Фруктовая корзинка

— Проходи в кабинет, извини за то, что пришлось приехать ко мне домой, но я, как видишь, немного ограничен в движениях. — Йим указал на левую ногу, затянутую в пластиковый лангет, поверх которого красовался рождественский носок. Нет, не тот, что просто носок, а тот, который обычно вешают на камин для подарков Санта Клауса. Скай об этом читал в книгах. Выглядело забавно и празднично. Вторая нога Йима при этом была босая. И выглядел он очень по-домашнему, отчего было немного непривычно. Попереживав день после пьянки Прапая, Скай позвонил доктору Йиму сам, чтобы попросить о встрече, а тот сказал, что сможет его принять разве что у себя дома. Потому что накануне катался на коньках и потянул ногу. Скай согласился и получил адрес. Добрался он без проблем, это был обычный кондо, похожий на тот, где жили они с Рейном. И Скай даже немного удивился, потому что считал отчего-то, что доктор Йим живёт где-то в элитном районе в просторной вилле с шестью котами и бассейном. Что ж, реальность его немного опрокинула. Квартира была небольшая и очень опрятная — никаких валяющихся вещей, небрежно оставленных книг и стаканов, котов, кстати, тоже не было. Скай оглядывался по сторонам с интересом, ему нравилось в этом жилище всё — цвет, свет, гармонично подобранные детали интерьера, небольшая ухоженная зелень за приоткрытой дверью балкона в гостиной, через которую они прошли в кабинет, маленький и очень… Скай не сразу смог подобрать слово. Концентрирующий. Тёмно-изумрудные матовые стены, белый потолок, словно глоток воздуха. Тёмно-коричневая мебель с кожаной изумрудной обивкой. Природные земляные оттенки текстиля, которого было немного. Жалюзи глушили свет из окна. Удобный простой рабочий стол и удобные кресла у небольшого кофейного столика. На полу приятный шелковистый ковёр с неразборчивым размытым орнаментом. — Садись где хочешь. Если попить — сходи пожалуйста сам, у меня, если честно, адски болит нога. Но врач сказал, уже к новому году всё наладится. — Спасибо, — Скай выбрал кресло, которое стояло лицом к окну, так он чувствовал себя уютнее. Полумрак и прохлада комнаты ему очень нравились, хотя в больничном кабинете ему бы было привычнее. Йим сел в другое кресло и вытянул больную ногу со вздохом облегчения. — Как твои дела? — их беседа началась как обычно. — Хорошо. — как обычно ответил Скай. Это была такая маленькая игра. Доктор Йим ждал и задавал вопросы. Скай отвечал и тоже ждал. Когда ему внезапно захочется ответить честно. Или спросить. Сегодня он стал спрашивать. Скай вышел от доктора через пару часов, испытывая небольшое, но облегчение. И нет, они не сидели все два часа в кабинете за разговорами о состоянии Ская и его отношении к альфам. Спустя час, когда доктор заметил признаки нервозности и усталости, он… позвал Ская есть пирог. — Пойдём, он ореховый и очень вкусный. У тебя же нет аллергии на орехи? — Нет. — И чай. Мятный? — Просто чёрный, если можно. А почему? — Что? — Йим нажал на кнопку электрочайника и допрыгал до холодильника, откуда достал пирог на доске. — Почему носок… такой? — А. Это потому, что растяжение мне досталось как подарок на Рождество. Чтобы Санта Клаус ненароком не решил подарить мне ещё что-нибудь, я промаркировал этот подарок. — Ясно. — кивнул Скай. Ему понравилось объяснение. И чай пить с пирогом тоже понравилось. До сих пор он пил чай только с Рейном и кхуном Вайю. Они болтали про выставку, картины, про то, как красиво украшены многие магазины, о том, где в Бангкоке можно кататься на коньках. Оказалось, таких мест несколько, и Скай подумал, что Рейну это может быть интересно. А потом Скай вернулся домой на такси. Док немного волновался, но Скай пояснил, что всегда вызывает омежье такси и отмечает машину в сообщении Рейну. И вообще, старается пользоваться таким транспортом пореже. Выставка гремела на всю страну. Известные имена привлекали внимание к начинающим художникам, а правильная реклама и множество лекций на тему культуры и творчества превратили её в модное и просвещающее мероприятие. Несколько модельеров провели показы на фоне картин и скульптур. Именитые — в залах с начинающими творцами, а молодёжные бренды наоборот — на фоне классических произведений. Газеты и журналы лили хвалебные оды и организаторам, и участникам. Фотография Вайю и Ская на фоне картины с глазами даже стала обложкой еженедельного выпуска Высшей Школы искусств, куда кхун Вайю всё подталкивал Ская подавать документы на обучение. Но тот сомневался не только в том, хватит ли денег на учёбу, но ещё и в том, сможет ли он пройти суровый конкурсный отбор. Пока у омеги не было уверенности ни по одному из пунктов. Он взял курс основ рисования и классический рисунок, на очереди были трёхнедельные курсы графики, но ему до сих пор казалось, что не хватает — техники, твёрдости руке, насмотренности глазу, Скай и сам не знал, чего именно. По телефону он поговорил с кхуном Вайю, расспрашивая о состоянии Прапая. Сразу же после сеанса с доктором Йимом, пока запал смелости в нём не растворился в сомнениях и страхах. И был рад услышать от экспрессивного омеги, как тот отшлёпал обоих провинившихся альф и запретил им пить, о том, что похмелье Прапая было изрядно смягчено вовремя принятыми сорбентами, и вообще «что ему, буйволу здоровому, сделается!» Сам он вспоминал во время разговора, как Прапай буквально впитывал в себя каждое его прикосновение. Как было неожиданно приятно коснуться постороннего, да к тому же альфы. И как небо от этого не рухнуло на землю, раздавив нахала, то есть его самого. Приближался конец месяца, который в других странах означал вступление в новый год. В Таиланде всё же была своя система летосчисления, и Новый год отмечали в апреле, но и этот западный праздник, благодаря многочисленным туристам, стали отмечать тоже, хоть и менее пышно, чем даже Рождество. Совершенно неопытных в вопросах подарков, их взялся опекать Пи Сиг, поэтому на многочисленных распродажах и ярмарках были закуплены небольшие сувенирчики для всех на Рождество, а для нового года омеги решили немного порукодельничать. Они купили прозрачные пластиковые брелоки, для которых Скай нарисовал небольшие рисунки, а Рейн активно принимал участие в раскрашивании. Так, все работники «Фруктовой корзинки» должны были получить в начале января по коробочке с брелоком и фруктом, для братцев-вишенок был куплен специальный брелок из двух половинок, складывающихся при помощи магнитиков в круг типа Инь-ян. Брелоки же были сделаны и для альфы Рейна, кхуна Вайю и, после долгих раздумий, для Прапая. Рейн, впрочем, сделал для Прапая свою версию брелка, собираясь подменить тот, что нарисовал Скай. А нарисовал тот просто персик. Рейн же распечатал фото, которые делал недавно. Ему показалось, что так будет намного романтичнее. Приглашение на новый год Скай и Рейн получили сразу с двух сторон — Рейн от Пи Пхаю, а Скай от кхуна Вайю. Однако почти сразу выяснилось, что расставаться друзьям не придётся, вечеринка будет проходить в доме Фаттира, и чужих там не будет, просто милый ужин в кругу семьи и друзей. Рейн ужасно обрадовался, будучи включённым в этот круг, а Скай, как обычно, засомневался. Он до сих пор не был знаком со старшим альфой семьи Фаттира. И опасался, что может расстроить Прапая. Их феромонные встречи на час были возобновлены. В рабочее время омеги — в кафе. В нерабочее… Скай попросил, чтобы и они были в кафе. Чтобы не ездить в особняк Фаттира, где с недавних пор чувствовал себя более уязвимым.Перед первой после той ночи встречей Скай волновался, но быстро понял, что Прапай рядом с ним — прежний. Заботливый, оберегающий. И шумно сопящий. Сидя по-прежнему за ширмой и рисуя очередной заказ, Скай немного подумал и… Отодвинул ширму так, чтобы краем глаза видеть альфу. Нет, так, чтобы альфа видел его. И получил тишину в награду. Будто Прапай дышать перестал. Он встревоженно посмотрел в ту сторону и чуть не ослеп от улыбки, которая сияла на смуглом лице. И сам не удержался, на мгновение дёрнул уголками губ. Оказывается, это не очень сложно — его порадовать. Дома он снова перечитал брошюру профессора Паначая. У него были вопросы, но он не хотел их задавать непосредственно профессору. Они друг другу не нравились, и это было мягко сказано. Это не было каким-то индивидуальным, интимным, личным чувством, Скай понимал. Они друг для друга были обобщённым триггером, но… Зачем сознательно давить на курок и причинять боль, если можно и обойтись. Брошюра вроде как намекала, что можно. Ещё пока можно. Стадия присвоения и обмена феромонами должна была перейти в стадию обладания. Но, может быть, эту стадию можно было пока отложить? Об этом на страницах тонкой книжицы не было ни слова. Она вообще обильно пестрила словами типа «возможно», «якобы», «чаще всего» и ссылками на народные предания и фольклор. А потому вызывала у Ская определённый скепсис, даром что он понимал, что исследования почти мифической истинности начались всерьёз не более ста лет назад. Но новая стадия его беспокоила, конечно. Как спросить об этом альфу, он не знал, всё ещё боялся говорить при нём. Хотя в переписке стал принимать более активное участие, ограничиваясь, впрочем, стикерами и словами «Да», «Нет», «Спокойной ночи». Рейн смотрел на это и вздыхал, начиная альфу жалеть даже больше, чем друга. В канун нового года, заканчивая встречу, Пай сам спросил его хрипло и не очень уверенно: — Ты завтра придёшь к нам? — Д-да. — Скай кивнул, но и всё же сказал это вслух. Завтра он весь вечер проведёт в гостеприимном особняке в нескольких метрах от истинного, и кто знает, чем всё это для него может закончиться? Весь день перед праздничным ужином омеги потратили на сборы. Рейн занимался макияжем и отвечал за наряды, Скай волновался за двоих. Когда в шкафу для него друг отрыл чёрные строгие брюки и какую-то совершенно невероятную блузу голубого цвета с огромными рюшами, Скай сперва отказался признавать её своей, клянясь, что это ему подкинули, а потом так же категорично отказался надевать. Он сам влез в шкаф с полупустыми полками, долго там пыхтел, а потом выполз, держа в руках простую чёрную водолазку с высоким горлом и вырезами на плечах, открывающими его трогательные косточки. Вырезы ему казались неброскими, а водолазка с брюками отлично закрывали всё тело. И только Рейн едва не захлебнулся слюной и восторгом. Лучше и он бы не придумал. Через минуту на шее Ская повисло тонкое золотистое ожерелье из блестящих шариков, а запястье обнял широкий браслет с имитацией кожи ската. Дешёвая побрякушка, но так они и не на раут собрались. С украшениями Скай, немного покапризничав, смирился, к тому же они неплохо отвлекали взгляд от белеющих в вырезах плеч.Рейн же в своём наряде был похож на увядающий пион в опадающих лепестках. На тонкой шейке блестел подарок Пхаю, губы омежка щедро сдобрил блеском, но Ская так и не смог уговорить на полноценный макияж. Ворчал, ругался, успел пару раз мазнуть темными тенями по уголкам глаз — и всё. Коварно сделал это прямо перед выходом, когда внизу уже ждал их водитель семьи Фаттира, и Скай умыться просто не успел. Решил, что если будет слишком ярко — умоется прямо на месте. *** Он смотрел на обложку случайно попавшего к нему журнала и смеялся высоким визгливым смехом, от которого у его приспешников мурашками покрывались жопы и спины. Потеря, которая взбесила его однажды, практически забытая в свете многих событий, внезапно сама нашлась, надо же. И сразу в дамки, да? Щенок, которого он самолично обучил всему, теперь полез в высшие круги? Впрочем, он не мог не отметить, что игрушка стала только краше. Подросла, зарумянилась, распрямила спину. Только на самом дне глаз он всё ещё мог рассмотреть то, что вдалбливал в эту пустую хорошенькую головёнку — страх и покорность. — Интересно, если сейчас скомандовать ему «Место!», он вспомнит, как правильно встать? — он лениво листнул страницы журнала до статьи про выставку. — М-м-м, так вот как тебя теперь зовут, маленький гнилой персик? Что ж, теперь я присмотрю за тобой. А когда мне снова захочется с тобой поиграть, позову и подожду, пока ты сам прибежишь лизать мои ноги. Он снова расхохотался и выбросил журнал на пол. Имя и новую внешность игрушки он уже накрепко запомнил.