Удел человеческий

Здесь всегда холодно. По могильному холодно. В фойе горит тусклый, больной жёлтый свет. Как будто тончайшая плёнка легла на белые мраморные стены. Натали неуверенно прошла вперед. Закрытая дверь в ателье Агреста сразу же заставила ее внутренне я обеспокоиться и остановиться. Она положила ладонь на ручку и тихонько постучала. В кабинете мгновенно открылась дверь, и в проёме появился сам Агрест. Мрачный с осунувшимся лицом и горящими слепой злобой глазами. – Входите. – сухо проговорил Агрест, и освобождая проход отодвинулся и хромая на правую ногу, направился к портрету своей жены. Вздохнув, мужчина, как первый раз смотрел на досконально изученную картину. – Вот отчёты, мсье. Вашей компанией интересуется Мадрид, – Натали положила бумаги на стол, на лице ее отразилось легкое неудовольствие. Кровь с шумом прибила в голову, журчит и бурлит, минует пороги вен и широких артерий, гулом отдаваясь в виске. – Где ты была? – голос звучал свирепо зычно, хрипловато и с четкими повелительными интонациями, – Говори, чёрт побери! – он обернулся к ней лицом. На его мертвенно-бледном лице были написаны гнев и боль. – Не волнуйтесь, мсье. Трудовой кодекс Франции не обязывает вас беспокоиться о работниках. Это лишнее. – женщина слегка закусила губу, нервно соскребая слой помады зубами. – накопившаяся обида брала верх. Долго. Слишком долго она терпела и душила эмоции, не давая им вдохнуть. – Ты несчастный человек, Габи – мужчина дёрнулся от такого обращения, неумолимо уносящего его в дебри забытой молодости, беспечности и счастья, ставшего небывало ярким воспоминанием, и он со вздохом думал, что только молодость на самом деле и есть непрерывное и бесконфликтное движение сквозь неизбежные мелочные дрязги, сквозь скотство и равнодушие окружающих, через горечь случайной первой любви. – Я здесь ради Адриана, а ещё потому, что глупа и верю в дружбу. – Натали с трудом подбирала слова, наконец она решилась на рискованный шаг. И шаг этот грубый, лёд недосказанностей трещит под ним легкой корочкой. – Мы знаем друг друга со старшей школы Габи, а как же Тибет? Весь тот экстрим, который мы испытывали, когда слышали гул вертолётов пограничников, сжимались в палатках и ждали, когда они улетят. Конечно, за незаконные раскопки нас бы упекли года на два. – она прикрыла глаза и тихо продолжила, голос её до этого строгий и властный, сейчас подрагивал: – Я все никак не могу смириться с тем, что ты отрекаешься от этой памяти. Ты отрекаешься от Эмили. – руки Натали мелко дрожали, а сердце защемило когтистой лапой тоски и одиночества. Она почувствовала, что ее руки и ноги налились медью и вот-вот упадут на кафельный пол. Хлопнула дверь и Агрест дрогнул всем телом, медленно по артериям разбегался животный страх. Соблазн уступить внезапно нахлынувшей панике, был велик, и оттого что он был в доме один.

***

Горьковатый, древесный запах книг приятно наполнял собою грудь, окутывая воспоминаниями: студенческой жизни, бессонными тревожными ночами перед сессией и скучными толстыми томами какой-нибудь дисциплины. В душной библиотеке, в свете солнца вальсировала пыль, бесконечные стеллажи, как ацтекский лабиринт, путал в себе и петлял. Женщина прикрыла за собой тяжёлую дверь и осмотрелась. В читальном зале тихо, старое пианино одиноко, как персонаж из немого черно-белого фильма, стоит у стены. На стендах стояли портреты мировых классиков гордых и непонятных. Шелестят, колеблемые ветерком бежевые шторы. Возле огромного стола библиотекаря, между стендом и окном стоял большой зелёный куст, который аккуратно стриженный, бойко контрастировал с сухим древом. Натали присела на диванчик возле стеллажа с комиксами и в нервном ожидании, прислушивалась к звукам. Странные шорохи и бормотание доносились из глубин библиотеки. Негромкие шаги приближались к ней, и в Натали проснулось странное чувство тревоги, но оно сразу прошло, когда в арочном проёме показался мужской силуэт. – Здравствуйте, мадам Санкёр. – Эрнандес удивлённо вскинул брови, облокотившись на стену. – Какой приятный сюрприз! – скрестив руки на груди, он задумчиво посмотрел на свой рабочий стол, заваленный бумагами и книгами. – Здравствуйте, мсье Эрнандес. – Натали аккуратно взяла первый попавшийся комикс, и раскрыла его мельком пробежавшись по страницам, положила его себе на колени, и выжидательно посмотрела на мужчину. – Наша с вами встреча приносит удивительные результаты. Думаю, мне стоит вас поблагодарить. Вы мне очень помогли, и теперь я постараюсь принести вам еще большую пользу. Можете рассчитывать на мою помощь и поддержку. – она дружелюбно улыбнулась, давая понять, что вот она раскрыта, подобно нежному цветку. – Простите, но о чем вы? – в его голосе звучал оттенок нетерпения. Внутренне, мужчина напрягся, ощущая, как пружина холодного профессионализма начинает давать сбой. – В тот вечер, вы на многое открыли мне глаза. Не стану вдаваться в подробности, но кажется, я начинаю новую жизнь. – Кому – пролог, а кому – эпилог. – мрачно пробормотал Эрнандес, глядя в окно, рассматривая сверкающий от солнца Лувр.– Для вас это непростой шаг, но señora, что же дальше? - взгляд мутных глаз бесцельно изучал лицо Натали. – Дальше я буду работать на Агреста, но... – женщина протянула последнее слово и в издевке добавила, – Теперь, больше времени на себя и жизнь. – облокотившись на подлокотник поудобнее, Санкёр пальцами ощупывала холодную лёгкую сталь протезов. – Жаль только, что от этого не избавиться. Их взгляды пересеклись. Странная печаль промелькнула на мужском лице, на секунду Натали показалось, что вся мировая скорбь отразилась и затерялась где-то в самой глубине души. – У вас что-то случилось? - слова увязали в душном воздухе. На стены и потолок легли густые тени – облака закрыли солнце. – Нет, все хорошо. – она видела как нервно дёрнулся кадык, как в секундном исступление замер мозг в паническом соображение. – Давайте, тогда встретимся? Может у вас? – она чуть удобнее уселась на диван, от движения, плавно скользя по брюкам цветастый комикс упал на паркет. – У меня нет дома – сбившись от удивлённого лица, мужчина спешно добавил – Я хочу сказать, что мне есть где жить, но это не совсем можно назвать домом. – в смущение приспустил узел галстука и нашарив в карманах ручку и блокнот. Оторвал листок, прижимая его ладонью к шершавой стене, грубым размашистым почерком он вывел неаккуратные буквы – адрес. – Приходите, где-то к восьми если вам удобно. Можете позднее, как угодно. Буду вас ждать – в руках у него оказался небольшой деревянный портсигар, неслышно открыв крышку, Эрнандес задумчиво пробежал пальцами по каждой сигаре, выбрал одну. Зажав уголком рта табак, он внимательно посмотрел на Санкёр и тряхнув запястьем указал на часы. – Время обеда. Мне нужно немного отдохнуть, если вы не возражаете. – Конечно, идите. И помните, сегодня я приду.

***

На душе Натали неспокойно. Поднялся вихрь тревоги, сметающий огонёк надежды. Все никак она не могла понять. Разобравшись с Агрестом, на углу во мраке, поджидал спаситель и в своем стремлении помочь он не знал пощады. Спонтанно она предложила ему встретиться, ещё быстрее он согласился. «Скорее бы вечер» – подумалось Натали перед тем, как зайти домой. А вечер настал. А в воздухе витал тревожный аромат акации.