Фруктовая корзинка

В «Феникс парк» Пхаю и Рейн приехали рано утром. Заранее заказанный трансфер домчал их из аэропорта Сеула до курорта за два с небольшим часа. Поскольку Рейн раньше никогда с зимой и снегом не сталкивался, Пхаю пришлось самому позаботиться об одежде для омеги. Рыжик же, в аэропорту засунутый в утеплённый комбинезон и удобные мунбуты в цвет, сильно удивился тому, как морозный воздух вцепился в его нежное личико, стоило лишь выйти на улицу.Путёвка, подаренная Пи на новогоднем ужине, пришлась, к сожалению, именно на те пару выходных, когда Прапай увёз Ская к морю. Иначе Рейн помчался бы вслед за другом, неважно — с Пи Пхаю или без. Но вкусить снежных радостей хотелось не меньше, чем морских. Да и стоила путёвка наверняка очень дорого, Пи сказал, что это один из самых респектабельных курортов, и он там уже не один год катался на лыжах. — Лыжи? — озадачился Рейн, и Пхаю показал пару своих же роликов, снятых в Корее на склонах в разные годы. Всё белое, искрящееся, пар изо рта, румяные щёки… Рейну, конечно же, стало интересно. Лыжи выглядели вполне устойчивыми и широкими, и Рейн не сомневался, что непременно быстро научится. И поразит воображение Пи. Они заселились в номер и сразу же пошли завтракать. Привычной еды не было, поэтому пришлось довольствоваться странной вязкой кашей, сладкой из-за фруктов, бутербродами с сыром и вкусным и знакомым кофе. Впрочем, кофе был не лучше того, который предлагали в «Корзинке». А потом Пхаю повёл его гулять и рассказывать, где тут что. Они зашли в небольшой магазинчик, который только что открылся, и купили омеге варежки, вязаные и очень тёплые на длинной верёвочке, которую Пи Пхаю тут же закрепил на комбинезоне сзади, где была одёжная петелька. Теперь, если даже бы Рейн уронил варежку, она не могла потеряться, а болталась сбоку. Пхаю хотел взять ещё и шарфик, но Рейн отказался. Сытно поевшему, ему было даже жарко. Он всё просил научить его стоять на лыжах, и Пхаю сдался уговорам и повёл его в пункт проката подобрать нужное оборудование. Там-то и случилась первая встреча, выбившая Рейна из колеи. Пока работник проката, бета, мерил рост Рейна и подбирал на него подходящие лыжи и палки, что-то с радостным визгом напрыгнуло на Пхаю и повисло на его шее. — И-и-и-и! Пхаю, солнышко! Как я рад тебя видеть! Неужели прилетел с родителями? Или с другом? Где Пай? — И тебе привет, Фанг, — альфа аккуратно отцепил от себя старого знакомого. Этот омега по протекции родителей уже года четыре пытался его заарканить, ну а между делом не отказывался спать с Прапаем, хотя при родителях Пхаю вёл себя совершенно как ангел. — Я здесь не с родителями и не с Прапаем. И я уже занят. — В смысле? — дёрнул плечиком омега в салатовом комбинезоне и розовой шапке. — И чем ты занят? — Мной, — Рейн встал перед Пхаю, внимательно глядя на незнакомца. После прошлого случая он решил сразу с обвинениями не накидываться, каждый имеет право на прошлое. Но сдерживаться было трудно, пусть даже Пхаю радостным от этой встречи тоже не выглядел. — О! Ты себе любовника наконец завёл? Или это эскорт? — салатовый омега глумливо оглядел Рейна с головы до ног. — Сам ты… эскорт! — тявкнул Рейн и почувствовал, как волоски на шее встают дыбом от злости, а на талию ложатся и успокаивающе поглаживают любимые руки. — Фанг, познакомься, это мой омега, Рейн. — голос Пхаю был холоднее, чем воздух на курорте. Он злился на Фанга, на то, что об этом теперь точно узнают родители, и далеко не в лучшем виде. И на то, что Рейн будет в бешенстве от этой встречи. — Я понял-понял! — омега засмеялся и примирительно выставил вперед ладони. — Я же не знал. Рейн. А я его друг детства почти, у нас даже был общий пони на конюшне, мы катались вместе и ухаживали за ним по очереди. А ещё наши родители хорошо знакомы и всегда мечтали породниться… Но теперь-то уже увы, понимаю))). Твой папочка будет расстроен, Пхаю. — Фанг, со своими родителями я разберусь самостоятельно, не волнуйся. — Пхаю расстроился ещё больше. Рыжая макушка перед его глазами подрагивала, сдерживая эмоции. — Ваши лыжи готовы, — крикнул из-за прилавка работник проката, и Пхаю насильно развернул Рейна, подталкивая к выдаче. Лучше побыстрее уйти и не дожидаться, когда у рыжика сорвёт предохранители. Они вышли с лыжами, и только тут по растерянному лицу Рейна Пхаю понял, что тот не имеет понятия, что делать с инвентарём. Он чертыхнулся и хотел вернуться, чтобы позвать инструктора, но рядом снова нарисовался Фанг. — Я позову инструктора. — заботливо предложил он помощь, и Рейн даже захотел перестать думать о нём плохо, но… Всё было слишком наглядно, когда ему привели инструктора для детей и, подхватив Пхаю под локоток, потащили на «нашу» трассу кататься. Не в силах предложить своему альфе подобный отдых, Рейн послушно поплёлся вслед за инструктором на площадку для начинающих и через пару часов возненавидел лыжи, горы, твёрдый снег и мороз. Всё, что могло пойти не так, шло не так. Он вылетал из креплений, наступал лыжей на лыжу, спотыкался о собственные палки, а где-то там Пхаю весело катался со своим грёбанным Фангом. Через три часа, когда на краю площадки Рейн увидел терпеливо ждущего его Пхаю, он просто рванул к альфе, позабыв про лыжи, и, конечно же, эпично навернулся, едва не получив палками по рыжей головёнке. Смеха, которого он ожидал, лёжа носом в утоптанный снег, не последовало. Зато его очень бережно освободили от лыж и подняли на руки. Сквозь накатившие слёзы он пытался рассмотреть лицо Пхаю, но не мог, а его мягко поцеловали в ледяной кончик носа: — Устал, маленький? Пойдём, отдохнёшь в номере. И обед закажем прямо туда, чтобы нам никто не помешал. От этого «никто не помешал» стало так легко на душе, что Рейн отпустил себя и расплакался по-настоящему, ткнувшись лицом в шуршащий комбез Пхаю. В номере альфа помог ему выбраться из комбинезона и сапог, и рыжик окончательно сдулся, потеряв все силы. Пхаю отнёс его в постель, уложил, накрыв лёгким одеялом, и лишь потом переоделся сам. — Я заказал обед, будет через двадцать минут. Схожу в душ и вернусь через пять минут, помогу тебе одеться. Отдыхай, малыш. Рейн приоткрыл глаза и снова их закрыл. С одной стороны, сейчас Пхаю сделал всё, чтобы им никто не мешал, с другой — по курорту неотвратимо слонялся потенциально опасный омега, который явно был в разы лучше него самого во всём. Кроме одного! Если Фанг с детства был дружен с Пхаю, это означало, что они ровесники! Старый-старый омега! Как он может сравниться с юностью? Внутри Рейна начали расцветать пионы. Вошедший в комнату со стаканом воды Пхаю повёл носом — мята прекрасно сочеталась с пейзажем за большим панорамным окном. Никакой Фанг не должен испортить им с Рейном этот дивный отдых. — Хочешь пить? — Хочу! — омега заёрзал под одеялом, торопясь сесть и внезапно громко застонал. — Что случилось? — Пхаю отставил стакан и сдёрнул одеяло с Рейна, ища повреждения. — Попа… Попа ужасно болит. — пожаловался покрасневший рыжик, и был тут же перевёрнут на живот. С него сдёрнули спортивные штаны на резинке вместе с трусами, и горящую после неудачных падений задницу обдало прохладой. Рейн замер в испуге, а Пхаю осторожно обвёл рукой уже синеющие полужопия. — Хм… Синяк вижу. А попу нет. — в ответ на глубокомысленное замечание омега обиженно взвыл, махом натянул штаны и вскочил на ноги, отбегая к окну. Это замечание ужасно его обидело, особенно с учётом того, что уж у Фанга-то пятая точка была — на моторикше не объедешь. — Дурак! — Ты чего, малыш? Я ж про другое. У тебя там сплошной синяк, ты сколько сегодня падал? — Какая разница? Нравятся жопы побольше — вали к своему дружочку Фангу! А у меня уж какая есть. Тощая, синяя, дурацкая, но моя. И другой нет. И вообще. — Рейн снова чуть не плакал. Ну почему, почему эти чудесные выходные стали такими дурацкими? Потому что он сам дурак, да? Был бы здесь Скай, было бы гораздо легче. Но Скай сейчас где-то далеко, у моря смотрит на волны и целуется со своим истинным. Вот точно же целуется. А он, Рейн, избитый и замученный, стоит нахохленным воробьём напротив своего альфы и ужасно хочет пить и есть. Желудок огорчённо взвыл в ответ на стук в дверь номера. — Я открою, это обед привезли. — сказал Пхаю и пошёл открыть дверь. В номер въехал большой сервировочный стол, от которого шли ароматы один умопомрачительнее другого. Пхаю дал служащему купюру и что-то прошептал на ухо. «Наверное, свидание своему кругложопому назначает», — с отчаянием подумал Рейн и совсем огорчился. — Иди сюда, — как только работник гостиницы вышел, Пхаю принялся сервировать еду на большом обеденном столе, расставляя тарелки и бокалы. Он попросил бутылку лёгкого полусладкого вина, чтобы отпраздновать их первый совместный отдых, но судя по лицу Рейна, всё катилось в какую-то глубокую задницу… Типа задницы Фанга. А перед глазами всё стояла маленькая поджарая краснющая и местами уже синеющая попка одного самого любимого омеги. Который даже когда злился, сводил его с ума своей милотой. — Я пойду умоюсь. — пробурчал Рейн, прихватил шорты и футболку, в которых собирался спать, и заперся в ванной. Пара минут под душем — и на душе стало легче, а тело перестало так болеть. Пожалуй, Пи Пхаю действительно не имел в виду ничего плохого. И попу гладил так нежно. По спине вместе со струями воды сбежали мурашки.Из ванной вышел уже немного другой Рейн: всё ещё недовольный, но уже с любопытством на лице. Обед был тоже западного типа. Крем-суп с подсушенными воздушными сухариками, немного тушёной с овощами телятины с гарниром из молодого картофеля, несколько видов сыра на тарелке, джем, мёд, орешки. На отдельном блюдечке — чизкейк. И большой чайник горячего душистого чая. С мятой, конечно. Рейн ел так, словно голодал перед этим неделю. Он бы даже не обращал внимания на боль в пятой точке, но Пхаю усадил его на стул с мягкой подушечкой, чем окончательно разбил все плохие мысли о себе в рыжей голове. Еда была вкусной и отлично подходила для восстановления сил после катания на лыжах, как у Пхаю, и лежания в оных, как у Рейна. В дверь снова стукнули. Пхаю открыл дверь, забрал небольшой бумажный кулёк и вернулся за стол. Рейн пробовал сочетания разного сыра и джема. — Ну вот, поедим, и я тебя полечу. — довольно сказал Пхаю, заглянув в пакет. — От чего? — оторвался на секунду от еды омега. — От синяков и боли. Нельзя же всё оставить так, к вечеру ты не сможешь ходить и сидеть почти наверняка. А здесь по выходным отличные концерты, я хотел тебя сводить. — Оу. — округлил пухлый рот Рейн, прикидывая, чего ему хочется больше — валяться весь оставшийся отдых на широкой кровати в обнимку с Пи Пхаю, сходить на концерт с риском снова нарваться на приставучего Фанга, или… На «или» он попробовал чизкейк и потерялся. Мазал его Пхаю, уложив на кровать лицом вниз. Рейн ещё и голову от него отвернул, чтобы не было так смущающе. Мазь приятно холодила кожу и действительно почти сразу снимала саднящие ощущения. Помимо этого было безумно приятно чувствовать там пальцы Пхаю, которые сперва вели себя пристойно, но уже через пару минут стали проскальзывать с половинки на половинку совершенно недвусмысленным способом, пытаясь нырнуть в складочку. Рейн принялся ёрзать, не находя в себе сил по-настоящему возмутиться, и был тут же снова одет и перевёрнут лицом вверх. И нежно расцелован. Такой расклад ему понравился больше, и они уже привычно потратили на поцелуи около получаса. Потом Пхаю оторвался ненадолго, составил всю посуду, кроме чайника и чашек, обратно на сервировочный стол и выкатил его за дверь. А потом вернулся и лёг рядом с Рейном. — Хочешь, давай поспим немного, до вечера у нас есть ещё время. А ты очень устал на тренировке. Да и мазь подействует. — Угу. — Рейн покивал и вплотную прижался к боку лежащего на спине альфы, а потом ещё и ногу на него закинул. Так и попа болела меньше, и гораздо уютнее было. Как ни крути, а устали они сегодня оба. Проснулись они, когда уже стемнело, и до обещанного концерта оставался примерно час. Как раз, чтобы умыться, собраться и дойти до зала, который находился на пятом этаже этого же здания.Рейн придирчиво выбрал одежду, она была хоть и не брендовой, но очень неплохо сидела, немного подвёл глаза, желая не потеряться на фоне богатеев, которых здесь наверняка пруд пруди. А Пхаю и вовсе был одет очень просто — джинсы и черная рубашка с серебристыми пуговицами. Рядом с Рейном, одетым в пепельно-розовую блузу, прямые чёрные брюки и чёрную жилетку, он ещё сильнее подчёркивал хрупкость и нежность своего омеги. Тронув губы розовым блеском, Рейн был окончательно готов, и Пхаю распахнул дверь номера, предлагая выйти первым. В коридоре прямо у их двери стоял приторно улыбающийся и разодетый в пух и прах Фанг. — Привет, я пришёл позвать вас на концерт. — сказал он и подмигнул Пхаю.