Благодарность

Отбивающий ритм собственных каблуков раздражал девушку. Скользкий пол в этом месте лишь способствовал возникшему напряжению, в разы приумножая децибелы и разнося неприятный звук эхом от высоких голых стен. Сакура брела по узкому коридору, конца и края которому не было видно. Единственное, что могло отвлечь от сей мрачной и пустой атмосферы в этом месте — желтые редкие лампы на покрытом сырыми разводами потолке и загораживающая ей нормальный обзор мужская широкая спина впереди. Обито же, казалось, и вовсе не обращал внимание на раздражающий девушку фактор в лице собственной обуви, от которой хотелось незамедлительно избавиться и продолжить путь босиком. Но та была уверена — остановись она сейчас и сбрось кожаные сапоги, так тут же получит если не подзатыльник, то точно выговор от Учихи, который иногда, видимо, считал себя едва ли не заботливым родственником. Порой, в мыслях Харуно проскакивали едкие замечания, которые хотелось небрежно бросить в мужчину, что отчитывал её будто она совсем малое дитя. Но двадцатилетняя куноичи могла позволить себе лишь фыркнуть, но всё же согласиться с Обито. Эта странная сторона Учихи казалось ей одновременно как и забавной, так и пугающей: Сакура часто ловила себя на сравнениях незнакомца, что мог пригвоздить врага одним лишь сиянием алого взгляда сквозь прорези в разноцветных масках с привычным за два года мужчиной, который иногда вёл себя так, словно был её мамочкой, несмотря на напускное внешнее хладнокровие. От этих ярких мыслей по спине постоянно бегали мурашки, ведь та понимала, что первая личина Учихи никуда не исчезла и тот мог в любой момент извести девушку одним лишь взглядом до смерти, если того пожелает. Всё же, сколько бы та не тренировалась в искусстве боя и техниках — её успехи меркли на фоне любого, кто обладал особым геномом или клановыми способностями. — О чем задумалась? — шёпотом спросил шиноби, размеренно шагающий впереди. Не ощутить прожигающий свою спину взгляд изумрудных глаз, что зудил между лопатками, он не мог. И впрямь, каким бы расслабленным и дружелюбным Учиха не казался перед ней — нутро ниндзя не спрячешь. Бывшие враги, ныне союзники и сожители оба с настороженностью относились друг к другу во многих вопросах. Возможно, сказывалось нормальное отсутствие социализации у мужчины. Возможно, личная трагедия девушки с подачи самого Обито. И как бы та не старалась отрицать и открещиваться от этих мыслей, но было понятно и без произнесенных вслух слов — иногда она всё-таки тихо проклинала его эгоистичную натуру, что выдернула Сакуру из прошлого. — Смотри под ноги, — в женском голосе звенела невысказанная претензия, и потому мужчина просто замолчал. Он не был глупцом и прекрасно понимал чувства Харуно, потому не смел винить её за это. Ведь и сам Учиха часто ментально возвращался в тот день, когда призвал Камуи и нарушил какой-никакой покой куноичи, за что откровенно корил себя. Сакура дала ему необходимую нормальную жизнь, и первый год он действительно наслаждался подаренным ему шансом. Второй же год жил уже скорее по привычке — выращенный воин внутри бесновался от утомляющего его спокойствия и мира, но не позволял себе более. В новом мире все было так, как и должно было быть изначально, только от этого легче не становилось. Всё вокруг казалось одновременно и правильным, и нет. От этого хотелось выть. Все те, кто ранее погиб от его рук или от рук его приближенных вновь ходили по этой земле, улыбались новому солнечному дню, но сам Обито оставался лишь незримой тенью где-то вдалеке, что ненавидел и любил их счастливые лица, что вовсе не замечали его. Оставшиеся годы, что были проведены бок о бок с розоволосым медиком, дались немного легче. Сакура, видимо, наученная опытом по взаимоотношениям с Учихами, была глотком освежающего весеннего воздуха. Собственный дом более не казался таким пустым, как прежде. И сам мужчина, на удивление, был не против. В небольшом жилище был тот, кто ждал его появления и жаждал новостей извне, которыми тот охотно делился с запертой девицей. Их отношения были всё же очень противоречивыми. Они относились друг к другу с присущей ниндзя настороженностью, но в то же время жаждали общества друг друга, как два изголодавшихся по людскому теплу одиночества. — Ты так жестока ко мне, Сакура, — с усмешкой вслух отметил бывший отступник, чем вызвал незамедлительную реакцию со стороны куноичи: сначала та, на несколько мгновений, затаила дыхание, а после презрительно фыркнула и слегка подтолкнула мужчину в плечо. — Тебя сегодня никто не кусал случайно? Больно ты болтливый, — наконец общее настроение совпало. Обоим гораздо привычнее было обмениваться колкими фразами с напарниками, нежели лебезить друг перед другом. И всё же, их отношения и впрямь были очень сложными и многогранными. — Можешь укусить, если так хочется, — усмехнувшись и закончив на этом диалог, мужчина ощущал себя победителем в этом не начавшемся споре. За проведённые два года вместе, он достаточно узнал Сакуру и знал куда стоит надавить или что нужно сказать, чтобы та впала в ступор и не ушла в рукоприкладства, которыми часто грешила, будучи членом команды №7. И так и произошло. Возмущенная Харуно, что забавно открывала и закрывала рот, не найдя что сказать, капитулировала и вернулась к созерцанию мужских покатых плеч с рюкзаком на перевес. Когда голые блестящие от влажности стены стали расширяться, а редкие лампочки в потолке начали мерцать над головой чаще, оба поняли — почти пришли. Бесконечный тоннель, который определённо являлся любимой частью подземелья Саннина, наконец заканчивался, а впереди яркой точкой занималось широкое помещение с множеством дверей и нормальным освещением. Был ли там сам Орочимару — оставалось только надеяться. Мало ли где прятался этот змей. Связаться с ним было тяжело, но не невозможно, тем более для такого, как Обито. Он в своём роде был темной лошадкой неизвестной ни для чужаков, ни для своих же — лишний раз не отсвечивал, показывал миру лишь базовые с натяжкой навыки для джоунина и едва ли светил особенностями собственного шарингана. Но всё же Учиха вызывал у своих противников и соратников неясный трепет где-то в районе желудка, потому как аура, исходящая от ниндзя, действительно была ужасающей и могла посоревноваться с сильнейшего мира сего. Одной лишь Сакуре известно на что тот был способен, в то время как даже сам Какаши гадал, что внезапно произошло с его близким другом четыре года назад, когда тот впервые открыл глаза в новом мире. В общем, своими явными изменениями, которые никто не мог разгадать, и которые тот так старательно прятал, — Обито привлекал к себе ещё больше ненужного внимания и являлся причиной множества слухов. Надо сказать, что те разошлись далеко за пределы Конохи, раз сам Саннин заинтересовался предложением о встрече и дал на неё свое добро. Яркий почти белый свет перестал слепить спутников лишь спустя несколько долгих минут, тогда, когда они вышли в шарообразную комнату и остановились посередине, привыкая к новому освещению. Раскрыв слезящиеся веки и бегло осмотрев помещение, Сакура отметила про себя, что-то, что она приняла ранее за двери было ничем иным как решетками. Харуно и Учиха стояли посреди импровизированной, но пустой тюрьмы. По правую руку расположился металлический стол с висящими от него по боком черным кожаным лоскутам, о предназначении которых ей явно не хотелось знать. Около стальных ножек также была замечена этажерка с множеством алюминиевых поддонов и инструментами, которыми она едва ли пользовалась за всю свою медицинскую практику. За самим же столом, по стене расползалось несколько заполненных узких книжных шкафов с пестрыми корешками на полках, а также напольная вешалка с испачканным чем-то бордовым медицинским халатом. — Жуть какая-то, — сдалась девушка, брезгливо морща нос и отводя взгляд туда, где скорее всего ранее находился тот человек, чьи алые пятна теперь россыпью украшали белую ткань. Обито же, что видел ужасы явно и пострашнее, внешне сохранял спокойствие. Только сжимающая мужская широкая ладонь узкую женскую говорила о том, что ему также неприятно находиться здесь, как и самой Сакуре. За свою долгую для ниндзя жизнь, он успел увидеть достаточно и остатков чьей-то жизни, и сумасшедших глаз «ученых» над растерзанными телами. Чего стоил только старческий, но безумный взгляд Мадары, который до сих пор преследовал его в ночных кошмарах, когда тот склонялся к нему, пока тот находился в бреду и агонии от боли, что разрывала его тело. О пустых глазах Зецу, чье лицо всегда светилось пугающей улыбкой, и говорить не стоило. — Побудь здесь, я пойду проверю, — хриплым голосом произнёс Учиха, отпуская женскую руку и кивая куда-то в сторону. Ранее она не успела заметить, охваченная ужасом от здешних ароматов железа и гнили, а также от открывшихся видов, но над одним из узких стеллажей наблюдалась щель. Тайный проход — поняли оба. И покорная Сакура, что почти вросла в пол, продолжала стоять на месте, пока сама внезапно не вцепилась в жилет удаляющегося шиноби. Где-то в глубине подземелья, со стороны скрытого прохода, мелькнула чакра человека, если его всё ещё можно таковым считать, к которому они и пришли. Обито также ощутил постороннюю энергию, потому сделал несколько шагов назад, закрывая тем самым напарницу собственной спиной и внутренне напрягаясь ещё больше, когда шкаф медленно и шумно отъехал в сторону. В возникшей темной дыре в стене было пусто достаточно долго. В розоволосой макушке даже проскочила мысль, что это больше похоже на приглашение, но та тот час была выброшена, когда чакра, льющаяся из прохода, едва ли не придавила её к земле своей пугающей тяжестью, а после в откосе появилась худая высокая фигура длинноволосого мужчины. — Вижу, ты здесь, Обито-сан, — едва ли склонив голову в приветствии, Орочимару бесшумно двинулся к ранее замеченному металлическому столу с этажеркой под боком. — Я ждал только одного гостя. Что за прелестное создание ты прячешь? — змеиный оскал, обращенный к ней, заставил девушку вздрогнуть. Конечно же, в новом мире он не знал Сакуру, потому его интерес к её особе был таким явным. Благодаря Обито, Харуно знала, что Орочимару часто вмешивался в жизнедеятельность некогда родной деревни и имел в ней своих людей, через которых, кстати говоря, они и вышли на Саннина. Возможно, тот даже имел некоторые сведения о проживающих в Листе ниндзя, потому появление незнакомой даже на словах или бумагах ранее личности вызывало вопросы. Опытному воину не составило труда распознать в девушке шиноби, в этом она была уверена. — Моё сопровождение, не стоит обращать внимание, — без приветствий подал голос Обито, продолжая скрывать куноичи за своей спиной. На это замечание Орочимару только беззлобно усмехнулся, доставая из поддонов хирургические инструменты и вытирая их об неясно откуда появившийся белоснежный платок, что мгновенно окрашивался в грязно-кровавый. — Обычного телохранителя не прячут за спиной, если не ошибаюсь. Или это «сопровождение» имеет к тебе иное отношение? — поняв, что прокололся в таком лёгком вопросе, Обито растянул губы в ухмылке, достойно принимая поражение в словесной битве, но всё также стоя на месте. Сакура же боялась даже вздохнуть. Она ранее пересекалась с Орочимару несколько раз, но их контакт был скорее поверхностным, та едва ли замечала то давление, которое он мог оказать на противников своим присутствием. Давние события минувшего прошлого, на экзамене на Чунина, были исключением, потому как та была ещё совсем ребёнком и едва ли помнила о происходящем. — Так почему же ты пришёл ко мне, Обито-сан? — вновь подал голос змей, едва ли поднимая на импровизированную команду взгляд и не переставая уделять значительное внимание медицинской стали. — Мне нужна твоя помощь, — сохраняя то хрупкое спокойствие, что ещё теплилось где-то на подкорках сознания, Сакура услышала глухой голос стоящего перед ней мужчины. Учиха казался нерушимой стеной, за которой та охотно скрывалась от желтых диких глаз и от происходящего в целом. Рядом с Обито она действительно ощущала себя героиней, сокрытой сюжетной броней в его лице. Ну, или проще говоря, его широкая спина, в которую она самозабвенно и без всякого смущения утыкалась сейчас лицом, дарила ощущение абсолютной защиты и безопасности. — Помощь говоришь, — ответ Саннина последовал лишь спустя долгие несколько минут. Каждое свое слово он растягивал на гласных, будто намеренно изводил ожиданием и дразнил своих прибывших гостей. — Её так просто не получить. Нужно что-то взамен. Вот оно. То, чего ждал Обито. Он знал не понаслышке, ещё работая со змей в преступной организации, что тот никогда не являлся кем-то из добродетелей и обязательно требовал что-то взамен на свою помощь, что не факт что будет такой, какой и ожидалась. Мысленно Учиха готовил себя к этому разговору уже давно, ещё с того самого дня, как решил поговорить с Сакурой и необходимости обратиться к Орочимару. Шиноби обдумывал десятки возможных вариантов того, что заинтересует Саннина, тогда, когда стучался в дверь кабинета Хокаге, перед тем как зайти и просить отпустить его в личное отшельничество. Мужчина всегда возвращался только к одному возможному варианту, когда останавливался на ночлег со своей спутницей и сидел у костра, пока та мирно спала. Единственное, что было равноценно его просьбе, это... — Тебя ведь интересует мой шаринган, я прав? — с прежней сталью в голосе, которую Харуно давно не слышала, спросил Обито, чем вызывал и удивление самого отступника, и шок у молодой куноичи. Ей хотелось верить, что она ослышалась. Ей хотелось думать, что это шутки её замутненного от давления сознания. Но стоящий перед ней ниндзя в форме действительно предложил свои глаза в обмен на помощь. На что он надеялся, когда предлагал подобное?! Конечно же этот старый змей согласиться, ещё как! А что будет с самим Обито, если всё получится и Сакура сможет вернуться?! Что будет, мать вашу, с Учихой, оставшимся без зрения и Харуно под рукой?! — Нет! — незамедлительно вскрикнула куноичи, хватая его под локоть и дергая к себе. Горящие от негодования и неясного ему гнева изумрудные глаза ввели в ступор. Разве она сама не плакалась постоянно из-за того, как скучает по какому-то парню из прошлого и хочет вернуться туда? Почему его жертва вызывает в этой девице такую реакцию? Разве она не должна быть благодарна за то, что тот готов остаться без зрения, лишь бы исправить то, что наворотил собственными руками? Кажется, он никогда не поймёт её. — Звучит заманчиво, — облизывая белые губы влажным длинным языком прошептал Орочимару, привлекая к своей персоне внимание и не давая парочке и шанса на возобновление ссоры. Конечно же заманчиво! И как же это глупо, Ками! Если у такого, как этот змееныш, появится Кеккей Генкай, то все её усилия будут коту под хвост. Это мир, в котором были исключены множество факторов, приводящих мировое сообщество в состояние войны, вновь рухнет под сверкающими алыми глазами. Этого допустить она не могла. И если это было её единственным шансом вернуться в зарождающуюся Коноху к Изуне — она отказывается. — Я против, — озвучила вслух девушка, мгновенно собираясь с мыслями и находя в себе остатки прежней стойкости. — Мы уходим, сейчас же, — добавила девушка, дёргая мужчину за локоть, за который всё это время сама же цеплялась, но тот и с места не двинулся. Только прожигал её силуэт кроваво-красными глазами и поджимал губы. Говорить что-то взбунтовавшейся его решению девушке не было смысла, так решил Обито. Даже если он приведёт десятки аргументов — она откажется. Он понимал это ещё тогда, когда впервые задумался о перспективе остаться слепым взамен на помощь. Но где-то в душе всё же надеялся, что в Сакуре оставались какие-то негативные чувства по отношению к нему и та с лёгкостью согласиться на подобное. Однако, та сейчас стояла с обнажённой душой перед ним. Учиха видел, что появившаяся привязанность удерживала куноичи от такого нужного для неё шага и не давала исполниться его жертве. Эта мысль заставила его усмехнуться. Ребёнок войны, коим она являлась в его глазах, сейчас удерживала его за руку и едва ли не плакала, потому что считала его своим другом и не хотела подвергать его подобным пыткам, тем самым обрекая на ещё более жалкое существование. — Перестань, Сакура, — вздохнув и всё же погасив свой особый геном, Обито уже смотрел на девушку темно-серыми глазами. Очередное доказательство их сложных взаимоотношений ударило в голову, отчего тот поморщился, будто у него внезапно разболелась голова. Теперь же непоколебимой стеной перед ним стояла Харуно, продолжая удерживать и смотреть с такой... Болью? Почему ей больно? — Могу помочь разрешить ваш конфликт, — вклинился в скомканный диалог Орочимару, в очередной раз заставляя перевести взгляд на него, и прислушаться. — Для начала, я хочу узнать детали и причину, по которой вы здесь. А потом, так уж и быть, мы все придём к какому-то компромиссу. Возможно, плата зрением окажется не равноценной к твоей просьбе, Обито-сан. Сакура не могла поверить своим ушам. Змеиный Саннин сам лично предлагал решить все мирно и пока что отказывается от подобной платы. Завтра точно снег пойдёт или Наруто предаст Скрытый Лист. — Идите за мной, — коротко, но с неким приказом сказал длинноволосый отступник, сбрасывая инструменты, которые так активно очищал от крови, обратно в грязный поддон. Не думая противиться его воле, осмелевшая Сакура первой двинулась следом за мужчиной, что потерялся в темноте тайного прохода, напоследок красноречивым угрожающим взглядом огрев своего напарника. Утомленный сим представлением Обито лишь молча плелся следом. Ступая, наверное, уже на тысячную ступеньку, Харуно мысленно проклинала обоих: первым под наводимую точно порчу был выбран Учиха, в котором, по всей видимости, после смены ролей пропали остатки благоразумия. Неясно что сподвигло мужчину на подобную чушь — либо тот совсем обезумел от преследующих его грехов и так хотел искупить хотя бы малость своей вины перед миром и ней, в том числе, либо мирное время выводило его из себя и ему хотелось адреналина. Думать о том, что он, возможно, просто устал от своего существования не хотелось. Да, Обито явно не привык к нормальной жизни, проведя едва ли не всю жизнь живым мертвецом, отступником, убийцей и так далее. Это было видно невооружённым глазом, потому как тот часто по привычке дёргал кистью, выпуская из центра ладони колья, которых уже давно и в помине не было из-за отсутствия клеток Хаширамы в новом теле, а также резко оборачивался с суровым выражением лица, стоило Сакуре подойти к нему со спины тише обычного. Первое время её это даже пугало, но после примерно месяца совместного быта с Учихой, она все же освоилась. Погруженный в собственные ощущения, что вопили о приближении врага, он часто застывал и смотрел будто сквозь неё, вовсе не замечая. А наученная опытом Харуно просто оставалась рядом молчаливой статуей — трогать его или разговаривать с ним было нельзя, опасно для обоих. Ещё чаще куноичи замечала странности в его поведении, когда тот возвращался домой после миссий. В спокойное время они были редким явлением, и чаще всего низкоранговыми, потому чаще всего мужчине приходилось проводить много времени с посторонними людьми, которым нельзя было лишний раз угрожать перерезать глотку или что-то в подобном ему стиле. Всегда спокойный Обито после заданий становился ещё более замкнутым, и ирьёнин не смела его тревожить, пока его социальная батарейка не восполнится хотя бы наполовину. В такие дни она ощущала себя скорее обслуживающим персоналом, санитаркой в госпитале для больных психически. Там также нельзя было лишний раз поднимать взгляд на пациентов, разговоры и вовсе были под запретом, а еда подавалась едва ли не через щель под дверью, если те были буйными. К какой категории относился Учиха выяснять не было желания. Но вышколенная медицинская натура делала всё правильно, что не вызывало никакого удивления. Если с Изуной можно и нужно было разговаривать, прикасаться и едва ли не баюкать в своих руках, когда его крыли собственные навязчивые мысли, то с Обито было все иначе. Он казался ей тем самым нелюдимым ребёнком, которого едва ли вытащили из неблагополучных условий и которого хочется приласкать, но нельзя, иначе укусит. Внезапно для себя, Сакура превратилась из обычного медика в подобие психотерапевта: когда нужно выслушает, если необходимо выпишет лекарство, будет возможность даст совет. А второго мужчину в лице Орочимару хотелось просто придушить. Ну кто в здравом уме делает такие огромные лестницы?! Но Обито... Его последние поступки вызывали в ней множество сомнений и неприятных мыслей. Может быть тот действительно просто-напросто устал и хочет закончить свою жизнь где-то тихо, оставаясь никому не нужным слепцом, пока никто не видит? Если же так, то вечно рвущаяся в бой натура Сакуры попросту не позволит этому произойти. Будет нужно — вытащит из болота собственных грехов за шкирку и окунет под упругие оживляющие струи очищающей воды, потому как... Она сама уже простила его? А остальной мир и не вспомнит. Может быть, этого будет достаточно? Нет, всё-таки нет. Основная проблема заключается в том, что сам себя он уже простить не сможет. Но разве есть ли в смерти то долгожданное освобождение, о котором мечтают все серые неоднозначные антагонисты? — Сакура, — едва слышно позвал голос позади, но она услышала и незамедлительно склонила голову по направлению к напарнику. С такого ракурса и при таком освещении, которое практически отсутствовало, он выглядел ещё более измотанным и постаревшим. — Да? — отозвалась куноичи, чуть замедляя ход и тем самым равняясь с мужчиной плечом к плечу. — Выглядишь угрюмее обычного, — легко толкнув локтем девушку в бок, Обито вновь казался живее всех живых. Но Харуно видела его насквозь. — Я простила тебя, — без смущения выдала медик, отводя взгляд и впиваясь в спину идущего впереди Саннина. Конечно же, ей хотелось выглядеть сейчас абсолютно спокойной, но переживания всё равно сквозили наружу и отдавали дрожью в пальцах, которые Сакура намеренно прятала в карманах темной куртки. Обито же замолчал, смотря на девушку с явным удивлением в глазах и ожидая продолжения её внезапной исповеди. — Советую тебе сделать то же самое. В конце концов, из всех людей только я помню... Что ты творил. И я тебя прощаю. — Спасибо... — на выдохе произнёс ниндзя, всё же отводя взгляд и утыкаясь им себе под ноги, чем вызвал улыбку на лице спутницы. Сейчас он определённо напоминал маленького ребёнка, который неплохо так нашкодил и не ожидал, что рассерженная мама найдёт в себе силы для подобных слов. Малыш скорее ожидал ударов ремнем по бедрам, нежели прощения. Наверное, она права. Он и правда должен отпустить и простить. * * * В кабинете одного из Легендарной тройки пахло куда приятнее, чем на этажах ниже. Тому виной была сырость на подобной глубине, а также несмываемая кровь, что растекалась и высыхала под ногами. Убирать её вряд ли кто-то спешил, потому она въелась железным ароматом в каждый сантиметр шарообразной комнаты. Здесь же, в достаточно просторном помещении, где были всё те же книжные стеллажи, а также массивный деревянный стол с обитым мягкой тканью креслом и кофейный столик с уютными диванчиками по обе стороны от него, пахло чем-то сладким и одновременно свежим. Напоминало запах небезызвестной вишни, распускавшейся по весне в её честь. Сакура охотно присела на мягкие подушки, вытягивая ноги и не стесняясь нисколько своей усталости. Конечно, выносливости ей не занимать, но в сравнении с физическими способностями Узумаки она явно пасовала. Всё же лестницы были её личным врагом №1. Обито чувствовал себя куда лучше, присаживаясь рядом с куноичи и упираясь локтями на свои колени, сокрытые грубой тканью форменных штанов. Напротив пары уже приземлился Орочимару, уверенно вглядываясь в лицо Учихи и будто вовсе не замечая расположившегося рядом с ним медика. Оно и к лучшему, ей тоже не было необходимости светиться лишний раз. — Что ж, — протянул змей, облокачиваясь назад на спину дивана. — Начнём сначала. Зачем пожаловал в мою скромную обитель, Обито-сан? Учиха едва сдержался, чтобы не фыркнуть от пронзившего его недовольства. Забавляющийся перед ним отступник только что ядом не плевался, наслаждаясь положением дел. А дела, надо сказать, были куда сквернее, чем ожидалось, пока под боком растягивалась Сакура и прожигала его макушку сверкающими зелеными глазами. Одно неудачно подобранное слово и та снова взорвётся, что перерастет в очередное противостояние меж ними. Ему всё же хотелось поскорее покончить с этими затянувшимися посиделками и обойтись без лишних криков девушки. — Проблема заключается в том, что... — начал ниндзя после продолжительного молчания, пряча нижнюю часть лица за сомкнутыми в замок руками и впиваясь цепким взглядом в бледное лицо напротив. — Додзюцу моего Мангекьё Шарингана более мне не доступно. — Как же так? — сказанное вызвало явный интерес у Саннина, потому как тот всё же оторвался от спинки и подтянулся вперед, копируя позу шиноби. — Впервые слышу, чтобы хозяин улучшенного генома не мог справиться с ним. А ранее ты мог пользоваться им? — В этом и дело. Раньше это не вызывало каких-либо проблем, я мог пользоваться им без особых усилий. Сейчас же мне сложно переместить даже небольшой объект, — пояснил Обито, мысленно припоминая, как едва ли не потерял сознание, когда прятал в своём измерении Сакуру, а после возвращал в мир за пределы Конохи. Услышанное также встревожило и саму девушку, потому как тот казался совершенно нормальным после проделанных махинаций, но сейчас откровенно подтверждает, что соврал тогда. Дать подзатыльника этому человеку захотелось ещё больше, чем когда тот заявил, что готов вот так просто ослепнуть. — Как интересно, — прошипел Орочимару, наклоняясь вперёд и резко упираясь ладонями в дрогнувший кофейный столик, чтобы заглянуть тому в глаза. Обито заметно напрягся, когда к его лицу приблизился мужчина с хищным оскалом и изучающими жёлтыми глазами прошёлся по его силуэту. Медленно моргая фиолетовыми веками, узкие зрачки стали постепенно казаться чем-то, что могло затянуть в настолько мощное гендзюцу, что ни один Учиха не способен был воссоздать. Мгновенно выбросив подобную возникшую мысль, Обито попытался отстраниться назад, но продолжал сидеть окаменевшей статуей и вглядываться в звериные глаза. В районе плеча что-то приятно начало согревать похолодевшего от происходящего ниндзя. Острые тонкие пальцы сжали темно-синюю водолазку, болезненно впиваясь ногтями в кожу сквозь неё и оттягивая мужчину назад. Сакура держала его руку крепко и с полной уверенностью, о чем кричала всем своим видом. Удивительная же она куноичи. Она может дрожать как лист на порывистом осеннем ветру, грозящимся сорваться и улететь в небо, а может мгновенно собраться и источать такую уверенность перед лицом существа, которое способно оборвать линию её жизни за одно единственную секунду. — Думаю, это уже перебор, — твердо осадила змея девушка, в ответ смотря на него тем же изучающим и пугающим взглядом, которым он только что едва ли не терроризировал Обито. И вот сейчас, в этот самый момент, он впервые заметил спутницу Учихи. Плотно сжатые в тонкую линию губы, лицо без единой ярко выраженной эмоции и горящие глаза, готовые потягаться с ним в силах или безумии. Подобное выражение лица Орочимару нашёл весьма забавным, потому как оно схоже со старой напарницей. — Где ты нашёл столь занятную спутницу? — умиротворенно спросил Саннин и вновь откинулся назад, на подушки. В этот раз Обито всё же фыркает, отводя взгляд и переводя его на застывшую Харуно. Та продолжала быть в состоянии натянутой струны, даже когда неясная тревога, исходящая от отступника, исчезла, а пронизывающий до дрожи взгляд звериных глаз сменился на заинтересованный по отношению к ней. Девушка, чья чакра сейчас лихорадочно пульсировала и накрывала его с головой, казалось, перестала замечать что-либо вокруг. — Что ты хочешь взамен? — знакомые стальные нотки, которые она явно переняла с Обито, эхом отдавали в уши и заставляли теперь уже его самого удерживать куноичи за локоть. От прежней растянувшейся на подушках легкомысленной девицы не осталось и следа, сейчас она напоминала скорее улучшенную и повзрослевшую версию себя на последней войне, не хватало только повязки с символом альянса. — Предложенный ранее вариант выглядит всё ещё весьма соблазнительным, — начал свой монолог Орочимару, в то время как Сакура едва ли не дёрнулась вперед, наседая на того. — Но имеет ли он место быть, если Обито-сан хочет лишь излечить свой недуг? Подобное заставило Харуно выдохнуть и удивлённо захлопнуть рот. Очередной раз этот змей так просто отказывается от самой высокой и приятной для него цены за свою помощь, даже здраво рассуждает и переубеждает Учиху от столь опрометчивого поступка. Людские думы всё же полны тайн и загадок. — Мне нужно применить Камуи лишь раз, после можешь забирать глаза себе, — следом на него сразу шикнула куноичи, но это не возымело никакого эффекта. Обито попросту проигнорировал её. — Вот как, — закидывая ногу на ногу, длинноволосый мужчина нахмурился и опустил взгляд на собственные колени. О чем тот размышлял не хотелось даже пытаться догадаться, но, судя по растянувшейся усмешке на губах и воодушевленному хлопку в ладоши, ничего хорошего он явно не придумал. — Тогда поступим так. Одного глаза мне будет вполне достаточно. — По рукам, — мгновенно ответил Обито, всё также не обращая внимания на пыхтевшую от негодования Сакуру. — Я против! — воскликнула девушка, поднимаясь с места и нависая над Учихой. — Тебя никто и не спрашивал, — хлесткий ответ, словно жесткая пощечина, заставил ирьёнина вздрогнуть и окончательно растерять остатки собранности. Вот он, тот Учиха Обито, которого она видела на Четвёртой мировой войне. Хладнокровный, жестокий, не терпящий неповиновения, с ровной осанкой и стеклянными глазами, что приняли свою участь. Сопротивление бесполезно, вот что поняла девушка, оседая на прежнее место и озадаченно рассматривая собственные трясущиеся руки. Иногда она до ужаса сожалела, что вся её чертова жизнь была связана с Учихами. * * * Выделенная отдельная для неё комната в логове Орочимару была скромно обставленной, но чистой. Расположившаяся изголовьем у стены широкая кровать с белыми простынями и подушками, сбоку покоилась прикроватная тумбочка, неподалёку также стоял деревянный высокий стол и, конечно, же два стеллажа с книгами напротив. Сакура мысленно попыталась прикинуть сколько можно выручить, если продать все книги из убежища, но тут же одернула себя, стоило только войти в отдельную ванную комнату, которую сразу и не приметила. Что ж, хоть отступник и вызывал в ней всяческие негативные эмоции, но собственная ванная всё же немного сгладила впечатления от близкого знакомства с неприятной личностью. В соседней комнате расположился и сам виновник всего происходящего — Обито. Из-за него они сейчас неясно сколько здесь проторчат, ведь змеиный Саннин не дал конкретных сроков и обещаний. Единственное, в чем он заверил пару — пока они не найдут выход из сложившейся ситуации с додзюцу Учихи, оба глаза будут принадлежать своему первоначальному владельцу. Забавно, что и в прошлой, и в настоящей жизни, Обито так спокойно вверяет свой улучшенный геном кому-то. В изменённом мире не было нужды вживлять Шаринган Какаши, а потому ниндзя спокойно существовал всё это время, не будучи калекой. Сакура также согласилась ассистировать змею. Точнее, её просто поставили перед фактом оба мужчины. Обито — потому что не мог всецело доверить свое тело этому сумасшедшему ученому, Орочимару — потому что Учиха грозился сравнять его подземелье с могилой змеиной прабабушки, если тот будет копаться в его внутренностях без чужого присмотра. Сказать, что её не радовала эта перспектива, — ничего не сказать. Она лучше бы снова откачивала Наруто на войне, вскрывая тому грудную клетку и собственноручно качая кровь, нежели подавала этому существу инструменты, пока тот будет подопытным кроликом. В своих действиях она была хотя бы уверена. Дни в логове змея тянулись слишком медленно. С Обито девушка практически не пересекалась, от того время, проведённое здесь, казалось и вовсе каторгой, не иначе. Харуно попросту было скучно. Выйти и свободно прогуляться по витиеватым подземельям было чем-то невозможным. Даже в купе с отличной памятью, здесь можно было легко потеряться, если не знать всех лазеек, которых насчитывалось под сотню точно. Тупики, петляющие коридоры, что в конце концов сводились в один большой круг, узкие проёмы, в которые тяжело было влезть даже миниатюрной Харуно — всё это отталкивало, а не привлекало. Благо комната напарника была рядом, и те редкие дни, когда она заставала Учиху за отдыхом, становились не такими уж и плохими. Большую часть времени скучающая куноичи проводила за чтением книг, которых было просто немыслимое количество в её новом жилище, либо спала, набираясь сил перед чем-то грядущим. Её не отпускало нарастающее чувство тревоги, подобное той, что присутствовала несколько лет назад, когда близкий друг ее сенсея объявил всему миру войну. Из-за того, что куноичи постоянно пребывала в состоянии сна, ей редко, но получалось встретиться с Учихой. Ну, точнее, если так совпадало, что она просыпалась поздней ночью или ранним утром, а за стенкой едва мерцала энергия товарища, то Сакура тут же подскакивала по направлению к его комнате, где тот уже вовсю отдыхал. Бодрствующим она не видела его около месяца. Оставалось лишь наблюдать, как Обито, обнажённый по пояс, растягивался на такой же широкой, что и у нее, постели и сопел на животе, подтянув к лицу подушку. Нет, она не любовалась им. Просто оценивала насколько тот измотан и нет ли на нем следов вмешательства, ведь что сам Обито, что Орочимару не позволяли пока что ей участвовать в экспериментах. Что в них входило, оставалось только гадать, потому как будить и расспрашивать уставшего и заснувшего крепким сном мужчину не хотелось. В конце концов, если что-то пойдёт не так, то Учиха и сам в силах поставить Саннина на место. По крайней мере, в это хотелось верить, ведь сейчас он не мог пользоваться всеми благами своих глаз. Камуи, ныне недоступный, ранее спасавший его от смертельных ранений, всё ещё оставался неразрешенной загадкой. В один из дней длительного пребывания в тёмных сырых катакомбах в дверь её комнаты постучали. Сакуре не составило труда узнать чакру напарника, потому та, только вышедшая из душа и переодевшаяся в чистую сменную одежду, громко ответила «входи» и продолжила терзать спутавшиеся волосы расческой. — Утро, — сухо поприветствовал мужчина, проходя в комнату и бесцеремонно укладываясь на постель Харуно. Та лишь цыкнула, закатив глаза, но занятие свое не оставила — образовавшийся колтун нужно было распутать, но в нем как назло застряли зубчики. — И тебе. Чёрт возьми! — протянула девушка, когда в очередной раз дёрнула гребень, но тот не поддался, а только вызывал дискомфорт у корней и заставил бедняжку заскулить. Обито только позабавился над Сакурой, что присела сбоку от него и продолжала экзекуции с волосами. Прошёл почти месяц с тех пор, как они оказались здесь по его вине. Но неунывающая куноичи, что готова была сначала разорвать его и похоронить под ближайшим ковриком, ни чуть не испытывала дискомфорта, если верить своим глазам. Харуно оставалась сама собой — жила так, словно всё происходящее её вовсе не касается. Хотя Учиха и понимал, что, скорее всего, та внутренне уже несколько раз умерла, воскресла, воспряла духом и так по кругу. Очередное вынужденное затворничество никому не приносило пользы, только если ты не Орочимару. Эксперименты, если их так можно было назвать, походили скорее на пытки. Сначала змеиный Саннин просто мог весь день молча сидеть напротив, испытывая его терпение, читая очередной том и что-то выписывая себе в блокнот. На кой черт он должен был присутствовать там — неясно. Затем тот решил действовать. Видимо, книжки, на которые можно было отвлечься, всё же кончились. Отступник сначала порывался залезть ему в черепушку без ведома Сакуры, но позже сам же себя одергивал и напоминал вслух, что кроющаяся сила в девушке, способна разнести убежище до состояния свалки, а заодно и его под завалом похоронить. Ему то, возможно, и удастся пережить подобное, но не ценным результатам его предыдущих экспериментов и вмешательств в людские тела. Потому лишний раз выводить куноичи из себя, что так своим запалом напоминала Цунаде, он не хотел. Орочимару начал свои изучения с простых осмотров. В конце концов, тот имел дело с Шаринганом лишь на бумаге, ведь в этом новом мире он не смог завладеть ни Саске, ни пересечься с Итачи. Поэтому Обито, как первый подопытный, чувствовал себя весьма скверно и нормально одновременно. Всё-таки улучшенный геном играл свою роль — не позволял змеенышу лишний раз сунуть свои руки куда не просят. Изучения строения, особенностей техники и самого Обито длились также мучительно долго, как и первые «пытки» игрой в молчанку. Может быть, он и не был адаптирован к обществу, и его социальный заряд тратился куда быстрее, чем у других людей, но проведённое время бок о бок с Сакурой также влияло на него. Истерзанная душа Учихи требовала вернуть её в свое поле зрения с этими душевными разговорами и философствованиями. Однако, после каждого такого дня, бывший отступник едва ли находил в себе силы вернуться в комнату и поспать там, что уж говорить о том, что нужно было лишний раз пошевелиться, дабы попасть в комнату Харуно и разделить с ней беседу ни о чем и обо всем одновременно. Когда Орочимару закончил свои игры, иначе это было назвать нельзя, то отпустил его и предложил отдохнуть день, а после вернуться уже с заскучавшей Сакурой. Иначе она точно проломит пару стен в его логове, этот момент точно скоро настанет такими темпами. — Дай сюда, — не выдержав мучений девушки, Обито сел на постели и аккуратно подцепил рукой запутавшийся в волосах гребень. Медленными, выверенными движениями, словно тот только и занимался расчесыванием чьих-то колтунов, Учиха отделял с зубьев розовые волосинки, постепенно отсоединяя пластиковый предмет от локонов. Сакура же особо не сопротивлялась, сидела, затаив дыхание, и вспомнила что-то смутное из кажущимся далеким прошлого. Она также часто возилась с волосами Изуны, когда того одолела болезнь и молодой ниндзя мог едва ли встать с нагретого футона. Он смиренно сидел в ожидании, пока Харуно закончит расчесывать и собирать ещё длинные волосы, струящиеся по обнажённым лопаткам, в низкий хвост. — Больно, — всхлипнула куноичи, опуская глаза на перебирающие подол футболки пальцы. Озвучила она эту мысль из-за давних воспоминаний или из-за того, что Обито слишком сильно дернул её за волосинку — неясно. — Извини, — мужчина же и бровью не повёл, путаясь собственными пальцами во влажных розовых локонах. О чем думала девушка он и не подозревал, ведь Сакура хоть и посвятила его в то, что происходило с ней в прошлом, но в подробности личной жизни с Изуной не вдавалась. Да и он не просил. — Кстати говоря... — А? — Где мой именинный торт? — усмехнувшись и наконец вытащив гребень, он продолжил просто расчесывать девушку. — Что?! Сегодня уже... — не закончив предложение, Сакура смутилась и пождала губы. Она забыла, что сегодня его день рождения. Наверное, поэтому он здесь, а она даже поздравить его забыла. — Черт, прости. Здесь я совсем потеряла счет времени. — Я жду, — протянул Обито, откладывая расчёску на прикроватную тумбочку и укладываясь на костлявое женское плечо щекой. На самом деле, он и сам позабыл о своём дне, хотя и видел вчера висящий календарь в кабинете Орочимару, с красной пометкой на текущем дне. Просто вспомнил, когда собственные мысли вновь свели к своему предку — Изуне. В одном из разговоров с Харуно, они случайно выяснили, что у этих двоих день рождения в один день и это даже позабавило. Двое мужчин, с которыми девушка едва ли не нянчилась, оба выходцы из знаменитого клана Учиха и у обоих один общий день появления на свет. — С твоим днём, Обито, — прошептала куноичи, откидываясь назад на мужскую грудь и прикрывая глаза. «С днем рождения, Изуна.» * * * Мятное свечение из ладоней с торчащими костяшками приятно обволакивало и охлаждало пылающие измученные глаза. Очередной эксперимент Орочимару пошёл не по плану ровно в тот момент, когда тот попросил призвать Обито Мангекьё и воспользоваться своей пространственно-временной техникой. Результат был вполне ожидаемым — кровавые слезы не заставили себя ждать, а навалившаяся разом резь в висках только усугубляла положение внезапно ослабевшего мужчины. Шаринган всё ещё мерцал между сомкнутых век, но с перебоями. Потому Сакура сейчас старалась облегчить состояние напарника, прикладывая к загорелой коже ладонь и снимая тем самым болевые ощущения. Надо сказать, что это действительно помогало, ведь боль постепенно отступала, а прерывистое дыхание Учихи выравнивалось. — Может быть, ты сама посмотришь? — подтолкнул её к действию Саннин, на которое та всё никак не решалась. Она уже слышала, что с лежащим на ледяном металлическом столе мужчиной всё в порядке, но что-то внутри самого Обито попросту противилось и не позволяло Камуи сработать как надо. — Я-я не знаю... — замешкалась куноичи, на мгновение ослабляя контроль чакры, из-за чего бывший отступник сипло простонал и зажмурился только сильнее. Мгновенно возобновив поток энергии в ладони, девушка тихо извинилась и продолжила работу над пациентом, пока тому не стало окончательно легче. — Попробуй, Сакура-чан, — тихо продолжал длинноволосый мужчина, склоняясь к лицу Обито и облизываясь. Всё это время тот не сводил с неё своих желтых пугающих глаз. Повинуясь каким-то инстинктам или всё же его словам, Харуно так и сделала, соприкасаясь острыми пальцами с влажными висками Учихи. Закрыв свои глаза и концентрируясь, куноичи погрузилась точно в транс, который всегда безоговорочно наступал, стоило ей только попытаться погрузиться в чье-то тело подобным образом и изучить пациента изнутри. Подобное вмешательство почти не ощущалось, напоминало скорее легкую щекотку, потому Обито даже не сопротивлялся. Это было куда приятнее, чем вмешательство в работу его организма от Орочимару, потому как тот не осторожничал, разворачивая его голову внутри и терзая тем самым. По ощущениям, змей словно активно рылся в мозговой коре, вырывая каждую интересующую его деталь, внимательно рассматривал, а потом вставлял обратно, и не факт, что правильной стороной. Проникновение в организм Сакуры было куда мягче. Девушка едва ли соприкасалась со внутренним наполнением, просто наблюдала со стороны, а после двигалась дальше. Наметанного взгляда медика было вполне достаточно для того, чтобы не превращать его мозг в кашу, как делал это Саннин. — Пусто, — констатировала Харуно, отнимая ладони от лица мужчины и поднимая взор зелёных глаз на преступника S-ранга. — Все процессы в организме протекают нормально, никаких сбоев, которые могли бы повлечь подобное, нет. — Именно, — беззлобно хмыкнул Орочимару, растягивая губы то ли в улыбке, то ли в усмешке. И действительно, что-то похожее, в полубреду от терзаний змея в собственной голове, но Обито слышал уже. Тогда к чему это всё было? Просто поиздеваться лишний раз над ним? — У меня есть предложение. Почему-то от этого предложения хотелось отказаться, даже не узнав. Что-то подсказывало Сакуре, что это будет то, о чем они так явно пожалеют позже. Но Обито был настроен иначе. Затянувшийся цирк выматывал его значительно больше, чем других собравшихся в этом помещении. — Говори. — Понимаешь ли, Обито-сан... В моем арсенале есть одна занимательная техника, к которой я прибегаю весьма редко. Но ты достаточно ценный экспонат, поэтому, думаю, что смогу предложить тебе воспользоваться всеми её благами добровольно, — начал издалека Орочимару. — Конкретнее, — извивающийся точно уж на сковороде, он вызывал лишь отвращение и желание поскорее закончить со всем. Иначе Обито точно поджарит его, ведь техники Огня всё ещё ему доступны. — Техника Проклятой Печати. — Не смей, — фыркнула девушка, кладя ладонь на обнажённое мужское плечо и чуть сжимая его, тем самым успокаивая скорее себя. И Обито, и Сакура видели как работает эта печать, и в какое состояние та способна ввести. Особенно явно наблюдала за принципом её действия Харуно, когда потерявший сознание напарник из 7 команды всё же очнулся и едва ли не убил всех присутствующих в Лесу Смерти. И также она видела, какие мучения впоследствии та приносила Саске: от физической невыносимой боли до помутнения сознания. — Печать значительно усилит способности Обито-сана, а значит, что у него есть шанс. Иных вариантов выхода из образовавшейся ситуации я не вижу. Может быть, юная куноичи подскажет более дельный способ вернуть обладателю Шарингана свои силы? — небрежно бросив халат на напольную вешалку и едва ли обращая внимание на пару, Саннин протер руки платком в ожидании. Ведь его слова, как обычно, подействует безотказно. — Ставь, — и почему Обито на всё так легко соглашается? Ведёт себя как самоубийца, ну точно совсем плевать на себя. — Ты уверен? — тихо спросила девушка, намекая на возможные последствия, о которых оба знали. Всё же хотелось верить в благоразумность Учихи и что тот трезво оценивает все возможные риски, а не без раздумий бросается на любой подвернувшийся шанс, не факт что удачный. — Мы должны хотя бы попытаться, — успокаивающе парировал мужчина, приоткрыв глаза и взглянув на напарницу вновь темно-серыми глазами. Конечно, Сакуре стоило бы быть немного помягче и не воспринимать всё в штыки. Но черт возьми, эта ситуация кажется сама по себе настоящим безумием, не то что сам факт того, что змееныш предложил оставить на Учихе собственную метку. — Как скажешь, — в очередной раз сдалась Харуно под напором его не терпящего отказов взгляда. К сожалению Сакуры, она не могла долго противиться его воле. К счастью Обито, она быстро принимала его точку зрения, хоть и протестовала. — Решено, — с неким воодушевлением произнёс Орочимару, привлекая к себе внимание и возвращаясь обратно к хирургическому столу. * * * На подготовку ушло несколько дней. Обито, нуждающийся в отдыхе, практически безвылазно находился в комнате Сакуры, а та особо не противилась. Ничего страшного в том, что тот засыпал прямо на ее кровати не было. Куноичи могла довольствоваться дремой на полу, облокотившись спиной на край постели, иногда она засыпала за столом, сложив на него руки и голову. В ещё более редких случаях, Харуно не выдерживала ломоту в пояснице и укладывалась на другой край, соблюдая между ними дистанцию. Девушка ясно видела, что страшно было не только ей. Обито нуждался в поддержке, и она охотно давала её ему. Привычный жест, где двое держат друг друга за руки и разговаривают обо всем и ни о чем вновь вернулся в их насыщенную на странные и пугающие события жизнь. Чем в свою очередь занимался сейчас Орочимару, никому узнавать не хотелось. — Как думаешь, — решил прервать тишину Обито, откидываясь на назад на подушки и складывая руки за голову. Сидевшая же рядом Сакура, что облокотилась спиной на шершавую стену и держала в руках томик, устремила на него свой вопрошающий взор. — У нас получится? — Мне кажется, что стоило задать этот вопрос немного раньше, — тихо рассмеявшись, заметила Харуно и улеглась на живот, отбросив книгу. Болтая босыми ногами и придерживая лицо раскрытыми ладонями, девушка выглядела весьма расслабленной, но в то же время испытывала нескончаемую тревогу. — Хочется в это верить. — Пообещай, что у меня будет самая шикарная могильная плита, круче, чем у Бакакаши, — уже на автомате уворачиваясь от летящего в бок локтя и перекатываясь в сторону, смеялся уже Обито. — Дурачиться удумал? Взрослый дядя, а ведёшь себя хуже маленького ребёнка, — заворчала Сакура. — Поэтому мы друг с другом и ладим, — парировал он, прикрывая голову руками, когда возбужденная от подобных игр и высказываний девушка подскочила и принялась избивать того мягкой подушкой. И всё-таки, немного повеселиться было куда приятнее, чем молчать и накручивать себя из-за беспокойных мыслей. — Вот и стоило тебе меня возвращать? — потеряв весь запал и выдохнувшись, ниндзя рухнула под бок мужчины и прикрыла глаза. — Я уже говорил, что сам сожалею об этом, не начинай. — Ага, значит сам Учиха Обито, перед которым трепетал весь мир, устал от надоедливой куноичи? — с улыбкой заметила Сакура, не замечая, как тот пристально смотрит на неё. — Нисколько. — Тогда и не говори таких глупостей. После немного неловкого разговора оба ненадолго замолчали, погружаясь в собственные мысли. Обито в очередной раз прокручивал произошедшие изменения за четыре года: вот он очередной раз в своей голове открывает глаза и видит перед собой ничто иное, как процветающую Коноху, по улицам которой привычно туда-сюда мечутся гражданские и мерными шагами передвигаются ниндзя. На правой руке он ощущает неясное давление, что заставляет оглянуться и обомлеть — за него держится Рин, даря ту самую улыбку, которую не испортили годы. Рядом плетется глупый Какаши, но без привычного шрама и горящего в левом глазу Его Шарингана. Учиха сначала не верит своим глазам, протирает их и вновь смотрит на старых товарищей, которые ждут ответа на заданный ранее, вопрос, который он не услышал, затем растирает наливающиеся веки ещё раз и отворачивает голову в сторону выбитых на горе лиц Хокаге. Всё это до сих пор кажется сном, но мерно сопящая девица с розовыми волосами под боком — явное доказательство реальности происходящего. Сакура — человек, которого нынешний мир попросту стёр за ненадобностью, хотя та буквально изменила прошлое и позволила многим людям воскреснуть из мёртвых и зажить нормальной жизнью. И если будет необходимо, то сотрёт и его самого. В новом измерении, Куренай вновь привычно прогуливалась вечерами с Асумой, более не скрывая своих отношений и округлившегося живота, Рин носила чужую фамилию и светилась счастьем, даже редко мелькающие Хаяте и Югао казались чем-то нормальным. Всё было правильным. Всё, кроме него и неё. Эти двое, что оказались заперты в чужом-родном мире, — единственные, кто были друг у друга. И когда Обито останется без Сакуры, то и существовать более он не видел смысла. Здесь, в Скрытом Листе, он чувствовал себя едва ли не хуже, чем когда просто слонялся по миру и собирал самых безбашенных преступников сего мира, объединяя в организацию «Акацуки». — Иди сюда, — прошептал Учиха, тем самым прервав едва нахлынувший сон девушки, сгребая ту руками и прижимая к себе. Харуно и не противилась, приникая ближе и вновь погружаясь в сновидения, тихо буркнув что-то себе под нос. Если бы Сакура умела читать мысли — давно бы оторвала ему голову, он в этом уверен на все сто, лишь бы Обито более не размышлял о себе и собственной жизни в подобном ключе. Конечно, эгоистично хотелось думать и верить, что напарница останется и не бросит его одного в этом мире, но люди существа такие. Свое счастье и благополучие беспокоит нас гораздо чаще, чем страдания других. И это будет куда более верным вариантом развития событий, нежели если Харуно внезапно решит не возвращаться и продолжит сосуществовать с ним, принимая вынужденное затворничество и служа едва ли не развлечением для него одного. Куноичи была весьма способной личностью, со своим стержнем и характером, и вот так запереть её в золотой клетке было бы верхом наглости. Может быть, сложись их жизнь изначально так, как продолжала течь в этом сахарном мире, он был бы её сенсеем и многому научил её. Обито был уверен, что учитель из Какаши явно был не выдающийся, раз все трое учеников покинули его и ушли обучаться у других людей. В особенности подобное поведение израненного жизнью Хатаке коснулось саму Сакуру, почему-то в этом Учиха был уверен. Сопящий на его груди розовый алмаз, один из самых редких и дорогих известных камней, подвергся грубой обработке и шлифовке от рук Какаши. Обито хоть особого опыта в воспитании и обучении других не имел, но точно был уверен, что справился бы куда лучше этого засранца. Благо, в жизни девушки появилась Цунаде и исправила всё то, что наворотил её бывший сенсей. Хотя и эту работу можно было довести до идеала. В каком-то роде Учиха был перфекционистом, да. Ему, как минимум, не нравилось все бросать на половине пути, а как максимум хотелось, глядя на собственное творение, понимать что вот она — безупречная работа мастера. — Соба... — сонное ворчание прервала мысли мужчины и тот тихо рассмеялся. Внезапное открытие, которое теперь станет новой причиной подколов, — Сакура иногда разговаривает во сне. Проведя два года вместе в его доме, они никогда не ночевали в одной комнате, потому ранее это оставалось упущением с его стороны. Но не теперь, когда с каждым днем розовый ураган из чистейших эмоций становился все роднее, а мысль о скором прощании вызывала лишь отторжение. «Что если, всё это просто Вечное Тсукуёми? Тогда получается, что даже в собственном сне я не могу хоть немного почувствовать себя лучше?» — внезапная мысль, врезавшись в сознание, ещё долго не отпускала Обито. * * * Когда в дверь постучали, Обито понял — пора. Быстро поднявшись и небрежно накинув черную водолазку, тот вышел из комнаты и с удовольствием отметил, что помимо сопровождения, его ожидает и сама Сакура. Сонная, немного взъерошенная, но она стойко стояла напротив и ждала того, что будет дальше. — Привет, — зевая, махнула рукой куноичи и последовала за юношей, что разбудил их несколькими минутами ранее. Учиха лишь молча кивнул, двигаясь следом незаметной тенью. Нельзя сказать, что сегодня влияло на его настроение — то ли он просто не выспался из-за собственных буйных мыслей, то ли всё же действительно боялся того, что будет происходить. До ставшего до ужаса знакомым и привычным зала, где над ним в очередной раз будут проводиться опыты, сопровождаемая пара добралась весьма быстро. Там же их уже ожидал Орочимару, чье лицо было не читаемым. В этом был свой плюс, потому как вынужденному пациенту явно не хотелось видеть на лице «доктора» тревогу или злорадство. — Доброе утро, Обито-сан, Сакура-чан, — поприветствовал Саннин, поднимая на вошедших жёлтые глаза с вертикальным узким зрачком и жестом приглашая Обито вернуться на привычное место — на стол. Учиха, не хотя, всё же стянул с себя водолазку, которую недавно только надел, и мысленно решил, что ему, по всей видимости, одеваться не стоит, как только он направляется к Орочимару. Был ли то фетиш или оно действительно так было необходимо — неясно. Всё же, ниндзя хоть и был подтянутым, но явными кубиками или красотами тела не выделялся, потому и решил, что у гения, активно призывающего его каждый раз раздеваться, была в этом своеобразная нужда. В этот раз всё было иначе. Обычно он просто лежал на холодном металлическом столе, терпел различные экзекуции, а после либо здесь же засыпал, либо уползал в свою комнату. Сегодня змей явно разыгрался, потому как обошёл столешницу и, подцепив бледными костлявыми пальцами ремни, привязывал сначала ноги, а потом и руки подопытного. — Это ещё зачем? — напрягаясь, но не сопротивляясь, спросил Обито. — Чтобы ты не навредил ни себе, ни нам, — честный ответ, понял он. И всё же, хоть ему и приходилось уживаться с носителями Проклятой Печати, и даже лицезреть насколько та может быть как полезна, так и опасна, но никогда прежде он не сталкивался с теми, кто только обрёл её. Сакура же отмалчивалась на этот счет, хотя очевидно, что та была одной из первых, кто видел её буйство первое время. — Ты точно уверен? — за последние дни Харуно, должно быть, задала этот вопрос не одну сотню раз. — Начинайте уже, — сам процесс проставления подобных меток был в принципе понимаем для него, но всё же не до конца. Так ли нужно присутствие Сакуры здесь? Для контроля? Но кого именно? Орочимару повторять дважды не пришлось. Он лишь ненадолго заглянул в глаза Учихи, высматривая в них что-то, а затем, что-то неразборчиво шепнув себе под нос, впился зубами ему в трапециевидную мышцу. Рваная боль от вонзившихся клыков в плоть заставила негромко вскрикнуть, но стоило бледному лицу дёрнуться назад, как все изменилось. Внезапно у Обито до тошноты закружилась голова, а пульсация в плече сменилась на нарастающий жар, расходящийся частыми волнами по телу. Его словно внезапно начало лихорадить, будто источник сей болезни скопился в одном месте и прорывался наружу, постепенно отравляя всё вокруг. — Тебе стоит отойти, Сакура-чан, — негромко сказал змей, когда связанный по рукам и ногам мужчина на столе впервые дернулся и зажмурил глаза. Что-то подобное уже происходило в далёком прошлом, когда некогда любимое лицо также корчилось от «подарка» человека, нацепившего на себя чужую личину. Но вряд ли Саске испытывал те же ощущения — Обито почти согнулся пополам и взвыл, пока ремни крепко оставались в прежнем положении и удерживали конечности. Что-то в его крике заставило всё же отшатнуться назад, выдавая как на духу весь свой страх, особенно сильно светясь в изумрудных расширяющихся от ужаса глазах. Каким бы искусным медиком она не было, сколько бы лет за тренировками не провела — подобные мучения, когда подопытного едва ли не наизнанку выворачивает, а голос начинает хрипеть, а потом и вовсе пропадает, всегда будут пугать. Обито больше не кричал, даже не дергался. Он только крупно дрожал, разрываемый печатью изнутри и вновь собираемый, пока сухие губы что-то беззвучно шептали. Встревоженная Сакура, позабывшая о недавним наставлении, подошла ближе и протянула перетянутому запястью руку. Быть может, бред спадёт, если она коснется его в привычном жесте поддержки? Быть может, сейчас ей кажется, что чёрная кожа трещит и лопается под давлением, которое оказывает Учиха своим телом? Сакура поняла, что ей не показалось, ровно в тот момент, когда один из ремней не выдержал нечеловеческих попыток вырваться, а мускулистая рука резко дёрнулась к ней, для чего-то хватая за горло и сдавливая до рвущихся хрипов. Стеклянные серые глаза смотрели куда-то сквозь нее, погружая и без того напуганную девушку в океан безумия. Цепкие пальцы болезненно давили на необходимые точки, пока трепыхающаяся куноичи старательно пыталась отбросить руку, не применяя на нем чакру — могла навредить. «Но если так пойдёт и дальше, то он просто убьёт меня! Черт возьми!» — кричало сознание, стремительно покидающее девушку вместе с необходимым кислородом. — Оби... то... — прохрипела Сакура перед тем, как в глазах окончательно потемнело, а потерявшее какую-либо волю тело не повисло, удерживаемое крепкой ладонью.