Фруктовая корзинка

У Рейна уже было четыре свидания. Тайком он рисовал крошечные чёрточки на ребре стола в своей комнате. Четыре свидания, на которых они много гуляли, вкусно ели, смотрели кино и вдыхали феромоны друг друга, косея от удовольствия. Ну или это касалось только неугомонного рыжика. Он методично шерстил все возможные сайты, посвящённые дейтингам, вспоминал прочитанное и просмотренное ранее, чтобы лишний раз убедиться — что-то в их отношениях с Пи Пхаю шло не так. На последнем свидании омега потащил альфу по магазинам, одевшись повычурнее. В его планах не значилось скупать половину коллекций в дорогущих бутиках Сиам Парагона, но мерить-то никто не запрещал?! И коварный маленький Дождик устроил своему непорочному Шторму настоящее дефиле в разных образах. Работники вполне себе массмаркетного магазина одежды для омег немало тому способствовали, быстро оценив покупательную способность альфы по его обуви, часам и жадному взгляду, который скользил по гибкой талии, сползая неумолимо на бёдра рыжего омеги. Рейн не знал, но на его спектакль собрался посмотреть почти весь персонал и даже некоторые покупатели. Он менял наряды, выходя из примерочной то гаврошем-оторвой, то мятным соблазном, то пляжной омежкой. Цвета подбирал по наитию, а размеры поближе к телу. Безрукавка до талии на голый торс, галстук-удавка и карго на бёдрах? Легко! Шорты с широкими штанинами и боксёрка с американской проймой? Запросто! Когда один из консультантов приволок ему белоснежный топ до середины рёбер и черный комбинезон оверсайз, в который можно было засунуть весь персонал «Фруктовой корзинки» разом, Рейн примерил, посмотрел на себя в зеркало и жалобно заскулил. В этом на публику он выйти не мог… Ну, то есть очень хотел выйти, но только к Пи Пхаю. Чтобы именно он оценил контраст молочной кожи на щуплых боках, округлую попку, едва оттопыривающую просторный низ комбеза, а главное — призывно торчащие сквозь плотно прилегающий бандо соски. И тонкие ключицы вразлёт, перечёркнутые чёрными лямками комбинезона. Рейн тревожно облизал губы, слыша снаружи приглушённые голоса. Нет. Нет-нет-нет… Эта игра зашла слишком далеко… Но отвести от себя глаз он не мог. Этот образ. Он его так хотел! Пхаю извёлся весь, глядя, как неумолимо растёт толпа зрителей около примерочной. Даром что половина в ней — работники магазина, и некоторые продолжали таскать за дверцу примерочной ворохи одежды. Он почти возненавидел этот магазин за то, что он сделал с Рейном и им самим. Смотреть на то, как из кабинки каждые пять-семь минут выпархивал его мятный малыш во всё более соблазнительных нарядах, смотреть и не трогать, дышать пощипывающим рецепторы феромоном, подавлять напряжение в сгорающем от вожделения паху… Он пришёл, чтобы порадовать себя, а вместо этого жестоко мучился и накапливал под горящей кожей лихорадочное раздражение. Всё, что было до сих пор между ним и этим омежкой — пара осторожных хомов в рыжую макушку и нежное поглаживание гибкой спинки. Ничего сверх этого Пхаю не мог себе позволить. Внезапно Рейн из кабинки не вышел, а чуткий слух, заточенный только на один горячий ротик, уловил стон изнутри кабинки. И сердце забилось, срываясь в тревогу — что там с маленьким? Травма? Разочарование? Обида? Не отдавая себе отчёта, Пхаю открыл дверь кабинки и вошёл. Параплегия и онемение… Он успел закрыть за собой дверь, открывающуюся внутрь и привалиться к ней спиной, прежде чем ноги перестали его держать. Раскрасневшийся с огромными от испуга и… или… возбуждения? глазами перед ним стоял Рейн. Полураздетый Рейн. Одетый так, что казался почти голым. Одетый вполне, казалось бы, прилично, но так… — Ужасно, да? — пискнул омега, глядя, как краска сбежала с лица альфы, оставив на лице лишь мерцающие непонятным светом лисьи глаза. Пхаю, не осознавая, мотнул неопределённо головой, сглотнул и вывалился из кабинки, пока расстроенный Рейн срывал с себя комбинезон и бандо. Быстро переодевшись в свои банальные рубашечку и шорты, он покинул примерочную так же быстро, как его самого — настроение. Пхаю отошёл от стойки с кассой, где, очевидно, ругался с консультантом из-за ужасного подбора одежды, подхватил Рейна под вялую лапку и потащил утешать в кондитерскую тремя этажами выше. Европейские мильфеи примирили немного омегу с действительностью, а мятный чай помог альфе успокоиться. Они ещё немного прогулялись по этажам с магазинами, зашли в канцелярский, где Рейн купил другу немного листов для рисования и холсты на картоне. Скай теперь писал ещё и маслом и акрилом. Пхаю решительно добавил к покупкам Рейна пару больших тюбиков с белилами и сажей и оплатил всю покупку, не позволив омеге сделать это самому. Рейн украдкой поглядывал на Пхаю, а тот то и дело хмурился, да и вообще, выглядел так, словно ему было больно или неудобно ходить. Или его раздражал сам Рейн? Он попытался заткнуться и поменьше болтать, но счастливее от этого Пхаю почему-то не стал. Рейну было ужасно тяжело разобраться в том, как и что должно происходить у складывающейся пары. Он имел понятие об отношениях лишь то, что вынес из книг и романтических фильмов, а там, понятное дело, всё шло или сладко да гладко, или тошно и гадко. У них же с Пхаю — ни два, ни полтора. Словно бы четыре клона первого свидания, каким оно описано в литературе. Ну утыкался иногда в него носом альфа, ну так ему и рост позволяет. А дальше-то? Сегодняшняя ситуация в примерочной уж совсем выбивала из колеи. Неужели Непорочный Боженька настолько непорочный, что вид голых плечей привёл его в ужас? А как же тогда это самое? И течки? И дети?! Самоуверенность Рейна не давала ему скатиться в самоедство, вместо этого в душе омеги просыпались ревнивые демоны. Он не верил в то, что ему достался красивый, но выхолощенный альфа-асексуал, с которым он теперь всю жизнь будет ходить только на первые свидания. Рейн хотел быть счастливым. И сексуально удовлетворённым. Он даже кое-что уже узнавал у щедрой на подробности Всемирной Сети Интернет на этот счёт. И его собственный организм ни капли не сомневался в том, что альфа им нужен здоровый, страстный и половозрелый. А острый носик твердил, что лучше этого, пахнущего дождём, они уже не найдут. За панорамным остеклением фудкорта уже стемнело, а оба, альфа и омега, дошли, похоже, до крайней точки кипения, которое не могла погасить даже добротная порция картошки фри с разнообразными соусами и нежно любимые омегой пирожки во фритюре. Что-то неумолимо разладилось между ними сегодня, что-то, что нужно было сшивать и скреплять иначе, чем хмурыми взглядами, поджатыми губами и надутыми щеками. Поев, они спустились на стоянку, чтобы Пхаю, как обычно отвёз младшего домой под заботливое крылышко Ская. Сам он старался на глаза этому омеге не показываться лишний раз, запаха на Рейне не оставлять. Хотя как не оставлять-то? Когда из-за каждого пойманного со стороны взгляда хотелось демонстративно зацеловать омежку до потери дыхания. Вот и теперь он посадил Рейна на переднее сиденье, дождался, пока тот угнездится в просторном кресле и пристегнётся, сунул ему пакет с покупками для Ская и контейнеры с едой, а потом только сел за руль. Молчание между ними было уже вдвое больше немаленького джипа Пхаю, а как его разбить — не знали оба. Рейн железно был уверен, что все шаги должен предпринимать опытный альфа, забывая, что ему-то достался неопытный. Пхаю предполагал, что когда кому-то что-то не нравится, он говорит это вслух, напрочь упуская, что сам молчит, как вьетнамский партизан. Хотя напалм его влюблённости сжигал его терпение безнадёжно и безостановочно. Они припарковались неподалёку от кондо, как и обычно, чтобы Пхаю мог проводить своего омежку до дверей, оттягивая момент расставания. Но в этот раз прогулка не принесла им нужных эмоций. Наоборот, почувствовав, что и это свидание для него закончится разочаровывающим ничем, Рейн просто взбесился. Едва сдерживая себя, он дал альфе последний-распоследний шанс, потянувшись всем телом к нему прямо напротив двери в кондо. И альфа подвёл. Разбил крохотное хрупкое сердечко, наполненное романтикой и верой в любовь. Пхаю аккуратно взялся за локти Рейна и отстранил его от себя. И грянул взрыв. — Вот так, значит, да?! ТАК?! Гулять рядом гуляй, щеночек, но близко не лезь? Ты завёл себе рыжую собачку, Пи?! Ты выгуливаешь меня иногда, кормишь, даришь красивый ошейник, но стоит твоему питомцу подойти слишком близко — осторожно отставляешь в сторону? Так нравится титул нетронутого альфы? А может?.. — глаза Рейна опасно сузились, и он хищно облизнул пухлые губы, едва не уронив Пхаю в обморок. — Может ты и не альфа вовсе? Может ты того, пустышка? Импотент?! В подтверждение своих грубых слов Рейн хватанул ладошкой промежность альфы, глядя в лицо, резко ставшее страшным и грозным, а потом услышал яростный рык, перебудораживший его омежью душеньку и заставивший отпрянуть и трусливым зайцем ускакать в кондо, оставляя позади раздувающего ноздри Пхаю, ошарашенного и словами Рейна, и собственной реакцией. Ещё бы секунда — и на тонкой шейке красовалась злая метка собственника, подтверждающая неоспоримый альфий статус. Хорошо, что мелкий успел сбежать, оставив горячий фантомный отпечаток ладони на вздыбленной ширинке. Пережитый ужас начал отпускать Рейна только в лифте. Он держал проказливую ладонь на отлёте от себя, словно не признавая её принадлежность и то ощущение, что в ней осталось после соприкосновения с переполненной шершавой ширинкой. На душу же накатывала истерика, которая вызрела ровно к тому момент, когда он открыл дверь в их квартиру и повис на шее у Ская, завывая от разочарования. Еда, душ и кино немного примирили его с действительностью, смыв запах дождя и сменив его омежьим сладким феромоном Ская, Рейн испытывал теперь лишь тянущую тоску по несбывшимся мечтам о любви. Взаимной любви, потому что не сомневался в том, что влюблён в альфу. Ночь прошла кое-как, когда Скай проснулся и заглянул к нему, Рейн сделал вид, что спит. Входная дверь хлопнула, оставив рыжика наедине с мыслями о вчерашнем. И вот тут-то и вернулась к нему тактильная память. Полной горстью в ладонь. Отчего внутри загорелось всё разом. Рейн поверить не мог, что сделал это. С альфой. Со старшим. С тем, в кого влюблён. Импотент, да, значит? Рейн, о чём ты думал, когда молол своим языком?!!! Он схватился за телефон и отправил самый первый жалобный смайл. Второй. Третий. Пока подбирал слова. Пока пытался собраться и молить о прощении. Но его попытки остались висеть непрочитанными. «Прости, прости, прости!» и ещё четыре смайла. Молчание. Нервничая, Рейн почистил зубы кремом для лица. Долго выполаскивал мерзость изо рта, чтобы почистить повторно фруктовой маской. Потом уже рисковать не стал и просто вычистил остатки мокрой щёткой. И снова в чат — молчание. Рейн буквально не знал, что делать и настучал в чат с братьями-вишенками. Ская он беспокоить не стал. «Что делать, я назвал альфу импотентом?!» «Готовь жопу». — Фаер. «Смазку не забудь». — Фан. «А без этого никак?» «Можно и без смазки, но больно». — Фаер. «Особенно в первый раз». — Фан. «Как извиниться?!!!» «Орально». — Фаер. «Попробуй заплакать. И анальную пробку. Картинка.jpg». — Фан. «Я серьёзно!!!» «Мы тоже». — Фаер. «Я бы за такое сожрал». — Фан. «Но ты же омега!» «И что? Что за дискриминация по гендеру?» — Фан. Рейн снова закинул в чат с Пхаю немного умоляющих смайлов и «прости”-сообщений, не получив даже уведомления о том, что они прочитаны. Время и альфа были к нему неумолимы. Дальше всё покатилось по наклонной. Рейн зарегистрировался на сайте неопытных омег «Мой первый раз» и опубликовал там свой вопрос. Его порвали в клочья, не оставив ни капли надежды на хотя бы относительно хороший исход.Вернулся Скай, привезя с собой пирожные от кхуна Вайю, ранее вводившие Рейна в пищевой оргазм, но на этот раз их волшебство не сработало. Пирожные были убраны в холодильник. И именно в этот момент прозвенел звонок в дверь. — Ну кого ещё! — он ойкнул и отступил в квартиру, поддаваясь напору вливающихся в двери цветов. Даже сквозь мешанину цветочных ароматов он учуял его — запах дождя. И протянул руки, позабыв обо всём кроме необходимости быть рядом с тем, кто скрывался за цветами. Ссыпав весь букет к ногам омеги, в квартиру вошёл Пхаю. Они смотрели друг на друга, словно расстались не вчера, а разлука в десятки лет легла между ними. — Привет. — прозвучало в унисон, и Рейн не выдержал, напрыгнул первым, повиснув на крепкой шее, подхваченный под попу, уткнувшийся носиком в запаховую железу, упивающийся дождём. — Я писал тебе, писал, извинялся, не хотел, я прощения просил, я неправду сказал, я злился, глупый-глупый Дождик. — частил Рейн, стараясь уложиться в минимум слов и максимум эмоций, чувствуя с блаженством, как его поглаживают большие ладони. А потом постарался встать на ноги, но его не отпустили. Пхаю прошёл в гостиную и сел на диван, роняя рядом какие-то пакеты, удобнее умащивая на коленях краснющего как варёная креветка омегу. — Я забыл телефон дома, когда утром поехал в Сиам Парагон. Поэтому не отвечал. Я больше не злюсь. Я понял, почему ты злился. — он поглаживал щёчку, проскальзывая большим пальцем по пухлым дрожащим губам. — А зачем ты ездил в Сиам? — Забрать покупки. — Какие? — Всё, что ты вчера мерял. — Уи-и-и! — Рейн не стал дожидаться подходящего момента, который всё подгадывал Пхаю, не сводя горящих глаз с покусанных губ омеги, и впился неумелым поцелуем в полуоткрытый рот альфы, заставив того потерять связь с реальностью. Пхаю внезапно осознал, что если он не соберётся, то ещё неизвестно, кто у кого будет первым.