Трещина в сюжете

      Холодный ветер Облачных Глубин проникал глубоко в лёгкие с каждым новым вдохом. Лань Цзинъи поёжился, когда он забирался под его одежду и неприятно щипал нежную кожу. Мальчик чихнул, крепче сжал метлу и тряхнул руками, пряча те в рукавах.       «Поздняя осень известна своей суровой погодой. Хоть что-то в обоих мирах остаётся неизменным».       Несмотря на утеплённые накидки, лицо, уши и ладони противно мёрзли. Повезло, что на тренировках можно было согреться и не беспокоиться о холоде, отрабатывая упражнения. А духовных сил младшим ученикам пока не хватало для того, чтобы сохранять тепло, поэтому приходилось кутаться в одежды и реже выходить на улицу.       Лань Цзинъи утешал себя мыслями, что осталось подмести ещё несколько дорожек, потом его отпустят к себе. Повезло, что ветер был не сильным и не разворотил кучи с опавшей листвой, как это было вчера. Тогда трём ученикам пришлось бегать по всей территории, заново собирая её. Повторять их судьбу не хотелось.       — Шиди Лань, — к нему подошёл один из старших учеников, — ты закончил со своей часть? — он окинул критичным взглядом его кучки с листвой.       — Мне осталось подмести вон те дорожки, — Лань Цзинъи махнул рукой в сторону. Старший кивнул, хмыкнув, и ушёл, напоследок сказав, что после этого он может быть свободным.       Мальчик проводил его взглядом и раздражённо выдохнул. Снова. Снова в нём сомневаются и ищут, за что зацепиться. Ему надоело постоянно ловить на себе взгляды, полные скепсиса, насмешки или недоверия. Лань Цзинъи ощутил на собственной шкуре, как несладко приходилось настоящему хозяину тела здесь. Открытых издевок не было, но шепотки за спиной слышал не только он сам, но и его друзья. Конечно, Лань Цзинъи давно привык подобное просто игнорировать, в прошлой жизни и не такое слышал о себе. Но другие ученики явно думали иначе. Им, словно лишний раз хотелось показать свое отношение к нему, будто бы специально подбирали момент для этого. В основном этим занимались его сверстники, старшие адепты просто делали вид, что ничего не происходит.       «Меня больше это раздражает и злит, чем печалит. Ощущение, словно бы они расписание составили, кто, когда и где выкажет всё, что думает обо мне», — подумал Лань Цзинъи, фыркнув. Его движения стали резкими из-за перемены настроения. «Ладно, нужно успокоиться. Всем рот не закроешь, а детям — которые повторяют за взрослыми — в особенности».       Пока он подметал, снова вспомнил недавние события, на которые он остро среагировал. Признаться честно, Лань Цзинъи сам от себя такого не ожидал, обычно, пусть и на самые неожиданные или страшные события, он реагировал гораздо спокойнее. Взять хотя бы захват в заложники, паника длилась от силы минуть пять-шесть, а тогда… Видимо, его характер слегка изменился после переселения, раз он стал более эмоциональным.       Что касается «глюка» в воспоминаниях… Вновь припоминается недавний разговор с лекарем Бай Лао, у которого Лань Цзинъи осторожно поинтересовался, могли ли его «кошмары» возникнуть из-за накопления негативной энергии в его даньтяне. Конечно, пришлось снова изменить кое-что, однако, по справедливости, он не соврал, сказал лишь полуправду. Да, недоговорил, но и не солгал. Так что в этот раз его совесть была чиста. Даже получив ответ, его теория всё равно была слабой и шаткой.       «Всё, стоп, мне явно нужно прекратить ломать голову над этой странной ситуацией. Мне стоит сосредоточиться на других насущных делах», — покачал головой мальчик и снова чихнул, заканчивая чистить дорожки. «Забывай, не забывай, а я всё равно вернусь к этой же мысли. Да и предчувствие своё тоже не обманешь».       Лань Цзинъи поднял голову и взгляну на небо, полное серых облаков, даже лучика солнца не было видно. В добавок к не самому хорошему настроению, живот напомнил мальчику о себе и о голоде, терзающим его.       — Эх, сейчас бы шашлычка или тушёной курочки, — сглотнув слюну, произнёс Лань Цзинъи. Специи, купленные им на рынке, немного спасали ситуацию со здешней едой, но, разумеется, полностью её не меняли. Однако вид довольного Ши Хао после каждого приёма пищи, не мог не радовать мальчика.       У входа в Облачные Глубины Лань Цзинъи столкнулся с Бай Лао. Лекарь поприветствовал его и направился к своему «саду», расположенному вблизи одного из маленьких озёр. О «садике» мальчик узнал случайно, когда исследовал территорию. Удивившись своей находке, он принялся внимательно её изучать, обнаружив, что половина здешних трав предназначены для регуляции ци (об этих растениях ему рассказал потом Бай Лао), для остановки кровотечения, жаропонижающие и выводящие токсины. В прошлой жизни он стащил у дяди несколько атласов и прочёл их «от корки до корки», запоминая травы и их свойства. Правда, он только потом понял, что ему — будущему патологоанатому — знание о травах вряд ли пригодилось бы, но лишним всё равно не было. Стоит ли говорить о том, насколько был удивлён лекарь Лао, когда обнаружил Лань Цзинъи, сидящего на корточках перед его травами.       При воспоминании о том дне Лань Цзинъи незаметно усмехнулся. Вышло забавно и неловко одновременно. На ожидаемые вопросы он отвечал спокойно, говоря исключительно полуправду.       Оказавшись в своей комнате, Лань Цзинъи сел за свой столик, на котором царил творческий беспорядок. Лежали книги, валялось несколько исписанных листов (на полу тоже), на краю стояла чернильница с кистью, грозившаяся упасть и перепачкать всё в округе. Мальчик принялся осторожно убирать это безобразие, пару раз едва не вляпавшись в те же чернила рукавами. На столе остался лежать единственный лист бумаги. Чернила на нем подсохли за то время, пока его не было в комнате. Лань Цзинъи придирчиво осмотрел рисунок со всех стороны, даже повертел в руках и на свой страх и риск кончиком пальца потрогал чёрные линии.       — Отлично, они высохли, — довольно улыбнулся он, уже с гордостью смотря на получившийся портрет. — Пока есть время, доделаю его в библиотеке. Всё равно мне нужно вернуть книги и переписать предложения.       Лань Цзинъи взял всё самое необходимое, свернул и спрятал в книгу рисунок и побежал в библиотеку. На его счастье, она пустовала. Он устроился за дальним столом, предварительно поставив на место взятые книги, быстро выполнил задание (едва не наградив кляксами бумагу, т.к. ещё не полностью привык писать кистью), и принялся дорисовывать портрет. Ему не терпелось закончить первый свой рисунок в этом мире. Пока занимался им, не сразу обратил внимание на странное поблескивание у стены. Лань Цзинъи моргнул и оторвался от листа.       — О? — на столе лежал чей-то гуцинь, на его струны попадали слабые солнечные лучи, чьё свечение и заметил мальчик. Лань Цзинъи отложил в сторону кисточку и встал из-за стола, решив рассмотреть музыкальный инструмент поближе.       Грандиозный и изысканный гуцинь, выполненный из чёрного дерева с узким корпусом. Семь шёлковых струн были крепко натянуты с двух сторон и издавали приятный звук. Украшал его красивый узор в виде светлых облаков.       «Где-то я уже видел подобные узор», — промелькнула мысль в голове Лань Цзинъи. А стоило ему прикоснуться к предмету, как перед его глазами появилось с громким звуком системное окошко. [Поздравляю! Вы нашли один из артефактов ордена Гусу Лань! Вам начислено 50 очков! Найденный вами предмет — гуцинь «Ванцзи», принадлежащий одному из героев произведения — Лань Ванцзы.]       «Боже, не делай так больше, Фуюн! Я же так инфаркт получу!» [Прошу прощение, хост.]       — То-то я думаю, отчего же он мне знаком, — протянул Лань Цзинъи, проводя пальцами по корпусу. — Дядя же играл при мне на нём, а я успел позабыть из-за произошедших событий, — он фыркнул и продолжил свой осмотр. — В который раз удивляюсь, насколько же инструмент большой. Наверное, ещё и тяжёлый.       «А ведь я ещё не выбрал, на чём собираюсь играть в будущем: на флейте или на гуцине. Столько времени прошло, а я так и не начал учиться. Хм, раз у меня есть опыт из прошлой жизни, почему бы им не воспользоваться?»       Лань Цзинъи выдохнул и покачал головой. За своими мыслями он забыл о времени и портрете. Как назло, ещё и колокол о себе решил заявить. Мальчик в спешке похватал свои вещи и ринулся к двери. Занятие было у Лань Циженя, а потому опаздывать было опасно как для психики, так и для здоровья. Отодвинув дверь, Лань Цзинъи тут же отшатнулся, испуганно смотря на стоящего прямо перед ним человека, в которого он едва не врезался.       — Ох, простите этого ученика, шушу! — воскликнул он, сделав не самый красивый поклон. — Извините, я спешу!       «Боже, я чуть было не сбил с ног Лань Ванцзы! Он что, всё это время за дверью стоял? И как я только шагов не услышал».       В итоге он прибежал вовремя, запыхавшийся и раскрасневшийся. Практически на цыпочках дойдя до своего места под внимательным взглядом Лань Циженя, мальчик кивнул приветственно друзьям и устало опустился вниз. Ему предстояло ещё свои вещи привести в порядок.       «Удивительно, как я ни с кем не столкнулся, не споткнулся и не уронил листки, пока бежал», — Лань Цзинъи аккуратно сложил их и застыл, с непониманием смотря на свои вещи. «Стоп, а где портрет? Я же точно помню, что забирал его с собой».       Лань Цзинъи ещё раз осмотрел принесённые с собой свиток и листки и прикрыл глаза, чуть было не стукнув кулаком по столу от досады. Потерял.       «Проклятье, где я мог его выронить? По дороге сюда или у библиотеки? А если его кто-нибудь найдёт?!»       Мальчик с трудом высидел занятие, нервно покусывая костяшки пальцев и заработав несколько раз за урок суровый взгляд учителя. После урока Лань Цзинъи побежал обратно, теша себя надеждой, что рисунок ещё где-то валяется. К сожалению, он не нашёл его и сейчас, стоя перед дверями библиотеки, Лань Цзинъи молился богам, чтобы в библиотеке никого не было, пока он будет занят поисками.       Однако у матушки Судьбы были другие планы, нежели выслушивание его молитв.       — Добрый день, шушу, — поклонившись, произнёс мальчик, скрывая своё разочарование. — Прошу прощение за то, что произошло ранее. Я торопился на занятия.       Лань Ванцзы, сидевший у окна, кивнул. Лань Цзинъи начал осматривать комнату: на полу и у столов ничего не было. Положив свои вещи на стол, он обошёл несколько столов вдоль и поперёк.       «Ничего, совсем ничего. Неужели я всё же выронил его где-то в коридоре?», — мальчик печально вздохнул, хлопнув себя по лбу. «Или всё же кто-то его подобрал… Это катастрофа, ведь на портрете изображена довольно известная личность. Ненавижу, когда кто-то в лёгкую может увидеть моё творение без разрешения».       Почувствовав на себе взгляд, Лань Цзинъи обернулся к дяде. Тот вопросительно смотрел на него, отложив свиток, который он до этого читал.       — Шушу, понимаете, где-то здесь я мог обронить свой рисунок, — принялся объяснять мальчик, надеясь, что старший заклинатель не нашёл его вещицу. — Вы случайно не находили его? — ну, ради приличия спросить нужно было. — Он очень важен для меня, не хочу, чтобы кто-то увидел его, пока я не закончу, — вот тут он лукавил, поскольку портрет как раз-таки был закончен.       Лань Ванцзы отрицательно покачал головой. Лань Цзинъи одновременно и огорчился, и обрадовался. Если бы рисунок нашёл дядя, он бы сгорел со стыда и потом бы избегал его всеми способами. Поблагодарив, мальчик собрался было уходить, но остановился у двери, кое-что вспомнив.       — Шушу, я принял решение, касательно уроков музыки, — вот теперь взгляд Лань Ванцзы сменился с вопросительного на заинтересованный. Хорошо, что он помнил их недавний разговор. — Я решил, что буду учиться играть на гуцине.       Ему стало интересно, какой именно будет реакция старшего на его слова. Лань Цзинъи даже не знал, чего сам ожидал увидеть. Одобрение? Гордость?       «Стыдно признаваться даже самому себе, но я успел привязаться к нему за всё время, что находился здесь. Я жду реакции Лань Ванцзы так, словно бы являюсь его сыном. Замечая за собой подобное, даже неловко становится».       Лань Цзинъи увидел мелькнувшее в глазах молодого мужчины удивление, тут же скрывшееся за одобрением, и облегчённо расправил плечи. Лань Ванцзы кивнул, встал и подошёл к дальнему шкафу.       — Возьми, — он передал ему две книги в твёрдом переплёте. — Изучи их, прежде чем начинать играть.       — Что насчёт инструмента?       — Я поговорю с братом насчёт него, но в ближайшее время он вряд ли понадобится тебе, — Лань Цзинъи кивнул, прижимая к груди книги. — Как только решение будет вынесено, мы сделаем новые чертежи.       — Благодарю вас, шушу, — мальчик улыбнулся краешком губ. [Ваши отношения с персонажем Лань Ванцзы улучшились ↑.]       Попрощавшись и выйдя из библиотеки, он вновь направился на поиски своего рисунка, вяло перебирая ногами. Надежда на то, что ему удастся найти желаемое таяла на глазах.       «Прекрасно, я хотя бы додумался не подписывать его».       Когда дверь в библиотеку с глухим стуком закрылась, а Лань Цзинъи скрылся за ними же, Лань Ванцзы выдохнул и вернулся на своё место. Аккуратно приподняв свиток, он вытащил из-под него сложенный вдвое лист бумаги. Глаза цвета тёплого янтаря следовали за тёмными линиями, образующими аккуратное лицо. Взгляд, передёрнутый пеленой задумчивости, остановился на глазах человека, изображённого на листе.       На него, с листа бумаги, смотрел он сам. Красивые черты лица, тонкие губы, светящиеся уверенностью и умиротворением глаза. Темные волосы, собранные в пучок и заколотые изящной шпилькой. Его изобразили сидящим на скамье с гуцинем на коленях. Лань Ванцзы обронил тихий, полный горечи, смешок.       Он сильно изменился спустя столько лет. Портрет, трпепетно хранимый им и тщательно спрятанный в его комнате, не даст соврать…

***

      Дни сменяли друг друга, подобно солнцу и луне. В Облачных Глубинах царил приятный покой. Погода постепенно ухудшалась, тёмные тучи и заморозки предвещали скорое выпадение снега. Адепты продолжали учиться, развивали свои навыки, занимались самосовершенствованием.       «А портрет я так и не нашёл», — тяжело вздохнул Лань Цзинъи, вытаскивая из корзины ещё одну морковку. Кролик на его коленях завозился и выхватил лакомство. «Больше не стану таскать их с собой», — он погладил своего пушистого друга по серой шёрстке.       Лань Цзинъи раз за разом приходил на эту поляну, когда хотел немного отдохнуть от учёбы и предаться размышлениям. Кролики не мешали ему, наоборот успокаивали и веселили, когда пытались первыми получить еду в виде морковки или брокколи. Нередко на поляне можно было встретить Лань Ванцзы и даже Лань Сиченя. С последним мальчик старался как можно больше видеться и взаимодействовать. Всё же, он его отец, странно было бы уделять ему меньше внимания, чем дяди и друзьям. Как-то неправильно получается.       Между тем облака постепенно растворялись в вечернем небе. Ветра сегодня не было, что не могло не радовать, однако холод всё равно никуда не уходил. Лань Цзинъи шмыгнул носом и с сожалением опустил своего друга на землю. Ему пора возвращаться, скоро отбой.       — Всё, мои хорошие, мне нужно идти, — он ласково потрепал нескольких малышей. — В следующий раз принесу вам брокколи, — подмигнув, добавил мальчик, подхватывая корзинку.       Уже позже, направляясь в свой комнату, он заметил выходящего из-за поворота Лань Сиченя в сопровождении двоих старших заклинателей. Лань Цзинъи склонился в уважительном поклоне.       — Этот ученик приветствует вас, глава Лань, — в присутствии других людей, Лань Цзинъи предпочитал вежливо обращать к молодому мужчине как к главе ордена, а не как к отцу.       Лань Сичень мягко улыбнулся и поприветствовал его в ответ. Двое других заклинателей кивнули и поспешили покинуть их, бросив неоднозначные взгляды на ребёнка. Лань Цзинъи предпочёл их проигнорировать.       — Как твои дела, А-И? — спросил Лань Сичень, приглашая его пройтись вместе с ним. Лань Цзинъи поспешил за ним и принялся рассказывать о своих успехах и о насущном.       «Испытываю дежавю. После того, как дядя забрал меня из приюта и привёз к себе, он каждый день интересовался моим здоровьем и моими делами в школе».       — Кстати, отец, — Лань Цзинъи повернулся к старшему заклинателю, — я выбрал музыкальный инструмент для учёбы и рассказал об этом дяде. Он поговорил с вами?       — Да, Ванцзы поведал мне о твоём выборе, — кивнул молодой мужчина. — Я позабочусь о необходимых материалах для учёбы, — он ласково потрепал мальчика по голове. — Что касается гуциня, я поговорю со знающими людьми, они сделают тебе инструмент.       — А я смогу внести кое-какие корректировки в чертежи?       — Если ты захочешь, можешь составить чертёж сам. Это твой инструмент, тебе решать, как он будет выглядеть.       Лань Цзинъи улыбнулся и кивнул. Отлично, у него как раз появилась парочка идей касательно внешнего вида своего будущего инструмента. Конечно, это не привычный ему сямисэн, но разобраться с похожим струнным инструментов не должно составить труда.       По крайней мере, он надеялся на это.       Лань Сичень, заметивший радость и предвкушение в глазах приёмного сына, тихо усмехнулся: — Ты настолько сильно хотел заниматься музыкой?       — А? — не поняв сначала сути вопроса, Лань Цзинъи растерялся. — А, да, это правда. Я долгое время наблюдал за вашей игрой на флейте и игрой дяди на гуцине, захотел научиться также!       «Проще выглядеть как ребёнок, который хочет быть похожим на своего родителя».       — Я понял, — добродушно усмехнулся Лань Сичень, в чьих глазах сверкали искорки веселья и гордости. — Хорошо, завтра после обеда приходи в ханши, будем работать над чертежом.       — Уже завтра?       — Тебе нужно больше времени?       — Нет-нет, я просто удивился, — взмахнул мальчик руками, неловко улыбаясь. — Тогда завтра после обеда, — повторил Лань Цзинъи, задумчиво постучав кончиками пальцев по подбородку. — Но, отец, у меня завтра тренировка после обеда, а также занятие, на котором будет важный тест, — «а ещё там будет наставник Лань».       — Не волнуйся, я предупрежу учителей, — Лань Сичень подмигнул ему и остановился. Лань Цзинъи последовал его примеру и только сейчас понял, что они стояли у поворота, ведущего к комнатам адептов ордена. — Мне пора идти, жду тебя завтра, А-И.       — Доброго вечера, отец, — поклонившись, мальчик направился в свою комнату. [Ваши отношения с персонажем Лань Сиченем улучшились ↑. Персонаж Лань Сичень заметил перемены в вашем характере. Персонаж Лань Сичень считает, что вы быстро растёте.]       Лань Цзинъи ничего не сказал. В полном молчании он направлялся в свою комнату, обдумывая полученную информацию.       «Лань Сичень даже не догадывается, как именно появились эти перемены. Он думает, что видеться и разговаривает со своим приёмным сыном. А в теле ребёнка, на самом же деле, находиться совершенно посторонний человек», - мальчик поморщился. Подобные мысли пусть и не так часто, но посещали его. После них у него появлялось чувство вины.       Ведь по факту выходило, что он, хоть неосознанно, забрал чужую жизнь. Жизнь невинного ребёнка. И самое главное: он не знал, что стало с душой настоящего Лань Цзинъи. Фуюн никакой конкретики не давала, предпочитая отмалчиваться. Сам же мальчик пробовал искать ответы, но всегда заходил в тупик.       «Смогу ли я когда-нибудь узнать, что случилось с ним?»