С днем святой Валентины!

Шлем возлег на столе, а плащ завершающе шелохнулся, вернувшись в привычное положение — это означало, что Брюс наконец дома. Прежде чем сесть за компьютер, он уставился на свои ладони в каких-то глупых размышлениях. Ему хотелось задушить себя своими же руками. Бэтмену и раньше было неспокойно от странного ночного «хобби», но сейчас все совсем запутанно. Глаза переживаний не выдадут, но губы навсегда запомнят то, как когда-то на них была помада, причем далеко не женская. Брюс морщился, вспоминая о том, с какой животной страстью некоторое время назад целовал эти мерзкие губы, с которых то и дело слетали слова, полные сарказма и колкости. Прикрыв глаза, Уэйн потер переносицу и тяжело выдохнул — голова трещала по швам. Помимо всех нагнетающих мыслей, присутствовало еще и это привычное чувство безысходности — момент, когда сквозь пальцы всё ускользает, как песок. — Мастер Брюс! — донеслось в дверях. От неожиданности пробежались мурашки, но Бэтмен не дернулся, ведь, годами тренируя реакцию, научился не подавать виду при растерянности, но даже спиной чуялось неладное. Разум навестило плохое предчувствие, а на душе стало скверно. — Вы поймали его? — Альфред поставил поднос с ароматным чаем подле шлема. Интонация же была спокойной, потому что дворецкий знал, каким будет ответ. По крайней мере, он думал, что знал, но в уши резко врезалось, как пароход в айсберг, мрачное слово «нет». Брюс, не смотря в сторону камердинера, все равно ощутил, как тот изменился в лице, и уже знал, какой вопрос будет следующим, вот только ответа еще не придумал. — Почему нет? — дворецкий едва ли не хватался за голову, — что произошло? — Я его… Упустил, — Уэйн выдавил первую всплывшую в мыслях отговорку. А ведь и вправду. Он и сам не знал, почему оставил Джокера в том отеле одного, хотя предчувствовал, что никакой толковой информации не получит. Мог сдать заключенного в Аркхэм, где ему и место… Но предполагал, что если это произойдет, то пути назад уже не будет. Он чувствовал, что Джокер обязательно натворит что-то, после чего даже в Аркхэме его не будут ждать. Что скрывать — администрации лечебницы выгодно держать заключенных у себя, в особенности самых опасных преступников Готэма, но если будет вероятность, что во время следующего нападения Джокер сотрет Готэм с лица земли, то уже никто и нигде не будет ему рад. — Упустили? — Альфред еле держал себя в руках от нахлынывающего разочарования и недоверия. Признаться, его начало беспокоить поведение Уэйна, ведь все больше странностей и несостыковок попадались на глаза, — может, посмотрим записи с вашего шлема? Вопрос имел такую недоверчивую интонацию, что звучал больше как самое настоящее издевательство. Ну и, конечно, Брюс понимал, что вопрос этот скорее риторический, ведь отказываться было нельзя. Ситуация ощущалась так, будто Брюс ребенок, без разрешения съевший конфету перед ужином, и врал об обратном маме прямо в лицо — вот только мама знала правду. Приземлившись в кресло, он быстро нащелкал пару кнопок, и на одном из мониторов открылся заветный архив, где находились все видеозаписи… Точнее только две, назначенные на сегодняшнюю дату. Внутри всё сжалось. Даже представить было трудно, какие именно моменты там запечатлены. Первое шло 10 секунд — видимо, видео начало записываться в тот момент, когда Джокер запрыгнул сверху на Бэтмена со спины и ударил в висок. Было видно и то, как они упали вместе на постель, и то, как злодей схватился за чужие плечи. На этом всё обрывается. В груди всё сжалось. Брюс молча открыл второе видео. То шло всего 4 секунды — на нем всё выглядело уже не так четко. Джокер закрывает руками лицо и смеется, ловя на себя удары. После окончания медиа, они неловко помолчали ещё некоторое время, прежде чем Альфред наконец переспросил, каким образом злодей ускользнул. Вся эта ситуация давила на сознание и чувство вины Брюса сильнее, тисками выдавливая первые попавшиеся мысли в голове. — Пустил газ в лицо и скрылся, — сухо выдавил он. Альфред тяжело вздохнул. Конечно, ему тяжело верилось, но доказательств лжи не было. В конце концов, зачем вообще Бэтмену врать? — Не мог бы ты принести аптечку? — попросил Брюс. Он подозревал у себя наличие ран. Со временем кожа стала менее чувствительна — тело привыкло к боли — поэтому иногда случалось так, что Уэйн находил у себя раны только после того, как снимет костюм. Провожая взглядом дворецкого, он потер лицо и виновато посмотрел на записи, высвечивающиеся на широком экране. Рука неуверенно потянулась к кнопке «удалить». Взгляд метался от двери, в которую вышел Альфред, до монитора. Насколько ещё заблудится Брюс в своей лжи? Кого еще из близких людей обманет? Как долго будет дурить самого себя? Палец опустился на клавишу, нажав её. Как раз после этого в пещеру вернулся Альфред. Время шло, а Джокер больше не заявлялся. Преступлений стало меньше, пускай не слишком. Изучение наркотика и разработка антидота продвинулось на несколько процентов, но этого по прежнему мало. Брюс часто думал о том предложении сотрудничать и обменяться информацией. Часто хотел рассказать об этом Альфреду и Гордону, но не мог. Да и не хотел, чего скрывать. Пускай возлагать на свои плечи настолько большую ответственность — ошибка, проблем будет намного больше, если всплывут все подробности. Да и как вообще это звучало бы из уст Бэтмена? «Джокер предложил мне сотрудничать»? Это всё выглядело бы так, как если бы в сериях «Тома и Джерри» рассказывалось бы не о том, как кот и мышь бегают друг от друга и пакостят, а как дружили бы и хорошо проводили бы вместе время. Прошло уже больше месяца, и за это время удалось досконально изучить кровь Уэйна, когда наркотик только проник в тело. Оказалось, что это не совсем наркотик — просто он был взят за основу. Мутирующее вещество, от которого избавиться можно только антидотом — от многих факторов зависит то, как оно подействует на организм. Когда между Альфредом и Брюсом заходит разговор о том, как действует этот наркотик, Уэйн старается абстрагироваться и в последствии сам меняет тему, отрицая все варианты. Хотя сам для себя он понял, что теряет контроль над собой в тот момент, когда контактирует с другим зараженным — Джокером. Вещество внутри словно чувствует поблизости похожий элемент и притягивается, как магнит к металлу, заставляя чувствовать эйфорию. От этого процесса быстро вырабатывается зависимость. Чем чаще и дольше будет контакт с другим зараженным, тем сложнее будет без него. Но тут уже нюанс больше с психологической точки зрения, чем с научной. Дело наркотика — усилить эффект. Дело сознания — создать этот самый эффект. То есть, условно, и до вещества Брюс мог чувствовать легкую скуку без Джокера, но теперь это всё перерастает в самую настоящую ломку. Даже если перебороть все этапы ломки и не контактировать с другим объектом долгое время, отпустить окончательно будет нельзя. Только при помощи антидота. Первый зараженный «веществом V», назовем его так, является неким триггером для второго. Это все размышления, к которым смог прийти Брюс. Может быть, что-то из этого неверно, а на что-то появится опровержение — неизвестно. Известно только то, что Бэтмену надоело сидеть без дела. Ему наскучило это безмолвие. Он хочет знать больше. С наступлением ночи, Темный Рыцарь решает отправиться в один из «офисов» Джокера, который смог вычислить пару дней назад. Драка принесла несколько ран, зато теперь цель его вылазки лежала прямо у него в ногах — один преступник в сознании, у которого нужно было спросить местонахождение Джокера. К слову, Альфред думает, что всё это нужно для того, чтобы поймать Джокера, что Брюс не смог сделать в прошлый раз, и отправить в Аркхэм навсегда. На самом же деле, Уэйн наконец решился на то, чтобы согласиться сотрудничать и узнать о Валентине всё, что знает принц преступного мира. — Отпусти меня! Я скажу тебе всё, что ты захочешь! — кричал преступник, но схлопотал несколько ударов. — Где сейчас Джокер? — рычал Бэтмен. — Я не знаю! Не знаю! — такой ответ не был зачтен, поэтому вдруг мизинец неестественно согнулся со звуком хруста сломанной кости в руке борца с преступностью, — Кажется, где-то возле криминальной аллеи! Молю, не убивай меня! У Брюса ушел час на то, чтобы прочистить всю криминальную аллею и места возле, прежде чем он наткнулся на полностью пустое, разрушенное помещение, в котором лежала Джокерская коробка. Та самая. Думая, что там записка, Бэтс подошел слишком близко, после чего послышался щелчок и произошел взрыв. Он отделался легким испугом — если бы не костюм со взрывозащитой, нашего героя сейчас собирали бы по кусочкам. Кажется, Джокер узнал, что Бэтмен ищет его. Но подумал, наверняка, что цели у этого исключительно негативные, поэтому сразу пошел в атаку. Всё не по плану. Теперь стоило пробовать вычислять новый «офис», но на это нужно больше времени. Вот только следующей ночью произошел налет на банк. Преступников поймать не удалось, зато спасти больше половины заложников вышло. И снова коробка. Снова взрыв. Снова жертвы и разрушение. Вновь торопливый побег с места происшествия прямо на глазах у Гордона. Произошло еще минимум два таких теракта, прежде чем в небе появился бэт-сигнал на одной из крыш. Прилетев, Брюс уже предвкушал неладное. — Гордон, — сказал Темный Рыцарь в знак приветствия. — Бэтмен, — ответил тот недоверяющим тоном, — что происходит? — Преступления. Может быть даже прямо сейчас, пока мы разговариваем. — Хватит ёрничать, ты сейчас не в том положении для этого, — детектив стоял спиной к герою, закуривая вторую сигарету подряд, — Ты стал допускать намного больше жертв, чем обычно, а после быстро улетаешь с места преступления. Раньше ты никогда так не поступал. — Сейчас тяжелые времена, — сухо ответил Брюс. — Что ты знаешь обо всём этом? — поинтересовался детектив. — Преступления совершает Джокер, — Уэйн сказал то, что и так известно следствию. — Почему так часто? — наконец повернувшись к Бэтмену, Гордон потер ус. — Я не знаю. Уэйн старался не отводить взгляда от чужих глаз. Он по прежнему хотел разобраться в деле сам, но, кажется, детектив всё понимал и видел. — Я верю тебе, Бэтмен, ты ведь помнишь об этом? Работаем не первый год, в конце концов. Так же, думаю, ты помнишь, что мое доверие легко потерять, — он потушил сигарету, — и я надеюсь, что ты знаешь, что делаешь. Но если я узнаю, что ты умалчиваешь что-то важное для следствия, мне придется взять тебя под стражу за содействие. Подойдя к Темному Рыцарю, Джеймс положил руку на его плечо в качестве извинения за сказанное. Отчаяние чувствовалось во взгляде обоих сторон. Брюс не мог сказать правду, ведь это сильно подпортило бы репутацию героя и вызвало бы недоверие больше, чем беспричинное молчание, а Гордон это понимал. Они сотрудничали уже много лет, и Гордон безоговорочно верил Уэйну, но понимал, что если тот умалчивает что-то действительно важное, то тут будет выбор между любимой работой. Джеймс явно хотел сказать что-то еще, даже успел открыть рот, но предпочел взаимное молчание, поэтому просто торопливо ушел. Брюс с тяжелым сердцем и комом в горле улетел, цепляясь крюком за края крыш. Он больше не может молчать. — Мастер Брюс, у меня есть плохая новость, — дворецкий встречал героя у главного тоннеля, держа руки за спиной. — У меня тоже, — ответил Брюс, снимая шлем, — ты первый. — Антидот нашими силами изготовить невозможно. Даже если мы узнаем больше информации, риск неверного сочетания элементов слишком велик и может привести к летальному исходу или сильным побочным эффектам. Нам непосредственно нужно найти Валентину и узнать у нее больше информации о веществах и, если повезет, противоядии, — Альфред был явно очень расстроен тем, что только что произнес. — Ясно. Джокер предложил мне сотрудничать, — неуверенно выпалил Брюс. Ему было очень неловко это говорить, но хуже становилось из-за того, что все это время он умалчивал эту новость, — у него есть информация о Валентине, но взамен он предложил отдать ему данные о наркотике и антидоте. — Джокер… Что? — И я хочу согласиться. — Что? — повторился Ал. Если это все сейчас происходило бы в комедии, то от услышанного он моментально бы побелел, как мел, и театрально упал в обморок, — вы сошли с ума! — А у нас разве есть выход? — занервничал Уэйн. — Если он узнает информацию о наркотике, вы представляете, к чему это может привести?! Весь Готэм накроет апокалипсис! — Альфред расплескивал руками. Ему нежелательно было так много нервничать, но сдерживать эмоции в такой ситуации было очень тяжело. — Я не знаю, зачем ему нужна информация о наркотике, но сомневаюсь, что он захочет обратить это против нас и Готэма. Подумай, злодей с таким оружием уже есть. Это лишит его уникальности. — Вы слишком его недооцениваете, Брюс! — Возможно, — он устало упал на рабочее кресло. — Возможно?! На грани уничтожения будет весь Готэм, а то и мир! — Разберемся, — отмахнулся Уэйн. С одной стороны, он был рад, что наконец признался во всём Альфреду. Носить эту ношу до конца было бы очень тяжело. С другой стороны, он предчувствовал, что реакция дворецкого будет именно такой. В последнее время все на нервах — Джокер после долгого затишья устраивает теракты, а Валентина со своими веществами пропала с концами. Всё летит к черту, и неизвестно, что будет дальше. Брюс знал, что со временем Альфред смириться и не будет воспринимать ситуацию настолько категорично, но для этого нужно время и терпение. Дворецкий осуждающе удалился, оставив Уэйна наедине с собой и своими мыслями. Наступили поистине тяжелые времена. Пока что не для Готэма, но предчувствовалось, что и ему скоро станет нелегко. И только в руках Темного Рыцаря будет будущее этого города, но сейчас следовало перевести дух.