Новая эра для старых богов

      Прогуливаясь по коридорам храма Шамуры, Агнец с интересом рассматривал фрески и статуи. Даже несмотря на то, что здесь не было големов, ему нужно было сохранять бдительность. Примерно через пять часов после начала своего путешествия он наконец обошел библиотеку снаружи и добрался до восточного входа. — Наконец-то… — Ягненок устало сел напротив деревянных ворот — Какая же она все-таки огромная…       Люмия, как обычно, захихикала и уселась на плечо своего призывателя. В отличие от южного входа, этот вход был украшен богаче. Арка из белого мрамора была покрыта золотыми узорами, а на воротах были вырезаны символы корон. Он смог узнать короны Шамуры и Калламара, но остальные символы были ему неизвестны. Немного передохнув, пастырь поднялся на ноги и приготовил свою косу. — Готова? — Хи! — светлячок вынула свою шпагу из ножен       Приняв это за «да», Ягненок открыл ворота и вошел в библиотеку. К его удивлению, вместо бесконечных коридоров с книжными полками, ему открылся просторный зал, который, казалось, совсем не тронут временем. Зал был ярко освещен белыми магическими кристаллами. Его стены украшали драгоценные камни и золото, а в центре находился прекрасный фонтан. Под потолком висели двенадцать гобеленов с изображением корон, над которыми возвышались золотые гаргульи. Вероятно, эти статуи символизировали Богов, входивших в древний пантеон. Слева и справа зала были входы в коридоры библиотеки, а по центру находились большие золотые ворота. Пораженно ахнув, Агнец с любопытством осматривал все вокруг. Люмия же, напротив, напряженно сжала шпагу в лапках, что было нехарактерно для нее. Заметив странное поведение напарницы, пастырь повернулся к ней. — Что-то не так, Люмия? — Хие! — светлячок быстро кивнула, затем начала опасливо оглядываться — Хи! — она указала пальцем на потолок       Обернувшись в указанную сторону, Ягненок увидел, как одна из горгулий начинает оживать. Мгновение спустя, золотой трехглавый пес спрыгнул со своего места и приземлился прямо перед ним. Достав из-за спины длинное копье, статуя направила его на незваного гостя. Приготовившись к бою, Агнец взглянул на свою напарницу и кивнул ей. Поняв сигнал, Люмия взмыла над трехглавым псом и создала ослепляющую вспышку. В эту же секунду они оба бросились на противника. Обычно, ядро големов из библиотеки находилось у них в груди, куда они и направили свои удары. Пастырю удалось сделать небольшой надрез на груди золотой статуи, к которому тут же полетела Люмия, в надежде разбить ядро. Однако она не успела этого сделать. Внезапно появилась вторая горгулья в виде сокола и утащила трехглавого пса из-под удара. Обернувшись на нового противника, Бог Смерти обнаружил, что и другие гаргульи начали спускаться со своих пьедесталов. Сокол оттащил пса к статуе Калламара и какого-то осьминога в длинном балахоне. К своему ужасу Агнец обнаружил, что эти големы способны залечивать свои раны, на что не были способны их каменные и железные собратья. — Проклятье… Что за?!—       Пастырь еле успел увернуться от неожиданно возникшего перед ним девятихвостого лиса. Провалив скрытую атаку, золотой лис покрутил в лапах короткий кинжал и вновь стал практически невидимым. Ягненок мог поклясться, что он увидел, как перед этим статуя хищно облизнула губы. «Они точно не обычные големы…» — с ужасом осознал Бог Смерти. Пытаясь отследить невидимого противника, пастырь почти не заметил несущегося на него со спины кабана. Золотой вепрь сбил бы его с ног, если бы Люмия вовремя не ослепила его, сбив зверя с курса. По случайной удаче, кабан врезался как раз в невидимого лиса, на время выведя его из строя. Обрадовавшись краткой передышке, Агнец поднял голову и обнаружил, что уже практически все статуи начинают двигаться.       Поняв, что он не сможет противостоять им всем разом, Бог Смерти решил сбежать в коридоры библиотеки, чтобы попытаться разобраться с големами поодиночке. Он позвал Люмию за собой и побежал к ближайшему проходу. Однако стоило ему приблизиться, ему тут же преградил дорогу золотой павлин. Птица расправила свой хвост, закрывая доступ к побегу. Победить одного неподвижного противника будет довольно просто. Но как только он попытался нанести удар, сверху на него налетела статуя пчелы. Увернувшись от ее удара, пастырь попытался контратаковать, однако павлин не позволил ему этого сделать, кинув в него несколько похожих на перья кинжалов. — Ай! — Ягненок закричал от боли, когда один из кинжалов воткнулся ему в плечо — Дело дрянь…       Он бросился к выходу, в надежде покинуть это место и восстановить силы, однако там его уже ждали еще два голема. Золотая лань с луком выпустила в него стрелу, но Бог Смерти без проблем увернулся от нее. Пока лучница перезаряжается, у него был шанс проскочить мимо нее. Однако его планам суждено было не сбыться, когда другая статуя в виде крылатой львицы сбила его с ног взмахом крыльев. В этот же миг очередная горгулья в форме змеи ударила его хвостом. Перекатившись по полу, Агнец увернулся от удара. Люмия взмахнула шпагой, в мгновение ока отрубив змее одну из рук, что позволило ее призывателю встать на ноги. Отступив от выхода, Бог Смерти увидел, что последний проход загородили «Калламар» с осьминогом. «Они зажали меня в кольцо…» — Ягненок раздраженно цокнул языком, затем обернулся на единственный незаблокированный проход. «Если мне удастся открыть эти золотые ворота…». Другого выхода у него все равно нет. — Люмия! За мной!       Пастырь быстро побежал к противоположной стороне зала. По пути он ловко увернулся от нескольких летящих в него огненных шаров. Также он одним взмахом косы отсек ногу кабану, который уже начал приходить в себя. Добежав до ворот, Агнец отчаянно дернул ручки на себя, однако они не поддались ему. Раздраженно долбанув кулаком по дверям, Бог Смерти развернулся к наступающим големам. Вепрь уже прирастил свою ногу и достал из ножен две катаны. Сокол кружился под потолком, выбирая момент для атаки. Восстановившиеся пес и змея приближались к нему с флангов. Девятихвостый лис уже не прятался в невидимости и также медленно подходил к загнанному в угол Ягненку. Люмия полетела к лису, чтобы ослепить его и выиграть немного времени пастырю. Однако стоило ей подняться над его головой, она тут же запуталась в незаметных золотых нитях. Как бы она не пыталась вырваться из паутины, светлячок лишь сильнее запутывалась. Наконец с потолка спустился последний голем, который все это время выжидал подходящего момента. Золотая статуя Шамуры приземлилась возле лиса и взглянула на Бога Смерти. — Вот что значит Бог Войны и Мудрости… — усмехнулся себе под нос Агнец — Чтоб ты знал, без боя я не сдамся!       «Шамура» мягко улыбнулся, словно был доволен ответом своего противника. Он медленно вытащил шпагу из ножен и направился к Ягненку. Остальные статуи, как будто получив от него разрешение, начали приближаться, окружая вторгшегося на их территорию гостя. Крепко сжав рукоять косы, пастырь приготовился к тяжелому бою и, вероятно, долгой и мучительной смерти. Не то чтобы для него было впервой умирать, однако он не знает, переместиться ли Люмия в Загробный мир вместе с ним. Поэтому ему нужно во что бы то ни стало освободить ее и организовать ей побег из этого зала. — Прекратите! — внезапно чей-то голос прокатился по залу — Он не вор!       В этот же миг все големы встали на месте и обернулись на говорившего. Переглянувшись между друг другом, гаргульи спрятали оружие, затем начали возвращаться на свои пьедесталы под потолком. Последним вернулся на пост «Шамура», когда он освободил Люмию из своей паутины. Несмотря на то, что неизвестный зверь только что спас ему жизнь, пастырь не выпускал из рук косу. Лишь когда из-за фонтана показался Харо, он опустил оружие. — Харо? — Давно не виделись, Юное Божество — филин приветливо улыбнулся ему — Что ты здесь делаешь? Почему эти големы слушаются тебя? — Так много вопросов… — вестник достал из-под своего золотого балахона букет белых могильных цветов — А цветы для чего?       Харо проигнорировал его последний вопрос и молча направился к закрытой двери. Он провел когтем по некоторым узорам на золотых воротах, от чего те со скрипом открылись. Ягненок увидел перед собой просторный зал, который сильно отличался от того, где он находился. В этом зале было темно, и лишь несколько факелов с голубым пламенем освещали его. По бокам зала и на противоположной стороне находилось по три прохода, ведущих в соседние комнаты. Этот зал был выполнен из темного камня и чем-то напоминал… — Склеп… — Значит, ты забрел сюда не случайно? — Харо обернулся на пастыря — Следуй за мной…       Филин направился к ближайшему проходу. Агнец переглянулся с Люмией, затем последовал за молчаливым вестником. Войдя в первый левый зал, первое, что бросалось в глаза, было множество музыкальных инструментов, тканей и картин, которые лежали на полу комнаты. Харо печально взглянул на прокрытые вековой пылью дары, затем прошел немного дальше и остановился возле каменного саркофага. Агнец подошел ближе к нему, но вдруг он почувствовал, словно чьи-то невидимые руки начали придавливать его к полу. Его напарница также попала под действие этой странной магии, и в бессилии села ему на плечо. Харо, казалось, совсем не замечал этой силы. — Ты ведь чувствуешь это? — филин спросил пастыря, не оборачиваясь — Их силу? — Что? — пастырь удивленно посмотрел на него — Ты говоришь о Божествах, которые похоронены здесь? — Именно. Даже не верится, что спустя столько тысячелетий Божьи Мощи все еще обладают такой огромной силой — вестник взглянул на него — Не сопротивляйся им. Они не желают тебе зла. Лишь хотят изучить — Легко сказать…       Ягненок сделал несколько медленных вдох-выдохов, пытаясь успокоиться. Это не очень помогло, но теперь он мог хотя бы нормально стоять. Убедившись, что с Люмией все в порядке, он сделал несколько шагов к саркофагу. Только сейчас пастырь увидел на стене фреску из драгоценных камней, изображающую сине-зеленого павлина, окруженного множеством музыкальных инструментов, картин и скульптур. — О Прекрасный, благослови меня на вдохновение взамен на этот подарок… — Харо произнес слова молитвы, затем положил один из цветков на крышку саркофага       В этот же момент Агнец почувствовал, как незримая сила Бога-павлина перестала давить на него. Похоже, этот скромный дар каким-то образом усмирил беспокойного духа. Пастырь хотел было задать Харо вопрос по этому поводу, однако филин тут же направился к выходу из комнаты. Ягненок поспешил за ним, до конца не понимая, что сейчас происходит. — Харо, подожди! — он окликнул филина — Что ты сделал? — Я лишь принес сей дар для Паво — вестник обернулся к Юному Богу — Его последователи давно мертвы, так же как и последователи других. О них знают лишь несколько живых существ. Но сейчас только у меня есть возможность отдать дань уважения своим собратьям — И что будет, если этого не сделать? — Что будет? Сложный вопрос. Миру все равно, существуют ли они или нет. Будут ли их навещать или нет — для мира это не имеет значения. Но для меня… — Харо печально вздохнул — Для меня это способ снять камень с души… Вспомнить былые времена…       Филин развернулся и направился к следующей могиле. Агнец не стал задавать больше вопросов и молча последовал за ним. Войдя в следующий склеп, он также обнаружил множество подношений. На этот раз они представляли собой разнообразные фигурки из металла и керамики, изображавшие красно-синего сокола. Также среди подарков были копья с необычными наконечниками в форме молнии. Под потолком висели колокольчики, которые чуть слышно позванивали от непонятно откуда взявшегося ветра. Вновь почувствовав эту незримую силу, пастырь на мгновение замер, однако на этот раз ему удалось быстрее прийти в себя, и вскоре он продолжил идти к гробу. — О Повелитель Гроз и Ветра, прими этот дар и даруй мне попутный ветер…       Стоило Харо произнести эти слова и положить цветок на саркофаг, по склепу тут же пронесся поток ветра, который чуть не сбил Ягненка с ног. Колокольчики под потолком оглушительно зазвенели, но вскоре затихли насовсем. Филин покинул эту усыпальницу и направился к последней левой. Пастырь обернулся на фреску с красно-синим соколом, восседающим на горе, затем побежал за Харо. Завернув за угол, он чуть не врезался в вестника, который ожидал его. — Вентурос всегда отличался ветреностью, как бы иронично это ни звучало. Но при этом он был отважным и гордым, что порой играло с ним злую шутку…       Он продолжил идти к следующей могиле. Агнец молча последовал за ним, желая узнать и о других Божествах. Крайняя левая усыпальница принадлежала крылатой львице Элирии, Богине, исполняющей желания. Будучи единственной из своего рода, она много лет была одинока, но смогла обрести семью, когда присоединилась к другим Богам. В первой центральной могиле покоилась Королева пчел Биония, покровительница торговли и плодородия. Несмотря на статус Бионии, ей подчинялись не только пчелы, но и осы, шмели, стрекозы и другие летающие насекомые. Следующим был саркофаг самой молодой из Старших Богов. Аргенту Защитницу лесов — серебряную лань — за ее скромный нрав и красоту прозвали Любимицей Богов и смертных.       Когда они вошли в шестую усыпальницу, на Ягненка вновь подействовала сила, исходящая от Божьих Мощей. Но на этот раз она была намного сильнее, чем раньше. Создавалось впечатление, что этот Бог был куда могущественнее и древнее других. Он чувствовал, как будто множество щупалец изучали его, забираясь под кожу в саму его душу. Вскоре они немного отступили, позволив пастырю приблизится к каменному гробу. Он взглянул на драгоценную фреску, на которой был изображен черный осьминог с красными глазами, который сидел в окружении множества книг и реликвий. Харо, казалось, тоже было не по себе в этой комнате, однако он быстро взял себя в руки и начал произносить слова молитвы. — О Древнейшая, тебе были известны все тайны мира, поэтому я прошу тебя, поделись хотя бы одной из них…       Как только он произнес эти слова, по склепу прошелся гул, словно Богиня-осьминог пробудилась от вечного сна и ответила ему. Внезапно из темного угла к ним потянулись щупальца, которые словно были сотканы из самой мглы. Агнец хотел было достать оружие, но вестник остановил его. Одно из щупалец почти коснулось короны Бога Смерти, но тут же отпрянуло, когда алый глаз короны злобно зыркнул на него. Забрав цветок из руки филина, щупальца скрылись во тьме вместе с подношением. Когда они покинули усыпальницу, пастырь с подозрением посмотрел на Харо. — Обычно, она не ведет себя так — ответил вестник на немой вопрос — Возможно, Туруа заинтересовалась новым Божеством рядом с собой — Погоди, ты сказал «Туруа»? — удивленно спросил Ягненок — Как название некоторых проклятий и одной из карт таро? — Именно — филин кивнул, затем развернулся начал идти к следующей могиле — Подожди! Что это значит? Почему ее именем названы вещи, которыми владеют Клонек и Кыдай? — Разве это не очевидно? — Харо встал на месте, обернувшись к нему — Ты не единственный Бог, который взаимодействует с детьми Первых Божеств. Однако ты используешь их дары, а Туруа решила подарить эти дары им. Исследуя тайны магии, она обнаружила множество проклятий и поделилась этими знаниями с Кыдаем. В знак дружбы она подарила свое щупальце безумной Хемах, которая создала из него реликвию. А незадолго до своей смерти Туруа отдала частичку своей сущности, чтобы Клонек смог создать карту таро… — филин бросил взгляд на Люмию, но тут же перевел его на пастыря — Она была самой древней из Старших Богов и всегда старалась защитить своих младших братьев и сестер, даже если ей бы пришлось заплатить своей жизнью…       Он печально вздохнул, затем вошел в следующий склеп. Агнец заметил, что Харо, видимо, что-то знает о его напарнице, однако он не станет допрашивать его об этом. Все-таки вестник и так многое ему рассказал за один вечер, а у них впереди еще три могилы. Пастырь последовал за ним в гробницу, где лежало тело Цербера, Бога-Охотника. В отличие от других Божеств, трехглавый пес не был привязан к определенной территории и постоянно кочевал с севера на юг вместе со своими последователями. Предпоследний гроб принадлежал Иноске — вепрю, позванному Неистовым Богом. В бою он мог сравниться даже с Шамурой, но ему не хватало военной стратегии, и он часто шел напролом. В девятом склепе покоилась Богиня-Предсказательница Нагайя. Она была второй по старшинству после Туруа. Подобно Клонеку, эта змея также могла заглянуть в будущее. Однако, в отличие от селезня, Нагайя использовала хрустальный шар, в который она могла смотреть часами, дабы выведать пути, предрешенные Судьбой. Когда они вышли из последней усыпальницы, Агнец устало присел на пол. Хотя прошло менее двух часов, общение с могуществом давно ушедших Богов оставило в душе странную тяжесть. — Вот уж не думал, что это будет так тяжело… — Согласен — Харо прошел в самый центр склепа — Но смертные были готовы преодолеть и куда большее расстояние, дабы отдать почести всем почившим Богам — он достал из-под одежды какую-то книгу, полностью созданную из золота — Всем, кроме него…       Не успел пастырь спросить у вестника, что тот имел в виду, как услышал шум и вскочил на ноги. Создалось впечатление, будто бы началось землетрясение. Как оказалось, источником этого шума был открывающийся скрытый проход. Под ногами филина возникла каменная винтовая лестница, которая уходила глубоко вниз. Харо взял факел со стены и начал спускаться в тайное подземелье. Ягненок переглянулся с Люмией, затем поспешил за ним. Спускаясь, Бог Смерти сразу почувствовал, что воздух стал спертым. Добравшись до подножия лестницы, он увидел еще один склеп. В отличие от тех, что были наверху, здесь не было подношений, и украшения были гораздо скромнее. Харо стоял возле каменного гроба, ожидая Юного Бога. Агнец подошел ближе к нему и взглянул на почти выцвевшую фреску. На ней можно было разглядеть того девятихвостого лиса, чья статуя могла становиться невидимой. На его белом меху были капли черной крови, а золотые глаза, казалось, смотрели прямо в душу. — Мы никогда не забудем твоего предательства, но, несмотря ни на что, один из нас нашел в себе силы простить тебя…       Филин печально вздохнул и положил последний цветок на гроб. В тот же миг подземелье наполнилось скорбным воем, а поток ветра задул факел. Единственным источником света осталась Люмия, которая сидела на плече Ягненка. — Раскаяние ли это или призыв убираться отсюда? Известно лишь тебе одному… — Харо посмотрел в глаза фрески — Интересно, каким бы был этот мир, если бы ты не захотел его весь? Или если бы твой план был доведен до конца? — он развернулся и медленно направился к лестнице — Харо, подожди! — пастырь окликнул его — Кем он был? Почему ты говоришь о предательстве? — Его звали Кицу, Бог Иллюзий…       Это все, что он услышал от вестника, прежде чем тот исчез во мраке. Агнец поспешил за ним, но Харо уже и след простыл. Поняв, что искать филина уже бесполезно, он вместе с Люмией поднялся наверх. Тайный проход тут же закрылся за ними, стоило им преодолеть последнюю ступень. Бог Смерти в последний раз осмотрел склеп с Божьими Мощами, затем уважительно поклонился покоившимся здесь Старшим Богам и покинул их. На входе в золотой зал его ждали двенадцать големов-стражей. Приготовившись к бою, пастырь осторожно приблизился к золотым статуям. Однако, вопреки его ожиданиям, гаргульи склонили перед ним колено, признавая нового Бога. — Ну и напугали же вы меня… — Ягненок облегченно вздохнул и вдруг заметил что-то в руках «Шамуры» — Что это?       Золотой паук поднял голову и протянул пастырю книгу, которую Харо доставал для открытия тайного прохода. Пастырь медленно приблизился к нему и осторожно принял дар. Как только голем отпустил книгу, Бог Смерти чуть не выронил ее, не ожидая, что она окажется такой тяжелой. «Что ж, значит мне не показалось, что книга была полностью сделана из золота…» — промелькнуло в голове Агнца. — Спасибо… — натужно произнес он, затем убрал книгу в свое карманное измерение       Главный голем кивнул ему и поднялся на ноги. Он запрыгнул на свой пьедестал под потолком, и за ним тут же повторили остальные статуи. Поклонившись на всякий случай и им, пастырь направился в ближайший коридор, ведущий в библиотеку. На проходе он обнаружил белый лепесток, который, видимо, опал с одного из цветков в букете Харо. Внезапно Люмия слетела с плеча своего призывателя и подобрала его. Она осторожно покрутила его в лапках, и неожиданно лепесток превратился в маленький белый цветок, похожий на те, что сейчас лежат на гробах. Светлячок непонимающе посмотрела на Ягненка, но получила такое же непонимающее выражение лица. Попытавшись как-то приободрить напарницу, Бог Смерти усадил ее себе на плечо и осторожно погладил по голове. Получив слабую, но все же улыбку от Люмии, пастырь улыбнулся ей в ответ и пошел вглубь лабиринтов библиотеки…

~~Благополучно скипаем сутки шатания за книжками~~

      Вернувшись в поселение поздней ночью, Агнец первым делом взглянул на карту таро. Как он и предполагал, изображение Люмии снова изменилось. На этот раз светлячок была изображена лежащей в каменном гробу с белым цветком в лапках. На краю саркофага лежала тонкая лапа с когтями, но самого скорбящего не было видно. Из того, что он уже знал об Истинном Свете, он ожидал подобного финала, но все равно не мог не печалиться. «Интересно, Люмия знает, что изображение ее карты меняется?» — промелькнуло в голове пастыря. Он решил спросить ее об этом в следующий раз. Сейчас же он отправится спать, ибо этот поход очень вымотал его.       Проведя утреннюю проповедь, Ягненок покинул храм с крайне приподнятым настроением. Он не увидел Шамуру в храме, но, возможно, он сейчас находится в лечебнице. Поэтому пастырь решил направится туда, чтобы принести пауку несколько новых фолиантов. К своему удивлению, по дороге он встретил Верифа. — Ах, а я как раз тебя искал! — портной приветливо улыбнулся лидеру культа — Вериф? Что ты здесь делаешь? — А та милая кошечка не сказала тебе? — шелкопряд поправил свой фиолетовый шерстяной шарф — Видишь ли, не так давно я получил письмо от своего брата Бопа, в котором он просил меня о встрече. Может быть, он наконец захотел вернуться в семью. Поэтому я отправился к нему, но по пути решил заглянуть в твое поселение. И не зря, прошу заметить! — он достал из своей сумки какой-то список — Так, это я продал… Это тоже купили… Если сложить это и это, да еще прибавить эту вещицу… Да, все верно! — Вериф сложил бумагу и убрал ее — Согласно моим расчетам, сумма покупки составляет ровно тридцать золотых слитков! — ЧТО?!?! — Агнец в шоке уставился на него — П-подожди! Я ничего у тебя не покупал! — Конечно-конечно, ты ничего не покупал у меня, но твои последователи — да! — шелкопряд довольно улыбнулся, взглянув на одновременно шокированного и взбешенного Бога Смерти — Но, по старой дружбе, я, так уж и быть, сделаю тебе небольшую скидку. Что скажешь на счет трех процентов? — Ты так щедр… — с сарказмом произнес Агнец — Я знаю! — портной гордо поднял голову — Итого, с тебя всего лишь двадцать девять слитков!       Расплатившись с жадным шелкопрядом, пастырь быстро пошел в лечебницу, пока не выяснилось, что он должен еще кому-то. Он заглянул в палатку, где и обнаружил спящего Шамуру. На койне напротив сидел Нариндер и нервно подергивал хвостом. Калламар, услышав, что кто-то вошел, выглянул из-за шторы и подошел к Ягненку. — Ты что-то хотел? — Нет, я просто принес Шамуре несколько новых книг — лидер культа достал пару фолиантов из пустоты — Ох, хорошо. Давай их сюда — кальмар взял книги и унес за штору — Шамуре вновь поплохело? — Агнец взглянул на паука — Не, просто с похмелья отлеживается — ответил Нари, вставая с койки — И по какому поводу вы тут напивались? — пастырь недовольно скрестил руки на груди — Праздновали твой уход — саркастично произнес черный кот — Но на самом деле Шамура на свиданку сваливал вчера — Чт?! — — Тихо! — прошипел Нариндер, закрыв ему рот — Разбудишь его… — Тьфу! Твоя шерсть мне в рот попала… Что значит, Шамура «сваливал на свиданку»? — То и значит, в буквальном смысле. Мы тоже были в шоке, когда Калламар рассказал нам — А чему тут удивляться? — услышав свое имя, лекарь вышел к ним — Любви все возрасты и виды покорны — Подожди… А с кем он вообще ходил на свидание? Мне казалось, что он ни с кем не общается в поселении, кроме вас — В том то и дело, что его «герой-любовник» не отсюда… — Нари скрестил руки на груди — Как он выглядит хоть? — он посмотрел на Калламара — Без понятия — кальмар пожал плечами — Я знаю лишь его имя и то, что он родственник того жуткого торговца зверьем. Я также могу предположить, что он крайне порядочная и романтичная личность. А еще, скорее всего, он ночевал здесь — Откуда такие подробности? — Агнец вопросительно посмотрел на него — Он заварил Шамуре камелии в стакане, а также оставил эту записку — лекарь указал на сложенную бумажку на прикроватной тумбочке — Что он там написал, не знаю, не читал — Я прочитал — Нариндер самодовольно усмехнулся — Он поблагодарил Шамуру за «чудесный» вечер и сказал, что «инцидент» никак его не испортил — Нари! Это неприлично, читать чужие письма — упрекнул его Калламар — Да ладно тебе. Будто тебе самому не было интересно — Конечно интересно, но я бы не стал опускаться до такого! — Ладно, хватит уже о романтических похождениях Шамуры — пастырь прервал их, пока они своей ссорой не разбудили паука — Калламар, могу я поговорить с тобой кое о чем? — Конечно, о чем ты хочешь спросить меня? — В библиотеке я встретил Харо, и он передал мне это…       Ягненок достал из карманного изменения ту золотую книгу, которую ему отдали големы. Мгновенно лицо кальмара изменилось с спокойствия на ступор, а затем на шок. Он смотрел на золотой фолиант так, будто бы нашел что-то давно потерянное и забытое. Нариндер же, напротив, совершенно не узнал эту книгу и непонимающе посмотрел на старшего брата. — Прибери-ка это пока… Вдруг Шамура проснется и увидит ее — Что это за книга? — спросил лекаря лидер культа — Это… Летопись Золотого Века… — Калламар говорил почти шепотом, чтобы не разбудить Шамуру — Иди, расскажешь где-то в другом месте — Нари быстро понял ситуацию — Я присмотрю за ним — Да, так будет лучше       Калламар вышел из лечебницы и повел Ягненка за собой к храму. Когда они вошли в деревянное здание, кальмар нервно вздохнул и закрыл за ними дверь. Пастырь призвал небольшой столик и положил на него тяжелый фолиант. — Что ж, что именно ты хочешь спросить? — Во-первых, я бы хотел узнать о Харо. Он многое рассказал мне о вас и о других Божествах, однако о нем самом я почти ничего не знаю — Ну, начать следует с того, что Харо, как и мы с Шамурой являлся Старшим Богом. Однако он отказался от своих последователей и короны, уступив ее другому Богу — Отказался от короны? Разве такое возможно? — Судя по всему, да, хоть я и не знаю, как ему это удалось. Он никогда не говорил с нами об этом — А каким Богом он был? — Насколько мне известно, Харо был Богом Охоты. Веками он путешествовал со своими последователями в поисках добычи. Однако с годами его силы стали ослабевать, и он больше не мог поддерживать свой статус «Великого Охотника». Поэтому он передал этот титул другому, более талантливому ловчему — Цербер, верно? — спросил Агнец, на что получил утвердительный кивок — Но я не понимаю, как он мог так «быстро» состариться? Мне казалось, что Боги могут веками оставаться молодыми — Полагаю, все дело в возрасте, в котором Харо получил свою корону — ответил Калламар — Божественная сила, конечно, продлевает наши жизни, но молодость не возращает — Понятно — пастырь подошел к столику с книгой — Ты сказал, что это летопись Золотого Века? Что это значит? — «Золотым Веком» мы называли эпоху после Эры Мрака, когда мы с Шамурой избавили мир от чумы и объединили выживших Богов в Пантеон. Всего в него входило двенадцать Божеств. «Золотая Дюжина», как нас иногда называл Харо. Пусть он и не входил в Пантеон, Харо всегда был желанным гостем в наших храмах. Он и вел эту летопись, копии которых он подарил каждому из нас. Однако я думал, что все они уже давно утеряны — кальмар с ностальгией погладил обложку фолианта — Мы поделили земли Северного и Южного континента примерно поровну, чтобы никто не остался обделенным. Севером правили Шамура, Биония, Цербер и Аргента. Моря принадлежали нам с Туруа на равных правах, ибо морские границы было довольно трудно разделить. Южный материк был больше Северного, поэтому и Богов на нем оказалось больше. Он достался Паво, Вентуросу, Нагайе, Иноске, Элирии и… — он печально вздохнул — Кицу… — Калламар взглянул на Юного Бога — Харо рассказывал тебе что-нибудь о нем?.. — Лишь то, что он был Богом Иллюзий. А также упомянул что-то о предательстве… — заметив помрачневший вид лекаря, пастырь решил перевести тему — Если ты не хочешь об этом говорить, то… — Нет-нет, все в порядке… Ты должен знать, чтобы не повторять наших ошибок… — бывший Бог попытался взять себя в щупальца — Я помню тот вечер, словно он был вчера… Мы отмечали сто двадцать шестую годовщину «Золотой Дюжины» в храме Шамуры. Даже Харо заглянул к нам на огонек, пусть и ненадолго. Кто-то пил, некоторые танцевали, а другие просто наслаждались вечером. В один момент Туруа поплохело и я решил сопроводить ее до медицинского крыла… — он печально опустил голову, но вскоре продолжил — Мы прошли всего несколько поворотов, когда нас догнал изрядно выпивший Иноске. Он прокричал что-то о предательстве и что мы заодно с Шамурой… Туруа загородила меня от удара, но сама получила серьезную рану. Она телепортировала нас в госпиталь, хоть это и отняло у нее много сил. Я закрыл ее рану и отдал на попечение лекарям Шамуры, а сам побежал в банкетный зал… — на глазах Калламара начали наворачиваться слезы — Они лежали на полу, отравленные вином, принесенным Кицу… Я пытался их спасти, но было уже слишком поздно… Мне удалось излечить лишь Нагайю, так как она выпила не так много и была стойкой к ядам… — каждое последующее слово давалось ему все тяжелее, однако он продолжал — Я рассказал ей о том, что Иноске кричал про Шамуру, поэтому мы отправились на его поиски. Мы обнаружили его возле библиотеки вместе с раненым Цербером. Как выяснилось, Кицу убедил Иноске и Цербера, что я, Туруа и Шамура задумали отравить всех, чтобы забрать себе все земли. Пьяный вепрь побежал, чтобы расправиться с нами, а Цербер вступил в бой с Шамурой. Однако вскоре Цербер понял, что был обманут. Я залечил его раны и Охотник сразу же бросился по следу предателя… Шамура попытался остановить его, однако из-за травм не смог этого сделать… Мы обнаружили тело Цербера у порога храма рядом с телом Иноске… Туруа скончалась через три дня от смертельной раны… А Нагайя… Та ночь оставила неизлечимые раны на ее душе и разуме… Через неделю она заперлась в своей комнате и убила себя — он попытался вытереть бегущие ручьем слезы — Не стоило нам оставлять ее без присмотра… Когда я нашел ее, все стены и пол были исписаны предсказаниями. Большинство из них были лишь несвязным бредом, но одно все же сбылось: «Жуть и хаос, боль и страх; зло и голод, ум и прах. Смерть, пришедшая карать; были сотни, стало пять…» — Калламар оперся щупальцами на столик, уже не в силах ровно стоять — Вот знаешь, если Балам проглотил Солнце, обезумев от жадности, а трагедия тысячелетней давности произошла из-за череды случайностей и поспешных решений, принятых в порыве эмоций, то это был план… Жестокий и хладнокровный план… Шамура до последнего не верил, что все происходящее — реальность… Даже перед самой казнью Кицу он слезно вопрошал его, за что он поступил так с нами… С ними…       Закончив историю, кальмар опустил голову, позволяя слезам капать на столик. Агнец создал ему стул, чтобы он мог наконец присесть. Калламар молча поблагодарил его кивком, садясь за столик. Юный Бог не смел проронить и слова, позволив Калламару в тишине помянуть своих погибших братьев и сестер…