Фруктовая корзинка

Йим был собой недоволен. Поддался эмоциям. На ровном месте. Глупо и стоит над этим поработать. Впрочем, за остальное он себя, конечно, похвалил. Если вычеркнуть из списка непродуктивную злость, в остатке он имел довольно неплохие результаты. Скай заинтересовал его. Скаю хотелось помочь. Сильный, уверенный, но разбитый и напуганный мальчик открылся ему, хотя до этого, судя по записям, помощь не принимал. Но придётся подождать, пока он сам решит, что помощь Йима ему нужна. Он перебирал документы, анализы, записи и вспоминал. Много лет назад, будучи немногим младше Ская, он совершил похожую ошибку. Правда, его история развивалась куда стремительнее, да и с тем, что он смог вырваться из тех отношений, ему гораздо больше повезло. Но покончив с ними, он столкнулся с неприятием окружающих. Не только он сам — все вокруг винили его. Родители: «Как ты можешь обвинять такого достойного человека?!» Друзья: «Ну ты придурок, Йим, зачем отказываешься?» Знакомые и почти незнакомые люди, которые обсуждали его между собой, не преминув донести своё «особо ценное мнение» до затравленного всеми адресата. И «этот», который с царственным видом и трагичным изломом брови ждал, когда же раскаявшийся щенок приползёт на коленях умолять принять его обратно. Не приполз. Почти сломался, хотел шагнуть на ту сторону, но удержался за мысль, что это тоже станет победой «этого». Вместо этого Йим начал интересоваться психологией и после окончания школы пошёл учиться в медицинский. Годы тяжёлой учёбы должны были помочь отрешиться от прошлого, но оно нашло его и здесь. Слухи поползли, и ему пришлось переживать всё заново. Зато произошедшее помогло понять, чем именно он бы хотел заниматься. Всего пять лет — и Йим стал очень хорошим специалистом в своей профессии. Потому что отказался сдаваться. *** Утро Ская началось со стандартных медицинских процедур и улыбающегося медбрата. Вчерашняя переписка с Прапаем тревожила его всю ночь, мешая нормально выспаться. И, стоило только медбрату выйти, телефон тут же тихо звякнул. Прапай: Привет. Доброе утро. Я пришёл. Скай глянул на часы на стене — семь утра. Зачем он пришёл так рано? Несмотря на то, что вчера он решился ответить «Да», сейчас ему стало страшно. Пришёл и зайдёт? Встанет рядом? Попытается взять за руку? Он вздрогнул. Прапай: Я пришёл на осмотр. Скоро освобожусь. Я не буду входить, если не хочешь. Стало немного спокойнее. Он открыл вкладку со стикерами и выбрал кивающего котика. Мордочка у кота была вроде бы грустная, но он больше соответствовал настрою Ская, чем активно кивающий и лыбящийся кот с другого стикера. Прапай: Что случилось, маленький? Кто тебя обидел?! Обидел? Скай растерялся. И вот это «маленький» — это разве про него? Он достаточно высокий вроде бы. Если не будет заходить, то нормально. Пусть. Он сходил в туалетную комнату и привёл себя в порядок. Сколько уже времени пользуется отдельной душевой, а радуется, как в первый раз. Расчёсывая влажные волосы, он уткнулся в телефон. Написал Рейну, что у него всё в порядке. Написал Пи Сому, что хотел бы поскорее вернуться к работе. Посмотрел список, который прислал ему Фан, чтобы проверить, успеет ли он к сроку нарисовать все заказы. Вздохнул, потому что близились праздничные дни. Он не любил праздники. Прапай: Я пришёл. Скай открыл чат, и дверь палаты приоткрылась на крохотную щель. Скай вздрогнул и забрался на кровать с ногами, уронив щётку для волос на пол. — Привет. — тихо прозвучал знакомый голос. «Всё будет хорошо. Не бойся». — вспомнил Скай сразу же. И сердце неприятно зачастило от этих воспоминаний. Он такой слабый, что позволил снова подойти к себе, трогать себя. Он же обещал, что больше этого не допустит! Скай по плечи натянул одеяло и прикусил губу. — Я обещал тебе, что расскажу о себе. Чтобы ты понимал, кто я. Меня зовут Прапай, мне двадцать восемь, работаю начальником отдела развития в компании отца. Высшее образование, холост, ни с кем не встречаюсь. Моего папу ты уже знаешь. Мой отец — хороший, строгий и немного холодный человек. Но оба родителя никогда не ставили деньги во главу угла, поэтому тебе не стоит волноваться о том, что мы из разных слоёв общества. У меня есть хороший друг, Пхаю, мы работаем в одной компании. И у моего друга теперь есть твой друг, потому что, похоже, что они начали встречаться. Впрочем, я отвлёкся. Скай слушал этот голос и старался дышать пореже. В палату медленно, но верно вливался запах озона. И Скаю это нравилось. Голос и запах. Становилось спокойнее, будто его убаюкивали тёплые родные объятия. — Я говорил о тебе с папой и… — голос Прапая стал жёстче и царапнул чувствительный слух омеги, заставив напрячься. — Я знаю о твоём прошлом. Прости. Я могу обещать, что больше такое с тобой никогда не произойдёт. Да, не произойдёт. Больше никогда Скай не подпустит альф к себе слишком близко. Никого. Никогда. Вот так, на расстоянии, через закрытую дверь, он с трудом, но согласен поддерживать этого альфу, чтобы тот не слишком мучился от их связи. Не более. Ни за что. Он обнял колени и спрятал в них лицо. — Скаюшка! Ты расстроился? — дверь открылась сильнее, и Скай уже всерьёз испугался, вскинул голову и замотал ею молча. Говорить не было сил, спазм сжал горло, заставив онеметь от страха. Всё-таки, дверь должна быть заперта! — Я пойду, к тебе доктор пришёл. Пока, мой хороший. — от грохота пульса в ушах Скай плохо расслышал слова истинного, но ему показалось, что тот расстроился. Из-за него? Потому что пришлось сидеть на пороге? В палату снова вошёл Йим. — Здравствуй, Скай. Как твои дела? — он принюхался к воздуху в палате. — Хочешь проветрить? Скай молча кивнул, глядя на доктора Йима. Выглядел тот немного уставшим. Из-за него? Неужели, из-за Ская доктор не спал и теперь ему будет тяжело работать? Йим включил вентиляцию и сел рядом с кроватью, глядя на пациента. — Я пришёл поговорить о таблетках, если ты не против. Я не твой лечащий врач, но хотел бы предложить тебе попринимать пару препаратов для улучшения сна и выравнивания эмоционального фона. Это не тяжёлые препараты, они не оказывают сильного влияния на психику и не имеют серьёзных побочек, но ты станешь лучше спать и чувствовать себя спокойнее, что позволит тебе больше отдыхать и стать сильнее. — Вы больше не хотите быть моим врачом? — Скай с облегчением почувствовал, как спазм разжал ему горло, позволяя снова говорить. Стоило запаху озона ослабеть, а Прапаю уйти. — Я как раз хочу. Я очень хочу тебе помочь. — Йим улыбнулся. — Но без твоего согласия я не вправе. — Я… Согласен, доктор. — Можешь называть меня Пи Йим. — Хорошо, Пи Йим. — Сегодня ты побудешь здесь под присмотром, нужно понять, не будет ли нового всплеска гормонов. А завтра с утра пойдёшь домой. Хорошо? — Д-да. А я должен буду ходить к вам? — Думаю, если ты будешь приходить в клинику, будет удобно и тебе, и мне. Пару раз в неделю, хорошо? — Хорошо. — Вот и отлично, Скай. — Йим поднялся со стула, довольный собой, и протянул ладонь своему пациенту. И тот, чуть задумавшись, осторожно коснулся её и даже слегка пожал. — Будем сотрудничать. Я очень рад. Честно. А теперь поешь как следует, не пропускай завтрак. Скай кивнул, и доктор вышел из палаты. От того, что с ним происходило, у Ская кружилась голова. Хотя, может быть, это было от голода? После завтрака, из которого Скай выбрал и съел только крохотную отрубную булочку и выпил травяной чай, в его палату влетел ураган по имени Рейн и оккупировал половину кровати. Не замолкая ни на минуту, восторженный друг рассказывал о том, чем занимался всё это время, одновременно жуя сушёные водоросли и кроша их на одеяло. — А ещё я должен тебе признаться. — повинился рыжик и стиснул пальцы в замок. Было немного страшно признаваться, но умолчать о таком он просто не имел права. — Пи Пхаю у нас ночевал. — Вы? С ним? — Скай ушам своим поверить не мог. И представлять не хотел того, что альфа мог сотворить с его другом. — Нет, да нет же! — Рейн отвёл от себя руки, которыми Скай суетливо ощупывал друга, ища в нём травмы и изменения, очевидно. — Он на диване в гостиной ночевал. Когда ты в больницу попал. Я боялся остаться один и попросил его посидеть со мной. Пи Пхаю хороший. Друг звучал очень жалобно, и Скай подумал, что Рейн боится. Боится, что ему придётся отказаться от альфы из-за Ская? Из-за того, что он не любит… Нет, ненавидит альф? С этой стороны свою фобию раньше он не рассматривал. Выходит, он вредит не только Прапаю? И его папе… А теперь ещё и Рейну с его альфой? — Он не обижал тебя? — Нет! — Рейн даже обиделся за Пи Пхаю. Он и представить себе не мог ситуацию, в которой Пи Пхаю его обижает. Но и беспокойство Ская тоже понимал. — Но он больше не будет у нас оставаться, я обещаю. И он обещает. Мы обещаем тебе, что будем тебя беречь и уважать. Скай поймал в ладонь вырвавшийся из него смешок. Рейн так уверенно обещал ему сразу за двоих, что от этого теплело на сердце. Если этот Пи Пхаю и впрямь так хорош и внимателен, как описывает друг, наверное, ему можно будет доверить Рейна? Но только не при нём. — Я верю. — Скай тихо улыбнулся и потрепал друга по волосам, а тот стиснул его в крепких объятиях, уткнувшись носиком в шею. Скай обнял его в ответ и подумал, что даже ему, пожалуй, всё ещё не хватает вот такой близости. — Простите, не хотел вам мешать. Я принёс брошюру, которую обещал вчера. Думаю, вам было бы правильно рассказать своему, кгхм, партнёру о том, что теперь у вас есть истинный. — в палату без стука шагнул Паначай, держа в руках небольшую книжицу в мягкой обложке. — Кто вы такой? — Рейн среагировал мгновенно, почуяв, как содрогнулся Скай в его руках. Он отпустил друга и развернулся лицом к вошедшему, стараясь заслонить омегу собой. — Здравствуйте. Я профессор Паначай, специалист по истинности. Принёс брошюру, чтобы омега мог ознакомиться с тем, как формируется связь истинной пары. А вы… — он внимательно, но высокомерно осмотрел Рейна. — Тоже омега, как я понимаю? Что ж. Печально. — Это вы сейчас на что намекаете? Сами-то кто такой? Чего тут пришли? Книжку свою отдать? Так вон бы оставили на посту в коридоре. — Успокойтесь, молодой человек. И прекратите скандал. Я по сути такой же медик. И ваш дружочек отчасти теперь и мой пациент. — Дружочек?! В штанах у тебя дружочек! — Рейн, наконец понял, что за взгляды бросал на него этот лощёный душнила в костюме. Ещё один придурок из многих, готовый огульно обвинить кого угодно в чём угодно, не разбираясь. — А не пошёл бы ты отсюда, придурок?! Скай не успел его перехватить из-за шока, и Рейн подскочил вплотную к Паначаю, заставив того от неожиданности сделать шаг назад. — Такие придурки, как ты, вообще знаю, что такое дружба? Или тебе так давно не давали, что ты везде видишь парочки и жутко всем завидуешь? Вали отсюда! Я не позволю всяким придуркам оскорблять моего друга!!! — Рейн выпалил всё это в красивое лицо и даже, кажется, в ярости его немного заплевал. А потом развернулся на пятке и как ни в чём не бывало, вернулся к сидящему на кровати встревоженному Скаю. Но не дойдя пару шагов, резко вернулся к стоящему столбом альфе и выдернул из его рук брошюру. — Ты же книжку принёс? Я забрал. — и вернулся к другу. Чай с таким ещё не сталкивался. Никогда. Потеряв истинного, он едва не потерял себя, а немного поймав хрупкое равновесие одинокого существования, сталкивался иногда с раздражающим интересом к себе со стороны противоположного пола. Омеги, привлечённые сперва красотой, а позже — неприступностью, пытались его настойчиво завоевать, заставив его презирать всех их в совокупности. И долгие годы омеги делились для Паначая на две категории: истинный и все прочие надоедливые и развратные. Но буквально за пару дней он столкнулся с тремя… (или двумя? он всё ещё сомневался, что доктор Йим омега) омегами, которых не мог включить в эту дихотомию. Он посмотрел на пустые руки и молча покинул палату. Здесь ему определённо больше нечего было делать. У него был деловой разговор к Скаю, но после вчерашней беседы с его лечащим врачом, доктором Конгсакулом, он собирался провести его в присутствии этого доктора. А говорить о чём-либо в присутствии этого рыжего бестии вообще смысла не видел. Псих. Натуральный. Ну ошибся он немного, приняв дружеские объятия за любовные, а орать-то зачем? Подумав, Паначай отправился в туалет, чтобы умыться. Мало ли, может у этого боевого омеги не только язык ядовитый, но и слюна?