Игра в прихоть

      Кислотный неоновый свет отплясывал дрожащими бликами по матовым черным стенам, оседал на влажных от пота ключицах, скулах, вырисовывая яркими мазками части обнаженных танцующих тел. Музыка заглушала тяжелое дыхание, грубыми вибрациями проходясь по танцполу и столам. Бокалы с алкоголем дрожали. Их — с запотевшими стенками и звенящим льдом — изредка брали в руки, опустошали наполовину и отставляли в сторону со влажным следом от губ по краю.       Хината прижималась нежно, ласково, почти невесомо. Ее прохладные плечи приятно скользили под горячими ладонями, подрагивая от касаний, а сбивчивое дыхание щекотало парню щеки с легким намеком на вчерашнюю щетину. Наруто целовал податливые губы, не задумываясь, почти рефлекторно. Запах дорогого женского парфюма, скользящий шелк иссиня-черных волос, объемная грудь в маечке с глубоким декольте и мягкость молочного цвета кожи должны были кружить голову, посылать импульсы возбуждения по всему телу, пьянить похлеще любого коктейля из барного арсенала, но не делали этого.       На противоположной стороне стола, огражденного от танцпола, громкой музыки, обнаженных потных тел занавесью из нанизанных на леску многочисленных алых бусин, сидел человек и смотрел на него в упор. Пока Хината старательно пыталась доставить Наруто удовольствие, дрожа от его ненавязчивых прикосновений, все внимание парня было приковано к одному доступному взору черному глазу. Неоновые блики скользили по волосам, что по цвету напоминали разлитую нефть, оттого сходство лишь усиливалось, когда цветные пятна расползались от корней до самых концов где-то на уровне плеч, исчезая.       Саске смотрел только на него. Его губы и руки были так же заняты, отвечая на поцелуи Сакуры, сжимая ее тонкую талию, обтянутую коротким красным топом и джинсами. Под приглушенным, почти интимным, желтым светом настенных ламп Наруто мог видеть только ее длинные розовые волосы, спадающие до поясницы, но всеми фибрами чувствовал, что выражение, застывшее на ее красивом кукольном лице, ему бы сильно не понравилось.       Саске, не моргая, скользнул рукой ниже женской поясницы, сжимая и притягивая девушку к себе поближе, и Наруто сквозь посторонние разговоры, долбящие из колонок басы, вибрацию пола под натиском сотни пар ног, услышал ее глубокий томный вздох. Он едва не откусил Хинате язык, когда черный глаз напротив чуть прищурился, изучающе и с вызовом оценивая реакцию.       Наруто бросило в дрожь. Сакура чуть отстранилась, целуя Саске в уголок губ, щеку, опускаясь к шее, и теперь Наруто видел его лицо полностью. Саске продолжал смотреть в упор: взгляд внимательный, приковывающий и пригвождающий к месту; глаза не карие, а по-настоящему черные — из-за расширенных зрачков или просто природа решила, что именно так должно выглядеть ее лучшее творение, Наруто не знал; ровный ряд густых длинных ресниц обрамлял разрез века, делая Саске похожим на дикую кошку.       Саске перехватил запястье Сакуры, когда она тонкими пальцами скользнула под сиреневатую жилетку на груди, старательно лаская его ладонью поверх темно-фиолетовой рубашки.       — Мы в общественном месте, Сакура, — со сквозящим в голосе осуждением произнес Саске, убирая ее руку от себя. — Веди себя прилично.       Сакура смущенно отстранилась от своего парня, поправляя волосы и высматривая в своем отражении в черном глянцевом прямоугольнике смартфона изъяны в макияже. Поправив помаду, она улыбнулась Наруто:       — Не съешь ее, — игриво произнесла девушка, припав губами к запотевшему стакану с топленным на дне льдом и остатками алкоголя.       Наруто ухмыльнулся, прикрыл глаза, притягивая к себе лицо Хинаты ближе. Он все еще чувствовал, что Саске смотрит, но останавливаться сейчас было бы глупо. Вся ситуация была глупой, но Наруто знал, почему все так.       Он еще несколько раз коснулся мягких губ, пропустил прядь волос между пальцев и оставил легкий поцелуй на нежной шее, ниже подбородка.       — Я выйду, — шепнул он на ухо. — Не заскучаешь?       Дождавшись согласного кивка и легкой улыбки, зацветшей на припухших губах, Наруто встал, отодвигая бусиный полог рукой, чтобы выйти.       Окунувшись в душный воздух ночного клуба, Наруто вспомнил, почему они каждую пятницу бронируют на имя Саске один и тот же стол, над которым исправно работает кондиционер, а от снующих повсюду пьяных людей отделяет искрящаяся в бликах ламп шторка. Проходя мимо барной стойки, он поймал на себе пару заинтересованных взглядов от девушек, но лишь по-доброму улыбнулся, двигаясь дальше и ощущая на своем затылке более тяжелый взгляд. Из уборной вышел, покачиваясь, парень, и Наруто перехватил не успевшую закрыться дверь.       В туалете было тихо и пахло хлоркой вперемешку с алкоголем. Наруто открыл кран, следя через зеркало, как Саске становится рядом, включает теплую воду и мочит в ней салфетку, взятую со стола, чтобы медленно стереть с лица остатки помады Сакуры. Наруто вымыл руки и ими провел по лицу, незначительно охлаждая кожу.       Избавившись от салфетки, Саске двинулся в ближайшую кабинку. Наруто с минуту смотрел в отражение на приоткрытую дверь, за которой скрылся Саске, потом взглянул в свои глаза и сразу отвернулся, не желая видеть в них отчаяние, граничащее с желанием. Зачем обманываться, если решение уже принято — дверь в кабинку Саске он закрыл самостоятельно.       Учиха стоял ровно, как бильярдный кий, подложив под поясницу ладони и прислонившись к одной из стенок. Наруто с тихим щелчком задвинул щеколду и поднял на него взгляд.       — Почему затормозил? — спросил Саске, чуть отстраняясь от стены.       Аромат мужского одеколона ударил в нос, заглушая все посторонние запахи. Саске пах терпкой силой и чем-то еще мускусно-древесным и притягательным. Вот, что возбуждало, а не сладкие нотки на коже Хинаты.       — Надеялся, что ты не захочешь трахаться в грязной кабинке туалета, — ответил Наруто, изучая его лицо.       — Будто в первый раз, — усмехнулся Саске.       Его пальцы сразу нашли пряжку ремня Наруто и резко дернули ее на себя, освобождая пояс от лишней детали; расстегнутые пуговица джинс и молния создали больше пространства, которое ему обязательно скоро понадобится. Наруто обхватил Саске обеими руками, притягивая к себе, чтобы впиться губами в губы. Саске сперва до боли укусил, заставляя жмуриться, потом осторожно провел языком, мягко и чувственно. Наруто прижался сильнее. Слишком много между ними расстояния.       Его вело от запаха кожи Саске, от тепла, от скользящих по позвонкам пальцев. Губы продолжали терзать его в ответ, чужой язык скользил по подбородку к уху, оставляя весь путь в виде влажной дорожки, а рука уже пробиралась в трусы, с силой сжимая возбужденный член, от чего Наруто резко и рвано выдохнул Саске в плечо.       — Хватит меня тискать, Наруто. Я не Хината, — холодно напомнил Саске и обхватил губами мочку, чуть оттягивая вниз. — Ты здесь не для нежностей.       Наруто не понимал эту отзывчивость на каждое касание, которая за доли секунды менялась отторжением. Саске так податливо и нетерпеливо отвечал на нежность, но почти сразу требовал грубости. Словно боялся, что любая ласка сотрет его личность.       Не чувствуя желаемой реакции, Саске разочарованно фыркнул и потянул вверх майку Наруто, комкая ее в руках и запихивая на диспенсер для бумаги. Тело реагировало на каждое касание, на каждый вздох. Наруто хотел сделать все по-другому, хотел нормальной обстановки — он и забыл, как может быть иначе. Но сейчас можно было только нетерпеливо стянуть с Саске черные брюки до колен и развернуть его к себе спиной. Наруто не помнил, когда в последний раз видел лицо Саске во время секса.       Музыка стала на мгновение громче и снова стихла — в уборную кто-то вошел. Саске прогнулся в пояснице, следя взглядом за стенкой, которая, предположительно, отделяла их от незваного гостя. Наруто знал, что делать. Это было неправильно, все было неправильно, но Саске, тихо ожидавший хоть чего-нибудь, добавлял ситуации толику нормальности. Он же и ставил все происходящее с ног на голову.       Наруто одновременно прижался к нему сзади и обхватил рукой напряженный член, задерживая большой палец на влажной головке. Саске перестал дышать. Проведя горячей ладонью по пояснице вниз, Наруто притормозил у тугого колечка мышц и, дразня, неглубоко проник внутрь. Рванный выдох, и Саске стал прижиматься плотнее, пытаясь самостоятельно менять глубину проникновения. Почувствовав, как палец исчез, Учиха послал злобный взгляд через плечо, а Наруто ощутил, как пульсация возбуждения достигла собственного члена. Чертов Саске и его взгляд. Чертов быстрый секс в вонючих кабинках ночных клубов. Наруто ненавидел свое возбуждение в такие моменты так же сильно и яростно, как хотел продолжения.       Он вернул палец на место, сразу добавляя второй, не забывая при этом о члене Саске. Руки двигались с одинаковой скоростью, Саске прикусил кулак, расставляя ноги шире и прогибаясь над унитазом. Его спина повлажнела. Наруто наклонился к нему, заставляя смотреть себе в глаза.       — Ну же, — прошептал он на ухо, прикусывая мочку, — вскрикни.       Саске задрал голову, глубоко задышал. Влажные волосы налипли к скулам, а Наруто захотелось убрать их губами. Он слишком красивый, чтобы не хотеть касаться его. Поймав его взгляд, Саске сразу отвернулся.       Звук спускаемой в унитазе воды позволил Наруто немного очнуться и остановиться. Это неправильно. Он даст Саске кончить, но не возьмет его в грязном туалете. И больше никогда ни до чего подобного не опустится.       Саске словно услышал его мысли, обернувшись, чтобы притянуть для поцелуя. Влажные губы скользили бездумно и сладко, заставляя кожу покрываться мурашками, а рука туго обхватила почти болезненную эрекцию Наруто, двигаясь в одном с ним темпе.       Дверь хлопнула, и туалет снова опустел.       — Сука, — выдохнул в губы Саске и мимолетно прикусил. — Трахни ты меня уже...       Это неправильно. Послушно делать шаг вперед — неправильно. Подводить вплотную член — неправильно. До синяков впиваться в бедра пальцами, стягивать в кулак черные волосы на затылке, тяжело дышать в плечо, заставлять стонать от боли и удовольствия — неправильно. Все было неправильным.       Но иначе Наруто не мог.       Был Саске и его прихоти. Были его методы соблазнения. Были его внезапные порывы заняться сексом в машине на людной парковке, в туалете ночного клуба, в раздевалке, где любой мог их застукать. И был Наруто, неспособный ему отказать.       И Наруто отчаянно входил глубже, стараясь проникнуть в Саске настолько, чтобы понять его. С каждым резким толчком, слыша свое имя, слетающее с чужих губ, он жмурился до слез, закусывал губу и, едва не рыча, набирал темп. Так Саске нравилось. Грубо, грязно, рвано.       Ему нельзя говорить то, что хочется сказать. То, что буквально срывается с языка при каждом толчке. От нежных слов Саске изворачивается и раздражается, а если бы он услышал, как Наруто непрерывно шепчет на ухо, что любит, любит его всего и без остатка, любит с треклятым характером, непонятными загонами, неадекватными реакциями, сильно, глубоко и искренне — впечатал бы в стену, и тот секс стал бы для них последним.       Наруто почувствовал, как Саске содрогается, прижимаясь, а затем последовали спазмы, приближающие собственный оргазм. На несколько секунд в глазах потемнело, пока удовлетворение не схлынуло до пят, освобождая место для тягучего осознания: они снова сделали это.       * * *       С каждым разом Саске требовалось больше времени, чтобы привести себя в порядок. На этот — Наруто был слишком медлительным. Он будто издевался, лаская Саске всеми возможными способами, выбивая из него крики, чередующиеся со стонами, оглушая своим рваным глубоким дыханием. Саске кончил бы еще в тот момент, когда Наруто решил подразнить его, подначивая шепотом, но сдержался. Иначе Наруто бы все прекратил. А не почувствовать его внутри себя еще хоть час — смерти подобно.       Они вышли из кабинки по очереди. Саске услышал, как Наруто смывает с джинсов и кроссовок капли спермы, и придирчиво осмотрел себя со всех сторон. Потом вышел сам.       Он поймал на себе огорченный взгляд Наруто, мысленно прося всех богов, чтобы он перестал на него так смотреть. Не он придумал эти правила, не ему их менять. Если Наруто согласился играть по ним, значит, обязан довести игру до конца.       — Последний срок, который ты выбрал, две недели, — произнес Саске, приводя в порядок волосы.       Наруто молча кивнул. Это была еще одна странная черта их отношений — ставить срок воздержания. Кому и зачем это было нужно — никто не знал, но отменить игру, значит — проиграть. Ни один, ни второй на такое не пошел бы. Поэтому они продолжали ставить сроки, которые готовы выдержать без секса, возбуждали друг друга разными способами, чтобы в конце концов в назначенный день потрахаться в какой-нибудь мерзкой туалетной кабинке, как сегодня, например.       — Называй срок, — сказал Наруто, скользя взглядом по его лицу.       — Я думаю, месяц, — довольно протянул Саске, поправляя манжеты рубашки.       — А ты справишься? — усмехнулся Наруто, глядя на него через зеркало.       Саске еще раз провел пальцами по идеально выглаженному воротнику, прищурил глаза и улыбнулся одним уголком губ.       — Сакура истосковалась по нашим марафонам, как раз порадую свою девушку, — он произнес это так, будто перед ним стояла креманка клубники со взбитыми сливками. Но Саске знал, что Наруто известно о его безразличии к сладкому.       Их взгляды встретились в зеркальном полотне: глаза Наруто стали синими. Внутренне Саске сжался, но на идеально гладком лице не дрогнул ни один мускул. Он знал, что будет дальше. Он мазохистски ждал наказания за свои слова; напряжение от предвкушения эмоционального порыва необузданного темперамента Наруто физически навалилось на них, но настоящее удовлетворение принесло ощущение чужой тяжести на пояснице, спине и бедрах, которые сжали крепкие руки.       Саске не дрогнул. Высокомерно смотрел в глаза Наруто, чье лицо было позади собственного левого плеча. Они едва ли пойдут на второй заход, но если бы это произошло, то Саске бы испытал двойной оргазм, потому что в таком звеняще-гневном состоянии Наруто способен был вытрахать из него душу.       — Ты доиграешься, Саске, — почти прорычал ему в ухо Наруто, обжигая приоткрытую шею горячим дыханием.       Каменная раковина под руками Саске стала прекрасной опорой. Иначе он провалился бы под землю, бездумно цепляясь за любую возможность утащить с собой Наруто. Играя свою роль столь умело, Саске отчаянно боялся, что лишится маски до конца спектакля, осыпавшись грудой бисера под руками Наруто, потому что один взгляд Узумаки способен был и усмирить его, и распалить. Саске недвусмысленно качнул бедрами из стороны в сторону, с удовольствием отмечая, как глаза Наруто на мгновение медленно прикрылись, чтобы открыться вновь — радужка была уже темнее всех самых холодных морских глубин. Самоконтроль давался ему с трудом. Саске мог собой гордиться, сегодня он довел Наруто до ручки: Узумаки сейчас был на грани того, чтобы разбить это чертово зеркало, или снова закрыться вместе с Саске в облюбованной ими кабинке.       — И что будет? Поставишь раком и втрахаешь в пол? — спросил Саске у отражения насмешливо-снисходительным тоном, скользя левой рукой по чужому плоскому животу с рельефными узорами напряженных мышц и задерживаясь на пряжке ремня, чтобы опуститься ниже и крепко сжать снова возбудившийся член.       Он сам не знал, чего добивался. Просто делал то, что диктовало горящее желание. Если Наруто решит снова взять его — пусть так, но если он психанет и уйдет, значит, через месяц Саске получит свой долгожданный секс, который останется долгим напоминанием в виде синяков на коже и трясущихся коленей.       Наруто даже не моргнул, когда резко схватил Саске за волосы на затылке, выбивая из груди сдавленный стон, требующий больше, чем Наруто собирался дать. Он развернул к себе Саске в профиль, обращаясь к его отражению в зеркале, откуда за ним просящим, но мутным от желания взглядом наблюдал опьяненный похотью человек. Черные глаза хищно сверкнули, когда Наруто позволил себе один-единственный толчок в руку, плотно сжимающую через джинсовую ткань его член.       За дверью в мужской туалет грохотала музыка, а от мысли, что в любой момент кто угодно может заявиться сюда, свело мышцы внизу живота.       — Хуже, — пообещал Наруто, — я этого не сделаю.       Черные глаза мгновенно распахнулись, а брови сошлись на переносице. Взгляд похолодел — Саске собирался выплюнуть что-нибудь язвительное и запоминающееся, чтобы Наруто не зазнавался и не забывал, какую ценность в его жизни имеет их связь, но слова будто застряли в глотке, когда он посмотрел на собственное испуганное отражение, переставая ощущать и чужую тяжесть на себе, и крепкий захват в своих волосах и на бедре. Наруто отступил, но Саске и не собирался — опомнился.       — Смотри, ладони о свои обещания не сотри, усуратонкачи, — совладав с голосом, процедил Саске. Его лицо снова стало безразличным.       Он открыл кран, еще раз набрал в ладони холодной воды, провел влажными руками по шее и ключицам, успокаивая разгоряченную кожу. Саске успел мысленно отметить, что туалет явно не пользуется популярностью. Какая удача. Наруто молчал и напряженно наблюдал за ним, скрестив руки на груди и привалившись лопатками к стене — теперь их разделяло безопасное расстояние в пару метров. Его взгляд на своей коже Саске мог почувствовать, даже находясь на другом конце танцпола.       — Ты здесь, потому что не усвоил правила игры в прихоть, — вкрадчиво проговорил Саске, сокращая между ними расстояние. Наруто напрягся сильнее, отчего густые светлые брови почти сомкнулись, а на скулах заиграли желваки. — Поэтому ты постоянно проигрываешь.       Саске позволил себе то, на что крайне редко давал вольность — мягко коснулся приоткрытыми губами кадыка, но глаз не сомкнул — наблюдал, как Наруто немного вздрогнул, опустил веки и перестал хмуриться.       Когда в туалет вошел первый посетитель, Наруто и Саске были готовы уходить.       * * *       Сакура и Хината, мило о чем-то беседуя, почти сразу прервались и сообщили, что хотят домой. Наруто вызвал им с Хинатой одно такси, не проговаривая вслух, что запланировал два адреса, а Саске даже не стал ничем прикрывать свое нежелание ехать с Сакурой в одной машине. Он получил свою порцию удовлетворения, поэтому спектакль можно было заканчивать. Пока что.