Трещина в сюжете

      Лань Цзинъи едва слышно выдохнул, растирая сонные глаза и мысленно проклиная своих новоявленных друзей, заявившихся к нему посреди ночи. Уставившись на них с раздражением, он пропустил их внутрь, закрыл дверь и подошёл к кровати, опускаясь на неё и скрещивая руки на груди.       — Я вас слушаю, — он постарался сделать свой голос грозным и недовольным. К сожалению, сейчас в нём слышалось больше усталости и досады, Лань Цзинъи очень жалел, что вообще встал с кровати и открыл дверь, услышав несколько ритмичных стуков. Проще было притвориться крепко спящим, меньше бы проблем на его голову свалилось.       — Лань-сюн, прости нас за то, что мы потревожили тебя, — едва ли не краснея ушами (Лань Цзинъи заметил, что тот отчаянно старается смотреть куда угодно, но не на него), начал было объясняться Вэнь Юань, но его тут же безжалостно прервал вставший рядом Цзинь Линь, который явно не чувствовал себя виноватым.       — Нам нужна твоя помощь, — коротко и прямо, как всегда.       Лань Цзинъи даже не удивился ответу, был готов услышать нечто подобное. Ему снова не позволили забыть, куда он попал. Не просто в мир древнего Китая с летающими заклинателями и кровожадными монстрами, а в произведение, в котором сюжет не собирается стоять на месте. Да и он сам — его непосредственный участник и должен прилежно сыграть свою роль. Жаль отказаться нельзя.       — В чём именно вам потребовалась моя помощь? — подавляя зевок, спросил юноша и повёл плечами, ощущая неприятный и колючий холодок, кусающий его за руки и голые ступни. Пришлось закутаться в одеяло. — И почему ночью-то?       — Нам нужно пробраться в вашу комнату с древностями, — прямо заявил Цзинь Лин, выглядя чересчур уверенным. Будто бы знал, что ему не откажут в столь безрассудной просьбе. — Ты можешь помочь нам в нашем деле, поскольку лучше нас знаешь свой дом. А проникнуть в комнату лучше всего ночью, когда никто и ничего мешать не будет.       — Насчёт последнего я бы поспорил.       Юноша не удержался от хмыканья. Вот удивительные же ребята, прекрасно понимают, что уже нарушили несколько правил, к слову, продолжают это делать, но совершенно не бояться наказания или возможной отправки домой до окончания срока обучения. Последний вариант — наихудший и позорный для многих адептов союзных орденов.       Лань Цзинъи быстро вспомнил, по какой причине эти бестолочи хотят пролезть в хорошо охраняемую комнату — им нужна была одна из курильниц. В записях главы Цзянь, у которого не так давно находился на обучении Цзинь Лин, есть упоминание об одной курильнице, которая способна показать прошлое человека через сны, достаточно просто вдохнуть запах специальных благовоний. Своего рода она была сестрой-близнецом курильнице Мо, только в случае этой курильницы человек видит своё прошлое, он не путешествует по снам другого. Поскольку этот артефакт когда-то давно якобы принадлежал страшному и ужасному Старейшине Илин, его забрали заклинатели из ордена Гусу Лань. А зная мальчишек, не трудно догадаться, зачем он им понадобился.       Лань Цзинъи ущипнул пальцами переносицу, прикрыв глаза. По правде говоря, ему не хотелось никуда идти сейчас, красться глубокой ночью по собственному дому, рискуя быть пойманным дежурящими заклинателями, и проникать в комнаты, которые находятся под запретом для младших учеников. Юноша и его товарищи входят в эту категорию, несмотря на то, что первый — сын главы Лань. Вряд ли их по голове погладят, если они всё же попадутся.       «И ведь попадёмся же… Галлюцинации нам будут обеспечены, однако, именно из-за них Цзинь Лин и Вэнь Юань начнут копаться в прошлом Вэй Усяня и всех, кто был с ним связан. Дядя будет одним из первых», — Лань Цзинъи нахмурился. Лань Ванцзы вряд ли положительно отреагирует на вопросы, затрагивающие его отношения с Вэй Усянем. Не хотелось тревожить его душу и сердце, которые так долго заживали после страшных потерь.       — Имеет смысл спрашивать, что вам понадобилось в комнате древностей? Вы хоть знаете, какие артефакты хранятся там? Понимаете, почему младшим ученикам нельзя туда входить? — юноши переглянулись между собой, видимо, озадаченные реакцией друга на их «предложение».       — Знаем и понимаем, но артефакт, который нам нужен, не несёт угрозу для наших жизней, — ответил Цзинь Лин, упрямо смотря в глаза Лань Цзинъи. Тот покачал головой.       — Нет, видимо, не знаете и не понимаете. Если мы какой-нибудь из артефактов нечаянно активируем или сломаем, последствия будут очень плачевны для всех: и для нас, и для остальных заклинателей, — «Я также подозреваю, что использование курильницы оставит неизгладимый отпечаток в нашем сознании, и возможно, душе» — заметив, что его слова не сильно повлияли на них, Лань Цзинъи сдался. От судьбы, точнее от сюжета, не убежишь. — Ладно, и что же вы хотите там найти?       — Курильница благовоний, — тихо ответил Вэнь Юань, неосознанно сжимая края рукавов. В его взгляде виднелось плохо скрытое нетерпение, настороженность и проблеск едва заметной надежды. Лань Цзинъи оставалось ему посочувствовать, прекрасно зная, что ему предстоит увидеть сегодня. — С её помощью можно увидеть своё прошлое.       — Даже спрашивать не буду, откуда у вас информация по столь интересной вещице. И что же, хотите погрузиться в сон прямо там?       Цзинь Лин фыркнул.       — Нет, конечно, мы её принесём в мою комнату, у меня подготовлены нужные нам благовония. Главное её достать и незаметно пронести в комнату.       Лань Цзинъи издал ещё один вздох, полный отчаяния и мук, но спорить не стал. Накинув верхние одежды повязав на лоб ленту и собрав волосы в косу, он быстро принялся объяснять юношам свой план. Благо тот у него был заготовлен и только ждал своего часа. Самое главное — не шуметь, не издавать ни звука и остерегаться старших заклинателей, которые в эту ночь дежурили у библиотеки и комнаты с древними артефактами. Лань Цзинъи знал, кто, где и в какой момент проходит, знал как обойти эту «охранную систему». Проблемой мог стать только Су Дунъян. Слух у этого альфы был острым, мог услышать пролетающую над деревьями птицу, будучи в другом конце Облачных Глубин. Юноша опасался, что он мог стать одним из «ночных патрульных» этой ночью. Если их поймает Су Дунъян, об их вылазке узнает глава Лань и старейшины. Дальнейшее развитие событий всем известно.       Однако опасения юноши были напрасны, их путь прошёл без происшествий. Лань Цзинъи списал всё это на сюжетную силу, которая, в какой-то степени, защищает главных героев. Ну и его вместе с ними, за компанию. Со стороны их группка выглядела, как воришки, которые каким-то невероятным образом проникли в Облачные Глубины, имея при себе отнюдь не благородные мотивы. Ну, их мотивы и правда не назовешь хорошими, они столько правил нарушили, его внутренний Лань едва ли не вопил от негодования.       «Переписывать нам всем эти же правила, стоя на руках не одну палочку благовоний. Даже в глаза отцу и дяде страшно и стыдно будет взглянуть», — думал Лань Цзинъи, в который раз спрашивая себя, за что ему всё это. Притаившись за углом, он жестом остановил идущих за ним Цзинь Лина и Вэнь Юаня и аккуратно выглянул вперёд, проверяя очередной коридор. «Напоминает фильмы про шпионов. Только вот быть на их месте совсем не весело и страшно».       Дойдя до места назначения, Лань Цзинъи внимательно осмотрел дверь и невольно улыбнулся уголками губ: защита стояла хитрая, прочная и надежная. Урок прошлого был сполна усвоен. Юноша быстро призвал на помощь Фуюн, пожертвовал драгоценные баллы, разобрался в хитросплетениях и смог открыть замочки. Когда он приоткрыл дверь, за спиной послышались удивлённые вздохи.       — Вот это да!       — Больше напоминает проникновение в сокровищницу!       — Если не замолчите, я вас сдам и отправлюсь спать, — проворчал Лань Цзинъи, первым входя внутрь. На глаза тут же попадаются шкафы со свитками и разного рода предметами, например шкатулки, мешочки и даже странные сосуды и кувшины. Осторожно подходя к первому попавшемуся шкафу, юноша переводил взгляд от одного артефакта к другому.       «На всякий случай, я проверю комнату на дополнительную защиту».       — Удивительное место, — прошептал Вэнь Юань, зачарованно оглядываясь по сторонам. Цзинь Лин согласно кивнул и тут полез в свой мешочек, доставая оттуда сложенную пополам бумагу. Видимо, рисунок нужной им курильницы. Вот только когда он вытаскивал один предмет, оттуда случайно выпало что-то ещё. Лань Цзинъи поднял, как оказалось, второй лист бумаги, но не успел и рта раскрыть, как его быстро выхватили из рук, да ещё и посмотрели так… странно. Вроде бы недовольно, почти что зло, а вроде бы и как-то… испуганно?       — Не трогай! — прошипел Цзинь Лин, пряча лист в свой мешочек. Лань Цзинъи пожал плечами и отошел подальше, на всякий случай. Мало ли, ещё руку откусят, а она ещё ему пригодится.       — Хорошо, хорошо.       «Мне точно показалось, Цзинь Лин вряд ли даже знает, что существует такое слово как «страх».       Курильницу они нашли быстро, рядом же обнаружилась и её «сестра». Юноши спрятали её у Вэнь Юаня, он аккуратен и сможет без последствий донести её до спальни Цзинь Линя. Уже там последний вытащил из ящика благовония и зажёг их, поставив курильницу на стол. Юноши расселись, предварительно удостоверившись в защите комнаты. Появления незваных гостей стоило бы избежать.       Невольно Лань Цзинъи задумался: собственно, а чье же прошлое он увидит? Своё или хозяина прошлого тела? С одной стороны, конечно, было бы интересно узнать прошлое Лань Цзинъи, считай, очередную сюжетную дыру откроет. С другой же стороны, это, вроде как, было не его дело, посещение прошлого другого человека он считал чем-то… неправильным? Ему же никто разрешения копаться в чужом прошлом не давал, пусть его душа и заняла это тело. Но и возвращаться к «своим истокам» он тоже не хотел, а вскрывать свои гнойники — особенно.       Древесно-сандаловый запах мгновенно распространился по всей комнате. Лань Цзинъи прикрыл глаза, чувствуя, как постепенно расслабляется тело, тяжелеют веки, а все тревожные мысли исчезают вместе с усталостью. Пелена сна опустилась на юношеские, слегка подрагивающие веки.       «Благовония отменно пахнут», — успел только подумать он, прежде чем упасть на пол, погружаясь в царство снов.

***

      Лань Цзинъи обнаружил себя в светлой комнате без дверей. Осматриваясь по сторонам, юноша не знал, что ему стоит предпринять. По идее, он должен был оказаться в воспоминаниях. Подобное уже случалось раньше с разблокированным воспоминаниями хозяина тела. А здесь что нужно делать? Ему же никто и ничего не объяснил!       — Кхм, Фуюн? — нерешительно позвал систему Лань Цзинъи, надеясь на удачу. Может аура главных героев поможет ему и в этот раз?       На его счастье, система откликнулась. Быстро расспросив её, юноша задумался. Ему, фактически, дали выбор: отправиться в своё прошлое или в прошлое настоящего Лань Цзинъи. Совесть не позволяла ему видеть личное чужих людей, а вот душа была против посещения детских воспоминаний, связанных с приютом. Однако, юноша не мог не признаться себе в любопытстве, которое появлялось всякий раз, стоило ему вновь вернуться к теме родителей настоящего Лань Цзинъи. А воспоминания могли дать ответ на многие его вопросы…       Юноша схватился за голову, чувствуя прилив уже знакомой боли.       — Ненавижу подобные дилеммы, — пробормотал себе пол нос Лань Цзинъи, определившись с выбором. — Я выбираю прошлое Лань Цзинъи.       Едва последние слова сорвались с его губ, как обстановка быстро сменилась. Юноша обнаружил себя перед резиденцией Облачные Глубины. То тут, то там виднелись незнакомые ему лица адептов Гусу Лань, а также приезжих учеников. Неподалёку виднелась тренировочная площадка, на которой наставник объяснял младшим ученикам, как правильно пользоваться луком. Обстановка была точно такой же, как и в его — нынешнее — время. Здание и пристройки полностью отстроили, следы страшного пожара и кровавых сражений исчезли. Ничего не осталось, что хоть как-то бы напоминало о войне.       Своё внимание он сосредоточил на двух девушках, безмятежно гуляющих среди деревьев и что-то тихо обсуждающих между собой. В одной из них он признал мать Лань Цзинъи — её портрет ему позволил увидеть старый хрыч во время одной из их встреч. Юноша не мог оторвать взгляда от Лян Хуэйцин. Сейчас она выглядела такой счастливой, улыбка не сходила с её лица. Её руки покоились на внушительных размеров животе, взгляд, полный нежности и ласки, перемещался то на него, то на лицо подруги. Личность второй девушки была ему неизвестна, однако… что-то в её внешности показалось ему знакомым. Лань Цзинъи пригляделся повнимательнее, но так и не смог понять, что именно его привлекло. Решив не гадать, а разузнать всё из разговора девушек, он последовал за ними.       —… а лекарь уверен, что малыш появится в начале следующего месяца, — негромко произнесла Лян Хуэйцин, проводя рукой по своему животу. — А-Линг должен вернуться с миссии через две недели. Он обещал успеть к рождению нашего сына.       — Я уверена, он успеет. Молодой господин Сюй не пропустит рождение своего первенца, — мягко улыбнулась вторая девушка, сложив перед собой руки. — Наньчжэнь сорвался с важных переговоров, когда гонец передал ему весть о моих родах. Весь Ланьлин был вынужден спрятаться, чтобы расчистить ему дорогу, — они тихо рассмеялась.       — Будущий глава Цзинь, по словам свидетелей, выглядел бледнее мертвецов, встречающихся нам во время ночных охот. Когда же ему показали его сына — потерял дар речи, — во взгляде девушки появился хитрый блеск. — Правда ли это, дорогая Яньли?       Лань Цзинъи от изумления едва рот не раскрыл, застыв на месте подобно статуе. Он не ослышался? Лян Хуэйцин только что назвала свою собеседницу «дорогая Яньли»? То есть его мама — пусть и гипотетически — дружила с Цзян Яньли?! Сестрой нынешнего главы ордена Цзян и матерью Цзинь Лина? Это точно не галлюцинация?       «Как же тесен мир». [Поздравляю, вы нашли и раскрыли одну из сюжетных дыр. Вам начислено 35 баллов за сообразительность! Внимание, вы выполнили основное задание «Сны — ответы на завтрашние вопросы». Время выполнения: 4 часа и 30 минут. Ваша награда: 66 баллов.]       Юноша толком не обратил внимание на системное уведомление. Лань Цзинъи продолжал слушать разговор двух девушек, стараясь как можно быстрее унять внутреннее волнение. Надо же, кого он точно не ожидал увидеть, так это мать Цзинь Лина. Выходит, их матери были знакомы друг с другом, а судя по их общению, они являлись хорошими подругами. Он задумчиво смотрел на обеих девушек, задавая самому себе вопрос: «Судьба ли?»       Разговор Лян Хуэйцин и Цзянь Яньли плавно перетек со сроков беременности первой на ситуацию, связанную с Вэй Усянем. Лян Хуэйцин поделилась опасениями со своей дацзе, рассказала о частых собраниях старейшин, о которых узнала от отца и о частых миссиях заклинателей Гусу Лань, проходили вблизи печально известной горы Луаньцзан. Также она обмолвилась, что переписывается со своим мужем — Сюй Лингом — который с каждым днем собирает всё больше сплетен и слухов об ужасном Старейшине Илин. А те грозились из слухов превратиться в реальные походы к горе. Они могли плачевно закончится для смельчаков. Цзян Яньли приняла во внимание её предостережения, при этом бессильно злясь на общество заклинателей, порочащих имя её брата.       Потом воспоминание сменилось. Теперь же Лань Цзинъи оказался в комнате знакомого ему домика, точнее — в детской. Тут же находилась и Лян Хуэйцин, укачивающая младенца, видимо, тот капризничал и отказывался засыпать. Молодая женщина тихо напевала колыбельную, на её нездорово-бледном лице сияла слабая, почти болезненная улыбка. Сердце юноши пронзила стрела жалости к несчастной. Лян Хуэйцин выглядела слишком худой и такой хрупкой, словно бы цветок, замерзающий в суровую зиму. Лань Цзинъи подошёл ближе, не зная, что ему делать. Да и что он мог сделать?       Внезапно за спиной юноши послышались тихие шаги. Обернувшись, он увидел стоящего на пороге в комнату Бай Лао. На самом деле его появление не удивило Лань Цзинъи, он знал, по рассказам мужчины, что тот являлся близким другом его родителей. Печальный вид будущего лекаря взволновал Лян Хуэйцин, это стало видно по её взгляду. Поцеловав сына в лоб, она осторожно уложила его в кровать и подошла к нему.       — Шицзе, — он понизил тон голоса, вытаскивая из мешочка на поясе свиток, перевязанный веревкой, — Сюй-сюн не вернётся в Облачные Глубины. Официально его объявили преступником и теперь на него ведётся охота. Если его поймают живым, то отдадут под суд, как последователя Старейшины Илин.       Лян Хуэйцин прикрыл рот руками, в шоке смотря на соученика. Не выдержав потрясения, она опустилась вниз, чудом не ударившись коленям о пол, благо Бай Лао среагировал моментально.       — Нет, нет… Этого не может быть! А-Линг никогда не стал бы…!       Лань Цзинъи нахмурился. Ситуация принимала всё более странный и неожиданный оборот.       — Прекрати реветь и возьми себя в руки, — ледяной мужской голос привлёк внимание всех заклинателей, находящихся в комнате. Юноша прикрыл глаза, понимая, к чему всё идёт. — Твой муж — преступник, который заслуживает самого сурового наказания. А ты — дура, раз решила скрыть от меня вашу переписку. Опозорила саму себя и всю нашу семью, общаясь с преступником, — Лян Тенгфей бросил презрительный и разочарованный взгляд на свою дочь, затем перевёл его на кроватку. — Попрощайся со своим сыном, через несколько дней я заберу его у тебя. Ты не достойна его воспитывать и называться матерью.       — Нет, отец, прошу, не забирайте его! — взмолилась Лян Хуэйцин. — Не разлучайте меня с сыном! Умоляю, не лишайте его матери! Не поступайте так жестоко со своей единственной дочерью и единственным внуком!       Но старейшина был непреклонен. Его не тронули ни мольбы и слёзы дочери, ни тихие слова Бай Лао, попытавшегося заступиться за мать с ребёнком. Лань Цзинъи снова почувствовал подступающий гнев. Ненависть к этому «человеку» возросла, равно как и сочувствие к несчастной женщине.       «Старый хрыч утверждал, что во всём помогал моей матери?! Да он же буквально бросил её умирать в одиночестве, отобрав родное дитя! Какая же он — лицемерная сволочь, видимо думал, что никто и никогда не узнает об этом подлом поступке!», — глядя Лян Хуэйцин, находящуюся рядом с люлькой сына, юноша понимал, что стало ещё одним гвоздём в крышке её гроба. Давление отца, объявление мужа преступником, а теперь ещё и потеря сына — страшные удары сыпались, подобно граду, на голову Лян Хуэйцин. «Несчастная женщина».       Лянь Цзинъи моргнуть и обнаружил, что картинка начинает расплываться перед глазами. Юноша покачнулся, почувствовав непонятно откуда взявшееся головокружение, и закрыл глаза руками, начиная с ним бороться. В ушах появился неприятный звон, который постепенно усиливался. Лань Цзинъи почувствовал, как быстро слабеют его ноги. С болезненным стоном он опустился вниз, а потом и вовсе упал на пол.

***

      В комнате по-прежнему стоял древесно-сандаловый запах, правда, уже менее заметный. Едва заметные солнечные лучи тускло освещали помещение. На полу, окружив маленький столик, лежала трое юношей в ночных одеждах. Младший из них поморщился и распахнул слезящиеся глаза, не сразу поняв, что происходит и где он находится.       «Ох, который час?» — Лань Цзинъи приподнялся на локтях и принялся осматривать по сторонам. Вэнь Юань обнаружился практически рядом с ним, он уткнулся в подушку и что-то бормотал в нее. Цзинь Лин, раскинув руки в стороны, лежал по другую сторону, напоминая позу звезды. На столике же стояла проклятая курильница, в которой догорали благовония. «Нужно будет проветрить комнату».       Юноша сел, протёр глаза и побил себя по щекам, призывая организм сбросить оковы сна. Взглянув на окно, он какое-то время просто и тупо пялился на него, пока до его сознания не дошла единственная мысль: они проспали!       «Нам конец», — только и успел подумать Лань Цзинъи, слыша за дверью чужие шаги.