Фруктовая корзинка

Он проснулся потому, что солнце сильно нагрело его щёку, отвернулся от окна, но вставать не спешил. Хотелось немного полениться. Муж улетел в Гонконг на неделю, прихватив Пи Пхаю с собой, поэтому в его постели сегодня белокурым бонусом посапывал лучший друг. Он сам вчера напросился с ночёвкой, аргументируя тем, что в их с Пхаю спальне без альфы гуляло эхо, было страшно и пусто. То ли дело уютная квартира Пи Пая — всё такое плюшевое и милое, да и друг вот он, рядышком, отпугнёт всяких страшных призраков. Рейн пришёл с острыми куриными крылышками в качестве откупа, совершенно позабыв, что Скай уже вторую неделю не ел ничего острого — как отрезало. Пай этому очень радовался, только вот сильно беременный муж теперь переключился на сладости. Скай лениво поворочался под лёгким одеялом, покосился на торчащую рядом из-под другого одеяла лохматую разноцветную голову. Позавчера у Рейна в гостях были братцы-вишенки и от души раскрасили омежку цветными мелками для волос. К сожалению, на следующее утро выяснилось, что мелки не сдаются и даже после трёхразового мытья головы никуда не деваются. Поругавшись с близнецами, Рейн надеялся теперь, что волосы очистятся до возвращения его альфы. А пока его голова походила больше на клоунский парик, правда, уже изрядно выцветший. Незаметно для самого себя, Скай окунулся в размышления о том, как сильно изменилась их жизнь за прошедший год. Альфы, учёба, планы на будущее, а у него самого ко всему ещё выставки, замужество и беременность. Это были огромные, невероятные, неправдоподобные изменения. Он поёжился под одеялом. Всего год назад он не верил ни в себя, ни в то, что сможет когда-то чувствовать себя хотя бы в безопасности. Теперь же он был уверен. В Прапае, как в альфе, муже и отце своих желточков. В семье, которая его любила и поддерживала. В друге, который взрослел и становился сильным и независимым, строя своё будущее таким, каким и желал для него Скай. В своём творчестве… Омега улыбнулся и погладил себя по значительно выросшему животу. Дети, похоже, тоже проснулись. Они позавтракали с Рейном бутербродами с кофе, который для Ская он старательно разбавил молоком до состояния «молоко с кофе». А потом позвонил папа Вайю и напомнил, что ждёт сыночка в гости, тот собирался забрать пару картин из дома Фаттира для выставки, организованной при участии профессора Мью. Ждали каких-то титулованных специалистов из США и Европы, и омеге захотелось выстроить визуально развитие своих навыков при помощи картин, а потому одним из первых, по его мнению, посетителей должен был встречать тот самый «Кот», до сих пор не покидавший кабинета Вайю. Омеги быстро собрались и поехали вдвоём, зная, что папа Вайю и Кхем наверняка уже их заждались. Старший омега обожал, когда младшие навещали его одни, без альф. Они устраивали уютные омежьи посиделки на террасе или в саду, болтали о разном, Рейн с полуоткрытым ртом выслушивал, как Вайю работал над собой, чтобы соответствовать аристократичному мужу, Скай купался в ласковых и любящих взглядах папы, которого у него до сей поры не было. В этот раз всё было по знакомому сценарию, разве что Кхем сразу же принёс тщательно упакованные картины. Рейн с трудом остановился на третьем шоколадном эклере, подумал и вежливо попросил разрешения взять парочку с собой, божась, что таких вкусных не пробовал ни в одной пекарне Бангкока. Вайю погладил Ская по плечу и поинтересовался планами на день. — Мы сейчас съездим к профессору Мью, обсудим концепцию выставки, а потом немного прогуляемся. Завтра у меня приём у доктора Ната, а послезавтра сеанс с доктором Йимом. А потом вернётся Пи Пай. — Скай широко улыбнулся и почувствовал, как на сердце потеплело от вспышки связи с мужем. — Всё же не стоило им ехать так надолго. — покачал головой Вайю. — Оставлять тебя на таком сроке может быть опасно. — Он ни на минуту не оставляет меня, папа. — возразил Скай. — Он всегда рядом. — Ага, вчера Скай нечаянно уронил в раковину чашку и немного испугался, а Пи Пай не только сам позвонил, а ещё и Пи Пхаю заставил звонить мне. — Рейн вздохнул, старательно отворачиваясь от крохотных кусочков кокосового желе в шоколаде. — Ты не поранился? — встревожился Вайю. — Нет, папа, я просто стал неловким и всё роняю. Пи Пай сразу же заказал нам небьющиеся чашки и тарелки, так что пораниться мне просто нечем. — Пи Пай даже готовить ему не разрешает, пока в командировке. — наябедничал Рейн и на нахмуренные брови Ская показал тому дружеский язык. В Школу искусств они приехали ближе к обеду. Профессор Мью с нетерпением распаковал картины, привезённые Скаем и поставил их на стулья. В аудитории, где обычно он вёл свой курс, сегодня все стулья были заняты не студентами — он расставил на них картины Ская, меняя их расстановку, создавая и разрушая группы по цвету, стилю, времени, сюжетам. Теперь, когда добавился последний и самый важный, по мнению Ская, компонент, они с профессором собирались выстроить окончательную концепцию выставки. Это выставка должна была стать третьей у Ская. И, пожалуй, самой важной лично для него. Теперь рисование было не способом избавиться от психологического дискомфорта, не заработком, не попыткой найти себя. Теперь это стало частью его жизни, его познанием, его будущим. И на выставку он согласился для того, чтобы обозначить своё вхождение в новый этап жизни. Впрочем, профессору Мью пришлось поуговаривать упёртого студента, прежде чем тот всё же согласился. — А кто это у нас тут такой вкусненький? — пока он осматривал картины после последней перестановки, кто-то фамильярно положил ему на плечо руку и понюхал около уха. И Скай не отпрянул в ужасе, не упал на подогнувшиеся колени, не закричал… Он даже не вздрогнул. Вместо неистового страха в нём зародилась ярость родителя, оберегающего потомство. Кто посмел попытаться напугать будущего папочку и навредить его детям? Он сделал шаг в сторону и одновременно от души ляснул ладонью по наглой руке. — Ой! Ты чего дерёшься? — на него с недоумением и даже обидой смотрел незнакомый альфа. Он прижимал к груди пострадавшую конечность и потирал её здоровой рукой. Скай замер в оборонительной позиции, собираясь, если что, ещё и в наглую морду зарядить, но в аудиторию вошли профессор Мью и Рейн с напитками и перекусом. — Тул? Какими судьбами? Ты же, вроде, сейчас в США должен быть? — воскликнул профессор и аккуратно опустил стаканы на кафедру, а незнакомец сорвался с места и принялся тискать профессора как мягкую игрушку, что-то мыча ему в шею. Рейн тоже закинул пакеты на кафедру и поскакал к Скаю, на ходу достав телефон из кармана шортов. — Да, Пи Пхаю. Всё нормально, Пи. Скай в порядке, но… Он почему-то злой. Но в порядке. Да. Да. Честно. Передам. — Рейн отключился и обратил, наконец, внимание на друга, который до сих пор пронзительно смотрел на незнакомца. — Скай, что случилось? Пи Пхаю звонил, сказал, что у них переговоры в разгаре, а с Прапаем что-то из-за тебя стряслось. — Он меня трогал. — голос беременного был напряжённым и подрагивал, Рейн почему-то решил, что от испуга, и попытался Ская обнять, но тот отвёл его руки от себя и как-то облегчённо выдохнул, на мгновение закрыв глаза. — Кхун Мью! — блондинчик помахал рукой профессору, отвлекая от гостя, который продолжал его тискать и, кажется, даже целовать в щёки. — Ваш гость обидел Ская. — Это ваш Скай обидел гостя. — обернулся на омег незнакомец. — Я хотел просто поздороваться с милашкой, а он мне всю руку отбил. А у меня концерт, мне играть, а рука опухла. Он показал действительно покрасневшую кисть и показательно ею потряс, сделав жалобную мордашку. Скай едва слышно фыркнул и отвернулся к картинам, пытаясь привести эмоции и мысли в порядок. Он не понимал, как могло произойти то, что произошло. Он не просто ударил альфу, он сделал это осознанно и не испытывая ни капли страха. Фактически напал. Ярость, пробуждённая чужим прикосновением, давно угасла, осталась настороженность, недовольство от чужого присутствия, лёгкое раздражение на профессора и, конечно же, тепло и нежность от того, как внимательно реагирует муж на то, что с ним происходит. Это тепло он старательно посылал туда, где за переговорным столом его Пи Пай разговаривал о важном с важными людьми. Рейн растерянно поклипал глазками на старших, на друга и встал близко-близко к Скаю, чтобы прикрыть его собой, если что. — Нонг, прости моего друга, пожалуйста. Он давно не живёт в Таиланде и немного изменил свой менталитет. Поэтому поступил не очень вежливо. — Мью, наконец, отцепил от себя успокоившегося Тула и сделал пару шагов к омегам. — Познакомьтесь, это Тул Пакорн, один из лучших пианистов мира. Тул, это мой студент, нонг Скай Фаттира, художник с очень необычным стилем и большими перспективами. Ты зря к нему полез, нонг замужем за своим истинным и беремен. — Ой, прости-прости, ты так вкусно пах, что я действительно немного перегнул, — Тул разулыбался и принялся мелко кланяться, как китайский болванчик, за что тут же получил подзатыльник от Мью. — Я выйду ненадолго, мы в кафетерии посидим, а вы, как закончите, заприте аудиторию и отдайте ключи на ресепшен. Если у меня будут вопросы, я тебе напишу, Скай. Извини ещё раз, пожалуйста. — Мью подхватил под локоть Тула и, что-то ему выговаривая, вывел из помещения. Скай только растерянно кивнул вслед преподавателю. — Что-что-что?!!! — тут же прорезался голос у притихшего Рейна. — Что он сделал? Что ты сделал? Ты его правда ударил? Ты не испугался? Испугался? Что? — Тш-ш-ш. — Скай расслабил плечи впервые с того момента, как к нему прикоснулся посторонний. Он подошёл к кафедре и выбрал себе напиток, а потом сел на край стола, отпивая. Рейн на автомате повторил за ним все действия, кроме одного, он сел на единственный свободный от картин стул, поставив его прямо перед кафедрой и внимательно посмотрел на друга. А тот спокойно пил напиток и продолжал думать о произошедшем. Всё было очень странно. И его злость, и реакция, и дальнейшее развитие событий. Приятно было, что и друг, и Мью встали на его защиту, что Пхаю позвонил, чтобы удостовериться, что он в порядке. Его защищали, а значит — любили. Это было что-то из того, о чём всегда они говорили с доктором Йимом, и во что он никак не мог поверить окончательно, хотя подтверждений было без числа. — Ну?! — уже грозно переспросил Рейн. — Этот альфа, Тул, положил мне руку на плечо и понюхал. И сказал «А кто это у нас тут такой вкусненький?» — спокойно сказал Скай, не глядя на Рейна. Стул, на котором тот сидел, кажется, подпрыгнул. — А ты? — А я сделал шаг назад и ударил его по руке. — Сильно? — в голосе Рейна слышался восторг. — Ну ты же видел. Сильно. Я был в ярости… Кажется. Наверное. Я думал, он хочет обидеть детей. Нет, может. Может обидеть меня и детей. Я защищался. — Скай говорил медленно, не торопясь, обдумывая каждое своё слово. Он говорил это не для Рейна — для себя. — Ты теперь так можешь? Кру-у-уто! — Рейн ни капли не кривил душой. Он видел, как меняется его друг, как он становится сильнее, как уходят его страхи, но… Рейну казалось, что разбитого на мелкие осколки Ская уже никогда не собрать и не склеить, он так сожалел, что его друг навсегда искалечен, однако… Сегодня, зайдя в аудиторию вместе с профессором, он увидел Ская-бойца. Человека, который был готов за себя постоять. Который убивал взглядом. И пожалел, что не сфотографировал. И когда в трубку начал частить взволнованный Пхаю, он всё ещё не мог отвести глаз от Ская. Такой красивый. Такой сильный. Такой… целый. Наконец-то. — Я же не знал, что это друг профессора. И что он известный пианист. — Скай пожал плечами. — Впрочем, даже если бы знал. Наверное, всё равно бы ударил. Неприятно, когда тебя хватают и нюхают. Это оскорбительно. Знаешь, я даже не понял, что он альфа. Мне словно нос заложило. А теперь хочется сменить рубашку, которую он трогал. Или чтобы Пи Пай вернулся скорее. — И Пи Пхаю. — грустно добавил Рейн. — Как думаешь, профессор на тебя не злится теперь? — За что? — Ну. Ты его друга ударил же. — И ещё раз ударю, если полезет. — внезапно ощетинился Скай, Рейну даже показалось, что зубы оскалил. В кармане снова запел рингтон Пи Пхаю. Он поторопился ответить. — Нет. Да. Мы правда в порядке, сейчас в аудитории вдвоём со Скаем, профессор увёл своего друга кофе пить, а мы одни. Не-ет, мы его не знаем, профессор сказал, что он известный пианист. А Скай ему вмазал по руке. Ой. — Рейн, судя по лицу, переживал шторм вопросов от своего альфы по поводу неизвестного известного пианиста. — Нет, Пи Пхаю, сейчас точно всё в порядке. Ну хочешь, я Скаю трубку дам? Скай! Пи Пхаю мне не верит, говорит, твой муж себе там места не находит. На, поговори с ним!