Гранат и асфодель

Пронзительный писк будильника вырвал Гарри из сна ни свет ни заря. Сегодня была суббота, и обычно в выходные он спал гораздо дольше, но не в этот раз. Быстро одевшись и перекусив, Гарри направился в правое крыло резиденции. Едва спустившись на первый этаж, он тут же услышал шум множества голосов. Казалось, что в дуэльном зале собралась огромная толпа. Гарри глубоко вздохнул и решительно распахнул высокие двустворчатые двери. В просторном гулком помещении с высокими потолками оказалось несколько десятков Пожирателей, и все они с интересом уставились на Гарри, едва тот перешагнул через порог. — Неужели ты все-таки решил почтить нас своим присутствием? Гарри обернулся: к нему неторопливо шла Беллатрикс. Остальные Пожиратели уважительно расступались перед ней, хотя далеко не все взгляды, которыми провожали миссис Лестрейндж, можно было назвать дружелюбными. — Да, решил посмотреть, заслуженно ли ты хвасталась вашими успехами, — усмехнулся Гарри. — Драко Малфоя тут нет? А то я обещал надрать ему зад. — К сожалению, нет: он здесь вообще появляется редко, так что тебе придется довольствоваться нашей скромной компанией. Отойди пока к стене, под защиту щитовых чар: сейчас будет тренировка моей боевой десятки, а уже после — общая. Гарри послушался, вместе с десятком других волшебников устроившись на маленькой трибуне. Оставшиеся в центре зала маги тем временем бросили жребий, поделивший Пожирателей на две команды по пять человек. Гарри окинул их изучающим взглядом. Кроме Беллатрикс, ему были знакомы только Джагсон и Эдриан Пьюси — бывший охотник слизеринской команды по квиддичу. — Басти, запускай таймер! — скомандовала Лестрейндж, вставая в боевую стойку. Она была похожа на скалящуюся пантеру, которая припала к земле, готовясь к прыжку. Рабастан, сидящий на трибуне недалеко от Гарри, лениво взмахнул палочкой, и в воздухе вспыхнула светящаяся цифра пять. Гарри невольно затаил дыхание, следя за обратным отсчетом. Четыре… три… два... один! Таймер исчез с громким хлопком, и в дуэльном зале разразился настоящий ад. Во все стороны полетело множество разноцветных лучей заклинаний. Щитовые чары перед трибунами низко загудели. Пожиратели колдовали абсолютно беззвучно и передвигались с почти нечеловеческой скоростью. Но Беллатрикс выделялась даже на фоне других боевых магов: она сражалась так же легко, как дышала. Ей противостояло сразу двое волшебников, и им явно приходилось непросто: Лестрейндж была похожа на неукротимое антрацитово-черное пламя. Один из ее соперников взмахнул палочкой, и в воздухе возникли десятки остро заточенных кинжальных лезвий, которые тут же устремились к Беллатрикс, но она молниеносно аппарировала и, внезапно возникнув в добрых шести футах над полом, спикировала вниз, подобно хищной птице. С кончика ее волшебной палочки с головокружительной скоростью срывались вспышки заклятий. Гарри наблюдал за этой схваткой в странном оцепенении. Очевидно, Лестрейнджи сказали правду: если бы во время стычки в Отделе Тайн Пожиратели были в форме, они с друзьями были бы обречены на поражение. Внезапно Джагсон сделал сложный пасс палочкой. Раздался громкий треск: мраморный пол раскололся, и вверх устремились шипастые побеги растений, напомнившие Гарри дьявольские силки. Один из Пожирателей не успел увернуться и истошно закричал, когда растение за пару мгновений оплело его, безжалостно впиваясь колючками в плоть. Из палочки Беллатрикс вырвалась струя пламени. Извиваясь, точно огненная змея, она накинулась на растение, сжигая его дотла. Незнакомый Пожиратель послал в Беллатрикс ярко-красный луч заклинания, но мгновение спустя упал, сраженный ответным проклятием. Капли его крови багровыми ручейками стекали по щиту перед трибунами. Схватка закончилась как-то внезапно. Из десяти человек на ногах оставалось всего двое. Едва защитные чары пали, как к раненым кинулась незнакомая Гарри ведьма с чемоданом, полным лечебных зелий. — Ну как? — спросила Беллатрикс у Рабастана, усевшись рядом с ним на трибуну. Лестрейндж тяжело дышала, а рукав ее мантии был мокрым от крови, но, кажется, Пожирательницу это нисколько не волновало. — Недурно, но мы бы вас сделали, — отозвался Рабастан. — Да что ты? — хищно усмехнулась Беллатрикс. — Предлагаю через неделю это проверить. Один из Пожирателей, который сидел перед Гарри, наклонился к своему соседу: — Ставлю двадцать галлеонов на то, что у Рабастана ничего не получится, — прошептал он. Благодаря усилиям домовиков, уже скоро разрушенный дуэльный зал приобрел свой изначальный вид, и пришло время общей тренировки. Спускаясь с низкой импровизированной трибуны, Гарри чувствовал себя ужасно неловким и неуклюжим. Мерлин великий, лишь бы не опозориться, не дать Пожирателям повода для злорадства! Все делились на пары, и Гарри, стараясь скрыть свою растерянность, быстро огляделся. — Ну что, Поттер, составишь мне компанию? — с ухмылкой произнес Рабастан Лестрейндж, встав напротив. — Разумеется, — холодно ответил Гарри, мысленно поминая Мерлина, всех его родственников и их противоестественные сношения с магической флорой и фауной. Он знал, что Рабастан так же, как Беллатрикс, возглавлял десятку элитных боевых магов. И, в отличие от своей свояченицы, никакой симпатии к Гарри младший из братьев Лестрейндж не питал: если они встречались в коридорах резиденции, Рабастан мерзко усмехался и даже не всегда удостаивал его приветствием. Гарри сделал глубокий вдох, заставляя себя успокоиться: он выходил живым из сражений с Волдемортом, а значит, сможет справиться и с Лестрейнджем. В воздухе снова загорелся огромный таймер. Три… две… одна! — Ступефай! — выкрикнул Гарри и тут же шарахнулся в сторону, окружая себя щитовыми чарами. Лестрейндж играючи отмахнулся от его заклинания и атаковал в ответ — стремительно и абсолютно бесшумно. Гарри быстро пришлось уйти в глухую оборону. Все его тревоги и сомнения испарились: он чувствовал себя так же собранно и уверенно, как во время квиддичных матчей. Очень быстро и ему пришлось перейти на невербальные чары. Гарри никогда не был в них силен, но иначе он просто не успевал отражать град атак Рабастана. Над головой с гулом пронеслась струя огня, и Гарри приник к полу, посылая в противника Конъюнктивитус. Тот легко уклонился, а в следующий миг все тело Гарри опутала странная светящаяся веревка. Потеряв равновесие, он рухнул на пол, а, попытавшись вырваться из пут, чуть не заорал от боли — они обжигали так, будто были сделаны из раскаленного металла. Гарри даже не смог осознать, в какой момент Рабастан призвал к себе его волшебную палочку. Внезапно веревка исчезла, и Гарри быстро вскочил на ноги. — Смотри-ка, оказывается, ты знаешь не только Экспеллиармус! — насмешливо заявил Лестрейндж. — Кто учил тебя сражаться? Точно не Грюм и не Шеклболт. — Никто: я сам себя научил, — ответил Гарри, протянув руку за своей палочкой. — Серьезно? — Рабастан удивленно вскинул брови. — Дамблдор и его Орден не обучали тебя боевой магии? Как опрометчиво с их стороны… «Вовсе нет: было бы глупо учить слишком многому крестраж своего врага, который, к тому же, нужен лишь затем, чтобы умереть в нужный момент», — раздраженно подумал Гарри. — Но в таком случае у тебя определенно есть талант, — внезапно заявил Рабастан. — Как насчет еще одного раунда? Гарри кивнул, безуспешно пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Во второй раз Рабастан двигался еще быстрее, а заклинания, которыми он пытался достать своего противника, становились все более опасными. Гарри чувствовал, как стремительно кончаются его силы, но упорно продолжал дуэль. Внезапно из палочки Рабастана вылетела черная слабо светящаяся плеть. Все посторонние звуки исчезли — остался только хищный свист кнута. Гарри не видел дуэльного зала и стоящего напротив Лестрейнджа: перед ним вновь были каменные стены его темницы и Волдеморт, избивший его при помощи этого заклинания почти что до смерти. А Гарри мог только бессмысленно метаться из стороны в сторону, точно обезумевшее от боли животное, ведь у него не было никакой возможности защититься, не было волшебной палочки… Но теперь есть. И он ни за что не позволит сотворить с собой подобное снова! — Бомбарда! — выкрикнул Гарри, целясь в стоящую напротив размытую фигуру с плетью в руке. — Сектумсемпра! Он едва мог дышать: гнев пылал в его груди, обжигал сердце, опалял горло едким раскаленным дымом и неистово рвался наружу. — Пиро! — почти что выдохнул Гарри, не обращая внимания на смесь пота и крови, заливающую глаза и окутывающую мир багровой пеленой. — Кру… Внезапно его правую руку прошила острая боль. Пальцы онемели и против воли выпустили палочку, а в следующий миг мощный удар отшвырнул его прочь. Гарри быстро поднялся на ноги, с удивлением разглядывая покореженный опаленный пол и разлетевшиеся в разные стороны куски камня. Гарри зябко передернул плечами, чувствуя на себе множество пристальных взглядов. — Кажется, я сломал тебе руку, — без малейшего раскаяния произнес Рабастан. Лестрейндж тяжело дышал, но вроде бы почти не пострадал, только его щеку пересекал глубокий кровавый порез. — Ничего страшного, — машинально ответил Гарри. А ведь Рабастан и остальные Пожиратели наверняка все поняли… — Я тоже не люблю это заклинание, — внезапно усмехнулся Лестрейндж. — В восемьдесят втором один аврор с его помощью несколько дней вырывал из меня куски мяса. Но если позволишь эмоциям затмевать твой разум, то неминуемо проиграешь. Гарри быстро оглянулся и, к своему облегчению, не увидел ни одного насмешливого или презрительного взгляда. То ли Пожиратели прекрасно понимали, что перейти на сторону Волдеморта Гарри согласился далеко не сразу, то ли они в принципе считали пытки в исполнении Темного Лорда чем-то совершенно обыденным. — Кажется, тебе нужна моя помощь, — произнесла целительница и, отведя Гарри в сторону, принялась колдовать над его рукой. — Все замечательно: перелом без смещения, осколков нет, так что тебе даже Костерост не понадобится. — Эх, Гарри, даже жаль, что ты — тот, кто ты есть: из тебя мог бы получиться отличный боевой маг, — заявила Беллатрикс, подойдя к ним и по-мужски похлопав Гарри по здоровому плечу. — Впрочем, ничто не мешает тебе учиться, если хочешь. — Хочу, — без раздумий ответил Гарри: он наконец-то вновь почувствовал, каково это — быть собой, бойцом, а не бессловесным трофеем Волдеморта. Тем более, он мог не только многому научиться у Пожирателей, но и лучше изучить своих будущих противников и их манеру боя. — Но так и знай, темную магию я изучать не буду! Беллатрикс громко расхохоталась. — Ты такой миленький! — отсмеявшись, произнесла она. — Мерлин свидетель, Гарри, твой ультиматум звучал бы гораздо более внушительно, если бы ты не применял темные заклинания буквально пару минут назад! — Буду иметь в виду, — буркнул Гарри. Возразить ему действительно было нечем.

***

В какой-то момент Гарри осознал, что жизнь перестала казаться ему настолько невыносимой, как прежде. Он делал успехи на тренировках, а в начале декабря, выбрав редкий погожий денек, они с Забини, с которым у них неожиданно сложились почти приятельские отношения, Малфоем и остальными слизеринцами все-таки сыграли в квиддич, и Гарри вновь вышел из игры абсолютным победителем. Все было довольно неплохо, и только по ночам Гарри порой обуревало настолько сокрушительное чувство вины, что он мучился от почти физической боли, которая раскаленной проволокой перехватывала горло, не давая вздохнуть. В такие моменты Гарри охватывала настолько лютая ненависть к самому себе, что в глазах темнело. Время идет, он на свободе уже больше двух месяцев, но до сих пор так ничего и не сделал! Гарри изо всех сил пытался убедить себя в том, что если сейчас он попробует действовать наугад, то только все погубит, потеряет шанс уничтожить Волдеморта. «Если бы ты осторожничал и действовал наверняка, то не смог бы защитить Философский камень, не спас бы Джинни из Тайной Комнаты», — зло и отчаянно шептал голос, очень похожий на его собственный. «И не стал бы причиной гибели Сириуса! — раздраженно парировал Гарри. — А еще никогда не смог бы выйти на свободу!» «А разве ты на свободе?» Гарри до боли сжимал кулаки, чувствуя, как пульсирует на его предплечье Темная Метка, как змея медленно перемещается под кожей, и изо всех сил боролся с желанием подобно попавшему в капкан зверю отгрызть себе руку, а потом бежать прочь, не оглядываясь и не разбирая дороги, бежать до тех пор, пока его сердце не разорвется.

***

— Мистер Поттер, вы не знаете, что происходит? — чуть встревоженно спросила Салли, стряхивая с рукавов своей мантии мокрые хлопья первого снега. — В Аврорате с самого утра какой-то переполох. — Понятия не имею, — отозвался Гарри, с деланным равнодушием пожав плечами. На самом деле он уже несколько часов не мог найти себе места от беспокойства: а что, если авроры поймали кого-то из Ордена Феникса? Или, быть может, они планируют какую-то битву? А может, хотят кого-то арестовать? Почему-то при мысли об этом Гарри сразу вспомнилась профессор МакГонагалл и то, как однажды авроры подло напали на нее, когда она пыталась защитить Хагрида. Так что, разумеется, Гарри собирался выяснить, что произошло, при первой же удобной возможности. Однако шанс сделать это выдался ему только вечером, когда он столкнулся в коридоре с уставшим и раздраженным Марком Слопером. — Это закрытая информация. Не для гражданских, — непривычно сухо отрезал Слопер. — И не для Пожирателей Смерти? — с нарочитой беззаботностью уточнил Гарри. Марк моргнул, будто только сейчас осознав, кто перед ним, и тускло улыбнулся: — Что ж, пожалуй, в твоем случае я согласен обменять эту информацию на пару кружек эля. — Мне нравится эта сделка, — весело ответил Гарри, старательно пряча за усмешкой снедающую его тревогу.

***

Слопер освободился поздно вечером и предложил Гарри выпить в «одном неплохом местечке под Эдинбургом». Вынырнув из водоворота аппарации, Гарри на мгновение замер, разглядывая снег, пушистым ковром укутывающий землю. В Шотландии уже намело сугробы, а с неба падали кристальные резные снежинки — настоящая рождественская сказка, ничего общего с отвратительной лондонской слякотью. — Пойдем, тут недалеко, — позвал Марк, с энтузиазмом устремляясь вперед. — Мандрагоровый эль? Ты его пьешь, а он орет? — фыркнул Гарри, с интересом изучая меню. Такого разнообразия диковинных алкогольных напитков, как в пабе с нелепым названием «Веселый Авгурей», ему видеть еще не приходилось. — Не советую: жуткое пойло, от него пьянеешь быстрее, чем от огневиски, — отозвался Марк, отточенными движениями наколдовывая вокруг них Заглушающие Чары. — Так что у вас случилось? — спросил Гарри, едва огненно-рыжая вертлявая официантка приняла их заказ. — У нас случился теракт, — тут же вновь помрачнев, ответил Слоупер. — Где?! Есть жертвы? — похолодев, выпалил Гарри. — В новом банке: паскуды ухитрились протащить сквозь охрану колбу с мощным взрывчатым зельем. Обрушилась стена в холле, погиб один из сотрудников банка, несколько человек серьезно ранены. Лорд в ярости: такой репутационный урон в первую же неделю работы, тем более, что преступникам удалось скрыться… — Но кто это сделал? Гоблины Гринготтса? — Нет, зеленошкурых мы прижали так, что они и пикнуть боятся, — отозвался Марк, смерив Гарри странно пронзительным взглядом. — Это Орден Феникса. Гарри словно с силой ударили под дых. — Что?! Нет, не может быть! — выпалил он прежде, чем осознал, кому и что говорит. — Я имею в виду… я же был членом Ордена, я знаю этих людей. Они бы никогда так не поступили, не подставили под удар случайных прохожих, тех, кто ни в чем не виноват! Почему вы вообще решили, что это именно Орден? Марк непривычно холодно усмехнулся, и у Гарри тревожно екнуло в груди. — Я не исключал, что ты скажешь что-то подобное, поэтому прихватил с собой фото с места преступления, — произнес он, кинув на стол небольшой прямоугольник плотной глянцево-блестящей бумаги. На снимке был разрушенный взрывом холл банка, груды опаленных камней, бордовые пятна крови… и горящая в воздухе надпись «Смерть режиму Волдеморта!» Пара мгновений — и буквы разлетелись огненными искрами, чтобы сложиться в силуэт феникса, широко распахнувшего пылающие золотые крылья. У Гарри перед глазами полыхнула белая вспышка, горло сдавило так, что он несколько секунд не мог вздохнуть. Не может быть!.. Семья Уизли, Гермиона, Римус, Тонкс… они бы не стали! На мгновение в голове мелькнула спасительная мысль, что, возможно, на самом деле теракт совершили Пожиратели, чтобы подставить Орден, отвратить от него людей… Но Гарри знал, что это не так: во-первых, банк был слишком важным начинанием, чтобы подставлять его под удар, а во-вторых, он был уверен, что Волдеморт даже ради дела не допустил бы появления надписи, подобной той, что горела на фото. — Война меняет людей, Гарри, — тихо произнес Слоупер, подвинув к нему кружку с элем. — А еще сильнее их меняет отчаяние. — Тебе не понять! — огрызнулся он в ответ. — Ты Пожиратель Смерти, ты не знаешь… — Как выпускники Гриффиндора чуть ли не полным составом уходили на войну прямо со школьной скамьи, потому что верили, что только мы, такие добрые и правильные, можем спасти этот мир от гибели? — перебил его Марк. — Что ты так смотришь? Да, я, как и мой старший сын, учился на Гриффиндоре. И, поверь, в то время от сияния моих нравственных принципов можно было ослепнуть. Я искренне мечтал о равноправии для грязнокровок и дружбе с магглами, был готов жизнь отдать ради победы над Темным Лордом. — И почему это изменилось? — глухо спросил Гарри, сделав большой глоток эля. — После школы я поступил на службу в Аврорат, — ответил Слопер, глядя перед собой невидящим взглядом. — Шел семьдесят девятый год, и Темный Лорд одерживал одну победу за другой. Министерство буквально захлебывалось в крови, смертность в Аврорате зашкаливала. Поэтому меня туда и взяли. Меня и еще кучу таких же зеленых парней и девчонок. В то время им уже было все равно, кого нанимать на службу — лишь бы умел держать палочку и был готов сражаться. Разумеется, никакой Академии Авроров — только двухнедельные курсы. Пожиратели убивали нас играючи, одного за другим. Мы несли потери во время каждого боя. Эта была проклятая мясорубка, Гарри. Бешеная кровавая карусель. — И ты сдался? Перешел на другую сторону? Марк усмехнулся: — Нет, что ты, я же гриффиндорец. Я продолжал сражаться. Я держался ради прекрасного нового мира, который, как я был уверен, ждет нас, если мы выстоим, если победим. И мы победили. Хотя нет, не мы — ты сделал это за нас. — Я тут ни при чем, — тихо возразил Гарри. — Это все моя мама… — Не важно, — отмахнулся Слопер. — А потом… потом не прошло и года, как меня уволили из Аврората. — Он одним глотком опустошил свою кружку и ткнул палочкой в меню, повторяя заказ. — Мы же умели только сражаться. Толком не знали законов, швырялись Авадами по инерции… не подходили для мирного времени. Тех из нас, кто выжил, выгнали взашей, чтобы взять на наше место тех, у кого были более высокие баллы ЖАБА или родственники в высших эшелонах Министерства. Потому что после окончания войны работа в Аврорате внезапно стала очень престижной. Так что я оказался на улице, с мизерной пенсией, на которую даже книззла не прокормишь. И, знаешь, казалось бы, молодой волшебник, здоровый, герой войны — я должен был легко наладить новую жизнь, найти работу… Вот только здоровым я не был. Никто из нас. В смысле, физически-то, вроде, все в порядке — только спать не можешь из-за кошмаров, а то и просто посреди дня на улице вдруг покажется, что за тобой хвост, что через секунду кинут Режущее в шею. И ты, разумеется, бьешь первым. А потом оказываешься в родном Аврорате — уже как задержанный, опасный элемент, угрожающий жизни и здоровью мирных граждан. Конечно, пил я тогда страшно. Если бы не моя Роза и тогда совсем маленький Джек, не вылез бы. Но я справился, выбрался из этой ямы, и вот тут-то выяснилось самое обидное: никакого прекрасного мира, за который мы умирали, как не было, так и нет. А есть мерзкий бюрократ Фадж, Амбридж эта слащавая, а Пожиратели — те, которых сразу не посадили — снова стали уважаемыми членами общества и живут гораздо лучше, чем мы все вместе взятые. А Дамблдора, которому я когда-то так верил, все это, похоже, вполне устраивало — по крайней мере, он ничего не сделал для того, чтобы хоть что-то изменить. И тогда меня такая злость взяла… но что я мог с ней сделать, с этой злостью? Да ничего. Жил, перебивался с одной работы на другую, единственная моя отрада в детях была — у меня же их трое, если ты не знал. А потом… когда Дамблдор объявил, что Темный Лорд вернулся, я в это сразу поверил и, помню, хохотал, как ненормальный. И вдруг осознал, что теперь мои желания вполне совпадают с его. Так что во вторую войну я вступил уже на стороне Темного Лорда. И, знаешь, ни разу об этом не пожалел. — А магглы? Тебе теперь все равно, что с ними будет? — Если честно, то да. А грязнокровок я любить перестал после того, как они у меня из-под носа несколько раз работу увели: тогда многие предпочитали брать на работу именно их, чтобы продемонстрировать свою прогрессивность и приверженность «делу света». Я это к чему тебе рассказал: если бы я семнадцатилетний увидел себя теперь, я бы себя убил, честное слово. Я бы ни за что не поверил, что могу стать тем, кем я стал сейчас. А Орден Феникса последние годы в глубоком подполье. Они потеряли много людей и, конечно, ожесточились. Так что, Гарри, скорее всего, сейчас те, кого ты знал когда-то — другие люди, способные на то, что раньше и им самим казалось немыслимым. Гарри сглотнул колючий ком в горле. Он впервые задумался о том, что Рон и Гермиона за эти почти два года могли измениться так же сильно, как и он сам. Гарри даже не успел придумать, что ответить Марку на его исповедь: левую руку внезапно резануло острой болью. — Так, говоришь, Темный Лорд в ярости? — спросил он, рефлекторно потирая предплечье. — Вызывает?! — тут же вскинулся Слопер. — Да, он был очень… недоволен. Так что удачи тебе. — Удача от меня, кажется, давно отвернулась, — усмехнулся Гарри, сделав большой глоток эля. — Прости, а почему ты до сих пор сидишь? — странно глядя на него, спросил Слопер. — Ну не бросать же эль, — фыркнул Гарри в ответ. — А явиться к Темному Лорду с кружкой я не могу. — Ты серьезно сидишь здесь и пьешь, зная, что Он тебя ждет?! — А что, мне нестись к нему, очертя голову и выпрыгивая из ботинок? — огрызнулся Гарри. — Или ты всерьез полагаешь, что у него есть для меня срочное и ответственное задание? — Ты же только разозлишь его еще сильнее, — покачал головой Марк, глядя на Гарри, как на душевнобольного. — И что ты скажешь, если он пожелает узнать, почему тебя не было так долго?! — Я извинюсь, — усмехнулся Гарри. — Он, знаешь ли, очень любит, когда я это делаю. — Мерлина ради, избавь меня от таких откровений! — поспешно выпалил Марк. Гарри насмешливо фыркнул и, поставив на стол пустую кружку, поднялся на ноги, чтобы, быстро обернувшись вокруг своей оси, аппарировать по зову Метки. Ледяной пронизывающий ветер ударил его в лицо с такой силой, что Гарри на несколько секунд зажмурился, невольно задержав дыхание. Он оказался на вершине скалистого утеса, белый камень которого напоминал обнажившуюся кость какого-то гигантского доисторического чудовища. Волдеморт стоял к Гарри спиной и никак не отреагировал на его появление. Высокая худая фигура Темного Лорда замерла у самого края пропасти, кажется, его нисколько не волновала разыгравшаяся непогода и жалящие лицо мелкие злые снежинки. Гарри молча приблизился к Волдеморту, встал рядом. Внизу бесновалось зимнее море, высокие черные волны с бешеным ревом ударялись о камни, оседая на них хлопьями белой пены. Это был первый раз, когда Лорд вызвал Гарри не в свой кабинет и не в спальню, и теперь он терялся в догадках, что тот задумал. — Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня, Гарри, — прервал молчание Волдеморт, и его негромкий голос с легкостью перекрыл оглушающий шум моря. — Все, что угодно, мой Лорд, — ответил Гарри, потому что это было единственное, что он мог сказать. Сердце тревожно сжалось в предчувствии чего-то очень нехорошего. Волдеморт усмехнулся и отвел взгляд от бушующего моря, впервые посмотрев на Гарри. — Мне нужен ассистент в одном ритуале. Я рассчитываю, что ты будешь выполнять любые мои приказы сразу, не думая и не задавая вопросов. Не хочу слышать от тебя ничего кроме «Да, милорд». Волдеморт положил узкие ладони Гарри на плечи и развернул его спиной к морю. Вдали у подножия утеса сияли огни домов, почти невидимых в темноте ночи. — И имей в виду, если что-то пойдет не так, пострадаем не только мы оба, но и вон тот милый маггловский городок, — дыхание Волдеморта коснулось уха Гарри, послав вдоль позвоночника сонм ледяных мурашек. — Ты меня понял? — Да, милорд, — выдохнул Гарри. Волдеморт удовлетворенно усмехнулся, коротко царапнул его шею заостренным ногтем и отстранился. — Иди за мной. Следуя за Волдемортом по обледеневшим камням и ежась от холода, Гарри чувствовал себя жертвенным теленком, которого ведут на заклание. Когда между белеющих в темноте скал мелькнул черный зев пещеры, Гарри на мгновение остановился, точно налетев на невидимую стену. Он сразу вспомнил озеро, полное инферналов, и жуткое зелье, которым ему пришлось поить слабеющего на глазах Дамблдора. Уж не хочет ли Волдеморт использовать его в качестве лабораторной крысы, так же, как Кричера много лет назад? Впрочем, выбора у него не было, и Гарри, стиснув зубы, сделал следующий шаг.