Фруктовая корзинка

Переговорив с Прапаем, который показался ему немного взбалмошным, но вполне адекватным, Паначай решил заглянуть и к омеге, которого по словам Пая звали Скаем. То, как альфа настаивал на имени, говорило о том, что у него началась стадия присвоения. Чай не забыл упомянуть об этом альфе, предупредив, что это важный этап становления истинных как пары, и если омега будет не готов, то могут возникнуть гормональные проблемы у обоих партнёров. Об этом же стоило сказать доктору Конгсакулу. У двери палаты омеги Паначай столкнулся с незнакомым ему врачом, которого вчера он не видел. Тот пронзительно посмотрел на профессора и внезапно тормознул его, весьма фамильярно положив узкую аристократичную кисть ему на грудь. — Стоп. Здравствуйте. Кто вы и почему без разрешения входите в палату моего пациента? — Йим безбожно врал, Скай пока не дал согласия с ним работать, а значит и пациентом не был. Однако, учитывая состояние омеги, Йим был против спонтанных посещений альфами. В том, что незнакомец — альфа, он даже не сомневался, несмотря на отсутствие запаха. — Кто вы, чтобы я вам отчитывался? — с нажимом на «вы» и предельно вежливо, но с саркастической усмешкой на холодном лице, осведомился в свою очередь Паначай, останавливаясь и делая шаг назад, чтобы ладонь перестала его касаться. Он даже пиджак поправил, чтобы показать своё неприятие чужих прикосновений. — Я врач клиники, психотерапевт и кризисный психолог, Йим Кханасава. — Паначай Таватсон. Профессор биохимии и исследователь истинности. Меня пригласил доктор Конгсакул для беседы со своими пациентами, которые образовали истинную пару, чтобы объяснить им происходящие в них процессы. Насколько я знаю, у омеги есть психиатрические проблемы, которые могут отрицательно сказаться на обоих партнёрах, но с ним я ещё не говорил. Если хотите, доктор Кханаваси, я проведу эту беседу при вас. Йим пропустил мимо ушей неправильно произнесённую фамилию, не собираясь идти на поводу у детских подколов. И приветливо улыбнулся. В сочетании с его совершенно ледяным взглядом улыбка выглядела пугающе. Ему не нравился этот альфа, которому явно не нравились омеги. — У меня другое предложение. Сперва поговорим с доктором Конгсакулом и тем, кто сейчас заботится о Скае. А потом, по общему решению, вы сможете войти в эту палату. — Хорошо. — Паначай дёрнул бровью и пошёл следом за самоуверенным доктором. Ему, в общем-то, было неважно, кому и как изложить свои сведения. Лишь бы они дошли до адресата. После получасовой беседы в кабинете доктора Конгсакула Паначай и кхун Вайю вошли к Скаю, который только закончил есть. Испуганно вытерев рот салфеткой, омега напрягся, глядя на вошедших. Кхун Вайю поспешил подойти и взять его за руку, стараясь придать уверенности. — Не волнуйся, Скай, это кхун Паначай, специалист по истинности. Он пришёл рассказать тебе о том, как и что будет происходить с тобой… С вами. — Кхун Паначай, можно ли разорвать связь? — Скай умирал внутри себя от страха и боли, но не спросить не мог. — Да. — бесстрастно ответил профессор и в его глазах мелькнуло любопытство. — Как?! — Просто потеряться. Уехать. Исчезнуть. — Так просто? — Так — сложно. Не проведи вы сутки вместе, не будь в эти сутки течки, это было бы менее болезненно. Теперь — нет. Но всё ещё возможно. Тому, кто решит разорвать связь, придётся взять на себя ответственность за две жизни. — в ответ на резкую отповедь альфы оба омеги побелели. Кхун Вайю не верил своим ушам, а Скай… Взять ответственность за свою жизнь он был готов хоть сейчас, настолько она была неважна. Но сын кхуна Вайю… И сам кхун Вайю… и господин Фаттира. Разве он вправе сознательно причинять им вред? Растерянный, он посмотрел на альфу, стоявшего поодаль от кровати. — Не нравится? Хочется, чтобы тебе было не больно? — иронично улыбнувшись, спросил Паначай. Этот слабый мальчик сдавался, даже не попытавшись. Дверь скрипнула, пропустив в палату Йима. Он услышал последнюю фразу Паначая и покраснел от гнева, но промолчал, позволяя Скаю ответить самому. — Нет. — Скай отвёл глаза, но не опустил их, а с болью и заботой посмотрел на Вайю, который всё ещё держал его за руку. Он погладил руку мужчины, словно они поменялись местами, и поддержка была нужна кхуну Вайю. — Мне всё равно, что почувствую я. Меня беспокоят те, кто оказались в зависимости от меня. Я не могу быть с альфой. И это, наверное, очень плохо для него. — Крайне плохо. — прямо сказал Паначай, хотя реакция омеги вызвала у него каплю интереса. Впрочем, ничто не мешало мальчишке играть сейчас. Услышав ответ, Скай вздрогнул, как от приговора. — Что я… Что я должен делать? — Позволять быть рядом. — Ская снова передёрнуло, он отвернулся, чтобы не показывать своё лицо. Даже слушать это было тяжело. — Стадия присвоения, которая сейчас началась, подразумевает укрепление отношений в паре. Для здорового развития связи альфе и омеге необходимо регулярно обмениваться феромонами. И не только. От услышанного Скай испуганно сжался, а Йим гневно и многозначительно кашлянул, привлекая к себе внимание Паначая. Ну что за самоуверенный омега! Чего он хочет добиться? Истинность пары уже подтверждена даже анализами, этой психологией ничего не исправишь, даже таблетками, Чай знал это по себе. — Профессор, могу я вас попросить выйти? — гневающийся Йим выглядел даже привлекательнее, отметил для себя Паначай, согласно кивнув. Они вышли из палаты, давая Скаю шанс прийти в себя от услышанного. — Что вы хотели мне сказать, доктор? — Что вы грубы и опасны для моего пациента. — А он опасен для альфы, который лежит в палате неподалёку. И, может даже, смертельно опасен. Мальчик, несмотря на свои травмы, выглядит разумным, и я считаю неправильным утаивать от него все детали и сложности. Вы, доктор, кажется, говорили, что кризисный психолог? Так вот, кризис тут у обоих. И если ваш пациент уже привык к ударам судьбы, то альфа совершенно открыт и беззащитен сейчас, как обнажённое сердце на операционном столе. Если вы учились так же, как и я, то знаете, что психика омег в связи с деторождением и воспитанием потомства более гибкая. Альфы, особенно прямые и бескомпромиссные, более подвержены излому психики при потере истинного. Это не мой каприз, а статистика и исследования. — Паначай не отдавая себе отчёта, говоря всё это, напирал на более низкого Йима и в конце концов прижал его к стене коридора. Однако, почувствовав спиной стену, омега словно сил от неё набрался и сам пошёл в наступление. — Вы беспокоитесь об альфе, профессор? И я тоже, поверьте. Вы, введя моего пациента в глубокий шок, вряд ли поможете ему принять альфу, который, как и прочие представители вашего пола, жёстко ассоциированы у него с насилием и болью. Вы же сюда ещё и вину приплели. Ваши манипуляции спровоцированы ненавистью к омегам? Вас бросили, профессор?! — Да. — спокойно ответил Паначай. Раньше этот вопрос резал его по живому. Теперь же лишь отзывался внутри жгучим всплеском памяти. — Мой ИСТИННЫЙ омега меня оставил. Погиб, когда нам было по семнадцать. Если вас беспокоит состояние омеги рядом со мной, я могу прислать пару брошюр, которые разрабатывал для истинных пар. Там есть вся необходимая информация. Остальное им помогут понять инстинкты. И доктор, будьте внимательны. У истинных при контакте усиливаются ВСЕ восстановительные процессы в организме. Ваш пациент будет меняться. И довольно быстро. Попрощайтесь за меня с доктором Конгсакулом. Мне пора. Прошу прощения. Быстрым шагом Паначай двинулся на выход, оставив немного растерянного Йима в коридоре. Он был огорчён тем, что попросту сорвался на альфу, но… То, что сейчас мог почувствовать Скай, было близко и ему самому. А профессор… Сколько ему сейчас? Тридцать пять? Сорок? Как он выжил без истинного? Получается, он знал, о чём говорит, когда защищал чувства и эмоции Прапая? Йиму нужно было над всем этим подумать, но пока он поспешил вернуться в палату, чтобы понять, какой ущерб нанесён Скаю. К его удивлению, Скай был гораздо спокойнее его самого. Но внимательно посмотрев, Йим поморщился. Жертва. Скай всё снова понял не так. И собирался сделать не так. Что ж. Спасибо Паначаю, что сказал, что все процессы у истинных ускоряются. Йим собирался бороться за этого мальчика и не дать ему снова совершить ошибку. *** К вечеру из клиники выписали Прапая. И он с папой отправился домой. Позвонил другу, чтобы обрадовать того, что уже завтра они увидятся на работе. А потом внезапно и резко затосковал. Всё вокруг было не то и не так, пока его Скай лежал где-то там в больничной кровати и не был окружён заботой и любовью. Пай спустился в гостиную, где папа рассеянно листал свежий журнал по искусству. — Пап, у тебя ведь есть телефон Ская? — М? А, да. Конечно, есть. — Дай мне его номер, прошу. Я беспокоюсь о нём. — Но он… — Пап, вот что я смогу ему сделать по телефону, а? — Пай почувствовал раздражение, но старался себя сдерживать. — А ещё — ты не хочешь мне рассказать, наконец, что произошло с этим мальчиком и почему он так меня боится? — Он… Ему очень досталось от жизни, сын. И теперь… — Папа. Хватит ходить кругами и придумывать эвфемизмы. Я не малыш и в состоянии адекватно принять многие вещи. Рассказывай! Через час омега, вытирая слёзы, готовил на кухне успокоительный чай для обоих. Они оба не учли маленькую деталь — Пай сейчас был взведён, как пружина, на защиту своего омеги, и рассказанное едва не устроило ему нервный срыв. Впрочем, поскольку всё это случилось в прошлом, Паю хватило здравого смысла не бежать на розыски главы банды, чтобы разорвать его голыми руками. Но перечитать все собранные отцом на Ская материалы он планировал в ближайшее время. После чая омега дал сыну телефон Ская, и тот, несколько раз начиная и стирая сообщения, всё же решился написать своему истинному короткое «Привет». И, увидев, как галочка рядом с сообщением сменилась на «прочитано», тут же настучал: «Это Прапай. Я уже дома. Очень беспокоюсь за тебя. Как ты? Ты ел? Спал? У тебя всё хорошо?» Он бы писал и дальше, но палец случайно тапнул по кнопке отправки, и сообщение ушло. Пай сел на кровать и уставился на окно чата. Он нервничал, и это было для него самого совершенно необычно и непривычно. Где былая самоуверенность? Он, не отрывая взгляда от окна чата, принялся копаться в себе. *** Ская доктор осмотрел вечером и решил, что омега должен пробыть в клинике ещё сутки, а уж потом, получив дополнительное лечение от психотерапевта, сможет вернуться к своей обычной жизни. Съев из всего принесённого ему ужина только смешное, пахнущее яблоками, зелёное желе, Скай заглянул в телефон. Истинность. Это пока было больше похоже на наказание. Его испугал сегодняшний гость-альфа. Профессор Паначай. У Ская сложилось ощущение, что тот за что-то злился на него. Может, за то, что он легкомысленно отнёсся к истинности? Неплохо было бы с кем-нибудь поговорить об этом, но… Пи Сайфа ведь так и не пришёл — внезапно дошло до него. А этот психолог, Йим, он ведь злился на Паначая, Скай успел заметить выражение его лица, пока профессор обрушивал на истинного факт за фактом. Телефон тихо вздрогнул и пискнул — пришло сообщение. Скай думал, что это Рейн, и поспешил посмотреть. Незнакомый номер: Привет. Он озадачился. Кто это? Йим? Паначай? Сайфа? Все остальные его знакомые, за исключением Пи Пхаю, были внесены в телефонную книгу. Этого номера там не было. Скай решил подождать. Незнакомый номер: Это Прапай. Я уже дома. Очень беспокоюсь за тебя. Как ты? Ты ел? Спал? У тебя всё хорошо? Телефон выпал из ослабевших пальцев на одеяло. Откуда у альфы его номер? Ах, да. Он же сын кхуна Вайю. Но должен ли Скай отвечать? Будет ли невежливо промолчать? Или наоборот, ответ будет расценен как нескромность? С другой стороны, Прапай, пока был с ним, ничего плохого не сделал. Да и сообщение выглядело довольно искренним. Незнакомый номер: Пожалуйста. Только да или нет. Всё хорошо?! Скай: Да. Он смотрел на короткое слово и размышлял, не зря ли ответил. И сердце вроде бы говорило, что не зря. А разум путался. Истинность — чем это было для Ская? И чем — для альфы? Почему альфа беспокоится? Зачем ему это «Да»? Незнакомый номер: Хвала Будде! Я так рад! Хочешь, я завтра приеду к тебе? Скай снова застыл. Приедет? Профессор Паначай говорил что-то о какой-то стадии. О том, что они должны быть рядом. Он должен разрешить альфе приехать? Незнакомый номер: Если ты волнуешься, то я даже заходить не буду. Посижу за дверью. Расскажу о себе. Привезу тебе персиков. Ты же любишь персики? Он вспомнил о своём зайце. Как жаль, что тот сейчас дома. А ведь… Ну да, этого зайца, по словам кхуна Вайю, подарил ему Прапай. И пах заяц озоном. Феромоном альфы. Незнакомый номер: Я знаю, тебе страшно. Но я очень терпеливый. Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности. Даже от меня. Прапай: Так можно я приеду? Можно? Пожалуйста! Только да или нет! Скай: Да.