Тайна семи...

Близился вечер, и Джон, переодеваясь в чёрный костюм, едва справлялся с накатившими смешанными чувствами. С одной стороны, желание помочь Шерлоку найти новые улики придавало ему решимости, но с другой — мысль о том, что им придётся вмешиваться в дела семьи, пережившей горе, вызывала дискомфорт. Тем не менее, решение было принято, и пути назад не было. Стоя перед зеркалом, он пытался завязать галстук, но руки упорно не слушались. Мысли кружили в голове, затмевая даже простые движения. — Хорошо выглядите, — раздался голос позади. Джон обернулся и увидел Шерлока, стоящего в дверном проёме. Тот буквально воплощал траурный образ: костюм сидел безупречно, чёрная рубашка подчёркивала светлую кожу и яркие глаза, а завершали ансамбль квадратные очки в чёрной оправе. Этот цвет, по мнению Джона, лишь усиливал природное очарование юноши, придавая ему неуловимый шарм, хотя казалось, что Шерлоку уже некуда совершенствоваться. — Вам идёт, — не удержался он. — Что именно? — спросил Холмс, подходя ближе и с интересом бросая взгляд на своё отражение. Его тон оставался будничным, но взгляд скользнул по изображению с едва заметным интересом, словно он оценивал свою маскировку. — Очки, — коротко ответил Джон, сосредоточившись на своём упрямом галстуке, который никак не хотел поддаваться. — Надеюсь, они фальшивые. Неправильные линзы могут навредить зрению, а оно у вас, полагаю, безупречное. — Вы включили доктора? — Шерлок улыбнулся и мягким движением убрал руки Джона с галстука. — Не волнуйтесь, они фальшивые. Холмс ловко завязывал аксессуар. — Я предлагаю по пути зайти в магазин цветов, — сказал он, поправляя узелок, затягивая его не слишком туго. — Мы же не придём с пустыми руками. Джон, ошеломлённый его внимательностью и лёгкостью движений, смог лишь кивнуть. — Готово, — произнёс Шерлок, поправив воротник рубашки и заботливо разгладив складку на ткани у шеи. Его жест неожиданно тронул Джона, и он почувствовал, как внутри разливается тепло. На миг ему захотелось, чтобы этот момент никогда не закончился, чтобы уверенные и утончённые пальцы Холмса задержались на нём хотя бы на мгновение. Однако Шерлок уже направился к выходу, жестом приглашая следовать за ним. Джон на секунду замер, мысленно прокручивая произошедшее, а затем поспешил за ним, стараясь не отставать от стремительного шага юноши. «Лучше бы этот миг продлился подольше», — мелькнула мысль, но он тут же отмахнулся от неё, сосредоточившись на предстоящей встрече. Под ногами скрипел снег, но воздух был необычно тёплым, и ни малейшего дуновения ветра не касалось их лиц. Мелкие снежинки падали на кожу щёк, щекоча её своим мягким холодом. Шерлок, хорошо знавший местность, быстро сокращал путь между домами, уверенно двигаясь вперёд. Джон, следуя за ним, не мог не заметить, что юноша с лёгкостью ориентируется даже в темноте. Когда они подошли к порогу цветочной лавки, оба стёрли снег с ботинок о порог и вошли внутрь. Здесь было тепло и пахло весенней свежестью, а среди полок с горшками и различными цветами суетилась худенькая миловидная девушка. — Добрый вечер, — приветливо произнесла она, приподняв брови. — Чем могу помочь? У нас есть белые розы, алые, бордовые, агатовые, лилии, ирисы, астры… Вам на подарок? Девушкам? Матерям? По какому поводу? Девушка засыпала их вопросами, быстро перебирая цветы и ловко перемещаясь между полками. Её задор и скорость почти сводили с ума. Наконец, она подошла к ним так близко, что чуть не врезалась в Шерлока. Она подняла взгляд, и на её лице появилась мягкая, очаровательная улыбка. Джон заметил, что она с явным интересом рассматривает юношу, и это немного нервировало его. Однако её замолкание принесло облегчение. — Вашей избраннице повезло, — пробормотала она с улыбкой, опустив взгляд. Её белые щёки покраснели, и она неловко потёрла курносый нос, словно смущаясь собственных слов. — Нам нужен букет алых роз и перевязать чёрной лентой, — произнёс Шерлок спокойно, не меняя выражения лица. Девушка только ахнула, но быстро взяла себя в руки. Без лишних слов она собрала внушительный букет, туго перевязав его траурной лентой, и передала покупку. Расплатившись, они поспешно вышли на улицу. Ватсон, следовавший за Шерлоком, обернулся назад и увидел, как девушка стояла у окна, громко бормотала что-то себе под нос и без устали хлопала себя ладонью по лбу. Это зрелище вызвало у него лёгкое недоумение, но он сдержал улыбку, следуя за парнем. Хотя на улице уже вечереет и полная луна освещала небеса, жизнь вокруг продолжала бурлить. Люди мельтешили туда-сюда: кто-то спешил по своим делам, а кто-то просто гулял, наслаждаясь неожиданно тихим и тёплым вечером. Воздух был свежим, но не колючим — вьюга, казалось, отступила, оставив мягкий снег пушистой ватой под ногами. Снег приятно проминался, издавая приглушённый скрип с каждым шагом. Джон вновь задумался о странности происходящего. Почему похороны были назначены на столь поздний час? Это казалось ему необычным, даже неправильным. Однако он вспомнил случай из своего детства. Тогда родители, облачившись в строгий траур, под покровом сумрака отправились на похороны кого-то из давних знакомых — то ли родственницы, то ли подруги семьи. Джон с братом остались дома под присмотром няни, и отец, коротко объяснив, что некоторые богатые семьи предпочитают проводить такие мероприятия вечером, оставил его в недоумении. Причина звучала странно: «чтобы не привлекать лишнего внимания». Даже сейчас, спустя годы, Джон не мог до конца понять этот мотив. Может, это просто традиция? Или же попытка уйти от всеобщей суеты дня? Как бы то ни было, он решил не заострять на этом внимания. Он взглянул на Шерлока, уверенно шагавшего вперёд. Джон машинально ускорил шаг, чтобы не отстать. Юноша, казалось, был совершенно поглощён своими мыслями, и Джон не хотел его отвлекать. Вечер наполнился тихой меланхолией, и всё вокруг словно погрузилось в лёгкий сумрак. Подойдя к массивным стальным воротам на нужной улице, оба остановились. Шерлок, который до этого момента бережно держал букет алых роз так, чтобы не повредить ни единого лепестка, вдруг неуклюже опустил его вниз. Лепестки ударились о снег, моментально намокая и теряя свою бархатистую нежность. Джон изумлённо наблюдал за этим неожиданным жестом, но ничего не сказал, понимая, что у Шерлока наверняка был свой мотив. Холмс потянул за верёвку, прикреплённую к петлям ворот. Звон медного колокола разорвал вечернюю тишину, отозвавшись эхом в пустынных переулках. Джон насторожился, заметив, что Шерлок даже не попытался проверить, открыты ли ворота, а сразу позвонил. Это выглядело странным, но одновременно говорило о том, что он прекрасно понимал, как себя вести в подобных ситуациях. Спустя мгновение из дома выбежала пожилая горничная. Её плечи едва прикрывал шерстяной платок, который она наскоро накинула, спеша на зов. Домашние тапочки предательски скользили по снегу, но это не замедлило её. Подойдя к воротам, она распахнула их перед гостями. Как и предполагал Джон, ворота оказались не заперты, но горничная не выразила ни малейшего недовольства. Вместо этого она приветствовала их коротким, едва слышным вздохом и жестом уступила дорогу. Её глаза, полные усталости и горечи, задержались на цветах в руках Шерлока, прежде чем она повернулась, приглашая следовать за ней внутрь. Перед самым домом Шерлок сделал шаг в сторону, пропуская Джона вперёд. Ватсон тут же ощутил себя неловко — жест Холмса намекал на то, что появиться здесь он должен был один. Войдя в коридор, они сняли пальто и передали их молодой горничной. Её руки заметно дрожали, но лицо оставалось непроницаемым, словно застывшим в выражении горя. Она приняла верхнюю одежду молча, опустив взгляд, и поспешно удалилась. Зайдя в гостиную, Шерлок и Джон сразу привлекли к себе всеобщее внимание. Два десятка глаз устремились на них, и в комнате повисла гробовая тишина. Пространство поражало своей величиной и мрачной атмосферой. Гостиную освещали десятки свечей в изящных подсвечниках. Яркого электрического света здесь не было; толстые тяжёлые шторы плотно закрывали окна, изолируя комнату от внешнего мира. В воздухе витал сложный аромат — смесь капающего воска, ладана и насыщенного запаха цветов. Эти цветы, расставленные повсюду, обрамляли пространство и почти полностью скрывали гроб, который стоял в центре комнаты. Джон почувствовал, как ему становится не по себе. Он искоса посмотрел на Шерлока, который, напротив, выглядел совершенно уверенно. Томное молчание вскоре уступило место шёпоткам — гости начали переговариваться друг с другом, стараясь не нарушить мрачную атмосферу, царящую в комнате. Шерлок, не обращая внимания на окружающих, первым сделал шаг вперёд. Он подошёл к гробу и положил к ногам покойного букет алых роз, повязанных чёрной лентой. Джон последовал за ним, ощущая, как напряжение сжимает его грудь. Несмотря на свою практику врача и частые встречи со смертью, этот момент вызвал у него странный трепет, переходящий в холод по спине. Риверс лежал в гробу в безмолвной позе, но его тело, словно застывшее свидетельство страданий, вызывало ужас и жалость. Долгие годы болезни изуродовали его до неузнаваемости. Бледная, закаменевшая кожа подчёркивала остроту впалых щёк, формируя неестественные бугры на линии челюсти. Синюшные оттенки прорывались на поверхности лица, словно скрывая тёмные рытвины под тонкой оболочкой. Особенно внимание привлекал нос, точнее, то, что от него осталось. Хрящевая ткань отсутствовала, и кто-то явно приложил усилия, чтобы скрыть этот дефект: в отверстие была заложена глина, имитирующая недостающую часть. Однако даже умелая маскировка не могла полностью скрыть искажения, бросающиеся в глаза. Джон напряжённо всматривался, пытаясь вспомнить диагноз, который мог бы объяснить столь разрушительные изменения, но его память упорно молчала. Он почувствовал, как его ладони невольно сжались в кулаки, пока он стоял рядом с Шерлоком, внимая тишине, что обволакивала эту сцену. — Благодарю, что вы пришли, доктор Ватсон, — к ним приблизилась вдова Тилкрон. Это была изящная дама около пятидесяти шести лет, облачённая в строгое чёрное платье, подчёркивающее её утончённость. Руки её были скрыты бархатными перчатками, а лицо частично укрывала узорчатая чёрная вуаль, придавая ей вид загадочной и сдержанной фигуры. Она мельком взглянула на Шерлока, её взгляд был пронзительным, несмотря на преграду ткани. — Эверет Сточ, — представился Холмс, низко поклонившись. — Примите мои искренние соболезнования. — Благодарю, — сдержанно ответила вдова, протягивая правую руку в изящном жесте. Шерлок, проявляя утончённую галантность, склонился к её кисти, касаясь её губами. — Я не видела вас раньше, — добавила она, не меняя тона. Её голос был мягким, но в нём звучала едва уловимая нотка подозрения. — Мы с Риверсом... фехтовали по четвергам, — начал было Холмс свою заранее продуманную речь. Но миссис Тилкрон лишь коротко кивнула, принимая объяснение без лишних вопросов, словно подтверждая услышанное. Это краткое согласие дало Джону почувствовать облегчение. Он тоже склонился, выражая вдове свои соболезнования. — Миссис Тилкрон, примите мои искренние сожаления о вашей утрате, — произнёс он. — Благодарю вас, доктор, — ответила она так же, как и Шерлоку, её голос оставался неизменно ровным. После обмена ещё несколькими фразами она жестом подозвала прислугу. Почти мгновенно рядом появился молодой человек, держащий на серебряном подносе бокалы с вином. Шерлок и Джон взяли по бокалу, сдержанно кивнув в знак благодарности. Миссис Тилкрон, извиняясь за то, что должна уделить внимание другим гостям, учтиво откланялась и, собрав платье у ног, величественно удалилась. Оставшись наедине, Джон бросил взгляд на Шерлока, надеясь уловить какую-нибудь подсказку, но Холмс, казалось, был полностью поглощён наблюдением за происходящим вокруг. Права ради, Джон не совсем понимал, как работает детективное мастерство. Поэтому он просто следовал за Шерлоком, наблюдая за его действиями. Шерлок, напротив, выглядел абсолютно естественным и не вызывал ни малейшего подозрения. Он осматривал картины и мебель, иногда включаясь в разговоры с совершенно незнакомыми ему людьми, говоря о Риверсе с такой уверенностью, словно знал его всю жизнь. Холмс с лёгкостью поддакивал фактам о покойном, добавляя к ним обыденные, но правдоподобные детали. Это было так искусно, что Джон начал сомневаться: а вдруг Шерлок действительно был знаком с Риверсом? В какой-то момент Ватсон тоже начал участвовать в разговорах, но исключительно в своей роли доктора. Он не знал, как искусно лгать, и опасался, что может выдать себя. — Джон? — вдруг раздался за спиной знакомый голос, заставивший сердце Ватсона неприятно сжаться. Обернувшись, он увидел Рэндола, человека, которого меньше всего хотел бы встретить. Рэндол был "папенькиным сынком" и крайне посредственным врачом с непривлекательной манерой самоуверенности. — Рэндол, — коротко ответил Джон, кивнув в знак приветствия. — Не думал тебя здесь увидеть, — усмехнулся Рэндол, его голос источал сарказм. — Смотрю, ты столько на себя берёшь, что, кажется, уже потерялся. Джон хотел что-то ответить, но его опередил Шерлок, который до этого момента казался полностью поглощённым осмотром комнаты. — Ну, я полагаю, доктор Ватсон достаточно ответственен, чтобы успешно справляться со всеми своими пациентами, — спокойно и непринуждённо вмешался Холмс. Эта реплика прозвучала настолько уверенно и хладнокровно, что Рэндол, кажется, потерял дар речи. Его лицо исказилось от неожиданности. Джон был ошарашен не только тем, что Шерлок решил заступиться за него, но и тем, с какой точностью он нашёл слова, чтобы «опустить» Рэндола. Наступившая тишина говорила сама за себя — Холмс одержал свою маленькую победу. — Рэндол Овертон, — представился тот с таким пафосом, словно был графом, гордо протягивая руку. — Эверет Сточ, — ответил Шерлок, протянув свою. Рэндол тут же пожал её, с явным удовольствием от своей значимости. — Интересный у тебя друг, Джон, — протянул Овертон с лёгкой усмешкой. — Никогда о нём не рассказывал… Где вы познакомились? Ватсон на мгновение растерялся, не зная, что ответить, но снова был спасён Шерлоком. — Он лечил мою матушку, — спокойно произнёс Холмс. — О, надеюсь, с ней всё хорошо? — с наигранным интересом спросил Рэндол. — Она скончалась, — холодно и даже жестко ответил Шерлок. — Но если бы не доктор, её агония была бы гораздо ужаснее. Джон молчал, ошеломлённый этой импровизацией, и лишь кивал, не в силах придумать, что сказать. — Соболезную, — неожиданно искренне произнёс Рэндол. Шерлок продолжал говорить с Овертоном, и их разговор постепенно перешёл в монолог Рэндола. Тот не замолкал, рассказывая о своём отце, главном враче, и, конечно же, о том, какой он сам «выдающийся врач». Джону быстро надоело это бахвальство, и он незаметно удалился, оставив Шерлока справляться с этой нескончаемой саморекламой. Бродя среди шепчущихся людей, Джон краем уха улавливал разговоры. В большинстве своём они уже не касались покойного Риверса, а носили более обыденный характер. Однако взгляд его вскоре снова задержался на паре у окна. Шерлок, казалось, вовсе не был раздражён обществом Рэндола. Он оживлённо и с интересом общался, что только усиливало раздражение Ватсона. Холмс, как всегда, играл свою роль мастерски, но Джону это не приносило никакого утешения. Ватсон почувствовал облегчение, заметив, как Шерлок и Рэндол разошлись: к счастью, появился другой собеседник, отвлёкший внимание Рэндола. Шерлок же, в своей манере, учтиво поклонился и, не теряя времени, направился к Джону. — Идём наверх, — бросил он, не останавливаясь. Джон последовал за ним, всё ещё ощущая лёгкое волнение. Поднявшись по широкой лестнице, Холмс ненавязчиво остановил горничную, появившуюся на площадке. — Уборная? — коротко спросил он. Горничная, взглянув на них с лёгким недоумением, указала направление и быстро удалилась. Однако Холмс даже не взглянул в сторону подсказанной комнаты. Убедившись, что они остались одни, он начал методично проверять двери на этаже, открывая их одну за другой. — Шерлок, — прошептал Джон, оглядываясь через плечо, — ты уверен, что это… разумно? Холмс ответил лишь лёгким жестом руки, призывая к тишине. Он заглядывал в комнаты лишь на мгновение, не задерживая взгляд и не производя лишнего шума. Это выглядело почти бесполезным, словно он ничего не искал всерьёз. Но всё изменилось, когда они дошли до двери в конце коридора. Она оказалась заперта. Шерлок коротко приказал: — Смотри по сторонам. Он опустился на одно колено, доставая из внутреннего кармана небольшой кожаный свёрток. Развернув его, Холмс извлёк пару тонких инструментов, напоминающих вязальные крючки. Джон наблюдал, как его друг уверенно и быстро орудует ими, словно это было для него столь же привычно, как завязывать галстук. Через несколько секунд раздался лёгкий щелчок, и замок поддался. По спине Джона пробежал холодок адреналина. "Это неправильно, это незаконно," — напомнил он себе мысленно. Но когда Шерлок распахнул дверь и бесшумно скользнул внутрь, Джон, не найдя в себе силы спорить, последовал за ним, аккуратно прикрыв дверь за собой. В комнате стояла полутьма, только тусклый, лунный свет из окна частично освещал обстановку. Джон замер, напрягая слух, в то время как Шерлок уверенно оглядывал содержимое помещения, как охотник, уверенный, что его добыча рядом. Шерлок протянул Джону бензиновую зажигалку, которая была роскошью, и коротко бросил: — Подсветите мне. Джон взял её без колебаний, чиркнул кремнем, и тусклый, дрожащий огонёк осветил комнату. Тонкие струйки дыма поднимались вверх, размывая тени. Холмс уже был в движении — он обследовал комнату, словно профессионал, знающий каждый её угол. — Это кабинет, — наконец прошептал Джон, осознавая, где они оказались. Шерлок молча рванул к картотеке, которая стояла в углу. Тот факт, что часть ящиков была заперта, не остановил его — напротив, вызвал интерес. Несколько секунд манипуляций, и замки поддались. — Понимаете, Джон, что дороже золота и бриллиантов? — произнёс Холмс, увлечённо перебирая бумаги. — Информация. Поэтому её и прячут так тщательно. Джон внимательно следил за ним, держа огонёк как можно ближе к ящикам, чтобы обеспечить достаточное освещение. Шерлок просматривал документы с невероятной скоростью, откладывая большую часть обратно. Однако некоторые его заинтересовали — он аккуратно складывал их в отдельный угол стола. — Часто ли предсмертные записки освидетельствуют адвокаты? — спросил он, не отрывая глаз от одной из бумаг. — Если это не завещание, то редко, — задумчиво ответил Джон. — Не завещание, — коротко перебил Шерлок. — Скорее, исповедь. Он положил исписанный лист на стол и быстро достал чистый из ящика. Затаив дыхание, Холмс откусил грифель с карандаша и, держа его почти горизонтально, принялся аккуратно прокатывать по поверхности чистого листа, положенного поверх оригинала. На белой бумаге начали проявляться бледные линии — отпечаток того, что было написано на оригинале. Джон молча наблюдал за этим процессом, удивляясь ловкости и точности парня. — Надо спешить, — бросил Холмс, не отрываясь от своей работы. — Времени у нас немного. Каждое движение детектива было выверено, как у хирурга на операционном столе. Шерлок вытер руки о внутренний угол пиджака, как будто пытаясь стереть не только следы своих действий, но и сам факт их совершения. Оригинал он аккуратно свернул и вернул на место, не забывая закрыть ящик. Дубликат же, сделанный с точностью ювелира, он спрятал во внутренний карман своего пальто. Джон, следуя примеру Холмса, развеял остатки дыма с зажигалки и бросил её в карман. Они быстро покинули кабинет, осторожно закрыв дверь за собой. Холмс с невозмутимым лицом двинулся к лестнице, и вскоре они вернулись в гостиную. К тому моменту гости уже начали прощаться с усопшим, выстроившись вокруг гроба. Шерлок без колебаний втиснулся в толпу, бесшумно и ловко, как тень. Джон остался в стороне, сложив руки в замок и опустив голову. Он старался не привлекать к себе внимания, но едва ли мог устоять на месте. Его взгляд быстро нашёл Шерлока, который, казалось, сливался с толпой, оставаясь на виду и одновременно незаметным. Сердце Джона всё ещё билось в груди, словно пыталось пробить рёбра. Но наблюдая за Холмсом, за его хладнокровием и плавными, уверенными движениями, он начал понемногу успокаиваться. Шерлок умело вписывался в разговоры, его слова звучали настолько естественно, что ни один гость не мог бы догадаться, что этот юноша буквально минуту назад взламывал замки. Он держался с незыблемой уверенностью, которая невольно передавалась Джону. Но вдруг что-то заставило доктора напрячься. Шерлок остановился возле одного из гостей, выглядевшего так, будто смерть обошла его стороной лишь по ошибке. Лицо мужчины было измождённым, с тусклым оттенком кожи, а его рукопожатие вызвало у Джона невольный холодок. "Что с его рукой?" — мелькнула мысль у Джона. В тусклом свете свечей она показалась совершенно неестественного цвета. Холмс остался невозмутимым, ведя беседу с этим почти живым трупом. Джон же с трудом подавлял желание подбежать и увести друга подальше. Вся эта обстановка — шёпот голосов, мягкое мерцание света, запах ладана и воска, а теперь ещё и это жуткое зрелище — угнетала и пугала его до мурашек. Каждое движение Холмса казалось Джону вызовом всему происходящему вокруг. Как он может оставаться таким спокойным? Как он может быть таким? Панихида закончилась горькой речью вдовы и сыновей. Тяжёлый ком подкатывал к горлу. Гости стали расходиться, и, попрощавшись с близкими, Джон тоже поспешил на выход, буквально потянув Шерлока за собой. Рэндол хотел их задержать, но одного твёрдого взгляда Джона было достаточно, чтобы этот лизоблюд отстал. Одевая пальто, Ватсон был настолько шокирован вечером, что, забрав у горничной пальто Шерлока, раскрыл его и накинул на парня, как было бы уместно поступить с дамой, ухаживая. Осознание пришло сразу, но Джон не отшатнулся от своих действий, лишь слегка притупил взгляд, застёгивая пуговицы на парне. Шерлок, в свою очередь, ничего не ответил, лишь послушно следовал за Джоном. Когда они вышли за ворота и прошли пару улиц, Холмс остановился. — Вы в порядке? — мягко спросил он. — Терпимо, — ответил Джон, тоже остановившись. — Только вот... — Он не мог не спросить, хотя в горле всё ещё стоял ком. — Что за мужчина говорил с вами? Ватсон поморщился, вспоминая старика. — Последний? — уточнил Холмс. — Компаньон Риверса и весьма интересная личность. — С его здоровьем что-то не так, — сказал Джон, вспоминая, как тот выглядел. — Я заметил, — ответил Холмс. — И хотел у вас поинтересоваться. Риверс был рыбным магнатом, — начал он. — Я допускаю, что от тузлука кожа может покрыться язвами, приобрести нездоровый оттенок, но не такие увечья. Подойдя ближе к Джону, Холмс опустил руку тому на плечо, призывая Ватсона поднять растерянный, поникший взгляд. — Увечья на Риверсе, на его компаньоне и ещё нескольких гостях, что вели себя тихо и отстранённо, не являются следствием соляного раствора. — Чего тогда? — спросил Джон, глядя в бирюзу глаз Холмса, что так ярко выделялись при свете луны. — Не знаю... — загадочно произнёс Шерлок. — Ваш коллега уточнил, что проводил аутопсию Риверса ваш общий знакомый... — тонко подводил Холмс. — И... — И? — всё ещё не понимая очевидных вещей, выдавил Джон. — Мне нужен его отчёт о вскрытии, Джон, — твёрдо закончил Холмс. — Хорошо, — кивнул Ватсон. — Джон, если это всё для вас слишком, я могу сам... — Нет, — твёрдо ответил Джон, — я достану заключение. И, млея от теплоты руки, которая в благодарность сжала его плечо, они кивнули друг другу и, погружённые в тишину, направились домой.