Очисть мою кровь лепестками своего существования

— Ну-ка повтори ещё раз?! — из последних соображений произнёс Де Матье. От гнева его лицо стало красным, а глаза налились кровью. — Мы... м-мы оставили его… — заикался стражник, потупив испуганные глаза в пол. — Вы что, выродки, совсем с ума посходили?! — слетел с катушек Джон и резко подорвался с кресла. Он в два размашистых шага очутился возле говорившего и влепил пощёчину, да такую сильную, что тот от удара повалился с ног. — Прошу заметить, судья, — подал вдруг голос второй, перенимая удар на себя. — Вы не просили принести тело юнца назад.       Джон переключился на осмелевшего, который стоял и глядел на него без доли страха. — А вы что, сами оказались не в состоянии до этого додуматься? — Необходимо было конкретнее давать указан… — Заткнись! — рявкнул Джон.       Ещё с полминуты этот отважный на язык стражник подвергался свирепому взгляду судьи и выдержке его можно только позавидовать: его губы не тряслись, глаза никуда не бегали, а дыхание было настолько ровным, словом — контролировать эмоции этот стражник умел отлично. Де Матье хоть и смотрел тому в глаза, однако мысли его были лишь о том, как сильно эти двое облажались. Джон не тот человек, который станет признавать ошибки. Он совершенно не чувствовал вины за то, что не дал конкретного приказа принести мёртвое тело сына обратно. Он считал, что это ясно как само собой разумеющееся.       Перешагнув через лежавшее на полу тело судья направился к своему креслу, которое стояло на небольшом подиуме в самом центре огромного зала. Он поднялся по ступенькам и сел, опустив руки на подлокотники. Окинув взглядом зал, вздёрнул подбородок и высокомерно, показывая свой статус, громогласно произнёс: — Этот гадёныш слишком много знает... Вы оба. Быстро идите туда, где его оставили, и без тела не возвращайтесь! Всё ясно? — Как скажете, судья, — проговорили хором стражники и кланяясь, попятились спиной к двери. — Отлично. А теперь пошли вон!

†††

      Со всех сторон чудилось изобилие звуков. Это чувство настолько прекрасное, невообразимое и такое далёкое. Чимину казалось, он слышит, как совсем рядом чирикают птицы. Среди их звучного и такого разного щебета он уловил неизвестное ранее жужжание. Он не знал и даже не догадывался, что такой звук могут издавать пчёлы-трудяги. Немного погодя послышался стук вдалеке: это дятел долбил кору, добывая себе пищу. Но у юноши и на этот перестук не было догадок. Ещё через время стал слышен плеск воды. А потом и шелест листьев. Чимин прекрасно понимал: слышать всё это он попросту не может. Это невозможно, ведь его больше не существует.       Но он не умер. Он по-прежнему был жив — лежал с закрытыми глазами и помимо звуков ощущал на лице приятное тепло. Он слегка сощурился, улавливая сквозь закрытые веки солнечные лучи, но из-за слипшихся ресниц глаза открыть не получалось. Рука медленно потянулась к лицу: слегка потерев пальцами ресницы, ему удалось победить. Первое, что бросилось в глаза, это старый деревянный потолок, усеянный какими-то сушёными травами. Их висело целое множество: каждая травинка отсортирована по длине и цвету и собрана в свой небольшой пучок. Повернув голову вправо, Чимин увидел в дальнем углу деревянный стол с тремя низкими стульчиками, а чуть подальше странная конструкция, уходящая ввысь к потолку, сделанная из чего-то красно-коричневого и прямоугольного. Парень ещё не знал, но эта конструкция называлась печью. Чимин завёл за голову руку, как совершенно внезапно нащупал мягкую подушку, а костяшки пальцев в этот момент случайно коснулись чего-то деревянного. Он немного задрал голову и увидел высокое изголовье, а над ним открытое окно, из которого лились ручьём лучи ослепительного солнца. Юноша растерялся, понятия не имея, где вообще находится.       Он сполз обратно на подушку, а, сомкнув веки, снова услышал плеск воды. Однако в следующую секунду его одолело смущение. Чимин открыл глаза и поспешил встать, но тут же прошипел сквозь зубы, машинально хватаясь за бок рукой. Из-под белой рубашки виднелась тканевая повязка, обвязанная вокруг его талии. Парня вмиг прошибло. Он вспомнил всё: как провёл ночь в холодной камере, как узнал о проклятии, как последний раз смотрел в глаза отцу и как длинный острый меч пронзил его тело насквозь. Он задышал часто-часто, вспомнив весь этот кошмар, который ему, как оказалось, удалось пережить. Или он умер, а всё это лишь цветущая галлюцинация?       Чимин ущипнул себя около запястья, но, увидев, что кожа начала стремительно краснеть, понял — он действительно до сих пор живой. Но кто тогда спас его и принёс в это место?       Для верности он снова огляделся по сторонам, дабы обнаружить чьё-то присутствие. Однако в доме не было никого из людей. Комнатка, в которой он лежал, настолько крохотная, что не заметить другого человека просто невозможно.       Сквозь мучительную боль в боку Чимин поднялся на ноги, но, потеряв равновесие, вновь упал на кровать. Голова закружилась, а перед глазами появились искрящиеся жёлтые пятна. Он схватился за голову, а встал только тогда, когда головокружение полностью прошло, не оставив после себя и следа.       Входная дверь была открыта настежь. Она как бы приглашала парня увидеть новые чудеса мира, которые ранее были ему неподвластны.       Чимин, держась за то, что первое попадало под руку, на трясущихся ногах прошёл к двери и, оперевшись на деревянный косяк, выглянул на улицу. Перед ним открылся живописный вид на прекрасную изумрудную лужайку, которую вдалеке украшал высокий густой лес, а вблизи — чистая прозрачная река. С большим интересом он стал осматривать всё вокруг. Небо выглядело именно таким, каким парень его себе представлял. Оно, без сомнения, показалось ему самым величественным из всего, что ему довелось увидеть. Чимин поднял голову ввысь и долго наблюдал, как медленно плыли по небу облака. Каждое облако носило свою неповторимую форму. И он, включив воображение, с энтузиазмом стал выглядывать в нём знакомые предметы. Он так изумлялся тому, что подкидывало ему собственное воображение.       Неожиданно прямо перед его лицом пролетели две пёстрые бабочки, пощекотав крыльями кончик его носа. У парня заблестели глаза, а на губах появилась восторженная улыбка, ведь ещё ни разу в жизни он не видел настолько лёгкое и невероятно красивое существо.       Чимин ещё долго мог просто стоять и любоваться окрестностями, вкушать вкус воздуха и ароматы цветов, если бы не чьи-то тихие ворчания, раздавшиеся неподалёку. Юноша высунулся немного вперёд, но никого рядом не увидел. Тогда было решено пойти на этот голос.       Один шаг, после которого босые стопы впервые в жизни ощутили бархатистую тёплую траву. Это был восторг. Чимин и не подозревал, что трава бывает настолько мягкой. С задором в сердце он завернул за угол дома, как сразу же наткнулся на неизвестную фигуру, стоявшую по щиколотки в воде. То был молодой парень. На берегу, по правую руку от него, стояло большое железное ведро. Незнакомец увлечённо вытягивал из воды какое-то тонкое сетное орудие и что-то бормотал себе под нос. Чимин с неуёмным любопытством осторожно зашагал к нему. — А что вы такое... — Гос-споди! — в ужасе вскрикнул парень, подпрыгнув и выронив приспособление из рук.       Чимин почувствовал неловкость. — Прошу прощения, не хотел напугать, — скромно заверил он, переступив с ноги на ногу от боли.       Незнакомец поспешил выловить из воды приспособление, а когда достал его, намочив руки по локти, ответил: — Ничего, всё в порядке. Я просто малость задумался.       Когда он выпрямился и обернулся, проведя рукою по лбу и откинув от глаз светлые пряди волос, Чимин оказался на мгновенье лишён дара речи. Необыкновенный цвет глаз незнакомого юноши пленил его. Он стоял, разинув рот от изумления, и не знал, что делать. — Твои глаза… — Что с ними? — Они такие красивые. Похожи на небо. Неужели такое возможно?       Юноша, никак не ожидавший услышать подобное, сам оказался не в состоянии вымолвить внятного слова. — Они... Я... м-м... — Он сглотнул, чтобы устаканить в голове мысли. — Скажи, как себя чувствуешь? Твоё тело ещё слишком слабое, тебе не стоило вставать. Может, пойдёшь, приляжешь? — Знаю. Я всё ещё чувствую усталость. Просто я услышал пение птиц, шум ветра и воды и решил подняться. Не простительно лежать в кровати, когда за окном такой вид. Здесь всё настолько красивое. Никогда не бывал в месте прекрасней этого. — Верно, — поддакнул незнакомец. — Иногда я и сам не верю, что живу здесь. Меня, кстати, зовут Чонгук. Чон Чонгук. — Он замешкался. Спешно вытер мокрые ладони о рубашку и, прокашлявшись, протянул руку вперёд. — Очень приятно. Я Пак Чимин. — Будем знакомы, — добавил Чонгук и они пожали друг другу руки.       Пару секунд парни с интересом изучали друг друга, а после, почувствовав неловкость, одновременно опустили ладони. Чимин, уведя взгляд в сторону, почесал щёку, а Чонгук снова устремил глаза в воду, взяв сети покрепче в руки. — А что это за приспособление у тебя в руках? — с любопытством спросил Чимин. — Никогда подобного не видел. — Ах, это? Это сеть для ловли рыбы. — Сеть? Ничего себе! — Он подошёл поближе. — Ты сам её сделал? — Ага. — Правда? Из чего? — Это не так трудно, как кажется. Я взял прутья вон тех деревьев, — Чонгук указал кивком головы на лес, который располагался по другую сторону реки, — и скрепил их водорослями. Но вот эти водоросли не подходят, — снова кивнул на торчащие из воды растения. — Нужны другие. Эти слишком мягкие и быстро рвутся. — А-а, понятно, — протянул Чимин. Он обратил внимание, как Чонгук, вытягивая из воды сеть, напряжённо пыхтел. — Ой, чего это я. Давай помогу! — И подорвался с места. Но Чонгук поспешил остановить его жестом руки: — Нет-нет, что ты! Я сам всё сделаю, иначе твоя рана снова начнёт кровоточить. Посиди пока в сторонке. — Но я могу помочь. — Нет. — Настойчиво возразил Чонгук. — Говорю тебе, я справлюсь. — Хорошо, как скажешь...       Чимин отошёл, как ему и велели, в сторонку, чтобы не мешаться. Чонгук, пару секунд обдумав сказанное, решил, что своим жестом мог нечаянно обидеть нового друга. Он вытянул последнюю видневшуюся часть сети из воды и, развернувшись в пол-оборота, чуть смущённо произнёс: — Давай я буду подавать тебе рыбу, а ты будешь опускать её в ведро. Хорошо? — Да-да, я понял! — кивая, оживился Чимин. — Только не урони её обратно в воду. Мне огромного труда стоило её поймать.       Видя, с каким рвением помощник погружал рыбу в ведро, Чонгук не смог не улыбнуться, пряча эту самую улыбку за низко опущенной головой. Вдобавок ко всему, его пшеничная чёлка свисала вниз, скрывая половину лица, поэтому он особо не боялся, что Чимин мог увидеть его улыбку. А вообще, Чонгук вовсе её не стеснялся. Он ведь большую часть жизни провёл один, так что неожиданно появившийся гость приносил только радость, скрашивая постоянное одиночество.       Вся рыба одна за другой трепыхалась, всячески стараясь выскользнуть из ведра и уплыть, чтобы избежать своей печальной участи. Но Чимин упёртый. Он напористо не позволял рыбе такой роскоши. — Вижу, ты занимаешься этим впервые, — заметил Чонгук.       Чимин, вытерев рукавом взмокший лоб, устало ответил: — Так и есть. Это настолько заметно? — Немного. Но ты хорошо справляешься. Держи, эта последняя. — Давай её сюда. О нет, красотка, даже не думай убегать. Твоё место в ведре. — С азартом Чимин ловко закинул последнюю рыбку в ведро. А закончив работу, громко воскликнул, вскидывая руки вверх в победном жесте. — Ура, мы справились!       На этот восторженный вопль Чонгук снова улыбнулся, хоть подобная выходка показалась ему немного странноватой для, вроде бы, зрелого возраста юноши. — Пойдём, нужно её почистить, — сказал он, протягивая ладонь, чтобы помочь гостю безболезненно встать на ноги. — Почистить? — Чимин взялся за руку помощи и поднялся. Они устремились в дом. — Конечно. Ты же не будешь есть рыбу с чешуёй. — Наверное. То есть я даже не знаю, как нужно. — Погоди-ка... Что? — Чонгук, не дойдя метр до двери, остановился. — Хочешь сказать, ты ни разу не ел рыбу?       Позабыв на время о прошлом, Чимин вдруг вспомнил, как отец приносил ему рыбные объедки, по-другому их назвать никак нельзя. То были потроха, которые валяли в муке и подавали под предлогом деликатеса. Иногда отец приносил рыбные кости, где на плавниках и хвосте ещё оставалось немного мяса. Но этого было, конечно, недостаточно, чтобы полностью прочувствовать рыбный вкус.       Вспомнив всё это, Чимин решил слукавить, несмотря на то, что враньё это далось ему весьма непросто. Но в какой-то степени враньём это и не считалось. — Неа, ни разу не ел, — ответил он.       Чонгук изумился, а после возобновил шаг. — Ну ничего, сегодня я приготовлю для тебя самую вкусную рыбу. Вот увидишь. — Мне уже не терпится попробовать. — Ещё бы.       Когда они зашли в дом, по просьбе Чонгука гость сразу сел на кровать, чтобы не растрачивать силы впустую. Как только Чимин приземлился на мягкий матрас, услышал урчание собственного желудка, отчего чувство стыда, только-только прошедшее, снова его окатило. Хозяин дома услышал это. Уголки его губ слегка приподнялись вверх. Чимин же решил для отвода глаз возобновить разговор, чтобы не зацикливаться на желании поскорее закинуть что-нибудь съестное себе в рот. — Скажи, как давно я здесь? — Три дня, — ответил Чонгук, ловко орудуя ножом и отделяя рыбу от чешуи. Чимин поднял брови: — Три дня?! — Ага. Мы четыре раза перевязывали твою рану. Еле удалось остановить кровотечение. — Чонгук взял в руки зелёный лук, откусил и, жуя, добавил: — Кто это тебя так?       Парень смутился. — Я бы не хотел об этом вспоминать, — тихо проговорил он, глядя на свои руки. — Прости. Можешь не говорить, если не хочешь. Это только твой выбор и заставлять тебя я не в праве.       Эти слова прозвучали так искренне. Чонгук не настаивал, не просил ответить, лишь предоставил право выбора, чем вызвал к себе непосредственное доверие.       Парни на время замолчали. Чимин с интересом наблюдал абсолютно за каждым действием Чонгука. Как без труда он очищал рыбу от чешуи и внутренностей, выкидывая их в стоявший на столе ковшик. Его натренированные руки точно знали, что делали. Все манипуляции он совершал быстро и точно. Чимин на долю секунды позавидовал этому умению.       Когда вся рыба была полностью очищена, Чонгук вышел из дома, а пришёл уже с полным ковшом чистой воды. Он сел обратно на стул, на котором сидел до этого, и, взяв рыбу, начал промывать её от остатков костей и слизи, когда услышал новую порцию вопроса. — А как ты нашёл меня?       Почесав рукавом нос, Чон шмыгнул и не отрываясь от дела, ответил: — Да у меня сети на днях порвались. Зацепились, видимо, за что-то в реке. Я пошёл на болото за водорослями. Обычно у меня нет нужды заходить дальше привычного места, но в этот раз меня что-то потянуло пройти дальше. И я прошёл. Так я и нашёл тебя. — А болото далеко отсюда? — Угу. Вёрст восемь пешком. — Ничего себе! — Чимин удивился так, будто знал, сколько это. — Но как же ты меня дотащил? — Довольно просто. Наломал веток, переложил тебя на них и поволок. Мне повезло, что ты худощавый, поэтому дотащил быстро. — Чонгук вдруг отложил мойку рыбы и перевёл взгляд на Чимина: — Знаешь, я очень боялся не успеть тебя спасти, — тихо проговорил он.       Хрупкое сердце уязвимого Чимина сжалось от этих слов, а голубые глаза снова вызвали бурю в его теле одним только взглядом. Парни снова зависли друг на друге, уже второй раз за этот день. — Спасибо, что спас меня, — робко произнёс Пак. — Те мгновения, которые я пережил, когда лежал там, умирая, могли стать для меня последними, если бы не ты. — Не оставлять же мне раненого человека на болоте, верно? — честно ответил Чонгук, не разрывая взгляда. — Кем бы я был после этого?