Капли росы на траве

             Дерзкая. Это первое, что пришло на ум при виде Аики. Признаться, Акихико вообще не помнил угловатую девочку — каждый раз при встрече с семьёй Шисуи он проводил время с его сыновьями, а девочку забирали в гарем. Выросший среди роскошных цветов императорского дворца, Акихико был равнодушен к женской красоте. В четырнадцать отец лично подобрал ему опытных девушек, чтобы обучили премудростям цветочных битв.       — Зачем мне это нужно, отосан? Разве они не будут счастливы просто принадлежать мне? — спросил Акихико, замирая от волнения и предвкушения.       — Мало принадлежать. Тебя всю жизнь будет окружать фальшь. Многое ты не сможешь контролировать, во многом даже не сможешь понять, что контролируют тебя. Но в спальне ты должен быть уверен, что всё под контролем. В том числе, искренность женщины, которая делит с тобой ложе.       Акихико посмотрел на отца. Тот внушал невольный трепет одним своим видом, но с ним был всегда откровенен и постепенно рассказывал о подводных камнях, которые непременно попадутся на пути правления. Принц понимал, что даже за дверьми спальни подробности его жизни не будут тайной. Прежде он не задумывался, что каждое посещение императором своего гарема говорит не только о плотской близости, но и о власти, которой тот наделяет женщину.       «Волшебный императорский корень Ян». Один раз услышав эту шутку от одного из евнухов, со временем Акихико понял её значение. Вновь взглянул на отца: тот мягко улыбался — навстречу им шла матушка. Как всегда прекрасная, она протянула руку, и отец сплёл их пальцы, одаряя тёплым взглядом. Только на неё он смотрел так, что ты мог моментально почувствовать себя лишним. Акихико слышал, как отец, тогда ещё молодой император, нарушал все правила, отстаивая право быть рядом со своей наложницей, а после — супругой и императрицей. Он и сейчас нарушал их, забыв обо всех традициях. Императрице давно минуло тридцать лет, это значило, что её ложе навечно становится пустым, ведь она больше не сможет зачать и родить. Но, следуя этому правилу с первой супругой, император регулярно ложился с императрицей. Акихико не знал, как будет у него с будущей женой, но хотел бы почувствовать хотя бы часть той любви, что была между отцом и матушкой.       — Сегодня наш мальчик станет мужчиной, — с улыбкой проговорила матушка, заставив покраснеть.       — Окасан, — протянул он, пряча глаза и вспыхнувшие щёки.       — Привыкай. Завтра об этом будет говорить весь гарем.       — Зачем ты пугаешь его, Сакура? Вдруг у него теперь не получится?       — Отосан! — с мукой воскликнул Акихико.       — Ладно, не будем над тобой подшучивать. У тебя обязательно всё получится, ты ведь мой сын.       Он покраснел сильнее, стиснул кулаки и, коротко поклонившись, поспешил уйти, пока насмешки не стали более откровенными. Той ночью он, к слову, отлично справился, и даже не один раз.       Прошло несколько лет. Постоянного гарема у наследного принца пока не было, лишь несколько наложниц, перешедших из гарема императора. Все они были старше Акихико, ненамного, но всё-таки. Он не умел общаться с ровесницами, тем более не привык, чтобы так открыто дерзили в ответ.       Аика. Привычка сходу отмечать девичьи достоинства не подвела и в этот раз. От Акихико не укрылись ни удивительного цвета глаза, ни пухлые губы, ни пышная грудь, которая так заманчиво опускалась и поднималась, натягивая шёлк платья. Акихико был совершенно не против уложить её в свою постель. Раз всё уже обговорено, есть ли смысл ждать?       — Понравилась? — спросил Шикадай, внук пожилого советника Нара. Шикаку постепенно отходил от дел, передавая их сыну — Шикамару. Хотя тот и так уже много лет служил при дворе, а его супруга — Ино — пользовалась благосклонным вниманием императрицы. Шикадая и Боруто, сына генерала Наруто, приставили к наследнику в десять лет. Все одного возраста, из благородных семей, они стали друзьями Акихико, который почти не видел сверстников. Они быстро стали близки и делились друг с другом даже самым сокровенным.       Сейчас, расположившись на втором этаже дорогого идзакая, друзья обсуждали помолвку наследника. Свесившись с балкона, Боруто подмигивал и махал рукой хорошеньким девушкам из заведения напротив. Акихико закатывал глаза на это поведение, но не мешал — когда ещё удастся развлечься вдали от внимательных глаз дворцовой охраны? Хотя он не сомневался, что рядом дежурит кто-то из клана Хатаке. Не удивился бы, будь это одна из девушек, с которыми заигрывает Боруто: в клане Хатаке служили все наравне, как женщины, так и мужчины. Когда приходило время, они заводили семьи, а после учили детей искусству незаметной охраны императорской семьи.       — Понравилась, — признал он нехотя, вспомнив полыхающий взгляд. Невысокая, едва ему до плеча, но гонора столько, что хватит взлететь на самую высокую крышу дворца.              — Когда свадьба? — Боруто плюхнулся на подушки, раскидав часть в стороны, и потянулся к бутылке.       — Пока не знаю. Матушка настаивает на том, чтобы мы узнали друг друга поближе.       — Так в постели и узнаете! — хохотнул Боруто и отпил прямо из горлышка. Шикадай поморщился и отщипнул кусочек маньтоу.       — Я тоже так думал, но ей почему-то это важно.       — Отец и матушка не были знакомы до свадьбы, — задумчиво проговорил Шикадай. — И счастливо живут уже много лет.       — А мой, увидев матушку, тут же приказал привести ночью. — Акихико вздохнул, уже предвидя проблемы, которые ждут его с Аикой. Ведь это логично, разве нет? Начать отношения именно с близости. Они же не крестьяне какие-то, чтобы по любви жениться!       — Она теперь будет жить во дворце? — спросил Боруто, возвращаясь к главной теме. — Ну, и отлично! Как раз познакомитесь. Не понимаю, что ты тогда такой кислый, как будто съел сгнившую локву!       Акихико не знал, откуда взялось свербящее чувство в груди, но точно знал, кем оно вызвано. Ему вдруг отчаянно захотелось снова её увидеть, просто чтобы проверить — тот огонь в глазах не показался. Подскочив, он слегка пошатнулся и взял меч.       — Эй, ты куда собрался, вечер только начался! — возмутился Боруто. Шикадай задумчиво улыбнулся. Иногда Акихико казалось, что гениальность Нара передаётся через кровь. Друг наверняка догадался о причине этой спешки.       — Продолжайте без меня, — бросил Акихико. Странное нетерпение охватило и понесло ко дворцу. Конь мчался по улице, распугивая прохожих. Охрана отстала. Стремительно пройдя через дворцовые залы, Акихико оказался в парке и только тогда остановился, тяжело дыша. Только сейчас понял, что не знает, ни где её искать, ни что говорить, когда найдёт. С их первой встречи минуло два дня, во время которых ни один не спешил увидеться вновь.       При ходьбе меч бил по бедру — Акихико не успел его снять. Волосы растрепались от быстрой скачки, и матушка, увидь его, наверняка бы гневно отчитала за неряшливый вид. Угрюмо вздохнув, Акихико побрёл вдоль пруда, заросшего белыми лотосами, к своим покоям, когда увидел её. Аика сидела на берегу, кончиками пальцев касалась воды. Вокруг никого не было. Он едва успел шагнуть за ствол ивы, когда она быстро оглянулась и встала на колени. Затаив дыхание, Акихико смотрел, как она тянется к ближайшему лотосу, сам невольно вытянул шею и напрягся, когда, коротко вскрикнув, Аика свалилась в воду.       Глубина тут была небольшой, в самом центре пруда едва бы дошла до плеч Акихико, но даже тут придворные дамы умудрялись периодически тонуть. Хотя ходили слухи, что им в этом помогали…       Акихико бросился в воду, которая и правда едва доходила до середины голенища его высоких сапог для верховой езды. Аика барахталась, тщетно пытаясь хотя бы сесть. Волосы закрыли лицо, одежда уже насквозь промокла. Хмыкнув, Акихико взял её за плечи и потянул на себя. Одним длинным движением убрал волосы с её лица, второй рукой провёл по груди, разглаживая ворот кимоно.       — Что вы!.. — Аика задохнулась от смущения, хотела отпрянуть, но он, наоборот, притянул за талию к себе.       — Тихо, — сосредоточенно протянул Акихико. — Я проверяю, не прицепились ли к вам пиявки. Она тут же замерла, пока он, открыто пользуясь полученным разрешением, широкими ладонями огладил рёбра, спину, и, не удержавшись, смял ягодицы. От пощёчины загудело в голове.       — Пиявок, значит, ищете? — прошипела Аика, разгадав маневр. Подобрала подол и пошлёпала к берегу, даже сейчас умудряясь сохранять величественный и неприступный вид. А ещё — слишком соблазнительно покачивая бёдрами. Вздохнув, Акихико пошёл за ней. Уже на берегу со вздохом снял со своих плеч хаори, расшитый драконами, и положил на дрожащие плечи. Надавил, когда она попыталась снять.       — Замерзнешь, — сказал тихо. Аика не ответила. В глазах стояли слёзы, которые она тщетно пыталась скрыть. Обидел. Снова вздохнув, Акихико вернулся к воде, вошёл в неё и достал кинжал. Срезав несколько лотосов, он вернулся и протянул их.       — Ты ведь за ними лезла?       — Я не лезла, — возразила она, но цветы приняла. — Я просто хотела потрогать. У нас дома не растут лотосы, а тут их полно.       — А ты знаешь, что все цветы во дворце принадлежат императору? Даже за один тебя могли бы наказать, будь ты простой придворной дамой.       Вода всё же попала в сапог, и теперь там неприятно хлюпало, но Акихико не подавал вида. Они медленно пошли вдоль пруда, за Аикой тянулся мокрый след.       — Я не собиралась их срывать! — вяло огрызнулась она, явно начиная замерзать. До павильона, где её поселили, идти было гораздо дольше, чем до покоев Акихико. Не спрашивая и не ожидая согласия, он подхватил её на руки и понёс к себе.

***

      Дни, проведённые во дворце, довели до нервозности. Непривычная обстановка, чужие взгляды, от которых хотелось постоянно спрятаться. И эти правила во дворце! Приходилось привыкать ко всему новому, а перемены для Аики давались крайне сложно.       В первый день она металась по своим новым покоям, не находя себе места, постоянно думая о разговоре с наследным принцем.       — Его! Он заявил, что я уже его! — шипела она. Единственная близкая служанка, привезённая из отчего дома, сочувствующе смотрела на свою госпожу. — Ты представляешь, Юми! Мы ещё не поженились, а он уже заявил права на меня, будто я вещь какая-то!       — Госпожа, не лучше ли принять то, что неизбежно? — аккуратно спросила служанка.       — Принять?! — возмутилась она. — Да я с ума уже схожу. Эти стены давят на меня. А эти, — Аика указала на закрытые фусума своих покоев, — постоянно следят за мной.       Она рухнула на большой диван и, тяжело вздохнув, устремила свой взгляд на сад, где весна уже была в самом разгаре своего яркого цветения. План пришёл в голову внезапно и отдавал безумием, но ей захотелось в последний раз вкусить кусочек свободы, которого так не хватало во дворце и с переизбытком было в стенах родного дома. Она хотела побыть наедине с собой и хоть немного выдохнуть. Жить вдали от дома и свободы было сродни тому, что ей перекрыли воздух.       На следующий день, воодушевившись своей идеей, Аика улизнула от прислуги, которая вечно за ней ходила по пятам. Аккуратно перелезла через марумадо и на цыпочках прошла в сад, скрываясь за густыми кустами пионов и азалий, а после незаметно вышла к задним воротам. Свобода была близко, но её внимание привлекло большое озеро, которое располагалась среди бонсаев и пихт, покрытое белоснежным покрывалом лотосов. Аика замерла, когда подошла ближе, наслаждаясь красотой. Ей захотелось их потрогать, отчего-то эти непокорные цветы напоминали ей саму себя. Незапятнанный белый цветок, который появляется из илистой воды. Она потянулась за одним из них, чтобы коснуться восковых цветов, и с громким плеском упала в воду.       Аика не умела плавать. От неожиданного падения перехватило дыхание, ужас стиснул горло, вода хлынула в рот. Она утонет. Прямо сейчас она утонет здесь, и никто не поможет! Барахтаясь, она постоянно соскальзывала и уходила под воду. Одежда тянула на дно, упавшие на лицо волосы не давали ничего рассмотреть. Паника билась в груди, пока Аика отчаянно пыталась вынырнуть.       Сильные руки внезапно подхватили за плечи, а после бесцеремонно прижали к себе. Аика судорожно глотала воздух, громко кашляя. Спаситель убрал волосы с её лица, она подняла глаза и обомлела. Наследный принц взволнованно смотрел на неё, а глубина пруда, в который угораздило провалиться, едва ли доходила до колена. Чувствуя себя нелепо и глупо, Аика собиралась с духом, чтобы что-то сказать, когда принц с важным видом вдруг начал трогать там, где… где… Слова о пиявках заставили замереть — она отчаянно боялась этих гадких чёрных тварей. Послушно застыла, позволяя гладить себя. Подозрения о том, что принц не пиявок ищет, а самым бесстыдным образом её ощупывает, укрепились, когда его ладонь нагло сжала зад.       Стыд, неловкость и смущение поднимались к горлу, и, еле сдерживая слёзы, она со всего размаху влепила пощёчину Акихико, чтобы знал, как прикасаться к ней посреди бела дня! С чувством полного достоинства, она подобрала насквозь мокрый подол кимоно и вышла на берег, не повернув даже голову в сторону принца. Злость на принца вытеснила неловкость от собственной неуклюжести. Она уже собралась уходить, когда он укрыл её своим хаори. Будто ей нужна его помощь! Аика хотела сбросить, но он надавил на плечи, проворчал:       — Замерзнешь.       А после вручил ей лотосы. На мгновение она замерла от внезапной заботы, и даже забыла, что только что с позором упала в воду и теперь стоит перед принцем в мокрых одеждах и с потрёпанной прической. Но тут он подхватил её на руки и куда-то понёс.       — Немедленно меня отпустите! — возмутилась она, пытаясь вырваться.       — Мне бросить тебя на землю? — невинно поинтересовался он, продолжая шагать к павильону, чья крыша виднелась среди цветущих слив.       — Уверена, вы бы с радостью это сделали.       — Ты можешь считать меня кем угодно, но я не привык разбрасываться невестами. — Акихико ухмыльнулся и крепче сжал руки. Двери распахнулись. Не останавливаясь, он прошёл внутрь и бросил на ходу:       — Госпожа свалилась в пруд, принесите ей сухую одежду.       — Вы могли бы не говорить об этом, — пробормотала Аика смущённо. Она поняла, куда он её принёс — к себе в покои. Нахал!       — А как ещё объяснить, что ты мокрая насквозь? Сомневаюсь, что кто-то поверит в тучу, пролившуюся у тебя над головой.       Возмущению Аики не было предела, когда Акихико поставил её на ноги, после того как фусума его покоев закрылись за ними.       — Что вы себе позволяете? — не сдержалась Аика, когда принц начал снимать с неё своё хаори, а после потянулся к оби, чтобы его развязать.       — Мои покои были ближе твоих, — невинно пожал плечами Акихико, — а я боялся, что ты замёрзнешь.       — Оставьте мои одежды! — вспыхнула она спичкой, отдёргивая кимоно. — Я сама разберусь! И отвернитесь!       К её удивлению, он на самом деле отвернулся и даже вышел, когда пришли служанки с сухой одеждой. Щёки Аики полыхали. Она невольно начала осматриваться, отмечая сдержанную роскошь его спальни. Одна только мысль, что она будет ложиться на постель, скрытую прозрачными шторами нежно-зелёного цвета, пронзала дрожью. Они будут лежать на ней вдвоём. Он будет раздевать её так, как сейчас раздевают служанки, избавляя от мокрой тяжёлой одежды. Сердце неистово билось в груди, бросило в жар.       Вскоре последний узел был завязан, и на столе начали появляться закуски. Принесли фуро , в воздухе поплыл лёгкий аромат жасмина, пока невесомый. Но он начал распускаться, пока служанка заваривала чай.       — Что это? — Аика указала на стол, когда Акихико вернулся.       — Тебе надо согреться. Не хочу, чтобы меня потом упрекнули в том, что я плохо забочусь о твоём здоровье. Садись, сбежать всегда успеешь.       Он подал пример, сев первым на роскошные вышитые подушки, лежащие на низком диване. Подавив смущение от его близости, Аика села рядом и послушно сложила руки на коленях. Желание дерзить и огрызаться испарилось, взамен пришла странная дрожь и слабость, разливающаяся по телу. Это их вторая встреча, а они сидят так близко, будто уже стали супругами. Ещё и в его личных покоях… Жар смущения полыхал на щеках и шее. Волосы, по-прежнему влажные, служанки высоко подняли, но несколько тонких прядей выбились из незамысловатой причёски.       — Какой чай ты любишь? — спросил Акихико и потянулся за чайником. Вспыхнув, Аика протянула руку, чтобы налить сама: это женская обязанность, а не мужская. Их руки встретились над столом. Она хотела одернуть, но он внезапно сжал её пальцы и положил ладонь себе на грудь.       — Промокла ты, а морозит меня, — прошептал Акихико, поглаживая пальцы и прожигая взглядом. Аику бросило в жар от пронзительного взгляда тёмно-зелёных глаз, опушённых густыми чёрными ресницами.       — Я… я…. — впервые в жизни она не могла подобрать слова. Мысли путались и сбивались. Как завороженная, она смотрела в его глаза, но, когда он склонился, сдалась и опустила ресницы.       Сначала это было похоже на резкий порыв ветра, а после смягчив поцелуй, он стал ласкать её губы, пытаясь найти взаимность. Он взглянул на Аику: она сидела с распахнутыми глазами и ртом, пытаясь осмыслить то, что произошло. Но принц, не дожидаясь её реакции, пропустил руку через её волосы, и притянув за затылок, снова поцеловал. Его губы умело вовлекали в чувственный поцелуй, кончик языка скользнул по нижней, но тут же скрылся. Аика тонко замычала.       В голове бушевали ураган и цунами. Чувства захлёстывали с головой, а она пыталась вздохнуть, чтобы не захлебнутся. Первый поцелуй. Она не подумала бы никогда, что он может быть таким сладким! Таким, что внутренности поджимаются и замирают. Она буквально поплыла, иначе как описать то, что Аика обняла принца за шею, горячо отвечая на поцелуй. Почувствовала, как он улыбнулся, и застыла от его слов.       — А говорила, что не хочешь быть моей женой, — еле дыша произнёс Акихико, когда оторвался от её губ.       Аика резко отпрянула от него и, зло посмотрев, выпалила:       — Так и будет!       Она оттолкнула его, вскочила на ноги и резко вытерла губы тыльной стороной ладони. Не говоря ни слова, вышла из покоев, с грохотом оставив раскрытыми фусума, нарушая все границы дозволенного, но ей было наплевать, потому что только что она сгорела заживо.