Фруктовая корзинка

За день до свадьбы за Скаем приехал Пи Сом и увёз его к себе. Они собирались начать с процедуры сватовства, хоть это и было несколько поздновато. Рано утром Скай в своей обычной одежде сидел и пил кофе Пи Сига, который от беспокойства тут же едва ли по стенам не бегал. Да, это Пи Сиг и Пи Сом настояли на том, чтобы выступить “родителями” Ская. Он не мог не признать, что их предложение, сделанное по сути без права отказа, согрело его сердце. Ровно в десять приехали супруги Фаттира. Спрятавшийся в спальне Скай слышал только голоса, но слов разобрать не мог. Всё внутри него скручивалось и сжималось от волнения, но ничто не могло его успокоить. А вдруг? А если? Спустя полчаса дверь распахнулась, и Пи Сом вывел его в гостиную за руку. На столе лежал большой парчовый мешок — син-сот, выкуп. День свадьбы был высчитан монахами задолго до этого, поэтому на церемонии передачи жениха были только семьи будущих супругов. Ская забрали в дом Фаттира и определили до вечера в его собственную комнату. Вечером должна была состояться церемония Вансукдиб, на которую они должны были поехать в храм. Только там он мог увидеться с Прапаем, по которому уже сильно скучал. На обед ему принесли фруктов, чили и немного разных закусок с будущего праздничного стола, но аппетита почти не было. Впрочем, когда Пи Пай по видеосвязи грустно погрозил ему пальцем и пообещал отшлёпать за голодовку, Скай исправился и поел со внезапно проснувшимся зверским аппетитом. Ближе к вечеру они направились в храм, Вайю держал Ская за руку и поглаживал дрожащие пальцы. — Не волнуйся так, милый, всё теперь будет хорошо. Сейчас вы увидитесь с Прапаем, он весь день названивал, чтобы узнать, как ты. Ах, да, вот, если хочешь, успокоительная настойка, её посоветовал доктор Конгсакул, сказал, что беременным это можно. Скай кивнул и принял бутылочку. Он не очень хотел успокаиваться прямо сейчас, но понимал, что если слишком разволнуется, может навредить ребёнку. Тогда-то и выпьет, решил он. Территория храма и главный зал были богато украшены цветами и зеленью, горело множество светильников и свечей, превращая строения в сказочный дворец. Уже стемнело, и потому приглушённое освещение словно сглаживало реальность. Скай заворожённо прошёл по огороженной свечками дорожке в главный зал, где у подножия Будды на помосте сидели девять монахов в шафрановых одеждах. Перед ними уже сидел Прапай в простой белой одежде. Вайю подвёл Ская к сыну и усадил его рядом, отступив назад. Служка возложил на головы женихов кольца белой нити, один конец которой находился у монаха в середине. Второй щекотал ухо Ская. Монахов было девять, потому что это число считается счастливым и совершенным. Пределом счастья и идеальности бытия. Монахи начали молиться за молодожёнов, а когда закончили и удалились, родители помогли детям подняться на ноги и покинуть зал. Ночевали они в небольшом гестхаузе неподалёку, альфы в одном номере, а омеги в другом, где уже было приготовлено всё для брачной церемонии наутро. Ужинать Скай отказался и сразу после душа лёг на узкую неудобную койку, до рассвета оставалось совсем мало времени, а помощники приедут и того раньше, чтобы поднять, умыть, одеть и накрасить жениха достойно и соответствующе его новому статусу. Он ворочался с боку на бок, то пил воду из поставленного рядом стакана, то переворачивал степлившуюся от горячей щеки подушку. Пока рядом не сел Вайю, ласково погладив его по голове. А изнутри его подбодрил Прапай прямо по колотящемуся сердечку, своими эмоциями умоляя не переживать так сильно. И Скай не выдержал любви этих двоих — успокоился и уснул. Утром ему было совсем не до волнения — приехали два шумных и весёлых омеги, которые наперебой принялись его тиранить: укладывали, красили и теребили бледные щёчки, чтобы не портить такое свежее красивое личико искусственным румянцем. Докрасив и аккуратно прислонив полусонного жениха к спинке кресла, в котором он сидел, специалисты взялись за папочку. К рассвету оба омеги были готовы и разбужены окончательно. Впрочем, Скаю это не особо помогло. Есть перед церемонией было нельзя, но он переживал сильнее вчерашнего и всё же выпил предложенную Вайю бутылочку. И не пожалел — ему действительно стало спокойно. На выходе из гестхауза их встретила небольшая толпа из приглашённых гостей и местных жителей. Они с маленькими свечами, букетами и дарами для монахов сопроводили женихов в храм, где провели церемонию Сангкатан. Скай и Прапай зажгли свечи на алтаре, как подсказывал им прислужник, подошли за благословением к девяти монахам, снова сидящим на помосте. Держа в руках толстую белую нить, монахи читали благословляющую молитву. Скай и Прапай поднесли им дары в корзинках, еду и деньги, и монахи начали есть, пока женихи снова сели у помоста перед ними. Позади разместились гости. Скай никого не видел, но слышал, как шепчутся неуёмные Фан и Фаер, как всхлипывает Рейн на плече у Пхаю, как иногда несдержанно пищит Пи Сиг. И старался не уснуть изо всех сил. Пи Пай держал его пальцы и бережно поглаживал, стараясь подбодрить, но выходило, скорее, усыпить. Когда монахи закончили трапезу, старший из них прочитал для молодожёнов пожелания благ, крепкого союза и удачи во всём, а затем Прапай вылил на сомкнутые руки свою и Ская воду из маленького золотого кувшинчика, держа их над большой чашей. Позже эту чашу они вылили во дворе храма под священным деревом. После омовения рук им передали благословлённые монахом простые золотые кольца, которыми они обменялись. А другие монахи передали дары от храма — небольшие колокольчики и благословения, написанные красными чернилами на шафрановой бумаге. Прислужник принёс садок с небольшими рыбками и клетку с четырьмя испуганными птичками, которых полагалось выпустить для улучшения кармы новой семьи. После этого на небольшом столике был вынесен в зал син-сот, как доказательство совершённого между семьями договора. Стол вынесли Пи Сиг и Пи Сом, как “родители” Ская. Теперь обряд бракосочетания Прапая и Ская считался завершённым. Омега и альфа встали перед церемониальным столиком на колени, и им на головы возложили церемониальные повязки, а руки связали толстой белой нитью. На шеях у обоих повесили цветочные гирлянды, и Скаю не очень понравился их запах. Началась церемония проливания святой воды. Первым был конечно же старший альфа Фаттира. С трудом удерживая эмоции, Витсарут пролил немного воды из церемониальной золотой морской раковины на руки своих детей и поставил на их лбы три священные точки знака успеха и удачи. Затем другие гости подходили по одному и тоже поливали на руки женихам. Рядом на край стола гости складывали красные конверты с дарами и пожеланиями удачи в семейной жизни. Вскоре Скай уже не чувствовал своих коленей, не слышал слов, слившихся в монотонное гудение, лишь тёплая и сильная ладонь Прапая помогала ему окончательно не лишиться сил. Когда церемония закончилась, гости вышли из храма наружу, где были накрыты столы для всех желающих. Это не был праздничный обед, еда была самая простая, но обильная. Прапаю мужа пришлось вынести на руках, потому что Скай совсем ослабел. Сперва они вылили воду под священное дерево, а затем вернулись к гостям. Рейн, уже не скрываясь, рыдал в объятиях своего альфы, Фан шмыгал носом, Вайю утирал влажные щёки платком, и даже суровый Витсарут выглядел подозрительно растроганным. Дети и взрослые из тех, кто жили вокруг храма, пели и танцевали для молодожёнов, складывали к их ногам цветы и растения, а потом все вместе пошли выпускать птиц и рыбок, как только Скай снова мог стоять на ногах. Держа в руках хрупкое птичье тельце и чувствуя, как бьётся крохотное сердечко, Скай думал о том, как прекрасна свобода, дарованная жизнью и возвращённая любовью. Он раскрыл ладонь, выпуская птичку, и ему показалось, что она благодарно взглянула на него перед тем, как упорхнуть. Рыбок они вдвоём выпустили в пруд неподалёку. Скорее всего, там их и выловили перед церемонией. Вернувшись в храм, они ещё немного посидели у главного стола, ни к чему не притрагиваясь, только пили воду, потому что было очень жарко, а когда время перевалило за два часа дня, двинулись с гостями к особняку Фаттира на праздничный ужин. Уже днём Скай заметил, что храм преобразился, стал чище и ярче, в нём явно делали ремонт, вот только росписи главного зала по-прежнему были в запустении. И он пообещал себе, что непременно попросит разрешения у настоятеля обновить росписи, отблагодарив тем самым храм от себя лично. Дома Пай отнёс уснувшего мужа наверх, уложив в своей спальне и раздев. Немного обтёр усталого и даже не проснувшегося Ская, а потом принял душ и вернулся к гостям. Никто, конечно же, не возражал против этого, понимая, как мог вымотаться беременный омега за время церемоний. У папы Вайю же словно открылось второе дыхание — он уже угощал всех шампанским и небольшими тарталетками, командовал слугами, накрывающими столы на заднем дворе, следил, чтобы музыка не была слишком громкой, а освещение слишком ярким. Когда Пай вернулся за Скаем в спальню, то обнаружил, что его муж спит сладко-сладко, свернувшись вокруг подушки, взятой в плен. Будить его не хотелось, но и провести свадебный ужин без мужа — тоже. Он присел на кровать и тихонько пощекотал розовое тёплое ушко. — Скаюшка… — … — Ска-а-а-ай. — М? — Скаюшка мой. — М-м-м? — Открой глазки. — Не… — Открой, и я тебя поцелую. Пай склонился к сонному лицу омеги, к его наморщенному недовольно носику и был пойман врасплох внезапно распахнутыми глазами, в которых до сих пор плыли остатки сладкого сна. — Целуй. — Нас ждут родители и друзья… — Целуй. — Конечно, мой персик. После пяти минут пробуждающих поцелуев, которые едва не довели альфу до случайного оргазма, Скай всё же решил, что пора вставать и ему. Быстрый душ и заранее подготовленная папой Вайю одежда сильно сократили время ожидания гостей. В пять все уже размещались за столами, глядя на таких счастливых женихов. Один за другим гости вставали со своих мест и поздравляли молодожёнов, желая им счастья, долгой жизни и безоблачного будущего. Скай сожалел, что доктор Йим с мужем не смогли прийти. Док написал, что он не может участвовать в личной жизни пациента, но желает ему самого лучшего, а Тор, с которым Скай до сих пор не был знаком лично, прислал в подарок чудесную колыбельку из дерева ручной работы. Конечно же, сделав её собственными руками. Рейн, наконец, после пары бокалов шампанского, перестал рыдать и начал веселиться. Фан и Фаер, сидя за столом с Пи Сигом и Пи Сомом, выглядели их детьми. Третьим ребёнком был Лу, мирно спящий на руках у Пи Сига. Нью сидел тут же и посматривал на Фана. Стол с родителями Фаттира разделили Пхаю и Рейн, а также доктор Конгсакул, которого Скай, конечно же, не мог не пригласить. Молодожёны сидели за своим собственным отдельным столом, на котором специально для Ская были поставлены острые соусы и много разных фруктов. Теперь, когда он поспал и достойно провёл все церемонии, Скаю стало значительно спокойнее. Он впервые за пару дней почувствовал, что голоден, до того, как начал есть. На его пальце поблёскивал золотой обруч, который говорил всем, что он замужем за самым лучшим и единственным альфой на свете. Точнее, говорил о том, что он замужем. Люди напротив, сидящие за столами, вкусно едящие и пьющие вина, были для него самыми близкими и дорогими. Он никогда не чувствовал себя среди людей таким защищённым и безопасным. И это тоже радовало. Зазвучала красивая музыка, и Пай пригласил его на танец. Скай несколько дней разучивал танцевальные па то с Вайю, то с Кхемом ещё за пару недель до свадьбы, но сильно сомневался, что чему-то научился. Но… Стоило Прапаю его подхватить и начать тихонько считать, он словно слился с ритмом и мелодией и поплыл рядом со своим мужчиной без капли сомнения. Скай танцевал и даже успевал краем глаза ухватить происходящее вокруг, хотя всё его внимание сейчас тонуло в глубоких глазах мужа и между его приоткрытых влажных губ. — ЦЕ-ЛУЙ-ТЕСЬ! — крикнул Рейн и был тут же подхвачен вишенками, Нью и Пи Сигом. Что ж, терпеливый Скай пообещал себе дождаться и непременно отомстить своему лучшему другу однажды. И приблизил лицо к Прапаю. Конечно же, им пришлось застыть среди музыки под радостные крики и аплодисменты гостей, окунувшись с головой в поцелуй истинных, в котором было не только слияние губ и языков, но слияние душ и эмоций. Мир попросту исчез, остались лишь они вдвоём посреди ничего, навсегда соединённые воедино, счастливые мужья, истинные. Когда они наконец разомкнули губы и руки, давно уже играла совсем другая мелодия, а рядом танцевали, довольно неуклюже, Пхаю и Рейн, уставшие ждать, когда уже эти влюблённые зануды перестанут целоваться. Ведь не скажешь же им — ну перестаньте, мы вам все сильно завидуем. Идите и поешьте уже, займите свои рты чем-то ещё, кроме любви друг к другу. Когда поздно вечером гости, наконец, разъехались, а хозяева устало зашли в дом, Скай снова дремал на руках у мужа. Это были бесконечные дни, наполненные волнением, а теперь впереди их ждали дни, наполненные любовью и жизнью бок о бок. А ещё — в ближайшую неделю — их ждал домик на берегу моря.