Absurdité et persévérance

      — Да сколько можно!       — Уму не постижимо!       — Вы хоть знаете, сколько этот костюм стоит!?       И снова вечер пятницы. На этот раз, быт в ресторане La Guele De Saturne был разбавлен самым необычным, или неожиданным, на худой конец, образом из всех возможных...       — Простите!       А именно – вопящим официантом, снующим туда-сюда, то и дело роняющего на пол изысканные блюда вместе с самим собой. И всё из-за пары роликовых коньков, которые оказались на нём в эту рабочую смену. Пока посетителей было немного, трагедию ничто не предвещало. Роди Ламори относительно ловко маневрировал на своих двоих, пусть периодически и оскальзываясь. Что было весьма неплохо, учитывая, что он только сегодня утром встал на эти чёртовы ролики. Винсент, наблюдая эту картину, даже разочарованно выдохнул: загадывая проигравшему в споре Роди провести смену на колёсах, он ожидал куда более зрелищное представление. Похоже, его ожиданиям сбыться было не суждено. Не сейчас, по крайней мере. Именно с такими мыслями шеф заведения скрылся за кухонной дверью, не желая испытывать досадное чувство уязвлённости ещё сколь-нибудь дольше. Однако через несколько часов, которые он провёл сначала за бумагами, а затем и за пристальным контролем качества немногочисленных подаваемых блюд, которых, к вечеру, становилось всё больше, Винсента отвлёк подозрительный шум в зале. Уже подходя к двери, он, по недовольным причитаниям некоторых поситетелй, мог в красках вообразить происходящее перед тем, как толкнуть дверь. На его лице в этот момент расписалась довольная хитрая ухмылка.       И теперь месье Шарбонно стоял себе возле входа на кухню, в уголке гостевого зала и, воочию наблюдая сие действо, даже не пытался скрыть подрагивающей от подавленного смеха улыбки. Ради такого зрелища не жаль и потерпеть час-другой без табачного дыма в лёгких. Даже нарастающее недовольство посетителей не могло заставить Винсента прекратить этот Шапито... До первого подошедшего к нему клиента, разумеется.       — Это возмутительно! — чуть ли не переходя на крик протестовал тучный посетитель в строгом коричневом костюме, придерживавший свою фетровую шляпу в тон пиджаку, всё норовящую слететь с лысеющей головы от активной жестикуляции. — Что Ваш официант себе позволяет!?       — Я думал, это респектабельный ресторан, а не третьесортная забегаловка! — замечая прославленного хозяина заведения, разъярённая толпа стремительно пополнялась и перетекала к хозяину заведения.       — Он ведь даже стоять на них не умеет! — поддакнул кто-то недавно подошедший, перекрикивая гомон.       — Если Вы недовольны качеством обслуживания, прошу, не стесняйтесь оставить свои замечания в книге жалоб и предложений. — Винсент обворожительно улыбнулся, как он умел, при том изображая глубокое сочувствие «пострадавшим». — Ваши отзывы станут веским основанием для дисциплинарного взыскания, штрафа или увольнения.       — Обязательно! — уже куда менее воинственно буркнул мужчина под одобрительное клокотание других посетителей.       — Ламори! — на распев, едва ли не издевательски проворковал шеф. — Книгу жалоб!       — Один момент... — в до боли знакомой, но более не раздражающей неуклюжей манере, по которой Винс и запомнил этого паренька с первой их встречи, Роди дёрнулся в сторону приёмной стойки, вновь поплатившись за резкое движение встречей с полом. — Ох...       Всё же справившись с непослушными колёсами, он подобрёл, к предмету служебной мебели, опёрся всем весом на оный, от чего тот жалобно скрипнул, пока официант копошился в нише под ним.       — Быстро! — едва удерживая грозное выражение на лице прошипел Шарбонно, наблюдая, как тело под стойкой дёргается, наверняка ударяясь затылком о мебель, судя по еле слышному в шуме разгневанной толпы шипению, и только после этого разгибается.       Самое уморительное (по мнению Винсента, конечно) было то, что Ламори всё же пытался держать лицо! Вот он с совершенно серьёзным и беспристрастным «таблом», на котором уже расцветали синяки, подобно цветам поздней весной, толкается одной ногой, набирая разгон, и плывёт с претензией на грацию по залу вдоль стены, заведя одну руку за спину, а вторую, с требуемой книжицей, перед собой. Владелец ресторана ловит себя на догадке: что если Ламори сейчас специально пытается выглядеть внешне как можно более нелепо? Чтобы заставить его самого потерять лицо и разразиться хохотом, теряя всяческое самообладание перед «восторженной» публикой. Если вещи и правда обстояли так, то Винс должен отдать должное своему официанту – у него почти получилось. Почти.       Многолетняя выдержка не даёт слабину даже когда корабль официант неожиданно отклоняется с намеченного курса почти у точки назначения. Его нога якобы случайно цепляется за ножку ближайшего стула с посетителем, а затем курс снова выравнивается, только не надолго...       В следующее мгновение послышался вскрик мадемуазель, сидевшей на том стуле, грохот этого самого стула, теперь опрокинутого, звон разбивающейся посуды, утянутой за некстати зацепившейся скатертью, глухой и тяжёлый грохот перевёрнутого стола... А Роди, как ни в чём не бывало, продолжил со всем несвойственным себе беспристрастием двигаться в сторону небольшой группы посетителей, затребовавших книгу жалоб. Вот до них два метра, метр, полметра...       Отскочить не успевает никто, скорость была приличной. Да и Ламори обо что-то спотыкается и кубарем летит на ошарашенно-разъярённую клиентуру, к страху, ужасу и смеху Шарбонно, всё также наболюдавшего за катастрофой с безопасного расстояния.       Увы, как бы забавно это всё не было, его ресторан не сможет выдержать ещё хотя бы один такой «удар» от своего персонала. Винсент в срочном порядке натягивает на лицо привычную и себе, и окружающим маску строгого и крайне требовательного шеф-повара.       — Можешь не вставать. — проронил он холодным, словно сталь тоном. По чрезмерной бледности его лица, Роди понимает, что, возможно, слегка переборщил. Всего лишь чуть-чуть. Самую малость. — Дамы и господа! Приношу свои извинения, по техническим причинам, наш ресторан закрывается. Прошу всех посетителей проследовать к выходу.       Встав у стойки, Винсент внимательно и учтиво провожал утекающие сквозь пальцы деньги, незабывая картинно метать взглядом молнии в сторону Роди, всё также послушно лежащего на полу. Даже когда из-под него с кряканьем, кряхтением и другими невразумительными звуками поднимается тот самый тучный мужчина, с которого этот спектакль и начался. С губ Ламори едва ли не срывается смешок.       — Это будет дорого стоить... — задумчиво произнёс Роди, осматривая с пола, ставшего ему верным лежбищем, пустой зал и хватаясь за протянутую руку своего шефа. Который, к слову, уже успел отпустить не только посетителей, но и поваров.       Что поразило официанта, так это безэмоциональность последних. Конечно, пребывая на службе у такого тирана, как Винсент, у любого всякое своеволие стирается начисто, но не отреагировать на очевидный и нелепый скандал, даже не перешепнуться меж собой на тему того, что их отпустили раньше положенного – всё это было как-то странно.       — Думаю, мой ресторан может себе позволить прожить один-два дня без выручки. — по-доброму усмехнулся Винсент, помогая Ламори подняться на ноги, которые самолично избавил от треклятых роликов минуту назад. — К тому же, оно того стоило.       Роди с опаской уставился на своего начальника. Да после учинённого им погрома тут должна начаться самая настоящая инквизиция с казнью через сожжение! Ламори как раз смахивал по некоторым критериям на ведьму: рыжие волосы, зелёные глаза...       — Поверить не могу, что ты позволил этому случиться. — слегка ошарашенно выдохнул парень, качая головой.       — Спор есть спор. Признаюсь, ты нашёл интересный способ проверить меня на прочность. — всё также мило ответил Шарбонно пожимая плечами и поднимая стул. — Но чтобы больше такого не было.       Когда шеф потянулся к лежащему на боку столу, Роди судорожно спохватился, вырываясь из собственных мыслей, и принялся помогать устранять последствия своего же экспромта. К этим последствиям относились не только смятые ковры и вышебленная мебель, но и разбитая посуда со своим содержимым, разбросанным по полу. Грязную работу по очистке зала взял на себя официант, в то время как хозяин заведения принялся восстанавливать интерьер, тщательно проверяя мебель на наличие сколов, дефектов и лишних потёртостей, которые могли бы возникнуть в результате неаккуратного обращения за последние десять часов.       — Это последнее. — Ламори окликает шефа и кивает на мусорный пакет у себя в руках.       — Вот и славно.       — Может ещё поспорим? — в шутку предлагает Шарбонно. Истрёпанные нервы пришлось залечивать не только компанией своего подчинённого, но и бокалом игристого, всё по той же их старой «традиции».       — Настолько сильно хочешь меня уволить? — вдруг Роди повернулся к Винсу, заглядывая тому прямо в глаза и совсем уж не робко закидывая руку за спинку дивана. Шутливого или игривого настроя, царившего секунду назад, как не бывало.       — Как ты мог такое подумать? — Винсент, не обращая внимание на серьёзность собеседника, пытается отшутиться, но его попытку игнорируют.       Казалось, молодой человек с пламенно-рыжей шевелюрой даже не слышал его, в мрачных раздумьях уставившись в голую кирпичную стену напротив себя, где красовалась какая-то абстрактная живопись. Переплетение форм, красок и фактур, в сочетании с принятым на душу алкоголем и вечерним «шоу» в ресторане, заставило мир вокруг слегка поплыть и начать закручиваться в медленном танце. Но над ходом мысли официанта, так по-неправильному проводящего свободное от работы время в квартире своего, откровенно говоря, странного начальника, власти это лёгкое опьянение не имело.       — Ты ведь всегда можешь попросить меня уйти. — Ламори отвернулся от картины к своему бокалу и пристально стал разглядывать пузырьки, задорно всплывавшие на поверхность и словно вырывавшиеся из плена элегантного стеклянного сосуда. Голос его сквозил меланхолией. А затем и толикой обиды, сарказма: — Не уж то в твой ресторан никто приличный не хочет идти работать?       — Я не ищу официантов. Мне тебя вполне достаточно.       Почему-то, в голове Роди эта фраза прозвучала гораздо более надменно, чем была произнесена на самом деле. Уж в том ли вина сознания, с каждым глотком становившегося тягучим и обволакивающим, словно медовая патока, или непривычном выходе Шарбонно из образа, но шеф действительно смотрел на Роди как-то по-доброму. А ведь казалось, что он так вообще не умеет.       В ответ Ламори смог только хмыкнуть. Тяжело было в это поверить. Но с другой стороны, он ведь здесь с ним сейчас, верно? Не случилось никакого скандала, кроме небольшой игры на публику. Чёрт, да шеф даже жалование ему не урезал! Хотя мог бы, и, в прочем, был бы прав.       Размышления породили тишину, и молчание это явно затягивалось, хотя и не представляло никакого дискомфорта. Винс тихо поднялся с кресла, отставив свой бокал на журнальный столик, и подошёл к окну, разглядывая глубокую ночь, тонущую в свете городских ламп. Когда-то давно, ещё когда он был ребёнком, даже будучи в центре города можно было увидеть россыпь звёзд на иссиня чёрном небосводе, освещаемым разве что диском бледно-жёлтой луны. Конечно, маленькие белые точечки были не так отчётливо заметны, как, например, в пригороде, куда он с семьёй периодически выезжал, но всё же.       — Какие у тебя на завтра планы?       — Никаких, во всяком случае, о которых я мог бы знать сейчас. — слишком уж витиевато для своего простого и прямолинейного характера ответил Роди. Винсент задумался, в чём же тут дело: в прибавлении ума и внезапном увлечении чтением, например, или же в уполовиненной ими бутылке, так и возвышающейся над блюдом с закусками, стоящем поверх тарелок, на которых не так давно был подан их ужин.       — Это ровно то, что я хотел услышать.       Казалось бы, разговор окончен. Как и их вечер.       Не было больше никакой причины Ламори здесь задерживаться, а Винсу – терпеть его общество. Только вот загвоздка: не похоже, чтобы ему приходилось сейчас что-то терпеть. Да и официант не спешил покидать его жилище.       — Ты останешься? — неожиданно даже для самого себя спросил Шарбонно и повернул голову к своему дорогому гостю. Лишь потом он осознал, что действительно был смысл уточнить их дальнешие действия. Банальная вежливость. И вовсе никакого интереса или надежды на один конкретный ответ... Как и ни грамма правды в предыдущем утверждении.       — А ты меня отпустишь, Винс?       В ответ оставалось только отразить полученную от Роди улыбку.       — Я рад, что мы наконец начали понимать друг друга.       Тем более, что у Шарбонно, в отличие от его гостя, как раз были планы на завтра, и Роди Ламори был их неотъемлемой частью. Вместе со своими роликами.