Очисть мою кровь лепестками своего существования

— Чонгук, пожалуйста, будь осторожен! — беспокоился Чимин, глядя, как ботинки блондина постепенно исчезали в густой листве дерева.       Они продолжали идти вперёд, но лес, казалось, вовсе не имел конца. Вокруг стояла беспросветная тьма, и возникало ощущение, будто эта тьма обманчива. Ну не могла ночь длиться так долго. Оставалось одно — взобраться на вершину какого-нибудь дерева и оттуда попытаться отыскать нужный ориентир. Иного пути не было.       Чонгук вскарабкивался вверх по толстому стволу, усеянному крепкими ветками. Он без усилий поднимался всё выше и выше, не решаясь взглянуть вниз. Страх высоты заставлял сердце биться чаще, но сейчас ни в коем случае нельзя показывать слабость. Главной целью стояло — найти спасение. И как только парни найдут выход из этой ситуации, тогда и можно будет расслабиться.       Последний рывок — и взору Чонгука предстало тёмно-синее небо с багровой зарёй, видневшейся вдали. Стройные деревья с пышными кронами подкручивались и колыхались от лёгкого дуновения ветра. Чистый воздух забрался в ноздри Чонгука. Он проник глубоко в лёгкие. Юноша почувствовал умиротворение, то самое, которое не чувствовал уже более пяти часов. Насыщенные цвета спешили окрасить тёмный небосвод и смыть с лица земли то, что в данную минуту так необходимо было отыскать. Щурясь, блондин повернул голову в сторону юга, как и было сказано в песне, где мерцала последняя оставшаяся кучка звёзд. Словно по благословению судьбы «три брата» сияли особенно ярко. Сомнений не оставалось. Это именно те звёзды, которые он ищет.       Когда Чонгук уже спускался по нижним веткам, он услышал слабый голос своего компаньона: — Ну что, ты видел те звёзды?       Чимин протянул руку, чтобы помочь Чонгуку спуститься, хоть и был изрядно лишён сил. Когда тот оказался на земле, то кивнул и принялся отряхивать брюки и рубашку от смолы и мелких жучков, которые ползали по грубой ткани. — Да, видел. Нам нужно поспешить. Лес обманчив. Там наверху уже светает. — Правда? — удивился Пак. Чонгук снова кивнул: — Совсем скоро рассвет озарит окрестности. Всё здесь станет видно, как на ладони, в том числе и нас.       Брюнет нахмурился. — Поторопимся, — обеспокоенно добавил Чон. — Мне не хочется, чтобы твой чокнутый отец имел удовольствие схватить нас. Я не доставлю ему такой радости, хоть и не понимаю, в чём мы провинились.

†††

Прошло несколько часов.

      Чонгук уверенно шёл по следу звёзд. Он контролировал своё дыхание. Каждая частичка его тела была напряжена и полна энергии. От природы юноша был сильным — как физически, так морально, он не умел сдаваться.       В тот день, когда он обнаружил Чимина на болоте, то ни секунды не колебался. Родители всегда учили его проявлять сострадание ко всем, кто нуждается в помощи. Как признался сам Чонгук, он не мог оставить Чимина умирать на болоте. Он всегда верил в надежду, в светлое завтра, а также в то, что однажды больше не будет одинок.       Спустя несколько шагов Чон оглянулся. В сумраке леса Чимин не торопясь шёл по его следам. Чонгук понимал, что силы парня на исходе. Он и сам не прочь дать Чимину отдохнуть, но инстинкт самосохранения не позволял ему остановиться. Юноша хотел идти вперёд, не оглядываясь, чтобы скрыться от преследователей — ищеек отца Чимина, а также от него самого.       «Просто невероятно!» — угрюмо пробормотал Чон себе под нос, обсуждая в голове случившееся накануне ночью. Ему нравилось разговаривать с самим собой. Бесконечный поток мыслей был его единственным развлечением. Он разговаривал во время какой-нибудь работы, делился своими мечтами и переживаниями с рыбами и птицами, ведь природа и её обитатели были единственными, кто неустанно слушал его на протяжении всех восемнадцати лет.       Блондин шёл вперёд и всё гадал, нахмурив брови, настигнут ли их люди в железных доспехах, и почему они без колебаний убили его семью? Как они смогли взять на себя такой тяжкий грех? Откуда отец Чимина знал его родителей? Как давно они были знакомы? До чего же много вопросов, на которые он хотел получить ответы. — Эй, как думаешь, сколько нам ещё идти? — спросил Чимин, тяжело дыша. Его голос был едва слышен, а дыхание прерывалось.       Чон перешагнул через высокий корень, который выступал из земли примерно на двадцать сантиметров, и предположил: — Не знаю. Сутки, двое или трое. — Трое? — удивлённо повторил Чимин и заметно погрустнел. — Ох, даже не знаю, справлюсь ли я со всем этим… — с сомнением произнёс он, вздыхая.       Чон чувствовал, как тому тяжело идти. Долго не думая он решил поддержать парня, так как считал поддержку — лучшей мотивацией из всех существующих слов. — Ты справишься, Чимин, — обернулся он через плечо и взглянул на парня. — Я верю в тебя и в твои силы. Ты уже прошёл через испытания намного более сложные, чем этот путь. Не сдавайся!       Внезапно вдалеке во мраке что-то блеснуло. Чонгук на мгновение остановился, пытаясь понять, что это было. Но затем ускорил шаг, намереваясь таким образом унять любопытство, а вместе с тем убедиться в безопасности пути. Сейчас им нельзя было натыкаться на неприятности, не тогда, когда один из них ранен.       Пробравшись через низко нависающие колючие ветви пихты и ясеня и миновав паутину, сплетённую пауком прямо перед его лицом, Чон вышел к реке. Яркое солнце вмиг его ослепило. Оно сияло на голубом небе, а птицы распевали звонкие песни на ветках. Вода мелодично журчала, стремительно несясь вперёд, увлекаемая бурным течением.       Новый день настал так скоро, что они этого и не заметили. — Чимин! — восторженно закричал Чонгук. — Гляди, река!       Когда он снова обернулся, то увидел вышедшего из темноты на свет Чимина. Тот еле передвигал ноги. Его рубашка, чистая утром, и кусок ткани, которым Чон несколько часов назад обмотал рану, чтобы остановить кровотечение, были испачканы в багряном цвете. Веки Пака с трудом открывались, а ноги казались такими тяжёлыми, словно в ботинках у него был целый пуд земли. При виде его измождённого лица у Чона сжалось сердце.       «Он обезвожен», — тревожно заключил парень, бросив взгляд на бледное лицо брюнета. Он быстро спустился к реке и зачерпнул в ладони немного пресной воды.       Пока он был поглощён заботами, Чимин со стоном сполз по стволу дерева прямо в мокрую от росы траву. И тяжко выдохнул. Его бок сильно ныл от боли. В горле действительно пересохло, но жажда не мучила его так сильно, как страх не дойти до того безоблачного места, где они оба смогли бы наконец-то отдохнуть и перестать убегать от опасности. От настоящей опасности, которая поднялась по их души прямо из ада. От опасности по имени Де Матье.       Под лучами яркого солнца, мягко согревающими кожу, Пак на мгновение прикрыл свои сонные, непослушные веки. Его тело дрожало от внутреннего холода, хотя внешне он выглядел не более чем уставшим от дороги и бессонной ночи. — Чимин, вот, попей немного, — подал голос голубоглазый и, наклонившись к парню, поднёс ладони к его сухим, потрескавшимся губам.       Чимин немного приоткрыл глаза и, почувствовав, как прохладные капли коснулись его губ, с жадностью начал пить.       Капли текли по его подбородку, стекая по шее вниз к потному от бега вороту рубашки, делая его ещё более влажным. Правда, Чимина это никак не останавливало. — Осторожно, не торопись.       Но Пак не внял этому совету. Он пил воду, не задумываясь о том, была ли она чистой. В подземелье отец приносил напитки намного хуже речной воды, так что сейчас явно не стоило привередничать.       Когда вода в ладонях Чонгука закончилась, он участливо поинтересовался: — Хочешь ещё?       Чимин удовлетворённо покачал головой, по новой сомкнув ресницы, и прислоняясь затылком к стволу дерева. — Хватит, спасибо большое. — Кажется, к нему снова начала возвращаться жизнь, стоило всего лишь смочить чем-то горло.       Блондин кивнул и на время оставил брюнета одного, чтобы самому утолить жажду у ручья. Когда он вдоволь напился и умыл холодной водой лицо, остужая таким образом пыл, тревога снова охватила его. Вернувшись к Чимину, он напомнил, что путь ещё не окончен и что им нужно продолжать идти. — Знаю, — хрипло произнёс Чимин, сглотнув вязкую слюну, и посмотрел на блондина. — Дай мне минутку. Всего одну минутку. Мне нужно хотя бы немного отдохнуть, иначе я попросту свалюсь с ног.       Чонгук неуёмно провёл ладонью по затылку, глядя в сторону леса: в самую тёмную его часть. — Ну хорошо, — не сразу, но он согласился. — Отдохнём минуту и сразу в путь. Мы не знаем, следуют ли за нами те люди или они всё же повернули назад. — Если отец и решил вернуться в замок, то стражники, я уверен, нет, — сказал Чимин, приподнявшись на локте. — Я знаю отца всю жизнь, он заставит стражу перерыть носом землю, но найти нас. Особенно меня. Я для него слишком большая обуза, но а ты… — Чимин запнулся, вспомнив, что отец говорил о голубоглазых детях. — Лучше тебе не знать, что он способен сделать с тобой.       Чонгук моментально нахмурился. — Что ты имеешь ввиду? Кем является твой отец, раз обладает такой властью? — Не имеет значения, — отмахнулся Пак, с трудом поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — Пойдём, не будем тратить время.       Чимин с непреклонным видом прошёл мимо, держа путь к реке. Блондин посмотрел ему вслед с недоумением, не понимая, о чём тот говорил, когда сказал: «Лучше тебе не знать, что он способен сделать с тобой».       «Кто его отец и что ему нужно от меня?» — мгновенно подумал Чон, следуя за брюнетом. — «Его отец так ужаснулся, когда взглянул на меня у костра. Назвал Чистым…» — вспоминал парень. — «Что он имел этим ввиду? Всё это какой-то странный бред…»       Парни молча спустились с небольшого склона к реке и оба стали смотреть по сторонам, думая, как лучше поступить. Чонгук размышлял о том, сколько усилий им придётся приложить, чтобы доплыть до противоположного берега в случае, если река окажется глубокой. А Чимин, всматриваясь в мутноватую воду, надеялся, что его не скроет в ней полностью, если они вдруг решат эту самую реку перейти. И не важно, что она была узкой.       Ведь плавать он не умел. — Я зайду в воду первым, — уверенно подал голос Чонгук, повернувшись к Чимину. — Проверю глубину, а когда дам сигнал, ты зайдёшь следом. — Хорошо, — опасливо кивнул Чимин, косясь одним глазом на треклятую реку. От возможности оказаться в воде, дна которого он не видел, у него перехватило дыхание. Он знал, что этим всё кончится. Знал, что Чон предложит именно этот путь.       Когда всем стало ясно, что нужно делать дальше, Чонгук без промедления начал снимать с себя одежду. Это вызвало ещё больше беспокойства у стоящего рядом Пака, который не мог понять, для чего тот принялся в такой ответственный час обнажаться. — Зачем ты раздеваешься? — задал он вопрос, глядя на голубоглазого юношу недоумённым взглядом.       Блондин сбросил рубашку на траву и взялся за завязки на брюках. — Я раздеваюсь для того, чтобы не пришлось потом идти в мокром. Ты, кстати, тоже снимай одежду. — Чон спустил брюки и, перешагнув через них, присел на корточки расшнуровывать ботинки. — Перед тем, как зайти в воду, мы перекинем вещи на тот берег и так останемся сухими. Давай, поторопись, нечего на меня глазеть.       Услышав это, Чимин почувствовал сильное напряжение в мышцах и дикий спазм в желудке. При мысли о том, что парень с пшеничными волосами снова увидит его исхудавшее тело, покрытое шрамами, Паку захотелось превратиться в булыжник и остаться лежать на этом берегу навсегда.       «Зачем?.. Ну зачем раздеваться-то?» — повторял про себя покрасневший Чимин, наблюдая за тем, как Чонгук смело заходит в воду, держа над головой скомканную одежду. Его спина выглядела ровной и гладкой, без единого намёка на шрам. «Не то, что моя», — с грустью заметил Чимин, разглядывая контуры юного тела впереди.       Без труда перекинув на тот берег вещи, блондин обернулся: — Эй, Чимин, заходи скорее, вода ледянющая! — Вмиг покрывшись мурашками, он махнул рукой, как бы говоря: «Поторопись». Но Пак, пребывая в дичайшем ступоре, вообще не хотел никуда торопиться.       Перед тем как раздеться, он сглотнул примерно раз десять. Чонгук к тому времени был уже по грудь в воде, но вроде бы уверенно стоял на ногах. «Ничего страшного, так ведь?.. Вода — ничто по сравнению с гнётом отцовских розг», — утешал себя Чимин.       Сглотнув в одиннадцатый раз, брюнет притянул вещи к груди трясущимися пальцами. Он подошёл ещё ближе к берегу реки и, пристыжённый своей наготой, поднял глаза на Чонгука, мотая при этом головой: — Нет… я не смогу... Не смогу зайти в воду, — дрожащим голосом признался он, ощущая босыми стопами холодные прибрежные камни и прохладу, исходящую от воды. Шум течения, который по идее должен успокаивать всякого, только парня нервировал.       Чонгук заметил, что Чимин боится, только не понимал, чего именно. Он развернулся и пошёл к нему, преодолевая течение, которое упорно сносило его в сторону, не давая нормально двигаться. — Давай, возьми меня за руку, — сказал он, вытянув мокрую руку из воды. — Здесь неглубоко, видишь? Я спокойно стою на дне. — Мне от этого не легче, поверь, — робко признался Чимин, всё же ступая ногами в воду. Он так крепко прижал к груди рубаху и брюки, будто они каким-то образом могли его защитить. И когда Чонгук забрал их и перебросил на другой берег, Чимин едва не лишился рассудка, однако вовремя взял себя в руки, увидев спокойствие в голубых глазах напротив.

Спокойствие в этих прекрасных голубых глазах.

      Стиснув зубы, Чимин шагал по каменистому дну реки, прикрывая свободной рукой уродливые шрамы от заноз, коими была усеяна вся его грудь. Чонгук заметил это, но не стал расспрашивать о происхождении этих давно заживших белёсых рубцов на его коже. Вместо этого он увлёк юношу за собой в самый центр реки.       С каждой секундой Чимин всё больше тревожился. Течение било сильно, сбивая с ног при каждом шаге. Он качался в воде, как хрупкий лист в непогоду, а вода раздражала его рану, окрашивая воду в красный цвет. Его буквально трясло от этой неконтролируемой стихии, в которую они сами себя завели. Хотелось побыстрее убраться от воды подальше, ведь это сумасшедшее течение не несло в себе ничего хорошего. Пак чувствовал это. — Всё хорошо, мы почти дошли, — подхватил его мысли Чонгук, не отпуская руку парня.       Чимин кивнул, хотя и понимал, что Чонгук не мог увидеть его кивок, поскольку смотрел прямо перед собой. Но и говорить ничего не стал.       «Не бойся, Чимин, берег уже близко», — успокаивал себя он, охваченный страхом. — «Смотри, берег совсем рядом. Он совсем близко». Но когда до суши оставалось всего несколько шагов, их сцепленные руки неожиданным образом расцепились. У Чонгука замерло в груди сердце. — Чимин? — Чон обернулся. Кровь стучала в висках так громко, что заглушала даже шум реки. — Чимин, где ты? — снова позвал он.       Но Чимина нигде не было.       Чон побледнел, как мел, понимая, что парня утянуло на дно течением.       «Что? Как так вышло?!»       Он спешно выбежал на берег и стал напряжённо всматриваться в мчащуюся мутноватую воду, в надежде заметить чёрную макушку или хотя бы силуэт плывущего на поверхности воды тела. Но как на зло не видел ни того, ни другого. Это заставляло парня нервничать как никогда до этого. — Чимииин?! — дрогнувшим голосом крикнул он, беспокойно рыская глазами по бескрайней водной глади. — Покажись, пожалуйста! Прошу тебя. Прошу!       Сердце от испуга забилось быстрее. Он метался по берегу реки туда-сюда будто потерявшийся в лесу ребёнок, не понимая, как так вышло, что Чимин отпустил его руку.       Спустя несколько секунд его молитвы были услышаны. Неожиданно, на горизонте появился Пак. Он вынырнул из воды в двадцати метрах от места, где они пытались перейти реку. Захлёбываясь, он неистово прокричал: — Ч... Чонгук! — но слова были заглушены водой. Он вынырнул на поверхность, пытаясь отдышаться от неуправляемой стихии, однако снова начал тонуть и захлебываться: — Помоги! Я не умею плавать! Я… кхе… не умею...       Услышав это, Чонгук тут же сорвался на бег.       Течение быстро уносило Пака вперёд всё дальше и дальше. Он бултыхался, как поплавок, бил ладонями по воде. Его то скрывало под воду, то он выныривал снова и Чонгук, видя это, проклинал себя за халатность. Если бы он держал руку Чимина сильнее в своей, то парень ни за что бы не вырвался. Нужно было пропустить Чимина вперёд. Так он находился б у него на виду, а значит была высока возможность среагировать и поймать его в случае чего.       «Чёрт, какой же я дурак!» — ругал себя Чонгук, несясь со всех ног на помощь.       Острые прибрежные камни, холодные и скользкие — ничто не могло остановить Чонгука. Он не мог позволить себе потерять единственного человека, который остался рядом после кровожадного убийства родителей. Одна только мысль о том, чтобы лишиться Чимина — темноволосого загадочного юношу, которого он почти не знал, но к которому начал испытывать душевную привязанность, — ломала изнутри.       Жгучие слёзы от этих неприятных мыслей начали застилать глаза. Чонгук быстро стёр их пальцами и, ни о чём больше не думая, на скорости прыгнул в воду. До Чимина оставалось всего несколько метров. Собравшись с силами, Чон начал грести. Его тело снова, как несколькими минутами ранее, парализовало от ледяной воды. Но он стойко и сосредоточенно боролся с самим собой и с быстрым течением, неуклонно сокращая расстояние до Пака. — Почти!.. Я почти достал его! — кричал он сам себе, стараясь не падать духом, а наоборот закалиться.       Наконец, настойчивые гребки приблизили его к брюнету. Тот уже не кричал, не барахтался, а просто плыл по воде лицом вниз. Подплыв поближе, Чонгук ловко ухватил того за руку и одним мощным рывком вытянул бездыханное тело к нужному берегу.       Вытащив из последних сил Пака и себя из воды, Чон сам едва не терял сознание от волнения. Продрогший, он встал на одно колено и спешно разместил парня животом на своём бедре. Затем, правильно надавив на спину, вода изо рта Чимина сама собой вытекла. И он начал дышать.       У Чонгука аж гора свалилась с плеч. Он с облегчением выдохнул и погладил Чимина по спине, чтобы успокоиться: в том месте, где всего секунду назад надавил на позвоночник, чтобы вода из лёгких как можно скорее покинула его тело.       Пак ослабленно захрипел: — Что... Что со мной было?       Чонгук перевернул парня и уложил спиной на траву, аккуратно придержав голову за затылок. — Я на мгновенье потерял тебя, — тихо сообщил Чон. — Но теперь всё в порядке. Ты рядом, и теперь я никогда не упущу тебя из виду.       Чимин лежал беспокойно, восстанавливая потраченные силы. Его ресницы, на кончиках которых всё ещё виднелись маленькие капельки воды, слегка подрагивали. Грудь его высоко вздымалась. Он вспоминал, как шёл за Чонгуком по дну, волнуясь и боясь оступиться. А потом его унесло течением. И если бы не помощь Чонгука, он бы не смог выбраться из воды самостоятельно. Возможно, уже никогда. — Ты снова спас меня, — произнёс Чимин голосом полным эмоций, и открыл глаза. Чонгук сидел рядом, очень близко, дышал так же тяжело и прерывисто, как и он сам. — Спасибо, — добавил после, желая выразить ему свою искреннюю благодарность за спасение.       Голубоглазый взял ладонь Чимина в свою и поспешно начал говорить, ощущая, как щёки пылают от счастья при виде Пака — живого и невредимого: — Теперь мы оба в ответе друг за друга, помнишь? — Голос его звучал едва слышно. — Если ты окажешься в беде, Чимин, я сделаю всё возможное, чтобы спасти тебя. Я знаю, что говорить такие слова преждевременно, но теперь у нас есть только мы. Ты спасал меня каждый день с тех пор, как появился в моей жизни, а я взамен спасаю тебя так, как умею. Я не имею права потерять ещё и тебя.       После небольшой паузы, Чонгук сделал глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями. Он сказал такие слова, от которых у Чимина болезненно сжалось в груди сердце: — Чимин, давай всегда быть друг у друга, чтобы ни случилось?       Пак шокированно моргнул. — Ты согласен? — с надеждой в глазах пепеспросил Чонгук.       Брюнет снова моргнул несколько раз, а после без доли раздумий и с лёгкой улыбкой на губах, ответил: — Согласен. Конечно я согласен.