то солнце поднимается всё выше, и в комнате опять стало совсем жарко. Когда заклинатель наконец подошёл к Мо Баю, чтобы сообщить, что для принятия ванны всё готово, тот усадил его в изножье и обвёл рукой лежащие между ними вещи, указывая на них поочерёдно. Запасная одежда и личные мелочи, вроде пары шпилек и лент для волос «для торжественных случаев», отправились обратно в цянькунь, походное снаряжение — верёвки, фляга, скатанное тонкое одеяло и всё такое — тоже. Дальше началось более интересное: Простенькое кольцо — гладкая полоска бронзы — было отдано ему с приказом напитать ци и смочить своей кровью, для чего демон кольнул его палец кончиком когтя. Это оказался небольшой цянькунь, теперь завязанный лично на Шан Хуа. Попытка протеста была задавлена коротким «для общих припасов». — Мясо черепаховарана и инеистый шишкоягодник, — обозначил демон сушёные полоски и сморщенные сизые ягоды в плотных мешочках, — восстанавливают силы, для людей вроде бы съедобно. — Походный паёк? Ну да, у нас такое тоже делают, — понимающе покивал Шан Хуа. — Занимает мало места, зато поди ещё разжуй. Так что есть можно, только чтобы не помереть с голоду. Залитый воском хрустальный флакон с подозрительно-зеленоватыми пилюлями удостоился предупреждения: — Экстракт тысячелетней паучьей лилии-ландыша. Сильный стимулятор выработки ци, слабый яд. Для меня слабый. Для людей без золотого ядра смертельно. Когда эти предметы были упакованы обратно в цянькунь Мо Бая, на кровати остался кулёк с горсткой глянцево-чёрных шариков и небольшая резная шкатулка тёмного дерева, которую демон протянул Шан Хуа. Откинув крышку, заклинатель увидел разноцветные обломки камней, красиво переливающиеся на фоне внутренней обивки из голубоватого шёлка. Нефрит, сердолик и ещё какие-то, незнакомые небогатому младшему ученику и по большей части необработанные. Между ними поблёскивали металлом несколько грубовато выполненных колец, серёг и ещё каких-то мелких украшений. Шан Хуа уставился на всю эту роскошь, потом перевёл глаза на Мо Бая. — Продавай поштучно по необходимости. Храни в цянькуне, скрытно, — инструкция была краткой, исчерпывающей — и совершенно неприемлемой. — Мой принц, но так… так же нельзя! Это драгоценности, разве можно их вот так запросто отдавать кому попало!.. — возмутился житейской неприспособленности наследника Севера ученик Аньдина. — Ты — не кто попало. Сохранишь в целости, — отрезал демон. — А если Мобэй-вану потребуется что-нибудь купить! — Поручу личному казначею, — и ткнул своим когтистым пальцем прямо в лоб, ещё и бровь так вызывающе приподнял, мол, и что ты ещё мне скажешь, казначей? Всё ещё бурча себе под нос о всяких там непрактичных аристократах, не знающих цену своему богатству, Шан Хуа запрятал шкатулку в кольцо-цянькунь, а потом, поддавшись любопытству, кивнул в сторону сиротливо лежащего на кровати бумажного кулька. — А это что? — Семена сапфировой горечавки. Тут мало, мне нужно хотя бы пару цзиней. Если найдёшь, — демон вытряхнул шарики семян на ладонь и прикрыл другой. В тени было заметно, что они источают слабый синеватый свет. — Хмм… Кажется, наши целители в садах Цяньцао что-то такое выращивают. Да, точно, монахи из Чжаохуа как-то раз покупали, а мне как раз таскать пришлось между пиками. Только они были в закрытых ящиках, так что сами семена я не видел. — Мгм. Возьми для образца, — немного помолчав, демон неожиданно спросил. — У тебя масло найдётся? Жидкое, без сильного запаха. Если нет, нужно купить. Поданную ему бутылочку с маслом для полировки меча, льняным с капелькой османтуса, Мо Бай тщательно обнюхал, растёр каплю между пальцами, зачем-то даже лизнул — и довольно покивал, мол, подойдёт. И зачем ему масло? — Ладно, тогда этот Шан попробует продать пару камней и запасётся провизией. Ммм, есть ли у моего принца какие-то особые предпочтения? — Мяса, побольше, не острого. И арбуз. Сладкий. Большой. Шан Хуа озадачился. Мясо — понятно, для демона, да ещё такого мускулистого, самое нужное дело. Острые специи стимулируют внутренний жар, что при его ледяной стихии должно быть неприятно. Но сладкое? Как-то непривычно… И откуда Мо Бай вообще знает название конкретного лакомства? Разве арбузы растут в землях демонов?.. Или Мобэй-ван достаточно часто бывает в Царстве Людей? Хотя то, что он захотел именно большой арбуз, вполне вписывалось, хихикнул про себя Шан Хуа, вихрем вылетая на улицу. Поблизости как раз была камнерезная лавка, где Шэнь-шибо с Цинцзина заказывал заготовки для своих учеников. Пожалуй, там вполне можно было сбыть пару отложенных отдельно кусков сердолика, не опасаясь быть обсчитанным…

(・ω・)

Цинхуа вернулся в комнату примерно через шичэнь, довольный, но изрядно запыхавшийся и утомлённый жарой — так что купленный им на рынке увесистый арбуз оказался как нельзя кстати. Мо Бай не считал, что хорош в кулинарном искусстве — а кто мог бы после сравнения с божественной стряпнёй Владыки Ло в любом из времён — но вполне прилично разбирался в холодных лакомствах. Так что пузатый фрукт был придирчиво осмотрен и признан годным. Демон отсёк приличный кусок и распластал его на небольшие ломтики. Освободить от семечек и разложить на спешно притащенном А-Хуа плоском блюде, полить тонкой струйкой жидкого мёда, удачно нашедшегося в запасах его юного заклинателя. И последним штрихом выпустить ци, покрывая каждый ломтик тонкой ледяной корочкой. Оба юноши с удовольствием вгрызлись в холодное подслащённое лакомство. Цинхуа держал свой ломтик обеими руками, покусывая с самого кончика и довольно щуря глаза. Мо Бай, мысленно посмеиваясь, длинно лизнул вдоль своего кусочка, а потом вобрал его в рот чуть ли не целиком и медленно вытянул обратно, не отрывая взгляда от Цинхуа. Юный заклинатель раскрыл глаза, мило порозовел от смущения и шлёпнул демона ладошкой по руке за столь неприличное поведение. Пришлось поцеловать в щёку в качестве извинения… К тому моменту, как с блюда исчез последний замороженный кусочек, Цинхуа был уже наполовину раздет и затянут на колени к демону, а его сладкий от лакомства рот тщательно зацелован и несколько раз вылизан изнутри. Так что плавное перемещение в постель прошло гладко и без протестов со стороны стеснительного человека, опомнившегося только, когда Мо Бай потянул с его плеч последнюю тонкую рубашку. А-Хуа напрягся и обеспокоенно прикусил чуть припухшую губу, но всё-таки позволил Мо Баю обнажить себя до пояса. Демон, пользуясь моментом оторопи партнёра, отпустил его, лёг в центре кровати, парой движений стянул с себя и отбросил в сторону штаны, после чего снова привлёк Цинхуа к себе и вернулся к нежным поцелуям. Однако напряжение мышц, беспокойные взгляды и складка на лбу юноши выдавали, что тот всё ещё нервничает. Мобэй позволил А-Хуа немного отстраниться и собраться с мыслями, надеясь услышать, в чём проблема. Только взял за руку и слегка поглаживал пальцами ладонь. Немного поёрзав, кося глазами в пах обнажённого демона, заклинатель видимо собрал своё невеликое самообладание в кулак и спросил подрагивающим голосом: — Н-наверно, нам надо принять п-подобающие позиции? — о, вот в чём дело. — Так я уже, — промурлыкал Мо Бай, откидываясь, сгибая ногу в колене и провокационно отводя вбок. — А-Хуа готов взять этого Мо? — Ааа… Хаа? Но… но разве мой принц не собирался, эмм… сам… — и снова нервный взгляд на крупный янский корень демона, тяжело лежащий на его животе. — Этот Шан не смеет п-посягать… — Ох, иди сюда, А-Хуа, — негромким успокаивающим тоном проговорил Мобэй, притягивая растерянного юношу в объятия и целуя в висок. — Ты ведь помнишь, что нам нужно преодолеть воздействие яда? Дождавшись согласного кивка, демон продолжил на ушко Цинхуа: — Если парное совершенствование используется при лечении отравлений, самый эффективный способ — это когда исцеляемый принимает в себя семя и ци партнёра, — и вновь подпустив в голос интимного мурлыкания, продолжил, — так что А-Хуа придётся постараться для этого Мо… Невнятный писк в плечо, пауза — и Цинхуа резко приподнялся, упираясь в плечи ледяного демона руками, нависая над ним и сверля взглядом. Его карие глаза решительно блестели, брови были чуть сведены, а порозовевшие щёки и мягкие пухлые губы — просто очаровательно надуты. — Нужно было сразу предупредить! — в бледную грудь ткнулся тонкий палец. — И если уж Мо Бай так хорошо разбирается в парном совершенствовании, то он должен объяснить этому Шану, что и как делать! Ну вот, от страха не осталось и следа. Просто замечательно. Ледяной демон с намёком потянул вниз кромку штанов Цинхуа и приподнял бровь: — Сначала А-Хуа не помешало бы снять одежду. — Ну уж это-то я и сам догадался бы, — проворчал заклинатель, поспешно обнажаясь. — Что дальше? — Масло, — кивнул Мо в сторону прикроватного столика, куда он ещё с утра отставил бутылочку. Цинхуа цапнул её одним движением. Демон с удовольствием понаблюдал, как краска захватывает уши и шею юноши, потом подтянулся на кровати повыше, подпихнув под спину и голову подушки, и мягкими движениями усадил партнёра меж своих раздвинутых бёдер. Взяв масло из рук заклинателя, он плеснул немного тому на пальцы и отставил бутылочку на место. Цинхуа растёр вязкую жидкость между пальцами и поднял вопросительный взгляд. Демон поцеловал его в скулу и спокойно пояснил, разводя бёдра шире и направляя влажную руку юноши себе между ног: — Нужно всё смазать и размять, — ещё один лёгкий поцелуй, — Я подскажу. Подрагивающие пальцы коснулись сжатого отверстия, неуверенно лаская. В этой жизни его Цинхуа будет у него первым. Во всём. Мо Бай касался тонкого запястья, без слов подталкивая и направляя движения юноши, подбадривая его лёгкими касаниями губ к щеке, скуле, линии челюсти, поощряюще вздыхая. — Молодец… Теперь один палец… аах… внутрь, да, вот так… Вздохи вскоре сменились низкими стонами, которые демон и не думал сдерживать. Цинхуа тоже что-то восторженно прошептал, забравшись другой рукой Мобэю под пряди волос на затылке и втянув его в сладкий поцелуй, восхищённо и жадно проглатывая каждый издаваемый звук. Демон провёл свободной рукой по спине партнёра, слегка покалывая когтями лопатки. Между их телами начала перетекать духовная энергия, первые тонкие струйки свивались вместе, тоже будто лаская друг друга — прохладные синие и тёплые янтарные вперемешку. Под его руководством к первому пальцу добавился второй, потом третий. Двигающиеся вместе руки иногда задевали предплечьями напряжённые нефритовые стебли, заставляя Цинхуа ахать и делая стоны Мо Бая громче. Зная, что юный возраст не позволит им растянуть удовольствие надолго, демон вскоре неохотно отстранился от губ партнёра и потянул его за запястье, направляя к ровному розовому нефритовому стеблю, чтобы смазать и его. Сомкнул свою ладонь поверх тонких пальцев, чуть прижимая их к налившемуся кровью стволу, потянул вверх, к черепашьей головке. Теперь жалобный стон вырвался уже из губ заклинателя. Демон обеими руками прижал разгорячённого юношу к себе, прикусил мочку уха и прошептал: — Возьми меня. — Хаах, да, мой принц, я сейчас, сейчас… — Заклинатель откинулся и посмотрел вниз, немного неуверенно потянувшись к талии Мо Бая. Демон легко подался навстречу Цинхуа, скрестив ноги у него за спиной и жадно вбирая взглядом желанную картину, подсвечиваемую сплетающимися потоками ци. Направляемый рукой янский корень упёрся головкой в расслабленное, блестящее от масла колечко мышц, и слаженное движение обоих партнёров навстречу друг другу погрузило его разом на всю длину. Мо Бай издал ещё один горловой стон и откинул голову. Цинхуа сдавленно зашипел, замерев и зажмурив глаза, очевидно, пытаясь не излиться тут же и сразу. Вначале робкие и суетливые, движения быстро обрели ритм. Демон ухватил своего заклинателя левой рукой за ладонь, сплетая пальцы, и отдался процессу почти целиком. Он позволял себе порыкивать от удовольствия и подаваться навстречу толчкам, изгибаясь так, чтобы янский корень Цинхуа сладко проезжался внутри, направляя искры удовольствия в потаённую жемчужину, а набравший силу поток ци — в ядро. Все оставшиеся запасы его самоконтроля уходили на то, чтобы сплести в правой руке сияющую синим печать духовной техники — и с последним, самым отчаянным толчком, когда его Цинхуа вскрикнул и выплеснул в него горячее семя, прижать ладонь с печатью к персиковой коже чуть выше солнечного сплетения. Тот, ещё дрожа в оргазме, постепенно обмяк и безвольно опустился на грудь Мобэю. Демон нежно прижал губы к покрытому испариной виску, притиснул юношу к себе и парой движений зажатого между животами янского корня довёл себя до пика, коротко содрогнувшись и рыкнув. Потоки духовной энергии внутри его меридианов постепенно угасли, успокаиваясь и оставляя за собой лишь лёгкость в теле. Но они всё ещё подсвечивали тело заклинателя, смешиваясь из янтарных и синих сполохов в нежную зелень, мерцая и вихрясь, делая что-то ещё трудно различимое в его меридианах и даньтяне… — Спи, мой Цинхуа. Отдыхай, баобэй… Хах, надеюсь, ты не будешь сильно сердиться на своего Бай-эра за такое самоуправство…

(・ω・)

Голова Шан Хуа нещадно раскалывалась, как после попойки на выпускном, так что он сжался в комочек, зажмурился и застонал. Практически сразу же он почувствовал прикосновение к виску холодных пальцев, через которое в него капля за каплей начала просачиваться мягкая прохладная ци, постепенно принося облегчение. Дааа, это куда лучше, чем любой Алка-Зельтцер… Чёрт! Да что с ним такое случилось! Он попытался припомнить последние события. Мелькнула уроненная на клавиатуру чашка заварной лапши, боль в сердце и дёргающихся мышцах — нет, холодные ломтики арбуза, и синие глаза напротив, и сильное тело в его руках… Он непроизвольно потянулся глубже — и почти оказался погребён воспоминаниями об учёбе в ордене Цанцюн и университете Цинхуа, о детстве в семье клерка средней руки, рано распавшейся из-за развода — и сыном мелкого торговца от наложницы, о тычках от популярных студентов в старшей школе и универе — и о тычках от шисюнов. В голове теснились и сталкивались осколки двух жизней — жалкого и никчёмного семнадцатилетнего внешнего ученика пика Аньдин и такого же никчёмного интернет-писаки, не сумевшего реализовать полученное образование бухгалтера и под пошлым ником Самолёта-Взмывающего-в-Небеса кропавшего низкопробное порнографическое сянься… Не. Не-не-не-не. Да ну нахуй. Путь Гордого Бессмертного Демона. Бляяяя. Он попал. Попал во всех смыслах этого слова. В собственную. Грёбаную. Новеллу. На пик вечных уборщиков Аньдин, чтоб его в Бесконечную Бездну сбросило раньше срока. В тело и жизнь мелкого шпиона Шан Цинхуа (оцените иронию имечка, хха!), закончившуюся страшной казнью линчи от руки собственного хозяина, грозного и прекрасного Мобэй-цзюня… Мобэй! Шан Хуа осторожно приоткрыл один глаз, тут же столкнувшись взглядом с синющими глазами склонившегося к нему и осторожно массирующего его висок молодого ледяного демона. Изящные, словно мазок лучшего каллиграфа, брови были слегка сведены в беспокойстве и сосредоточенности… Бляяяя. Шан Хуа пискнул и снова зажмурился. Небеса благоуханные! Откуда на лице надменного Короля Севера — а, нет, пока ещё принца — ясно читаемое беспокойство? Куда делось его вечное презрение ко всем окружающим, так любовно прописанное в новелле? Какого гуя он вместо того, чтобы вбивать послушание кулаками в своего шпиона, защищает его от хулиганов и тянет в собственную постель… Шан Хуа тихо заскулил про себя. Он! Трахнул! Мобэй-цзюня! Он поимел своего идеального мужчину. Того, кто по всем канонам должен был относиться к этому развитию событий с таким отвращением, что закопал его бы собственноручно после первой же попытки поцеловать! Но… демон вообще-то сам всё это начал? И сейчас не злился, а пытался лечить своего незадачливого любовника?.. Шан Хуа снова открыл глаза, уже оба, и настороженным сусликом уставился на Мобэй-вана. Мысли скакали дальше стаей кузнечиков. Он находился в мире собственноручно написанной сянься-новеллы. Это факт. Он вспомнил свою жизнь, как автора этой новеллы, после па-па-па, мать его, с демоном. Это тоже факт. Даже, блин, не удивительно, с учётом-то лора этого мира! Означенный демон вёл себя не так, как прописано в новелле. ООС чистой воды! Третий факт. Так, может… С Мо Баем случилось то же, что и с ним самим? Если это собрат-попаданец, то уже легче. В конце концов, в отличие от него самого, Мобэй-цзюнь дожил до самого конца повествования, и вроде как довольно неплохо, да и набор способностей имел читерный… Тааак, как бы это проверить? — Как ты себя чувствуешь? — не дождался от него реакции демон. — Голова… болела. Сейчас уже лучше, этот Шан побеспокоил Мо Бая, — постарался нейтрально-вежливо ответить Шан Хуа, лихорадочно пытаясь родить нужную мысль… Демон вздохнул и спросил: — Путь Гордого Бессмертного Демона? — Да! Да-да-да! — Шан Хуа опомнился, осознав, что схватил Мобэя в объятия, а тот и не возражает, а обнимает в ответ и гладит по голове. — Ты тоже?.. — Если А-Хуа имеет в виду, помнит ли этот Мо предыдущую жизнь, то нет, — ещё раз вздохнул Мо Бай. — Этот Мо действительно, хмм… имеет больше воспоминаний, чем положено шестнадцатилетнему демону. Но они не о прошлом, а о будущем… О событиях, которые ещё не случились. И, надеюсь, не произойдут уже никогда… — Мой принц? Н-но, но как?.. — Путь Обратного Солнцеворота. Это название показалось ему знакомым, и, порывшись в памяти, Шан Хуа вспомнил о временной аномалии, которую он описал глав этак за сорок до конца, и которая, как и многие другие его задумки, ухнула в очередную дыру-в-сюжете, так толком и не пригодившись. Припомнив подробности, он содрогнулся и сглотнул, посмотрев на демона в ужасе. — К-как долго?.. Как далеко тебе пришлось вернуться? — На несколько десятков лет, — спокойно ответил Мо Бай. — Этот Мо прожил все события, описанные в твоём пророчестве. — Так много! Тебе столько пришлось!.. — Шан крепче прижался к своему демону, неосознанно пытаясь защитить его от боли… и замер, когда до него дошли последние слова. — Пророчестве? — Да, братец Самолёт, пророческой книге, написанной тобой в прошлой жизни… — Погоди, — спешно перебил Мо Бая заклинатель, — но если ты — оригинальный Мобэй, то откуда ты-то об этом узнал? Мо Бай сменил позу, устраивая Хуа в своих объятиях поудобнее, и начал: — Всё началось, когда Император Ло случайно попал в другой временной поток и встретил там Шэнь Цинцю…