Фруктовая корзинка

Всю дорогу до дома Пай вёл машину и молился, чтобы Скай не проснулся. Ему почему-то казалось, что омега сразу впадёт в панику и истерику. Он старательно дозировал свой озон и всё время посматривал в зеркало заднего вида. Пожалуй, впервые он видел это лицо спокойным, без печати страха или напряжения. И Прапаю нравилось. Он принёс Ская в ту самую комнату, где он ночевал первого января. Сделанный им рисунок, а также все подарки так и ждали своего хозяина, постель была перестелена свежим бельём. Пай уложил юношу прямо поверх покрывала и осторожно поправил плед, в который он был завёрнут. Он наверняка захочет пить. Он спустился на кухню и прихватил пару бутылок с водой, снова вернулся в комнату, подумал и переставил кресло, стоявшее у рабочего стола, ближе к кровати, оставляя между собой и омегой полосу безопасного пространства. И приготовился ждать. Пока они возвращались от психотерапевта, Пай многое передумал о том, каково Скаю рядом с ним. И пришёл к неутешительным выводам. Эта их ночь для него самого была самой прекрасной и насыщенной, но для Ская? Не было ли это жестом отчаяния, не сдался ли таким образом его персик неумолимо развивающейся связи? Не потому ли исчез наутро так рано, что никто в доме его не услышал? Уже дома он написал доктору Йиму, и тот сбросил ему интересную идею. Приручить. Стать для испуганного мальчика безопасным местом, в котором тот смог бы укрыться даже от собственных мыслей. Пай листал ссылки, которые высыпал на него поисковик по слову «приручить». Птицу, собаку, ящерицу… Котёнка. Он ткнул пальцем в ссылку и погрузился в чтение, теребя иногда пальцами нижнюю губу. Проснувшись, Скай не стал сразу открывать глаза, а постарался всё вспомнить. Он был с доктором Йимом. Он всё-таки собрался и пришёл, за что, безусловно, себя хвалил. Эту моду хвалить себя за всё старательно прививал ему Рейн. Вставая чуть раньше будильника, удачно поджарив яйца, причёсываясь перед зеркалом, он непременно говорил себе «Ай, молодец!» или «Хороший мальчик», цокал языком и довольно морщил нос. И требовал, чтобы Скай делал то же самое. И непременно вслух. Сперва ему это казалось каким-то пустым и глупым, но после того, как однажды Рейн стал преувеличенно хвалить его сам, он почувствовал внутри странное тепло. Будто бы он не такой уж и бесполезный. Будто почти не сломанный. Будто из него ещё выйдет толк. Тогда он пообещал другу, что будет хвалить себя сам. «Вслух!» — скомандовал Рейн и погрозил пальчиком. Он не сразу решился пойти к доктору Йиму с тем, что сделал. Первые три дня он сидел дома и даже лишний раз из комнаты старался не выходить, только чтобы поесть и в туалет. Если бы отказывался от еды — Рейн обещал тут же сообщить обо всём кхуну Вайю. Беспокоить его Скай не хотел.А потом взял телефон и написал сообщение. «Я всё испортил. Как исправить?» И закономерно получил ответ «приезжай. И приехал. Расплакался он уже у двери, когда разувался. Наступая на задники стареньких кед, он внезапно понял, что написывал всем, кроме альфы. И заплакал, потому что так он точно испортил совсем всё. Всё-всё-всёшеньки. Йим, освоивший костыль, отвёл его в кабинет за руку, усадил на диванчик и выдал коробку с салфетками. И чуть усилил поток воздуха из кондиционера. — Всё так плохо? — Ещё… хуже… Я… Никчёмный… — Спорно. — Я всё испортил. — выдохнул Скай и словно приговор услышал. В груди запекло страшно, он бурно зарыдал, обнимая себя за плечи. Даже его железное убеждение, что слёзы недопустимы, если он не один, полетело к чёрту. Тогда-то Йим и позвонил Прапаю, чей телефон появился в его списке, когда он взялся работать со Скаем. На этом настоял профессор. Дав омеге поплакать, Йим напоил его успокоительным и попросил рассказать о том, что его привело к психотерапевту. Скомкано и беспорядочно, но Скай смог это сделать. «Поддался», «потерял голову», «не смог сдержаться» — все его слова были полны самоуничижения, и выходило почти что изнасилование невинного альфы с последующим побегом и игнором вплоть до текущего момента. Что ж. Куча проблем и впрямь была велика, к тому же изрядно распухла от слёз, как и глазки одного омеги. — Чего ты боишься? — мягко спросил Йим, когда Скай, всё ещё подрагивая и сглатывая всхлипы, молча застыл на диване со стаканом воды в руках. — Есть что-то, что самое страшное для тебя? Скай кивнул, но сформулировать не смог. — Что делает тебя счастливым? — задал Йим второй вопрос, видя, как омега переключился от пережёвывания своих страданий и вины на более конкретные вещи. На него уставились круглые покрасневшие глаза, полные невысказываемого. Йим улыбнулся. — Можешь не говорить мне прямо сейчас. Нарисуй, когда будешь дома и в безопасности. И пришли мне в чат. А теперь поговорим о новогодней ночи. И они говорили. Скай, наконец, смог многое пересказать другими, менее виноватыми словами, Йим возвращал его к некоторым моментам, предлагая ещё раз посмотреть на собственные чувства и эмоции, принять их и отпустить, если необходимо. Он аккуратно перебирал факты, вываленные эмоционально и скомканно, вытаскивал то один, то другой эпизод, вручал в неловкие подрагивающие пальчики и просил расправить складочки, разгладить перегибы, придать воздушность и законченность. А потом посмотреть и прочувствовать всё ещё раз. И Скаю становилось легче. Он уже без жгучего стыда мог видеть, как трепетно и нежно заботился о нём альфа всю ночь, как сам он дарил в ответ глубокое наслаждение и яркую страсть. И душа уже не болела так. А может быть, всё дело было в успокоительном. Пару раз Йим выходил из кабинета. Один раз вернулся, пахнущий сладкой ванилью, и у Ская заурчало в пустом животе. Поэтому Йим вручил пациенту небольшой протеиновый батончик, которые хранил в ящике рабочего стола. А позже Скай начал зевать и зябнуть, и доктор достал пледик с забавными цветущими кактусами и предложил омеге немного вздремнуть на коротком диванчике. Скай послушно закутался и, чувствуя себя вконец вялым и уставшим, уснул почти сразу, как коснулся виском подлокотника. А потом он куда-то плыл или летел. И теперь вот лежал в смутно знакомом ему месте, пахнущем покоем, немного зелёными яблоками и… грозовой свежестью. Пи Пай! Глаза распахнулись сами собой, несмотря на лёгкую резь и стянутость кожи. Скай постарался сдержать панику и осмотрелся. Это была та самая комната в особняке Фаттира, в которой он должен был провести новогоднюю ночь. Но как он тут оказался? — Привет, — Пай говорил максимально мягким голосом, специально понизив тембр и замедлив темп. Это он вычитал в статье. — Ты у меня дома, в своей комнате. Я привёз тебя на заднем сиденье машины. Я касался тебя только через плед. Я не сделаю ничего без твоего разрешения. Скай слушал голос, но старался на Прапая не смотреть. Пусть не так остро, но ему было очень стыдно. — Прости… те. — он выдавил из себя слова, в которые совершенно не верил. Как можно словами извиниться за тот вред, который он наверняка причинил альфе? Его хорошо научили тому, что за проступки следует так же извиняться физически. Но сейчас он не знал, как предложить себя Прапаю в виде извинения. Не исключено, что альфа уже в нём разочарован. — Я простил. — внезапно услышал Скай. — Я всё понял, мой хороший. И не сержусь на тебя. И ты прости меня тоже. За что?! Скай не мог понять и принять услышанные слова. Вот вроде и смысл у них есть, у каждого по отдельности, но все вместе они просто какое-то гудение. К гудению в голове внезапно присоединились недвусмысленные звуки голодного живота. Скай прижал руки в области желудка, повернулся на бок и свернулся клубком. Было больно и стыдно. — Я сейчас принесу тебе еды. — всё так же мягко и вполголоса отозвался Прапай и встал, на секунду склонившись над Скаем. А тот, вместо того, чтобы отпрянуть привычно, потянулся вдруг навстречу. Но вовремя опомнился и лишь едва заметно кивнул в ответ на вопрос: — Рисовый суп с фрикадельками будешь? Пай ненадолго вышел, а Скай сел и осмотрелся. Его работа на столе и знакомый интерьер отчего-то действовали успокаивающе. Он достал из кармана джинсов телефон и проверил. Сообщений ни от кого не было, значит, его не потеряли и беспокоиться не будут. Пай принёс еду на подносе-столике и аккуратно поставил его на свободную часть кровати, позволяя Скаю самостоятельно разместить поднос так, как ему удобно. Большая тарелка супа, украшенного зеленью, так ароматно пахла, что пришлось срочно сглатывать слюну. Скай взял ложку и попробовал. Что ж, очередной шедевр из кухни кхуна Вайю не мог быть посредственным блюдом, и Скай не замечал ничего вокруг, пока не доел всё. Лишь тогда он понял, что всё это время за ним с тёплой улыбкой наблюдал Прапай, сидя в кресле у кровати. Когда бледные щёчки порозовели от горячей еды и удовольствия, Пай чуть прыгать на месте не начал. Был бы хвост — вилял бы им изо всех сил. Пока Скай спал, он успел поставить в известность о его местонахождении и состоянии всех заинтересованных лиц. Папу — напрямую, Рейна — через Пхаю, а когда узнал, что рыжик сегодня в «Корзинке», написал ещё и Сому. Успел и пару вопросов Пи Чаю задать, но тот с ответами не торопился. И, конечно же, Пай внимательно прочёл статью. «Шаг 1: ветеринар Каждое животное с улицы чем-нибудь да больно. Поэтому первым делом нужно показать его ветеринару. Не волнуйтесь насчёт психики будущего питомца: он и так сейчас до ужаса вас боится, сидя в переноске, а ветстанция, как говорится, ему будет «до кучи». Что ж, этот шаг он смело пропускал, ведь клиника доктора Конгсакула была для его котёнка лучше всякой ветеринарки. Да и доктор Йим продолжал регулярно работать со Скаем. «Шаг 2: дом Заранее продумайте, в какую комнату поместите животное. Так ему лучше будет привыкать». Папа был большим молодцом, так оперативно и со вкусом подготовив для омеги комнату. И пусть готовил он комнату для будущего сына, а не для зятя, всё же так Скаю куда лучше в этом доме. «Шаг 3: знакомство Первые сутки кот будет прятаться. Лучше поставить ему для этого дела перевёрнутую коробку с дыркой для лаза. Раз в 2-3 часа вы можете заходить в комнату, будто по своим делам, не замечая пушистика (будьте уверены: за вами следят). Через пару дней попробуйте выманить его дразнилкой и угостить лакомством. Не берите кошку на руки! Пусть сначала сама подойдет». Значит, придётся пока воздержаться от прикосновений, решил для себя Прапай, перечитывая этот пункт. Ничего, это совсем ненадолго. Вместо коробки сгодится одеяло. Вот только то, что нужно будет покидать комнату, альфе не понравилось. Ему и так не хватало Ская, а тут придётся оставлять его одного? Впрочем, его котик ведь и не котик вовсе, вдруг этим правилом можно пренебречь? Пай решил побыть в комнате Ская подольше и понаблюдать. Если в сладком феромоне он снова почует яркую миндальную горечь — сразу же выйдет, честно-честно. И даже папу на помощь позовёт. Обязательно угощайте кота, приговаривая тихим и ласковым голосом. Эта строчка пришла ему в голову, едва он услышал урчание одного голодного животика и чуть не поплыл от волны нежности и заботы, накрывшей его с головой. Тихим и ласковым — повторял он себе всё время, внимательно следя за омегой, а хотелось заорать в голос от восторга: вот он, на расстоянии вытянутой руки очаровательно хлюпает супчиком и мелко жуёт свои любимые фрикадельки, даже не глядя на то, как рядом в кресле взрослый самодостаточный альфа превращается в лужу полного беспорядка, счастья и умиления. Прапай был теперь на все двести процентов уверен в том, что ему достался, пусть и дикий, но самый лучший, самый прекрасный котик на свете. Тот, ради которого он был готов исполнять любые инструкции и правила, делая Ская с каждым днём всё счастливее. Когда Скай доел и даже воспользовался влажной салфеткой, Пай осторожно встал и забрал у него поднос, следя за тем, чтобы не коснуться юноши. И сердце вновь благодарно стукнуло — Скай не отпрянул и не испугался его. Котик вёл себя спокойно. Пай потащил посуду вниз, чтобы захватить для себя холодный персиковый чай, а Скаю — вкусный папин баодзы. Пусть поест как следует, ведь намаялся сегодня. Улыбка Прапая была шире коридора, по которому он шёл. Казалось — жизнь истинных, наконец, начинала налаживаться. После того, как кошка привыкнет к вам и дому, её можно искупать. С этим пунктом Прапай пока решил не торопиться. Пусть они уже были в одной постели, пусть он уже побывал внутри своего любимого котика, но их близости было ещё так мало времени, что игры и купание Пай был готов отложить на потом.