Happy New Year

      В прошлом году, в этот знаменательный день, он вернулся домой, держа в руках прекрасный букет цветов, что вызвало у него тёплую улыбку на лице. В текущем же году в его руках лишь догорающая сигарета, обжигающая его пальцы, и невыносимая боль, которую он настойчиво игнорирует.       — Реддл, похоже, ты не собираешься продолжать свою жизнь, — с недовольством произносит Долохов, хмуря брови и придавая своему лицу выражение явного недовольства.       Существует мнение, что после того, как человек покидает этот мир, окружающая реальность продолжает существовать так, как и прежде, и ничто не меняется. Для большинства людей этот день станет просто очередным, ничем не примечательным днём.       — Откуда ты это взял? — криво усмехается Том, пытаясь изобразить подобие улыбки.       — Даже не знаю, — отвечает Долохов с неопределённой интонацией. — Тебе перечислить в алфавитном порядке или по номерам?       Реддл лишь безразлично пожимает плечами, не обращая особого внимания на физическую боль, которая прокатывается по его телу, словно мощная волна. Физическая боль или эмоциональная — здесь нет никакой разницы. Это всего лишь боль. Боль, которая больше не отпускает его, как бы усердно он ни старался скрыть свои истинные чувства под маской безразличия.       — Здоровый сон и нормальное питание? Это тебе ничего не говорит? Том, ты словно стремишься к смерти, не осознавая, что делаешь, — с настойчивостью продолжает Антонин, встречаясь с ним проницательным взглядом. — Ты же знаешь, что он бы этого не желал…       — Заткнись, — резко прерывает его Том, меняя обманчиво расслабленный взгляд на острый, от которого мурашки бегут даже по спине привыкшего к этому Долохова.       — Том…       — Ни слова, — произносит он, выделяя каждый слог с явным презрением.       — Если бы Гарри был здесь…       — Но его здесь нет! — Реддл не повышает голос, но его слова звучат так, словно они способны оглушить. В его глазах смешиваются ярость и боль. — Его здесь нет.       — Том…       — Убирайся, — шипит тот, получая в ответ ошарашенный взгляд. Антонин не хочет покидать его, но понимает, что перешёл границу дозволенного.       Скрипя половицами, он старается уйти как можно быстрее, оставляя Реддла в одиночестве.       Позже он, безусловно, пожалеет об этом.

***

      Существует общее мнение, что тех, кто собирается покинуть этот мир, можно распознать. Они завершают свои дела, приводят свои жилища в порядок, навещают близких в последний раз.       Вот только у Тома больше нет близких.       Приводить свои дела в порядок он не видит смысла — они справятся и без него. Не маленькие дети же, в конце концов. А уборкой могут заняться и домашние эльфы. Ему всё равно.       Он стоит перед Аркой Смерти. Кажется, это один из самых жалких способов покинуть жизнь. Потому что в нём всё ещё теплится надежда, которая не затухает.       Согласно записям Салазара Слизерина, Арка Смерти обладает способностью привести человека туда, куда он стремится больше всего. Но доказательств этому, увы, нет. Ведь никто не возвращался.       Реддл осознаёт, что это может быть всего лишь миф. Он понимает это, но не может удержаться от того, чтобы не подойти ближе к арке, прислушиваясь к её шепоту, который зовёт его приблизиться.       У него есть последний шанс отступить, но он не замедляет шаг, уверенно заходя в Арку.

***

      Чтобы оказаться перед смутной картиной, как будто он всё ещё не вышел из Арки, находясь в пространстве перед её выходом, внутри того, что несёт в себе Арка, оставаясь безвольным свидетелем происходящего. Множество заклинаний, летящих в разные стороны, крики волшебников в чёрных балахонах и масках, среди которых он замечает Малфоя, пару взрослых и… Что делают подростки посреди всего этого хаоса?       — Сириус! — разносится громкий искажённый крик, когда он видит спину мужчины, летящего прямо в него, в Арку.       Том пытается двигаться, отодвинуться в сторону, но не может и только зажмуривает глаза, готовясь к неизбежному удару. Но вместо этого он ощущает, как неизвестная сила выбрасывает его из этого пространства в другой мир, оставляя задыхаться на полу, пытаясь вернуть телу способность дышать, слышать, видеть и двигаться. Как будто всё это время он был мёртв.       Когда он, наконец, может подняться, то видит группу людей, удерживающих подростка. Подростка, который…       — Гарри? — вырывается у него хриплый голос, встречаясь с родными зелёными глазами, полными отчаяния.

***

      Это действительно другой мир. Мир, где его возлюбленному всего лишь шестнадцать, он шарахается от него, как от огня, и смотрит враждебно, пока Директор не уводит Тома на разговор.       У Гарри здесь практически не осталось родственников. Сириус Блэк, крестный мальчишки, оказывается тем самым мужчиной, который упал в Арку. Скорее всего, только благодаря его недобровольной жертве он оказался в этом мире, а не погиб где-то в пространстве между мирами.       Добавим к этому змееподобного монстра, который… Что же…       Том проводит рукой по лицу, пытаясь сложить все имеющиеся кусочки информации в подобие структурированной системы.       — Крестражи? — поднимает он глаза на Старика, в его мире тот был совершенно другим. Более открытым и дружелюбным.       Голубые глаза внимательно смотрят на него, не переставая что-то обдумывать, скрывая всё это расслабленным лицом и добродушной улыбкой, чем только больше вызывает раздражение. В целом, Тома раздражает многое в этом мире. Он кажется ему неправильным, полным изъянов, которым он сопротивляется всем своим существом.       — Да, — отвечает ему Директор.       Раздражение только ещё больше скапливается в уродливый склизкий ком. Крестражи? Его копия в этом мире воспользовалась таким ненадёжным и самоубийственным способом.       Но даже думая о своём прототипе этого мира, он вновь возвращается мыслями к Гарри, из-за чего его отвращение к своей копии только вновь возрастает. Ему всё равно на планы и амбиции его двойника, тот уничтожил их, когда решил воспользоваться крестражами. Ему не всё равно на тот вред, который он причинил копии его мужа.       Дамблдор говорит что-то про помощь, которую он может им предоставить. Если, конечно, хочет.       Реддл хочет, но не так, как этого желает Директор.

***

      Скорее всего, крестражи не были тем, что породило в нём его первоначальное безумие. Скорее всего, оно присуще всем его версиям. Поэтому он не чувствует себя виноватым. Ни за разбитые вазы в мэноре, ни за парочку косвенных жертв среди Пожирателей, ни за два мёртвых тела, лежащие перед ним.       Том пинает безжизненную когтистую руку монстра, подумывая положить его рядом с телом Беллатрисы. При жизни она была бы счастлива такому раскладу событий. Но сейчас её остекленевшие глаза смотрят в одну точку, оставаясь равнодушными к окружающему миру.       Комната выглядит полностью разрушенной, следы трещин от множества заклинаний повсюду. Пол, стены, даже на потолке и разбитой вычурной люстре. Малфой-мэнор выглядит не лучше своих хозяев, прячущихся в одной из недоступных для посторонних комнатах. Реддл не собирается искать их, они ему не нужны. Во всяком случае, Дамблдор не называл их имена, как тех, кто навредил Герою.       Наверное, он и в правду безумен в той или иной степени. Возможно, все его версии в каждом из миров безумны. Возможно…       Поворачиваясь к нетронутому разрушениями углу, он снимает с него заклинание щита, которое бросил туда ещё в самом начале. Гарри резко сдергивает с себя мантию-невидимку, смотря с вызовом.       — Пошли за мной проверить, не присоединюсь ли я к своей безумной версии этого мира? — произносит Реддл, внимательно осматривая мальчишку перед собой, убеждаясь, что он не ранен, цел… жив.       Мальчишка молчит, поджимая губы, выглядя напряжённым и всё время скашивая свой взгляд на тела, от чего по его телу проходят мурашки. Том встаёт чуть в сторону, загораживая обзор.       Нет. Не смотри. Тебе не нравится это, я не хочу, чтобы ты на это смотрел.       — Пойдёмте обратно, думаю, Дамблдор будет рад, — произносит он, протягивая руку вперёд, ожидая.       Возможно, у них одно безумие. Герой встречается с ним взглядом. И от одного этого Том готов убить ещё одну свою версию. Единственное, что ему нужно, это доказательство, что Гарри жив. Да, это не его муж. Да, это другой человек. Да, он не доверяет ему. Но это Гарри. Гарри Поттер. Живой и дышащий.       Тёплая чужая ладонь посылает какие-то странные импульсы в его мозг, перестраивая что-то в нём и заставляя поверить, что это не иллюзия. Поттер смотрит с подозрением, но уже не так враждебно, скорее непонимающе.       Что же. Том и сам не мог бы объяснить этого. Он лишь безумец, смотрящий в глаза своей зелёноглазой погибели, к которой он всегда будет бежать навстречу.       — Аккуратно, — произносит он, когда они оказываются в кабинете у растерянного Директора.       Прежде чем кабинет заполняется членами Отряда Феникса, Гарри шепчет тихо ему в ухо:       — Аппарация на территорию Хогвартса считается невозможной.       — Разве? Не знал, — также тихо шепчет он в ответ, наслаждаясь проявленным доверием и облегчением вместе с искрами веселья, отражающимися на лице юного волшебника.

***

      Тома Реддла считают прибывшим из-за границы волшебником, который долгое время вёл затворнический образ жизни, поэтому о нём нет никаких сведений. Том Реддл считается героем, который вместе с Гарри Поттером одержал победу над Волдемортом. Спустя пять лет после этой победы, Том Реддл был избран Министром.       У людей по-прежнему остаётся множество вопросов к нему. У него нет для них ответов.       Смотря на человека рядом с собой, Том понимает, что это были не простые пять лет. Ему понадобилось время, чтобы не видеть в его облике своего мужа, понадобилось время привыкнуть. А полюбить вновь заняло у него лишь пару мгновений.       Гарри поправляет ему галстук, поднимая взгляд, когда заканчивает:       — Опять так смотришь? — тихо спрашивает он.       Том лишь слегка поднимает бровь, оставаясь расслабленным под прикосновениями своего мужа.       — Не нравится?       Поттер смешливо фыркает, улыбаясь.       — Нет.       Выходя позже из дома, Реддл думает о том, что вновь хочет купить цветы. Те самые…