Фруктовая корзинка

Прапая скрутило прямо на совещании, но он сжал зубы и дотерпел до конца. Уже когда почти все разошлись, к нему присмотрелся Пхаю и спросил: — Что-то случилось? — Кажется, да. — Что? — Я рожаю… Боль уже отпустила, но капли пота на лбу и невероятность происходящего не давали альфе собраться с мыслями. Куда? Как? Ещё слишком рано!!! ПДР Скаю ставили на конец сентября, но… Сейчас Начало сентября! Он очень боялся, что боль снова повторится. А ещё боялся звонить домой. Тем временем побледневший Пхаю уже звонил Скаю. — Алло, нонг, ты как? Всё в порядке? Ты не… Да. Да. Он тут. Говорить, похоже, не может. Подожди, я прижму телефон к его уху. — Пи Па-ай. — мурлыкнуло перепуганному Прапаю прямо в мозг. — Не переживай, мы с желточками в порядке. Это просто тренировочная схватка. Такое бывает. Мне доктор Нат говорил. — А… да. — альфа, наконец, отмер и немного успокоился. — Тебе было очень больно? — Нет. — в трубке хихикнули. — С нами всё в порядке, не волнуйся. Я дома, рисую. Никуда не пойду, обещаю. — Позови к себе Рейна, хороший мой. Или хочешь — я папе позвоню? — Нет, Пи Па-ай, я спокойно дождусь тебя. Не волнуйся, всё хорошо. Когда муж отключился, Пай просто сполз на кресле и закрыл глаза. Он тоже был в курсе тренировочных схваток, их на курсах учили всему этому. Увы, он и не подозревал до сего момента, что ему придётся прочувствовать на себе весь ужас родовых спазмов. Кажется, он совершенно не был к такому готов. Поэтому он позвонил доктору Конгсакулу и попросил о помощи. Доктор пригласил его в клинику на следующий день. Пхаю же, глядя, как румянец постепенно возвращается на серое лицо друга, написал Рейну, чтобы тот после того, как освободится, ехал к Скаю. Мол, их пригласили на ужин. — Всё, соберись и перестань паниковать, Пай, у нас ещё полдня работы впереди. — он похлопал друга по плечу. — Я попросил Рейна заехать к Скаю. А поужинаем у вас, хорошо? — Ага, да. Спасибо. — Пай потёр нервно виски и встал, наконец, покидая переговорную. До вечера он кое-как дотянул, запрещая себе перекапывать в очередной раз материалы по досрочным родам близнецов. Непростые и пугающие материалы. Когда он увидел их впервые, был серьёзно встревожен, но доктор Конгсакул по телефону напомнил ему, что поскольку они истинные, их дети крепче и здоровее других, а Скай восстановился за этот год настолько, что и сам является образцовым беременным омегой. Это и утешало, и добавляло тревожности. Истинность, как неизученный фактор их жизни, вмешивалась всюду. И если до текущего момента эти вмешательства были, скорее, приятными, то теперь… Прапаю было не по себе. «Прекрати пороть панику» — звякнул телефон сообщением от Ская. И Пай затряс головой. Вечером за столом они смеялись и шутили, Скай рассказывал истории из храма, а Рейн — про то, как его однокурсники узнали, наконец, кто его друг. — И теперь мне от них проходу нет, все норовят со мной поближе сойтись. И омеги, и беты, и даже альфы, хоть их у нас на курсе всего трое. — Какие такие альфы? — тут же напрягся Пхаю. — Да никакие они альфы. — хихикнул порозовевший от удовольствия Рейн. Ему очень нравилось, когда его «папочка» Пхаю начинал ревновать. — Секретари недоделанные. Ни план составить, ни список обзвона сформировать, ни систему учёта разработать. Рейн не зря хвастался. Сам он, на удивление, был одним из лучших студентов курса, успевая ещё и пару факультативов прихватывать. Один по домашнему хозяйству и кулинарии, а второй, к удивлению Пхаю, — по истории культуры королевства. На самом деле Рейн просто пытался стать таким же, как кхун Вайю. То, что Пхаю порвал с родителями, до сих пор терзало маленькое сердечко омеги, и он надеялся, что если станет образованным и культурным, это непременно смягчит сердце кхуна Витхуна, о котором до сих пор не было никаких новостей. Редкие созвоны Пхаю с отцом обычно ограничивались общими разговорами и не касались его папы. А сам спросить Рейн боялся, думая, что огорчит этим своего альфу. После ужина гости уехали домой, а Прапай, наскоро запихав всю посуду в посудомойку, прилип к любимому животику, пока Скай листал очередное предложение от городской галереи о выставке. Та, что была недавно в Школе искусств, прошла с большим успехом, но после неё Скай полтора месяца расписывал храм, а после вообще стал изрядно ограничен в движениях. Близнецы хоть и стали вести себя потише, но папу в покое оставляли редко — ворочались, весело икали, толкали пяточками печень и желудок и замирали только тогда, когда альфа нашёптывал им сказки. Ская ужасно веселило, если Прапай, поцеловав верх живота, начинал туда что-то рассказывать, а потом ему в щёку упиралась отчётливая детская пятка. — Всё у тебя через жопу, дорогой. — хихикал омега и предлагал вторую сказку рассказывать значительно ниже. Пай тоже смеялся, нежно щекотал подставленные пяточки и говорил, что дети наверняка хорошо его расслышали, ведь звук отлично распространяется в воде. К тридцать шестой неделе тренировочные схватки стали чаще. Несмотря на убеждения доктора Конгсакула и доктора Ната, Пай всё время ходил встревоженный. Не хотелось рисковать здоровьем детей, а моторчик Ская словно заработал ещё быстрее. Правда, этой активности хватало разве что на неспешные прогулки. Чтобы успокоиться, Пай завозил неугомонного будущего папочку к родителям, оставляя его под присмотром Вайю и Кхема, а сам на работе готовился к тому, что в любой момент жгучая тянущая боль опояшет его и скрутит в бараний рог. Сколько ни спрашивал он у Ская, тот всегда говорил, что особой боли не чувствует, но сам едва мог перетерпливать эти схватки. Скай же старался сразу после мысленно обнять мужа и окружить любовью, а потом непременно позвонить, зная, что от его голоса у Прапая даже ранки заживают втрое быстрее. Они вместе искали разную информацию об истинных. Прежде всего омегу интересовало, будет ли у них с детьми столь же тесная связь. Интересовался он и особенностями воспитания близнецов. В очередной раз закрывая какую-то пустопорожнюю статью о близнецах и их мистических особенностях, он вдруг понял, что ответы на все его вопросы всегда были прямо под носом. И написал вишенкам. В чате откликнулся Фан, и Скай вздохнул с облегчением. Ему казалось, что с омегой будет проще договориться и объяснить, чего он боится. Скай:«Привет, ребята, я хотел попросить разрешения поговорить с вашими родителями». Фан:«Привет. А что случилось? Ты на нас будешь жаловаться, Пи? Мы же хорошие!» Скай:«Это может прозвучать странно, но мне нужна консультация родителей близнецов. А у меня из знакомых — только вы. Я… Я переживаю за роды». Фан:«Понимаю. Жаль, сам помочь не могу — я ничего не помню)))). Но встретиться с родителями ты сейчас не сможешь, Пи, они уехали и вернутся только к Рождеству. Я узнаю, сможете ли вы созвониться, хорошо?» Скай:«Спасибо, нонг, было бы отлично». Папа близнецов перезвонил Скаю через пару дней рано утром, к счастью, новообретённая энергичность омеги теперь позволяла ему вставать раньше мужа и готовить ему завтрак. Прапай был счастлив, но немного грустил от того, что просыпался теперь носом в холодную подушку с ароматом персика, а не в тёплый бочок с тем же запахом. К огромному удивлению Ская оказалось, что родители вишенок тоже истинные, но не хотят это афишировать никому, и детям запретили. У них пять месяцев назад родился третий сын, и они перебрались в Китай к семье альфы, чтобы пожить первый год ближе к природе, а не в мегаполисе. Кхун Нети рассказал Скаю, что близнецы у истинных всегда разнополые и всегда альфа и омега, что роды, даже ранние, пройдут легко, если альфа будет рядом. Что Прапаю сейчас достаётся 60-70 процентов его болезненных ощущений, и нужно быть внимательнее к мужу и беречь его. В целом они проговорили около двух часов, обсудив очень многое. Кхун Нети смог успокоить переживания Ская. А также предупредил его, чтобы тот после рождения детей был к ним внимательнее, ведь «мир полон зла». Ну кому, как не Скаю, было об этом знать. После разговора с кхуном Нети Скай снова связался с Фаном. — Привет, спасибо за помощь и поздравляю вас с братиком. — Спасибо, Скай. Прости, что всё так получилось. — Да нет, я могу понять. Но всё же, что произошло? Мне показалось, что кхун Нети хотел мне рассказать, но так и не решился. — Ну… Ещё до нашего рождения, когда родители только встречались, папу попытались украсть. Он провёл взаперти несколько дней, а нашли его только благодаря отцу. Один ненормальный альфа с папиного факультета решил, что истинный — это такое личное свойство омеги, и он будет с тем, кто первым его присвоит. — Его похитили?! — Да. А позже, когда родители поженились, и у папы родились мы с Фаером, пытались украсть уже нас. — Погоди, детей? — Ну да. Близнецы, дети истинных, идеальная генетика и физическое состояние. Нам отец рассказал, когда исполнилось пятнадцать, и мы стали бунтовать из-за того, что папа нас никуда не отпускал одних. — Как вас вернули? — Нас не смогли отобрать у папы. Отец говорил, что он буквально обглодал лицо одному из похитителей, борясь за нас. — Скай вспомнил инцидент с Тулом и поёжился. Кажется, он тоже теперь на такое способен. — Но с тех пор папа стал очень осторожным. Мы сменили место жительства и даже поменяли фамилию. И никто из нашего окружения не знает про нас ничего. — Я никогда никому не скажу! — Скай осознал, какое доверие ему оказали. — Мы знаем, Пи. Я никогда бы не стал просить папу поговорить с тобой, если бы не был уверен в твоей сдержанности и честности. Я понимаю, что сейчас и здесь совсем другое отношение к истинным, но Пи Скай, прошу тебя, будь осторожен. — Непременно буду, нонг. Передавай привет Фаеру. Я как-нибудь заеду в «Корзинку» повидаться, скинь мне ваше расписание. Я хочу расспросить вас про детство. У меня ведь тоже скоро будут маленькие… персики. — он тихо рассмеялся в трубку и почувствовал внутри прилив нежности от мужа. — Пока Пи, я сброшу расписание завтра. Береги себя. Скаю было теперь над чем подумать. То, что Прапаю сильно доставалось от его теперешнего состояния, для него было открытием. Он начал волноваться о том, как альфа вообще перенесёт роды. Об этом стоило поговорить с доктором Конгсакулом. А с доктором Натом обсудить партнёрские роды. И со свёкрами решить вопросы безопасности детей. Рассказ Фана его очень встревожил. «Что-то случилось, мой персик?» — тут же отозвался на его волнение телефон. «Нет, Пи, всё хорошо, мы соскучились по тебе, папуля.» — в ответ на сообщение у Ская даже метка нагрелась. Судя по всему, папуля Пай сейчас в щенячьем восторге скакал по кабинету. Хотя Скаю хотелось, чтобы он сидел рядом и целовал его пальцы, рассказывая, как любит омегу. Скаю ужасно нравилось слушать эти приторные и довольно однообразные речи. Прапай, впадая в раж, заливался восточным соловьём, Скай даже подозревал, что муж втихаря почитывает любимые Рейном омежьи страстные романы, но любые затёртые пошлости и слащавости, произнесённые глубоким страстным шёпотом на ушко или прямо в метку, будоражили омегу и приводили в экстаз. «Если бы ночь длилась столько, сколько я думаю о тебе, солнце бы никогда не взошло». «Моя любовь глубже и безбрежнее океана, а ты — тот берег, который мои волны будут лизать вечно». «У моего персика самая бархатная кожица и самая сладкая мякоть», — Скай поймал себя на том, что начал думать слишком горячо, а значит рискует минут через двадцать увидеть дома перевозбуждённого мужа, который ему тут же озвучит все эти и какие-нибудь новые нежности, поглаживая выпуклый животик. А он ещё не придумал, как, не напугав родителей и мужа, подготовить их к тому, что вскоре произойдёт. Он написал доктору Конгсакулу, что выяснил кое-какие особенности родов у истинных, а заодно и пол детей, и договорился о приёме через пару дней. А также попросил пригласить доктора Ната. Надо будет непременно поехать на встречу с Прапаем, пусть врачи сами успокоят этого гиперопекающего альфу. Когда Прапай сквозь пробки прорвался домой, то в гостиной, тонущей в сумраке, он нашёл своего дремлющего персика, обложенного подушками со всех сторон, и только тогда окончательно успокоился. До родов оставалось совсем немного времени.